Вот моя деревня... Соседи

В тот вечер с электрички я шла по проселочной дороге к деревне не одна: далеко позади меня показались двое с коляской.

Я обожаю, когда пейзаж на фото оживляет присутствие человека, мне редко с этим везет: по этому моему любимому полю почти всегда иду одна и со станции, и на станцию.
Так что, увидев сейчас людей среди золотого овсяного поля, ест., сделала снимок, потом еще, потом уже совсем крупным планом, почти в упор. И эта последняя моя "выходка" не оставила мне выбора: я должна была подождать фигурантов своего снимка, извиниться и поблагодарить за удачный сюжет.
Я всегда так делаю в подобной ситуации. 
 - Если б вы знали, какой это вид! - сказала я, когда люди подошли совсем близко.
 - Да мы знаем, мы живем здесь, привыкли уже, - ответила старшая уставшим голосом.
 - Да? Я не живу здесь, правда, но хожу уже 34 года и никак не могу привыкнуть... 

Мы немного прошли вместе, обменялись ничего не значащими репликами, молодые попутчицы обогнали меня, они пошли по дороге к деревне, а я свернула на тропинку, которая к моему дому короче.

Я обогнула поле с другой стороны, шла не спеша, сделала ещё несколько снимков, а сама всё думала: как к такой красоте можно привыкнуть?..
Но ещё мне было интересно, из чьих эти женщины? Вроде, всех знаю; знаю, что зимовать остаются на нашем конце только три семьи; тех же, кто живёт в деревне только летом, никак нельзя назвать местными, даже если предки их отсюда родом...

Я подхожу к нашим домам и каково же было мое удивление, когда увидела своих новых знакомых у калитки дома за высоким новым забором, от которого до моего дома меньше ста метров, всего три усадьбы.
 - Так вот, где вы живете! А я через три дома от вас, - ещё раз поприветствовала я женщин.

Пошла дальше и снова уже другие мысли появились у меня, разные мысли.
Во-первых, эти люди не живут здесь, они появились совсем недавно и привыкнуть к нашим пейзажам они не могли, но это не принципиально, хорошо, когда люди сразу начали чувствовать себя местными.
История этой усадьбы(так в наших местах называют участок любого размера, мои 12 соток - тоже), ее закат, точнее, прошла на моих глазах. Здесь жили две сестры-близняшки, семья была только у одной, но никогда мы не видели никого, кроме самих сестер.
Дом их большой, пятистенка, но я застала его уже совсем плохим: соломенная крыша неумело прикрыта клоками рубероида, крыльцо полуразвалилось, забора местами уже нет. И сами эти хозяйки были очень преклонного возраста, им было хорошо за 80, когда из города перестала приезжать сюда вначале одна, а потом и другая. Последние годы они только для того и приезжали, чтобы посидеть на лавочке отчего дома.

Больше десяти лет усадьба  стояла в зарослях кустарника и бурьяна, наследники не появлялись, о продаже не было слышно. Только три года назад вдруг появились здесь незнакомые молодые люди, дальние родственники сестер, обнесли большой участок вместе с домом и зарослями вокруг него высоким модным (кажется, только в России) забором. А в прошлом году за этим забором появился новенький симпатичный дом, сверкавший свежим брусом, который очень скоро покрыли олифой, и теперь он виден таким, как на моем фото внизу. Старый дом пока так и стоит.

Как интересно, думала я, стала жить наша деревня: мы не знаем самых близких своих соседей, между нашими усадьбами 75 метров, так раньше нарезали у нас участки - по 25метров ширины с улицы, длина могла быть разной. Всего 75 метров, а я ни разу не видела наших новых соседей; хотя куда бы я ни пошла (на колодец, в магазин, на почту, на станцию), я не могу миновать этот дом, но никогда не видела ни одного человека из него. Новые жильцы в деревне предпочитают жить за непроницаемыми заборами, как в огромных коробах.

Какой неожианной стороной обернулась наша прославленная соборность, позже названная чувством коллективизма...