Как она уходила

 
***
- Опять дверь не заперта. Сама всё время говоришь, закрывай, закрывай.

Не услышав ни слова в ответ, Он прошёл сразу в спальню. Отвернув лицо к стене, Она лежала  на спине, укрывшись до пояса одеялом, и, казалось, спала. Но это только казалось.

-Ты что, спишь до сих пор? Уже обед. Я всю речку до устья прошёл, а ты всё спишь.

Она не спала. Медленно повернула от стены лицо. Бледное, очень бледное, лицо с огромными, чёрными зрачками.  Крупные капли пота покрывали лицо, шею, видимую часть груди и руки.

-Что с тобой, - растерялся Он.
-Мне плохо, - голос тихий, еле слышный.

-Ты, наверное, не успела поесть, вот и… Он не договорил.
-Сердце, - так же тихо, еле слышно, произнесла Она.

Он растерялся, сел на край кровати.
- Нитроглицерин… Сейчас я спрей дам.
-Не помогает, - Она опять отвернула лицо к стене.

-Надо  было скорую вызвать, - сказал Он, вытирая ладонью пот с её лица.
-Телефон… на кухне… на зарядке… не могу… встать…

Чувствовалось, что слова даются Ей с трудом. 
-Как на скорую звонить?

Она не ответила на слова мужа. И лица к Нему не повернула. Только закрыла глаза. Лишь лёгкое подрагивание тонкой ткани ночной сорочки на груди  подтверждало, что Она дышит.

 -Чёрт, - ругаясь, Он спустился по лестнице.
Соседка, обложившись пакетами чипсов и семечек, смотрела очередной сериал.

-Как на скорую позвонить, - спросил Он с порога.
-О! А это кому у вас? Тебе, что ли? – соседка оторвалась от экрана телевизора.
-Кому, кому… Давай быстрей.

Покопавшись в своём телефоне, соседка протянула Ему  телефон.
- Разговаривай.

Он вступил в переговоры с диспетчером неотложки, раздражаясь всё больше и больше от её вопросов. Как зовут, есть ли страховой полис, сколько лет, работает или нет, что случилось, какие симптомы, есть ли температура…

-Ждите, - равнодушным голосом произнесла диспетчер, - у нас перед Вашим три вызова. И все сердечники. В порядке очерёдности обслужим.

Выругавшись, Он вернул телефон соседке и пошёл домой. Почти сразу соседка пришла к ним. Разувшись на пороге, почему-то на цыпочках, прошла в спальню и присела на край кровати. Муж остался стоять в дверном проёме, растерянно моргая глазами.

-Плохо? Потерпи немного. Скорую вызвали. Когда теперь приедут. Вон, мой Сергей, не дождался, тоже сердце прихватило…

Соседка не договорила.
-Скажи ей, пусть уйдёт, - голос звучал ещё тише, но был слышен.

Соседка молча вышла из спальни, но не ушла из квартиры, в ожидании усевшись на диван в зале. И лицо сделала соответствующее. Сочувствующее.

-Сядь рядом, - Она так и не повернула лицо в Его сторону.
Он сел на краешек кровати и уставился на Неё с тем же растерянным взглядом.
-Плохо, - спросил Он. Можно было и не спрашивать.

Она повернулась к Нему лицом. Та же бледность. Огромные зрачки. И градины пота. Он опять ладонью смахнул с Её лба влагу. Её кожа обожгла Его ледяным холодом.

-Скажи, ты меня любил?
Её вопрос прозвучал столь неожиданно, что Он растерялся ещё больше.

-Зачем тебе это, - спросил Он.
-Значит, не любил, если сразу не ответил, - прозвучал Её слабый голос через паузу.

Он в запальчивости вскочил с краешка кровати.
-Зачем тебе это. Да любил я тебя, любил. Ты же знаешь, у меня кроме тебя…

-Ты мне изменял, и не раз, - Она не спрашивала. Просто сказала. Будто гвоздь забила.

-Ты… ты… - Он покраснел, потом опять сел на краешек кровати, - не верь никому, мало ли что люди говорят. Да лучше тебя у меня…

-Мне никто не говорил. Я сама знала. Чувствовала. Ты мне всегда лгал.

-Скорая приехала, - на пороге показалась соседка, - быстро они.

Фельдшер была совсем молоденькая. Новая. Но  старательная.  Минут пять она возилась с Ней, постоянно что-то приговаривая.

-Что же Вы так. Расстроились, наверное. Смотрите, какоё денёк сегодня, солнышко, а не жарко. Грибы пошли.  Мой муж целое ведро белых принёс. Вот и Вы, поправитесь, сходите за грибками.
 
Он стоял рядом, с трясущимися руками, и молчал.

Минут через пять фельдшер  вышла из комнаты, прошла на кухню и достала телефон.

-Ирина Викторовна, мне реанимация  нужна. Только быстрей, миленькая Ирина Викторовна, быстрей. Инфаркт. Да, по тому же адресу, где я сейчас. Заречная, 7.

Фельдшер  вернулась в комнату, опять возилась с Ней, потом вновь удалилась в кухню.
-Ирина Викторовна, ну, что? Какое колесо?

Она выключила телефон и, неожиданно для стоявшей на пороге кухни соседки,  выругалась.
-Что, - спросила соседка.
-Колесо прокололи на ходу, в кювет улетели, выбираются.

Фельдшер вернулась в комнату.
Муж сидел на кровати, рядом с Ней и держал Её за руку, пытаясь что-то говорить.

-Помолчи. Выслушай меня. Не перебивай. Мне это важно. Я тебя прощаю. Прощаю все обиды, придирки, грубость, измены. Я прощаю тебя за твою любовь ко мне. Или за не любовь. Прощаю. Я тебя прощаю…

Закончив фразу, Она закрыла глаза.
-Отойдите, - приказала фельдшер и стала возиться с Ней. С Её телом. Потом села рядом с Ней и заплакала. Совсем молоденькая, она плакала как-то по-старушечьи, с подвыванием.

-Что? – осторожно спросила соседка.
-Ушла… Она ушла… - сквозь слёзы сказала фельдшер, - она у меня…  первая… я старалась…

-Куда ушла, - не поняла соседка, и тут же охнула, закрыв ладонью рот.

Он сполз с кровати на пол, так и держа Её ледяную ладонь в своих, горячих руках, встал на колени и быстро, будто боясь, что не успеет всё сказать, заговорил:

-Прости меня. За всё прости. Я тебе изменял. Назло тебе изменял. Ты – самое лучшее, что есть у меня в жизни. Прости. Я был груб. Часто обижал тебя. Врал тебе. Про-о-о-сти-и-и-и…

Фельдшер и соседка вышли из комнаты.

В углу, под потолком, невидимая нежная душа Её  горестно смотрела на покинутое тело и плакала, неслышно, невидимыми слезами.

На улице разом потемнело. С востока на городок надвигалась огромная туча. Где-то вдалеке гремел гром.

Во двор, смешно перекатываясь на спущенном колесе, завывая сиреной, въезжала машина с надписью «Реанимация».

К подъезду собирались любопытствующие соседи. Из окна подъехавшей автомашины такси доносился слегка хрипловатый голос  Василевского.
-И я стану небом, которого нет, где-то в созвездии Рыб  по утрам…

***