Холод

Это был тихий, осенний вечер. Рядом со мной кто-то прошел, угрюмый в очках. Легкое бормотание оглушило меня. В голове зашумел водопад мыслей, а волны моря все продолжали шуметь. Один за другим срывался желтый лист, взлетая вверх, крутясь и медленно оседая на брусчатку. Сильный, теплый ветер развивал мои волосы, спутывая их.
Шаг, еще один. Это продолжалось очень долго. Сгибаясь и наклоняясь вперед, шел он, придерживая очки. Головной убор давно сдуло. Тихий скрип вывесок, стук натянутой ткани, завывание ветра — все это слышалось отчетливо, отдаваясь пульсацией в моей голове. Опять желтый, сморщенный листочек оторвался от любимой ветки и пустился в пляс — выше в небо! Еще сильнее почернели облака, спускаясь на город. Машин и вовсе не было. Пешеходы, перепуганные ветром, на соседней улице, бежали кто куда. Холод. Руки было как отморозило. Холод. Страх. А сердцебиение все учащалось. Казалось, будто вот-вот грянет раскат грома и полыхнет молния. Ветер еще усилился, срывая ветку с желтыми, озябшими листьями. Холод. Мурашки прокатили по спине, спускаясь до самой поясницы. В конце Октябрьской уже поднялась пыль, сбивались в кучу собаки, повизгивая и гавкая, проклиная этот ветер и жуткий холод. Облезшие, они жались друг к другу как можно ближе. И с опаской смотрели в небо и на парня, который медленно приближался к заветной двери подъезда. Псы рычали, стуча зубами от зыбкости, влажности и промозглости. Я шла медленно, держась руками с обоих сторон плеч. Тишина, но ее нарушал свист ветра, рык, постукивание ткани, грохот закрывающихся и хлопающих окон. Море стало сильнее волноваться. Цвет его был теперь вовсе не бирюзовый, а черный. Темная вода набирала ход, двигаясь быстрее и разбиваясь о причал. Природа разбушевалась. Холод…
А я все шла… Мороз пробегал по коже, вызывая мурашки. Небо все хмурилось, тучи сжимались и сгущались, предвещая беду. Ветер вновь порывом сорвал листья, жухлые, почти увядшие, они кружили и опускались на брусчатку. Октябрьская улица осталась позади. Волны поднимались все выше, разгонялись, вновь ударяясь о причал. Мокро. Еще один резкий порыв, ветку сорвало, а деревья нагибались, скрипя, стонали… Одна. Совсем одна. Куда идти? Ветер толкнул в спину и резко уронил меня наземь. Боль. В голове отдало жаром. Страх. Брызги касались лица и спины, пугая. Это липкое чувство охватило меня, караван мыслей разошелся в панике, все усилило темп. В голове пульсировало, отдаваясь толчками в висках. Холод. Небо из серого медленно плыло в черноту. Звезд вовсе не видно, ни одной. Ветер утих… никого… тишина… Ее нарушало лишь сердцебиение, которое вдалбливалось стуком по всей округе. Холод… Звон… Вспышка света в небе, а за ней раскат грома, он оглушил меня. Крупная капля упала на брусчатку, затем еще одна и еще. Ветер, завывая и вздымая листья, кружил. Пыталась встать, но мокрые ладони не позволили этого сделать, они соскальзывали. И я опять упала лицом вниз. Боль. Страх. Свернувшись калачиком дрожала, нечто вязкое и мрачное поднималось по плечу. Зрение ухудшилось мгновенно, мешая что-либо разглядеть. Кромешная тьма накрыла город, фонари погасли, оставляя круглые отсветы вокруг. Тишина…, а затем еще вспышка и раскат грома. Закрыла глаза, страх подгонял, но состояние неопределенности и неизвестности заставляли лежать на мокрой брусчатке, ее покрыло тонким слоем воды, а ливень все продолжался, пузырясь на лужах.
Хрустальная ваза мыслей разбилась о мраморный пол. И маленькие осколки рассыпались по зеленоватой поверхности. Холод… Промокла до нитки. Свернулась крепче, чтобы согреться. Сил вовсе не осталось. Еще сильнее закружил в вальсе ветер, сбивая ветки с деревьев, заставляя их прогибаться, вихрь листьев затанцевал над самой брусчаткой, а дождь с грозой набирали оборот. Температура понижалась. Я открыла глаза, чтобы осмотреться, но ничего не произошло. Страх. Смятение… Голова сильнее болела, вызывая спазмы всего тела. Дышать стало тяжелее. Холод. Пальцев вовсе не чувствую…темно, ничего не видно, сжалась в клубочек. Слезы катились по щекам, всхлипывая под гром и вспышки. Молния вспыхнула прямо над городом, сопровождаемая раскатом. Промокшая до нитки лежала я. Некуда идти, вокруг никого. Где-то издали завыли собаки, они носились по подворотням, зажав хвосты между ног. Вдруг, что-то накрыло пеленой. Ни звука. Лишь тепло разносилось по телу. Ноги и руки не слушались, тело охватила дрожь, которая зажималась где-то в темечке, скручиваясь в узлы. Я слышала пение экзотических птиц, солнце ярко светило. Тепло, оно поражало все клеточки, накатывая сонными волнами на сознание. Обняв себя руками я тихо вдохнула, засыпая…

Грянул гром, сверкнула молния. Ветер ускорился, срывая линии передач электроэнергии. Листья кружили, не останавливаясь ни на минуту. Холод. Вой и грохот слышался отовсюду. Дождь заливал этот серый город уже часов пять. По улицам текла ручьем вода. И только на Первомайской, под дверью больницы, лежало тело, свернувшееся в клубочек. Это была девушка, с длинными, промокшими волосами, ее зеленые глаза были открыты, полные боли они смотрели в небо. Слегка пухлые губы не вздрагивали от страха, а были растянуты в улыбке. Маленькая, вовсе невысокая, она бледным, не дышащим телом возлагала у несправедливости в гостях. Ведь всего в нескольких шагах ее ждало спасение, а возможно, что люди выглядывавшие из окон могли бы и спуститься, пересилив свое гордое «Я». Белое, ситцевое платье давно порвалось и просвечивало спину, ноги и грудь девушки, которые были обездвижены вечным сном…
Буря все продолжалась, негодуя, она сметала все в округе, за множество верст. Ветер трепетал и вздымал ситец. Обнажая колени и душу…
В этот день стало на одну девушку меньше, ее погубил не только холод осени, но и холод людей вокруг… А где-то под завывание собак шел человек, не знающий к кому податься. Он остался совсем один, просто шел, перебирая в руках алую розу…
Она стала отсчетом жизни одиноких людей.
Вспыхнула молния, заверещали листья и раскатисто вступился гром. Боль… Страх… Холод…