Правду и ничего кроме правды...

     О писательском труде написано столько (читать, не перечитать!!!) и самими писателями, и исследователями, тем паче критиками. Но вот одного вопроса почему-то никто не касается: «Нужно ли писателю входить в какие-то объединения, союзы, и иже с ними?» Ведь по сути писатель очень одинок. Он творит, переплавляя чувства и мысли в самом себе. Для чего ученые объединяют усилия, создают институты, лаборатории, проводят симпозиумы, конференции? Чтобы найти истину, работая сообща. А писатель кроме своей совести ни с кем не может держать совет.

     Иосиф Бродский иронично определил писателя, как человека, который не нашел собеседника, слушателя, поэтому вынужден браться за перо и обращаться сразу ко всем, авось кто и услышит … Кстати о самом Бродском: ни к какие союзы он не входил, был изгоем, а стал лауреатом Нобелевской премии. Владимира Высоцкого нигде не печатали, а произведения его знал весь СССР. А вот список кого исключили из союза: Анна Ахматова, Борис Пастернак, Михаил Зощенко, Александр Галич, Владимир Войнович, Александр Солженицын и это только малая толика тех, кто не вписался. Зато стали классиками. А кто поднимал руки за их исключение? Что это за большинство? Где их совесть и честь была в то время? Что же тогда представлял собой этот хваленый союз?

     Меня можно упрекнуть, дескать время было такое … Да ладно, не причем здесь время. Дело в другом. Скажите: «Были писатели в XIX веке?» «О-о-о!!! – слышу ответ, – Еще какие! И сколько!!!» А союз писателей был? Вывод напрашивается сам собой: никакие объединения, союзы не рождают гениев. Гении сами по себе, а союзы отдельно и гениям они не нужны.

     Другие страны, как-то обходятся без членских билетов, съездов, выводов и задач, но литература там на высоком уровне. Там нет приоритетов: член ты союза или нет, там царит другое: насколько значительное произведение вышло из-под твоих рук, будут ли тебя читать?

     Нет, я не против общественных объединений на добровольной основе – ради Бога, объединяйтесь, создавайте свои направления, течения, как в двадцатые годы прошлого века: «акмеизм, имажинизм, футуризм, дадаизм, символизм … Но зачем сбивать всех в одну кучу? Собирать съезды? Что это за общие задачи? Что это дает литературе? Какие такие общественные обязанности должен выполнять писатель, куда и кого направлять? Он сам с собой разобраться не может.

     Замечательно было сказано в фильме «Доживем до понедельника» о даре лейтенанта Шмидта: «Ощущать чужое страдание более остро, чем свое. Именно этот дар рождает бунтарей и поэтов». Писатель – выразитель только свое индивидуального опыта. Увиденное чужое страдание, беды, горести, радости, победы и поражения остаются с ним навсегда и ищут выход. Так рождается литература. Всегда один на один с белым листом остается писатель. Настоящий, мысленно, кладет, как на Библию, на него руку и шепчет сам себе: «Правду… ничего кроме правды».

     Крупный писатель ни в каком союзе не нуждается, он всегда был визави с обществом, миром… таким и пребудет вовеки. В союзе нуждается окололитературная сошка, которая греет там свои амбиции, плетет интриги, стремясь урвать побольше премий и наград.

     А вот в хороших редакторах издательств, газет, журналов нужда есть, и еще какая. Вот их-то и нужно объединить в союз.  У них есть одна общая высокая цель – они кровно заинтересованы в продвижении истиной литературы и поиске новых имен. В этот союз можно добавить и критиков. Ау, где вы? Да … С критиками у нас не густо …  Писателей много. Скоро будет больше, чем читателей.