Светлое темное. Детство. Папа

Грязная, чудовищно грязная и захламленная двухкомнатная квартира.
Друзья моих родителей были хорошими и умными людьми, которых не пожалел фатум. Тогда и тетя Женя и дядя Витя, и даже их сын Андрей, умерший на несколько лет раньше родителей, были живы. Мои мама и папа еще не развелись, или хоть иногда общались. Это был тяжелый для меня вечер, как и каждый вечер в гостях у тети Жени.

В этой квартире было сложно дышать из-за сигаретного дыма, запаха готовящейся пищи и едкого освежителя воздуха. Дотронуться до любой вещи или присесть, означало вляпаться в жирный налет, который был повсюду. Он отмывался только с мылом, на второй или третий раз. И тараканы... Боги, сколько там было тараканов.

Когда меня выгоняли из кухни, где выпивали и общались взрослые, я отправлялась в дальнюю комнату, и меня усаживали на скрипучий советский диван, застеленный пледом, на котором было полно песка. Андрей, по просьбе своих родителей, включал мне какую-нибудь из в сотый раз просмотренных мною кассет на видеомагнитофоне. Иногда говорил что-то ободряющее, понимая мое состояние, и уходил в свою комнату.

Я всегда стеснялась просить его не выключать свет, и через пару минут нервного мандража я таки подкрадывалась к выключателю, внимательно осматривала его и стену рядом на наличие усатых рыжих монстров. Шустрые насекомые почти всегда уже были там. С ужасом и омерзением я быстро выкручивала яркость люстры на полную. И, черт подери, это было жутко, потому что пара дежурных тараканов, которые были на виду всегда, были ничем по сравнению с картиной, которая освещалась внезапно включенным светом. Каждый квадратный метр был усеян усатыми, упитанными прусаками. Стены, пол и потолок, мебель, диван на котором я сидела... я подскакивала и несколько часов стояла, или ходила по комнате, стараясь держаться подальше и увернуться от тараканов на их невидимых тропах.

В тот раз меня добило то, что я, на минуту почувствовав себя максимально далеко от всех монстряк в ложной безопасности, забыла про потолок... Когда я почувствовала странный легкий удар по макушке я не сообразила что это, но через секунду второй десантник упал мне на плечо, и я поняла, что я "отараканена". Причем атаковали меня так близко к драгоценным, четыре года подряд бесконечно больным, ушам, в которые, как я тогда думала, насекомые могли бы решить заползти. Как, впрочем, и затеряться у меня в волосах или одежде... Паника, чистая паника и до тошноты гадливость, сильные настолько, что шестилетний ребенок запомнил этот момент навсегда и приобрел сразу целую коллекцию фобий.

В тот момент я поняла, что не смогу самостоятельно сбросить с себя насекомых и бросилась в кухню.

В узкой прихожей, как и всегда, ждал опасный страж - дикая кошка с острейшими когтями, и пугающе выразительным шипением. Тэффи любила засесть в засаду, поджидая в хламе по одной из сторон прихожей, бывало она просто спала, однако чаще, охотилась на глупого, маленького, испуганного человеческого детеныша. В тот раз я пролетела мимо нее так быстро, что вцепиться она просто не успела вцепиться в меня когтями.

В панике я вбежала в кухню, и с дрожью в голосе попросила помочь избавиться от живности в моих волосах. Когда мама отряхнула мне волосы и одежду, я слезно почти взмолилась, чтобы остаться на кухне со взрослыми. Я была не готова возвращаться к моей "компании" рыжих шестилапых. И на этот раз мне позволили побыть на кухне.

Дядя Витя принес гитару и дал ее моему папе. Отец подкрутил колки, настраивая инструмент, уложил гитару поудобнее и заиграл что-то очень простое и надрывное.

А потом он запел. Очень чисто, чертовски громко и как-то свободно и смело. Хриплым голосом мой папа пел песню, которую я никогда раньше не слышала. Черт побери, это было так пугающе и одновременно весело.
"...Я убью тебя, лодочник. Что ж ты не смазал уключину маслом? А он все скрипел и вот так улыбался...".
Музыкальный репертуар вечера был стильным и жанровым. Лебединский, Высоцкий и песни из чудных советских кинофильмов.

В то время я не смогла оценить этот момент полностью, но даже тогда я поняла, что вижу и слышу что-то Настоящее. Пусть необычное для шестилетнего карапуза, но честное и открытое.

В детстве формируется какая-то особая связь с родителями.
И не смотря на то, что я почти не знаю своего отца, а он не знает меня. Не смотря на 20 прошедших лет, я знаю что такие моменты дают шанс стать ближе незнакомому, но родному человеку, который будет важен для тебя всегда.

И все те вещи, что пугали меня в той квартире, все негативные переживания стоили одного этого странного воспоминания, когда ты увидел в своем папе прежде всего человека. Человека со своим внутренним миром, а не исполняющего социальную роль отца.