Сергей Павлович Королёв в Казани

 Четыре года жизни выдающегося учёного, создателя практической космонавтики, бывшего инженера Научно-исследовательского института №3 НКОП, Сергея Павловича Королёва, были связаны с Казанью. По ложному доносу 27 сентября 1938 г. он был осуждён в преступлениях, предусмотренных статьями № 38-7, 17-8-8 и 8-11 УК РСФСР якобы за участие в троцкистско - террористической организации, в которую он был вовлечён ещё в 1935 г. немцем по рождению Лангемаком Георгием Эриховичем, одним из основных  создателей легендарных «Катюш». Целый год Королёв провёл в Бутырской тюрьме, где на допросах подвергался жестоким пыткам и избиениям, в результате которых ему сломали челюсть...
В 1939 г. Особым совещанием при НКВД он был приговорён  к десяти годам лагерей, попал в Магаданский край на золотой прииск  Мальдяк, где работал истопником в бараке с уголовниками. Осенью 1940 г. он был переведён в «туполевскую шарагу» (московская спецтюрьма НКВД ЦКБ-29). Здесь он принимал активное участие в создании самолётов Пе-2 и Ту-2, а также в разработке проекта управляемой аэроторпеды  и нового ракетного перехватчика, работа над которым и явилась причиной перевода его  19 ноября 1942 г. и ещё нескольких инженеров и учёных в Казань, на эвакуированный из Воронежа 16-й авиамоторный завод (ныне Открытое акционерное общество «Казанское моторостроительное производственное объединение» (ОАО «КМПО»  г. Казань, ул. Дементьева, 1). Свои ракетные разработки он испытывал и на 22-м самолетостроительном заводе, эвакуированном из Москвы (ныне Казанское авиационное производственное объединение (КАПО) имени С. П. Горбунова).

«Рио-де-Жанейро» в казанской спецтюрьме

Сергей Королёв работал в Казани на 16-м заводе в опытно-конструкторском бюро (ОКБ-16) четвёртого спецотдела НКВД. Здесь же на заводе он жил вместе с другими учёными и инженерами. Находились они под надзором вооружённых охранников, которые брезгливо их называли как «спецконтингент».  Для них  были выделены два этажа заводоуправления. ОКБ располагалось на четвёртом этаже. А на третьем были комнаты общежития со спартанскими условиями.  Королёва поместили в большую комнату, где жили ещё двадцать три человека, в том числе и главный конструктор этого бюро, Валентин Петрович Глушко, основоположник отечественного жидкостного ракетного двигателестроения, академик  АН СССР. На третьем этаже находилась столовая. Помимо скудного питания «спецконтингенту» выдавали ежедневно по 800 граммов хлеба, в те годы это была роскошь. Доминик  Севрук (в дальнейшем известный деятель ракетно-космической техники, профессор, заведующий кафедрой МАИ), вспоминал, что он отдавал часть своего хлеба вольнонаёмным, те продавали хлеб на базаре, и на вырученные деньги покупали зелёный кофе в зёрнах. А вечерами  учёные собирались в небольшой комнатке Севрука, которая превращалась в кофейный ресторанчик, названный ими как «Рио-де-Жанейро», или просто «Рио». Так и говорили друг другу: «Пойдём в «Рио»». Тюремное начальство пыталось протестовать, но потом удалось договориться, и в этом «кафе» можно было спокойно пить кофе до отбоя, то есть до 23-х  часов. …
Иногда Королёв, Глушко и Севрук вместо разминки устраивали дружеские потасовки.  Задача состояла в том, чтобы затолкать «противника» под кровать, как пишет в своей книге - «Сергей Королев. Отец», дочь Королёва Наталья Сергеевна Королёва. Одним словом, это были просто молодые люди, полные юного задора, но выполнявшие сложные, и так нужные для страны работы.

Из «шарашки» - на взлёт

ОКБ-16, где Королёв был назначен главным конструктором реактивных установок (группа №5), работало интенсивно и эффективно:  были разработаны Сергеем  Королёвым и Валентином Глушко, а затем успешно испытаны и внедрены на самолётах Пе-2Р, ракетные ускорители (РУ-1,2) как на твёрдом, так и на жидком топливе, что позволило резко улучшить их аэродинамические качества. Работы по РУ-1 Королёв выполнял и на 22-м авиазаводе. Как вспоминает Ахметзянов Хабрий, 1921 г. рождения, который в те годы работал в цехе №34 инструментальщиком, неоднократно видел коренастого человека в сопровождении вооружённого охранника в форме НКВД. Это был Королёв С.П., который приходил к ним по вопросу изготовления редукторов для ракетного ускорителя РУ-1.
Наконец, 27 июля 1944 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о досрочном освобождении всех  29 работников казанской «шарашки» со снятием судимости, а в августе освобождённому «спецконтингенту» выделили жильё в только-что построенном  в 1944 г. в новом доме № 5, по улице Лядова, что в «Соцгороде».  Многие авторы рассказывают об этом доме, но никто из них не называет квартиру, в которой  жил Сергей Павлович. Так вот, Королёв жил в квартире № 100, а рядом с ним, в 101-й квартире, поселился Валентин Глушко. Это двухкомнатная квартира, с балконом, выходящим во двор, ванная комната, туалет, кухня.  В своём письме матери Королёв писал: «Комната моя «шикарно» обставлена, а именно: кровать со всем необходимым. Стол кухонный, покрытый простынёй, два табурета, тумбочка и письменный стол, привезённый мною с работы. На окне моя посуда: три  банки стеклянных и две бутылки, кружка и одна чайная ложка. Вот и всё моё имущество и хозяйство. Чувствую ваши насмешливые улыбки, да и мне самому смешно. Но я не горюю... Это ведь не главное в жизни, и вообще, все это пустяки».
Сергею Павловичу выделили комнату,  что побольше, а в меньшей поселился его охранник. Комната Королёва была солнечная, уютная, именно здесь он начал фундаментальные работы по созданию ракетопланов. Сохранились его записи, чертежи, математические расчёты, говорящие о работе над проектом баллистической ракеты с боевым зарядом 200 кг. Разработки немецкого инженера Вернера фон Брауна не давали покоя Королёву. Действительно, чем мы хуже тех же немцев?!..
Свои знания и любовь к избранной профессии Сергей Павлович  с  успехом передавал молодёжи: он преподавал в должности старшего преподавателя с окладом 800 рублей  на новой кафедре «Реактивных двигателей», организованной с 01-го мая 1945г. в Казанском авиационном институте, куда заведующим кафедрой  был приглашён Глушко Валентин Петрович, с окладом 1800 руб. ... 
Учёных освободили, но конвоиров не убрали. Очевидцы вспоминали, что Сергей Павлович ходил так стремительно, что солдат, приставленный к нему, едва поспевал за ним. На работу Сергей Павлович, как и все, ездил на заводском трамвае №9, остановка которого была рядом с его домом. Перед самой войной этот маршрут №9 принадлежал Казанским авиазаводам. Проходил он из посёлка Урицкого, где жили  работники  заводов, по современной улице академика Королёва, поворачивал влево на улицу Декабристов, и шёл до 16-го и 22-го авиазаводов, именно на нём привозили и отвозили работников заводов на работу и с работы. Это была своеобразная «трамвайная маршрутка». Рано  утром «спецконтингент» собирался на остановке, где его считали как скотину по головам, а затем по одному пропускали в «салон», и под стражей везли на завод. У проходной, в отстойнике, их опять пересчитывали, а затем запускали на завод.
Итак, «Соцгород», улица Лядова, дом 5. Это огромный, пятиэтажный, семи подъездный кирпичный дом, на каждой площадке по четыре квартиры. Поднимаюсь на пятый этаж шестого подъезда с крыльцом. Подъезд чистый, современные железные двери, но перила, ступени лестниц те же, по которым когда-то ходил Королёв. На звонок в квартиру №100 никто не ответил. Тогда решил  позвонить соседям и осмотреть их квартиру, она же подобна квартире №100. Соседка из квартиры №103, что напротив,  Айсылу Султановна Файзуллина, открыла мне дверь. Выслушав, она позвала Валентину Николаевну  Кузнецову, соседку из квартиры №99. Они рассказали, что хозяин квартиры, где когда-то жил Королёв, появляется очень редко, а то, что Королёв жил именно в квартире №100, так это точно, об этом им рассказывали их родители, жившие и видевшие Королёва в этом доме в годы войны. 
- Мы хотели бы, чтобы на нашем доме появилась мемориальная доска, что здесь  жил Сергей Павлович Королёв. Это общее мнение жителей подъезда и всего дома.   

Кстати

К столетию со дня рождения С. П. Королёва в 2007 г. на здании проходной завода №16 была открыта мемориальная доска: «В 1942-45 годы на заводе №16 в закрытом опытном конструкторском бюро работал основоположник практической космонавтики, конструктор ракетно-космических систем Королёв.(1907-1966)».
 
Вопреки земным законам

День 12 мая 1945 г. мог бы стать последним днём в жизни Сергея Королёва. В этот день он участвовал в опытном полёте самолёта Пе-2, заводской № 15/185, во время которого испытывали ракетный ускоритель РУ-1. В самолёте были двое – сам главный конструктор ускорителя, как инженер-экспериментатор,  и лётчик-испытатель,  Александр Григорьевич Васильченко. Взлёт прошёл нормально, но на высоте семь тысяч метров при включении в работу ракетного ускорителя, установленного в хвостовой части самолёта, вдруг произошёл взрыв, и у самолёта оторвало хвостовую часть, но Васильченко всё-таки посадил изувеченную машину. О том, что же произошло в небе, мне рассказал Григорий Александрович Васильченко, сын заслуженного  лётчика-испытателя СССР, полковника, Героя Советского Союза, Александра Григорьевича Васильченко.   
- Было мне лет двенадцать, и мне очень хотелось узнать от отца, что же тогда произошло, но об аварии он упорно молчал. Единственное,  что я хорошо помню, так это его разговор с известным казанским хирургом, профессором Иваном Владимировичем  Домрачевым, который буквально воскресил отца. Но как только отцу стало легче, так он начал собираться снова в полёт. Тогда Домрачев ему говорит: «Саша, ну, что ты так хорохоришься, ну, куда тебя несёт?! К нам в госпиталь тебя на двух носилках принесли, мы тебя собирали по кусочкам. Правда, схемы у нас не было, поэтому собирали, как получится…».
«Да нормально получилось!» - ответил отец.
Спустя несколько лет, уже после гибели папы, я расспрашивал тех, кто встречал тогда этот самолёт. Они рассказывали, что по всем законам физики горящая машина не могла приземлиться. Ну, невозможно это! А Васильченко её посадил! Когда они подбежали к самолёту, так тот стал разваливаться буквально у них на глазах. Отца и Королёва вытащили из машины. Папа был весь поломан. Королёву повезло больше - он получил ожоги, ранения осколками, но был в сознании. Новость об аварии дошла до Сталина, и он приказал, чтобы Королёва близко не подпускали к таким полётам. Тогда в испытаниях  ускорителя начал принимать участие ведущий инженер-испытатель  Дьяконов, который был более везучим… В августе 1946 г. ОКБ-16 переехало в Москву.
Так казанский период истории конструкторского бюро и Королёва закончился, и началась замечательная эра освоения Космоса…