В плену у пиратов... продолжение детектива гл. 1 и

                В плену у пиратов, 
                или   
                ВРАТА в Иной Мир               
 

                фантастический детектив
                Продолжение:
                СЕТЬ СУДЬБЫ  ОФИЦЕРА
                Игоря Ергашова
               

                1.  На базе пиратов      

   Утренняя вахта началась с перебранки между кэпом и старпомом. Из доносившихся воплей сквозь приоткрытую дверь рубки, откуда только что выскользнул кок, доверенное во всех корабельных делах лицо капитана, Игорь уяснил, что судно по воле кэпа изменило курс и следует к одному из островов, граничащих с северо - западной оконечностью Африки. Дескать, ночью с проходившего рядом катера лупанули пулеметной очередью и повредили запасные питьевые баки и кой-какое оборудование, к тому же синоптическая обстановка вызывает тревогу, потому грядущий шторм надо переждать в бухте. Меж тем, после завтрака настроение команды испортилось вместе с разгулявшейся океанской волной. Сухогруз медленно продвигался к новой цели, оставив в стороне бойкую морскую трассу.
   Навстречу замаячило судно. Ергашов уже неплохо знал флаги и вымпелы международного сигнального свода. На белом полотнище красное перекрестие из угла в угол. Это читается так: «Мне нужна помощь». Капитан скверно выругался, хотел было отдать распоряжение радисту, чтобы тот выяснил суть подробнее, как корабль на встречном курсе наддал скорость и вскоре приблизился к сухогрузу. На его палубе матросы придерживали носилки, на которых вероятно был больной. Судно отдало швартовы. На ломаном английском языке капитан встречного корабля попросил взять на борт заболевшего матроса для оказания срочной медицинской помощи, поскольку у них в команде нет своего дока. Фельдшер сухогруза, он же зам кэпа по административно-хозяйственной части, нехотя дал согласие. Больного сопровождали четыре человека: трое  в матросских робах и один с нашивками начальствующего состава. Едва доктор открыл каюту, как «больной» выпрыгнул из носилок и у каждого из пятерки появились в руках пистолеты, а у двоих ещё и по короткоствольному пистолет-пулемёту. Да, это был пиратский захват, причем в очень спокойных в криминальном плане океанских водах. Пиратское судно с захваченным кораблем ушло к небольшой группе атоллов. Там, на небольшом острове, у пиратов была база. Захватчики не особо шныряли по кубрикам. Что им эта матросня? Мелочь! Главное – получить солидный  выкуп с владельцев судна. Однако, заметив на стене кубрика гитару, один пират растолкал  Игоря, притворившегося спящим, и на ломаном русском спросил:
- Ты граешь? Песни военной доли могешь?
- А почему бы и нет. Могу.
  Пират приказал ему взять гитару и следовать за ним. Спустившись по трапу, пошли в направлении группы зданий, огороженных плотным сетчатым забором. В шикарном коттедже, ограждённом высокой стеной, окрашенной под окружающую местность, в холле Игоря принял седовласый старик в лёгком, словно из паутины сплетённом безукоризненном европейском летнем костюме.
- Это наш босс,- представил Игорю, сопровождавший его пират. - Так и зови его – босс.
  Старик, небрежно махнув ладонью в направлении плетёного кресла-качалки, предложил Игорю на английском:
- Вначале расскажи без утайки о себе: как звать, где хлеб насущный зарабатываешь, куда ваше судно шло? – переводил сопровождающий Игоря человек.- Мне по связи сообщили, что нашли в команде гитариста. Я обожаю песни военной поры. Так слушаю тебя.
  Ергашов напряг память и очень коротко рассказал свою легенду. Он фотограф по профессии, в основном работал в фотоателье в России, где зарабатывал хорошие деньги, а вечерами на частных курсах изучал английский. Поступил в педагогический институт на факультет иностранных языков. На третьем курсе бросил учёбу, вообще сбежал из города, опасаясь угодить в тюрьму. На вечеринке у друзей по пьянке повздорил с новым знакомым, а когда в драке понял, что его ему не одолеть, схватил бутылку с вином со стола и со всей силы обрушил её на  голову противника. Сообразил, раз парень без дыхания – это значит, пришла большая беда. Пока вызывали «скорую помощь» он смотался на такси на свою съемную квартиру, забрал вещи, документы и был таков. Срочно вернулся на родину – в Украину. Чтобы милиция не засекла, мотался по маленьким стройкам, выбирая мобильные железнодорожные строительные поезда, где начальство не интересовали документы работяги, лишь бы пахал до одури в глазах. А жил в вагончиках, где не было никакой прописки. Да и какая там регистрация по месту жительства, стройпоезд большую часть времени в пути. Там всем крутят два человека – начальник поезда и главбух. Им важно гнать план, ремонтировать или строить железнодорожные ветки, небольшие здания. Ему, как разбирающемуся в технике, доверили содержание механизмов – путеукладчики, шпалоподъёмники, рельсообрезные станки. Он, дескать, сблизился с бухгалтершей, а она и учётчик, и кадровик. И обзавёлся без проблем с новенькой трудовой книжкой, зарабатывал прилично. Однако тяжёлые железяки вымотали. Словом, мечтал без надрыва побольше заработать денег. Потому в небольшом портовом городке устроился на курсы матросов, да ещё пригодилась армейская специальность радиомеханика. Мечтал сходить пару раз в плавание, а потом переехать в Канаду, где проживает немало украинцев. На это босс удовлетворенно кивнул головой и на ломаном русском предложил:
- Карош, понимайл тебя. В войну я быть пайлот. Встречался русак-рашен. Ходил делам на Рус. Ушами знал бард Утес Леон, он пел «Бомбардировщик». Там есть строка,- и босс по-английски пропел:- «Мы летим, ковыляя во мгле…»
  Игорь жестом показал боссу на гитару, принял её из рук старика и запел, бренча на струнах:
- Был озабочен очень воздушный наш народ —
К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет.
Радисты скребли в эфире, волну ловя едва,
И вот без пяти четыре услышали слова:

«Мы летим, ковыляя  во мгле,
Мы ползем на последнем крыле,
Бак пробит, хвост горит, но машина летит
На честном слове и на одном крыле.

Ну, дела! Ночь была!
Их объекты разбомбили мы дотла!

Мы ушли, ковыляя во мгле,
Мы к родной подлетаем земле.
Вся команда цела, и машина пришла —
На честном слове и на одном крыле.

   То была единственная песня, которую он вызубрил на  английском, ещё учась в институте. Её он исполнил на одном из немногих вечеров отдыха, где и повстречал свою суженую. И тут сердце Игоря охватила немыслимая тоска: что на родине с его женой и ребёнком? как живут мама с отцом ? что о нём думают его друзья, товарищи по службе?  Нелёгкие мысли прервал босс, глаза старика налились слезами, он коротко бросил через переводчика:
- Довольно. Ты бередишь сердце. Я оставляю тебя на вилле. Будешь жить под присмотром моих людей. Через пару-тройку дней приглашу тебя на один разговор, если ты не совершишь за это время дурных поступков. Сейчас тебя отведут ужинать и покажут твой блок.
   С этими словами старик вышел из холла. По бокам Игоря, словно ниоткуда, выросли два дюжих молодца – один чёрный, словно смазанный гуталином, другой – белый, с рыжими волосами, отливающими на его голове медью. «Живой гуталин», а за ним Игорь и рыжий спустились из холла в сад и направились к небольшим одноэтажным постройкам, виднеющимся среди пальм и фруктовых деревьев.
- Что случилось с синеухим? – спросил Ергашов у рыжего, намекая на то, как вприпрыжку припустил тот к виднеющемуся домику.
- Тебе-то что? Если приспичило, сам спроси у чёрного.
  Игорь промолчал, не хватало ещё выглядеть  в глазах пиратов не в меру языкастым малым. Он поблагодарил рыжего, когда тот проводил его до мрачноватой постройки из цемента, принял ключи от дверей и, не мешкая, приступил к осмотру помещений. Спальная комната, такая же крошечная гостиная, ещё кухня, она же столовая,  и ванная, совмещённая с туалетом. Все помещения небольшие, обстановка – скромнее некуда. Однако это всё же лучше, чем сидеть взаперти в каюте и брести под дулом автомата в гальюн, или на палубу–подышать с четверть часа морским бризом. Радовала возможность трижды в день выйти из бунгало на полчаса в крохотный палисадник, где на выжженной под солнцем траве пестрели на клумбах яркие островные цветы. Игорь сознавал, что шеф пиратов оставил его здесь не для того, чтобы ему нагулять жирок. И он мысленно готовился к предстоящей встрече с главным бандитом, просчитывая возможные варианты предложений любителя песен военной поры. Однако то, что Ергашов услышал при следующей встрече от старого пирата, его обескуражило:
- Значит, говоришь сейчас, долгое время жил с матерью в России. Ладно, это мне в масть. Желаю предложить тебе беспроигрышную игру. На кон ставлю солидные баксы. Причём, треть от суммы получишь на руки авансом, двадцать процентов кладу на твоё имя в любой европейский банк, оставшиеся пятьдесят процентов на руки по выполнении задания.
- Вы не сказали, что за работёнку предстоит выполнить. И какая конкретно денежка причитается.
- Предстоит со временем  погулять тебе в России. Ксиву твою, Юрко, мы прорентгенили, она в порядке. Так что проблем с пересечением границы не будет. Дело такое. По сведениям одного царского офицера, осевшего после бегов из Крыма в Греции, имеется на севере Руси одно местечко, где его друзья, примкнувшие к чешскому экспедиционному корпусу, оставили немало царских золотых червонцев и драгоценностей. Они надеялись вернуться за ними, да не удалось. Красные полонили всю страну. А сейчас на Руси бардак.
  Пират замолчал, готовясь пригубить коньяк из хрустальной рюмки.
- Хозяин,- польстил боссу бандитов Игорь, пользуясь моментом,- в Россию нынче пробраться можно без проблем. Только нужны бабки–рубли и доллары.
- За этим дело не встанет, кореш. Сначала мне присягу принесёшь, да на крови. Готов ли?
- Отчего тебе, командир, не присягнуть! Однако я никогда мокрыми делами не занимался, крови, мертвяков - вообще с детства не переношу. Подраться с кем, кровянку кому из носа пустить–это в моё удовольствие. Или что-нибудь приворовать – это тоже годится.
  Прослушав перевод рыжеволосого, босс разжал губы в  подобие улыбки. Налил ещё рюмку коньяка, наполнил ароматной влагой другую и придвинул её своему пленнику.
- Что же, текст присяги готов. Пей давай коньяк. Сейчас придёт наш бравый молодец, вот и покажешь, каков ты мужчина. Вот и он.
  Порог залы перешагнул синеухий, как прозвал для себя афроаборигена Игорь.
- Значит так, тебе Юрко, с ним предстоит лететь в Египет. Там наш скупщик древностей, различных артефактов приобрёл почтенного возраста статую богини Хатхор. Наше судно уже швартуется в одном порту. Что надо предпринять, чтобы незаметно погрузить на него богиню, на месте тебе скажет этот наш верный человек, - он повернул голову в сторону чёрного.
- Хорошо, босс, я буду стараться ...
- Далее,- перебил его главарь пиратов, - он же здесь даст тебе безукоризненный паспорт на имя одного предпринимателя. На всякий случай проинструктирует, как вести себя за границей. Чтобы не вляпаться там, хорошо вызубри биографические данные и всё, что следовало вообще знать тебе о человеке, играть которого будешь в Египте. Да, после того, как статуя будет у меня, поедешь выполнять задание в Россию.
- Буду стараться, босс! Это мой шанс стать тебе по-настоящему полезным человеком и самому встать, как говорится, на ноги.
  Главарь бандитского синдиката удовлетворённо потёр руки и сказал:
- Ступай. Тебя впереди ждут большие дела.
  В Александрии, с небольшой группой похитителей, Юрко – Игорь помчал на машине к дельцу, ожидающему их. Купил по дороге в киоске автомобильную карту страны, составил вместе с синеухим маршрут движения к цели. Во дворе деляги группа синеухого загрузила в неприметный грузовик ящики с товаром, среди которого была хитро схоронена статуя богини Хатхор. Расплатившись с хозяином дорогой вещи, грузовик в сопровождении двух машин с охраной самого босса устремился к морскому порту. Синеухий подучил его, как вести себя с местными полицейскими, если они вздумают остановить их небольшую колонну. Конечно, полицейских нарядов не удалось избежать. Их было вдоволь. В памяти властей Египта ещё было похищение картины Ван Гога. А тут нате вам–свежайшая новость,  из музея Шарм эль Шейха похищена статуя богини Хатхор! Расследование кражи картины началось как раз в тот день, кода отряд синеухого и Юрко грузил статую в машину. Полиция недоумевала, почему о краже статуи стало известно только на третьи сутки со дня её похищения. Что это-беспечность? Халатность? Увы, это были проделки и ухищрения дельца, вероятно, сумевшего найти нужный подход ко всем, кто  причастен к охране древнего артефакта.
   Маленький сухогруз, стоящий на рейде морского порта, принял в трюмы груз текстиля и фруктов и без проблем вышел в море. В зоне свободного плавания в его фарватер встали два судна под флагом той же страны, что и сухогруз. Через несколько миль один из кораблей сопровождения занял позицию ведущего. Мало кто знал, что головорезы босса имели здесь самое совершенное оружие – ракеты, способные уничтожить военный корабль средней вооруженности или реактивный самолёт. Суда точно по графику прибыли на базу дислокации. Счастливый босс на другой день устроил банкет для своего самого ближайшего окружения, пригласил и Юрко. В разгар вечеринки он указательным пальцем  правой руки, с нанизанным на него крупным золотым перстнем с драгоценным камнем, небрежно поманил Юрия. Его телохранитель уступил Юрко стул в богатой мягкой обшивке.
- Ты вёл себя в Египте уверенно. Это по-нашему. А могло случиться всякое. Тебя поощрят. Так ты мне заикнулся, что жил в России и неплохо знаешь её историю, ведь так?
- Да, босс. В Советском Союзе не было границ между республиками, люди  жили там, где хотели. А почему Вы об этом меня спросили?
- Причин несколько. Довелось ли тебе бывать на севере Тюменщины?
- Да, в молодые годы я одно время работал на почтовом катере  в  Салехарде. Тогда этот центр автономии был совсем никуда, заштатно–ничтожный. Я обожал историю, свободное время пропадал в библиотеке, в городском музее.
- Вот как. А что тебе известно о Золотой Бабе – реликте местных людей? И ведётся ли в том регионе добыча золота, драгоценных камней?
- Слышал и читал легенды о том золотом истукане. Его описывали очевидцы давних событий. Но ценный артефакт, как в воду канул. Говорили ненцы, что Золотую Бабу крепко охраняют шаманы. И золотишко, вроде бы,  на тюменском севере имеется, но не промышленных масштабов. Про драгоценные камни ничего не слышал. Золота больше через Урал–в Коми республике, там и камушки интересные водятся.
- Так - так. Это интересно. Завтра, а, уже сегодня, после обеда жду тебя в моё бунгало в гости. Есть один разговор. А сейчас в соседней комнате – гостиной начнут крутить хронику военных событий второй мировой. Этот фильм мне много лет назад подарил один офицер-америкос. Есть желание посмотреть.
- Ещё бы, командир.
- Тогда, ещё раз поднимаю бокал за египетскую удачу. И вперёд, за мной. Здесь увидишь и мой лётный экипаж.

               2.   Что в прицеле Григория Степнякова?   

  А в этот день в кабинете Григория Степнякова звонок по спецсвязи:
- Привет! Узнал?
- Да, здравия желаю! Обижаете, Сергей Анатольевич. Как забыть Вас и страну, где повстречались! Там ведь голубые глаза озёр.
- Не шифруйся, у нас надёжный канал общения. Хочу тебя немного порадовать. По сведениям наших ребят друг твой жив и здоров. И, судя по всему, понравился своему новому боссу.
- Это кому же?
- Так он теперь у нас флибустьер и даже бери больше, - и в трубке послышался негромкий смешок собеседника.
- Да уж, крепко Игорёк втюхался.
- Этот сленг не к нему. Сообразительный парень. Думаю, не пропадёт. Так что, возможно, как-нибудь и порадует нас весточкой.
- Замечательная новость!
- Это не всё. Помнишь журналиста Тумашкевича?
- Конечно, я одно время подключился к его делу. Беспочвенные оговоры, просто ребята, наверное, озлобились, что кружат вокруг него много лет, а ничего найти не могут. Ну и настроили против мужика всю свою ораву и осведомителей.
- Так ты считаешь, что его напрасно обливают грязью?
- Нет сомнений, Сергей Анатольевич. Там работает, так сказать, психология наоборот. А почему Вы им интересуетесь?
- Понимаешь, в чём дело, довели порядочного журналиста и человека почти до точки. По нашим каналам прошло, что он кому-то в сердцах брякнул, дескать, у него теперь к следакам только святая ненависть. То есть терпеть, сколько можно, а после, всё, что есть у него в руках, обрушить на тех, кто ему постоянно пакостит, вредит и дискредитирует. И, знаешь, не по себе мне, старому служаке: ведь он нормальный человек, да уже и в возрасте,  может запросто залететь за решётку. Я ведь тоже успел крепко покопаться в его былом и настоящем. Ну не дают ему покою. Тумашкевич уже и несколько книг издал, а к нему по-прежнему там относятся с пристрастием. И к тамошним начальникам не придерёшься: изворотливы, хитры и по-иезуитски жестоки. Действуют по принципу: разрешать делать мерзости не разрешали, но и не запрещали. Вот так.
- А как Вас угораздило заняться этим делом?
- Да друг его школьный, заметный в своём регионе человек, через наших тамошних службистов просил внимательно отнестись к судьбе этого журналиста. Но ведь ему руки не заламывали, против него нет никаких ни прямых улик, ни косвенных, ни даже второстепенных. У тех ребят одно на уме: ссадить Тумашкевича с его коня. Просто хотят потешить своё самолюбие. Он ведь тоже хорош, если им не в лицо, так их подручным бросает, что сидят в тех кабинетах недоумки. А это ведь ох, как заедает!
- Н-да, не приходят в голову мысли, как журналисту можно помочь. Придраться к тем сложно, официально ничего нет. Подсказать надо ему, что пусть не молчит, а обращается в вышестоящие инстанции, или в большую прессу, на телевидение. Но он ничем не может доказать, что ему житья не дают. Сам ведь стал так называемым терпилой. Надо было по любому мало-мальски стоящему поводу писать жалобы. Замотал бы их.
- Так-то оно так. Да ведь здоровый мужик теперь то и дело болеет. В поликлинику не обращается, самолечением занимается. Видно, опасается, что помощи ему не окажут. Хотел я было переговорить с новым  начальником тамошнего управления. Но он человек ушлый. В любом случае готов написать, куда следует бумагу, что на него давят, вмешиваются в оперативные разработки его сотрудников. Остаётся одно: выйти на самый верх их структуры. А там тоже свои принципы. Вот такие дела, Гриша.
- Извините, Сергей Анатольевич, меня вызывает шеф. Ещё раз спасибо  Вам за добрую весть о друге. До связи. До свидания.


                (продолжение следует)