Толмачество vs язычество

О книге стихов Михаила Квадратова «Тени брошенных вещей» из серии «Мантры нефритового кролика», Ridero, 2016.

Стоя и наклоняясь с не моим крестом, всё же помнил, о чем Ему рассказать. Он это и так знает, но мне хотелось сказать, как в ночном автобусе людям нравятся стихи. Они смеялись и плакали, не все из них читают Библию утром и на ночь глядя, но…

Хрустальные сферы крошатся, исчезают;
Особенно третья, пятая и седьмая.

Я мысленно Ему говорю: четвертая, седьмая и одиннадцатая. И мысленно слышу ответ:
- Да у всех по-разному, ты же знаешь…

Далее пойдём гулять-бродить по метафизическим или электрическим, гносеологическим или просто логически выверенным стихам собрата по перу и «клаве», Михаила Квадратова, с его с чародейским умением вывернуть наизнанку всю твою суть в коротком:

не закрывай глаза, ящерица из торта
выпрыгнет на плечо
 
Ничего нового не скажу о сюжетном мастерстве этого поэта и писателя ( если через лет пять-семь не увижу его новый роман, вроде «Гномьей Ямы», или следующую книжку таких же незаурядных и непричесанных стихов, как эти):

- нет, не откроем – давайте, поджигайте

В общем, откроем книжечку, даже если тебе не по нраву, хитрый автор. Например, на 50-й странице, где «бешеный колобок» не жуёт тебя, а выплёвывает, продолжая жевать. Так и память не терпит лишних прилагательных, зато в ней, как в авторском недоумении окружающим неприглядным бытием и его «ереси классического толка» - полно созерцания и иронии. А «его связные логос и гундос» непременно присутствуют практически в каждом терпком высказывании.

А любовные солдаты –
заводные сапоги –
вынесут тебе мозги.
Но они не виноваты.

Заметим, кандидат физико-математических наук, проще говоря, среди классических литературных «качков» - «ботаник» - к каждому уравнению, вложенному в две-три строфы ( а иногда и в одну) подходит как к штанге с рекордным весом – и берёт…

скажи, дядя саша, что же будет, скажи…
… (ему всё по хую)

Или там же и настолько же до боли узнаваемое:

в неуказанной стране
на заснеженной стерне
тихо ропщут зверокошки
и на кухнях понемножку
бродят призраки борщей
тени брошенных вещей
вяло ноют под скамьёю
смысла ищем всей семьёю
жжётся правильный глагол
я искал, но не нашёл

Удивительно, как целое поколение и тысячи жизней-смертей умещаются в его «ангела парамона», или как он решает сложнейшую житейскую коллизию парой строк:

вдоль дороги навороченной
от любви до окаянства

А ведь с ним по этой дороженьке можно и ползти на брюхе, и скакать на коне «в тяжелых сапогах, с расколотым пенсне (узнаешь кого-нибудь, читатель?)». Почему так? Да потому, что если не готов с автором посмеяться и вдоволь поиронизировать над собой – лучше к этой книге вообще не прикасаться.

Нам повезло – мы ее открыли. Допустим, там, где «восставшие сожгли сторожку», т. е. на сотой странице. Или на пятой, где всё начинается:

- открывай, полиция, кто там в доме...

Забыл всуе сказать, что название книги стихов Михаила Квадратова само вызывает оторопь: « Тени брошенных вещей». Хотя чего уж там: у него и «нетопыри летят на юг, ненужные и нежные», и «ночами пожилой подросток/ скребётся в чёрное стекло», и дитя, топчущее, карамельную жестянку – никуда не денется от трюфельного завода, народа и воли… Безнадёга или свет в конце тоннеля?

Когда «капает последняя слюна», согласитесь, нелегко быть Квадратовым в этом виртуально округлом мире, где вся любовь – из бертолета и карбида, белладонны и «плясуна, пропившего afternoon».

тропы чорны небо сине
на двенадцатой версте
он повешен на осине

Его «чугунные валторны», в коих каждый слог и каждое слово выверены донельзя – эдакая проверка «на вшивость», которую стоит пройти любому, научившемуся читать «негладкие» стихи.

крашеным питательным бульоном
туго наливается луна

Словом, если не страшен взвод рядовых водопьяновых, ань, аресов и коней-альбиносов, кентавров и динозавров, и не чужда параллельная жизнь, уложенная в отмеренную скупую квадратовщину – эта книга для вас.
Вы прочтете ее и научитесь разговаривать с камнем на каменном, с расстрельщиком – на расстрельном, с цветком и собакой – на их родных языках.
Которые знает автор, увидевший «Тени брошенных вещей» - в каждом из нас. Михаил Квадратов.