Невеста владыки - Шторм, III

Далеко-далеко, в одной деревеньке на самом краю земли — ты никогда не мог слышать её названия, так как она перестала существовать множество веков назад и канула в небытие — жила одна семья...
Тебе может показаться, будто история моя с самого начала напоминает очередную обыкновенную сказку, каких в детстве ты слышал великое множество, однако, поверь, ты ошибаешься. Когда мне довелось услышать её впервые, я, как и многие другие до меня, не смог воспринять её всерьёз. «Очередная байка, очередная ерунда, недопустимая к восприятию в нашем современном, рациональном мире, где не существует Зла», - так думалось мне тогда. Я был неверующим глупцом, но ничего не мог с этим поделать. Понимание некоторых вещей — в особенности тех, в которые мы привыкли не верить - приходит лишь сквозь мучительно долгие годы и имеет высокую цену.
...На чём мы остановились? Ах да. Деревня та была удивительно красива, а если же выразиться точнее — прекрасна была природа, окружавшая её, и народ, обитавший там, жил в гармонии с этой природой. Странники были редкими гостями в том краю, а те, кто приходил туда, более не желали возвращаться к миру, остававшемуся за границами этого чудного места. Было ли что-то мистическое в местных лесах, были ли сами жители деревни наделены неведомым волшебным даром — неизвестно и, отныне, увы, никогда не станет известным.
На самой окраине деревни, в небольшом уютном особняке жил её основатель со своею семьёй — добрый и мудрый человек с чистым сердцем. У него была жена и две милые дочери: Виана и Асселия. С местного наречия имя «Виана» означало «жизнь», и так звали старшую из дочерей; имя же младшей дочери не имело какого-либо особого значения и никак не переводилось. Сёстры были очень дружны с самого детства и помогали родителям по хозяйству: более всего они любили ходить в лес для сбора трав, из которых их матушка изготавливала целительные эликсиры и мази.
И вот, одним солнечным летним утром Виана и Асселия, как и обыкновенно, должны были отправиться в лес. Настроение их было преисполнено светлой радости, и по дороге сёстры рассказывали друг другу различные истории, задорно смеясь. Когда же девушки оказались в лесу, пути их разошлись: травы, которые велела собрать матушка, росли в разных частях леса и, чтобы сэкономить время и вернуться домой поскорее, сёстры приняли решение разделиться. Они договорились встреться ровно через час в назначенном месте: у их любимого лесного озера. Виана направилась на юг, а сестра её — на север.
Путь Асселии не был тяжёлым или же страшным: она знала этот лес как собственные пять пальцев и наслаждалась пребыванием в нём. Кроме того, здесь никогда не водилось хищных зверей, и по этой причине девушке также было некого опасаться. Асселия следовала известной тропой, ведущей её вперёд, лишь иногда коротко сворачивая в сторону: чтобы сорвать необходимых трав. Течение времени останавливалось здесь для неё, и Асселия на миг успела погрузиться в свои грёзы... однако лишь на миг. Незнакомый голос, окликнувший Асселию, заставил её покинуть мир наивных, светлых мечтаний в один миг.
- И не страшно вам бродить здесь в одиночестве, миледи?
Девушка обернулась на голос, обращавшийся к ней.
- Я... я... - на мимолётную секунду Асселия растерялась и не знала, что ответить незнакомцу, представшему перед ней, однако в следующее же мгновение робость в её голосе пропала, и она взглянула мужчине в глаза, - Мне нечего остерегаться здесь. Этот лес принадлежит моему отцу, и я знаю все его тропы наизусть.
- Все до единой? Не верю, - мужчина рассмеялся.
Так состоялось их знакомство: знакомство юной Асселии и графа Сандора — так представился он ей. У него был покорный слуга по имени Роланд — мужчина в возрасте, исполнявший как роль графского оруженосца, так и его личного шута и менестреля. Граф рассказал Асселии, что он довольно продолжительное время приезжает в этот лес на охоту со своим слугой, однако Асселия верила в это с трудом, так как никогда прежде не встречала его здесь. Они стали часто видеться; в условленное время и всегда на одном и том же месте —  у старого лесного дуба в конце тропы. Девушка и граф беседовали долго, и порой Асселия возвращалась домой затемно: матушка и отец выражали своё беспокойство, однако она не рассказывала им о своём знакомстве. Тайну эту знала лишь Виана, храня её в неприступном секрете: через некоторое время сестра даже стала ходить на встречи вместе с Асселией, ожидая её на поляне неподалеку, чтобы вместе возвратиться домой. Так матушка и отец стали ощущать себя спокойнее.
Каждый раз, когда Асселия спрашивала графа о том, как называются его владения и где находится его дом, он уходил от ответа, говоря одними лишь загадками: это беспокоило её и внушало ещё большее недоверие, однако со временем девушка перестала придавать этому значение. Важно ли это — кто твой возлюбленный, и какие тайны он хранит, если ты готов следовать за ним на край земли? Асселия была ослеплена своей любовью, своим прекрасным, таинственным графом Сандором, обладающим необыкновенной красотой и острым умом. Однажды граф сказал, что Асселия похожа на его усопшую невесту, которую он любил больше жизни, и что столь же сильно он любит теперь её. Однако Сандор попросил девушку не спешить рассказывать о нём её родителям, и счастливая Асселия не посмела ему возразить.
С того дня она была сама не своя: любовь и безграничная эйфория поглотили её с головой. Асселия как в бреду ожидала каждого дня, в который должна была состояться их встреча с графом, и вскоре стала запрещать Виане ходить вместе с ней, потому как этого не желал её возлюбленный. Она вся была в его воле: и душою, и сердцем, и разумом. Таким образом минуло шесть месяцев.
Близился октябрь, холода подступали стремительно, и ветер пронизывал до костей. Однажды вечером Асселия возвратилась из леса, промокнув и продрогнув насквозь, а вскоре её настигла болезнь. Это было похоже на самую обыкновенную хворь, какую хоть единожды в жизни подхватывал каждый  из нас в холодное время года: во всяком случае, так выглядел её недуг изначально. Лекарь запретил девушке покидать постель до полного выздоровления, что вызвало у неё истерическую панику: это означало, что целую неделю она не сможет видеться с возлюбленным графом.
С каждым днём Асселии становилось всё хуже: вместо выздоровления она лишь более теряла силы, а мысли о графе удручали её. Она ждала его: ждала, что он забеспокоится и придёт к ней сюда, в особняк, однако этого не случалось. Через несколько дней лекарь вновь пришёл к больной с визитом, и, к собственному удивлению и шоку вынужден был сообщить, что подобный недуг никогда не встречался ему: это более не походило на обыкновенную хворь. Он заключил, что Асселия смертельно больна, и что жить осталось ей недолго. Дом, в котором прежде царствовала лишь гармония и радость, погрузился в отчаяние и слёзы: смерть подступала к этому месту так же стремительно, как октябрьские холода. Когда Асселия узнала, что остались ей считанные дни, она стала умолять родителей в последний раз отпустить её на прогулку в лес любой ценой. Разумеется, это было невозможно: несчастная девушка была не в состоянии даже подняться с постели. Тогда Асселия обратилась с просьбами к своей сестре, умоляя её встретиться с графом Сандором и привести его к ней. Со слезами на глазах Виана отказывала ей:
- Я ходила туда. Асселия, он больше не приходит, он обманывал тебя, он забыл о тебе...
Её последняя ночь выдалась особенно тёмной и холодной. Ливень шёл, не прекращаясь ни на секунду, и впервые за несколько бессонных дней семья Асселии смогла погрузиться в сон и забыться. Она чувствовала, как смерть наполняет её сердце, как не позволяет больше дышать, но не кричала, не звала родных проститься: пусть ничто не тревожит их сон. И когда ей оставался лишь один последний вздох, в голове её раздался голос графа. Предсмертный бред? Иллюзия? Сон?
Этот голос звал её в лес — к старому дубу в конце тропы, велел подняться с постели и даровал неведомые силы: Асселия встала на ноги. С трудом, но она была в состоянии двигаться: покинув дом бесшумно, в одной ночной рубашке подхолодным ливнем, она покорно брела в глубь леса, едва держась на ногах. Мучительно, сквозь холод и тьму, раня руки и ноги об острые камни и ветки, скоро Асселия была на месте. Граф Сандор ожидал её вместе со своим слугой. Увидев его, обессилев, она упала на землю, и возлюбленный склонился к ней, торопливо надев на её шею амулет, который держал в руках.
- Асселия, любовь моя, послушай меня внимательно и запомни. Этот амулет защитит тебя от смерти: ты должна лишь сделать так, как я скажу. Сейчас я покину тебя, но не надолго: скоро люди отправятся на твои поиски и найдут тебя. Ты не умрёшь здесь: твой отец унесёт тебя в дом, где ты ещё сможешь попрощаться с родными. Одно только ты должна сказать: попроси похоронить тебя в вашем семейном склепе здесь, в лесу — ты знаешь, о чём я говорю. Самое главное — ты должна быть погребена вместе с этим амулетом. Это твоё последнее желание, слышишь?
Девушка глядела на него бессильно, едва шевеля губами, чтобы задать единственный вопрос:
- А что... что потом?
- В назначенный час ты проснёшься. Склеп не будет заперт, и ты легко покинешь его. Затем ты должна будешь следовать по тропе, которую увидишь совсем рядом. Не сворачивая с неё, ты придёшь к моему дому. Постучи в дверь трижды. Роланд откроет тебе.
Слабо кивнув в знак согласия, Асселия сомкнула веки с улыбкой на губах. На грани своей погибели, в бреду она была готова верить в любые вещи, которые говорил ей возлюбленный граф.

Асселия очнулась в своей постели, в окружении родителей, любимой сестры, священника и лекаря. Отец беззвучно утирал скупые слёзы, мать гладила её по голове, а Виана сидела у её ног. Священник обратился к ней:
- Асселия, дитя, назови мне твоё последнее желание, и во имя Господа оно будет исполнено.
И тогда она собрала свои последние силы, чтобы сказать то, о чём просил её Сандор:
- Я хочу быть погребённой в нашем семейном склепе, что стоит в лесу, вместе с этим амулетом... - она легко коснулась подвески у себя на шее и закрыла глаза. Ливень по-прежнему не прекращался.
Просьба усопшей Асселии была исполнена: несмотря на то, что в этом склепе уже несколько десятилетий никого более не хоронили, для неё сделали исключение. «Господь укажет тебе путь к свету», - значилось рядом с её портретом, - «Спи спокойно, дитя».
***
Асселия проснулась с ощущением светлого счастья на сердце: в первые мгновения она не помнила ни о смерти, ни о своих страданиях, ни о графе Сандоре. Однако, едва только открыв глаза, она в один миг вспомнила обо всём, и ужас сковал её душу. Она инстинктивно прикоснулась к своей шее, чтобы проверить, на месте ли дарованный графом медальон. Придя в себя, она с непривычной, мистической лёгкостью отодвинула крышку тяжёлого гроба, в котором лежала, и со столь же необъяснимой лёгкостью поднялась на ноги, в растерянности быстро покинув склеп, который, как и обещал возлюбленный, не был заперт. В забытье, панике и непонимании, она всё сделала так, как велел он.
Всю свою жизнь Асселия была убеждена в том, что знает этот лес лучше, чем кто-либо иной в мире, однако та ночь переубедила её: тропою, о которой говорил Сандор, она не ходила никогда,и, более того, никогда не встречала здесь никакого дома. Безразлично, верила Асселия тогда своим глазам или нет — вскоре перед нею стоял мрачный особняк возлюбленного графа. Трижды она постучала в дверь.
- А, Асселия! Проходи. Хозяин уже заждался, - Роланд улыбался и говорил с ней так, будто ничего не произошло или же всё то, что происходило — было нормально. Асселия, будучи не в состоянии промолвить ни слова, следовала за ним по длинным коридорам особняка, и вскоре они оказались в просторном зале, где у камина, отвернувшись к стене, стоял Сандор. Обратив к нему короткий взгляд, Асселия застыла от изумления: когда он обернулся, на неё взирало чудовище с глазами цвета пламени, демоническими крыльями и окровавленными клыками.
- Ты говорила, в этом лесу не водится хищников, - он рассмеялся, - Глупая.

(Из хроники Третьего Владыки - Шторм, повелитель Пламени)