О нашем Маркизе

Глава 9.
О нашем Маркизе.
         
    Мы очень сблизились с Жанной.
Она любит подле меня рисовать, учить уроки, рукодельничать. Мне тоже её не хватает, если она долго не приходит. Однажды, когда мы с Жанной каждая занимались своим делом, Юрий Борисович позвал нас в ванную. Она сделалась для нас штаб-квартирой, если случалось нам втроём разрешать какие-то важные вопросы. Сели как обычно на краю ванны и Юрий Борисович поведал нам то, что сам слышал от людей.
Оказывается, наша соседка со второго этажа Вера Васильевна, та, что объясняла Марине, как можно отравить нашего Маркиза, теперь сама желает завести бульдога, как у нас. И спрашивает у всех, где и почём можно купить такого щенка. Юрий Борисович очень опасался, что щенка, конечно, она купит, а потом выбросит. Ведь собак она не любит. Поэтому Веру Васильевну надо отговорить от этой затеи.
- И лучше всего это сделать вам, - обратился он ко мне, - она вас послушает, она вас уважает. Я обещала, и вспомнила историю Маркиза. Маркиз у нас появился не по нашей доброй воле, по несчастью. Мы тогда приехали из деревни, жили в гостинице и искали частную квартиру, пока решались вопросы о нашем жилье. В первый день ничего подходящего не нашли. Один из домов в частном секторе оказался запертым. Словоохотливая бабушка - соседка, шедшая с корзинкой яблок, нам сообщила, что сдавалась раньше в этом доме времянка, тёплая и чистая, двухкомнатная, и жить в ней с детьми - благодать, да хозяйка-то с норовом. Жили у неё семейные квартиранты, скандальные в последний раз попались люди. Кое-как избавилась хозяйка и зареклась пускать семейных. Сейчас нет у неё никого. Может вас и пустит, интеллигентных-то людей почему не пустить? Правда, дети у вас небольшие, созорничать могут, а хозяйка-то с норовом, как я говорю. Старушка ушла, угостив нас румяными яблоками, из которых брызгал сок от одного на них взгляда, и денег не взяла.
- Чай, свои, не купленные, ешьте на здоровье! Мы долго ещё сидели на лавочке, покрашенной зелёной краской в ожидании хозяйки, не дождались, а возле колонки встретили щенка.
Он был такой чистенький, ухоженный, соблазнительный, что мы не могли пройти мимо. Мы с ним немного поиграли, поласкали, а
когда пошли к остановке, он побежал за нами, по тому как он ласкался и просительно заглядывал в глаза, похоже было, что щенок брошенный или потерявшийся. Избалованный до этого хорошими условиями, он ещё не успел прочувствовать до конца своего бедственного положения. По поджарому животику видно, что он уже голоден, но нам нечем было его покормить. Катя спустила ему воды из колонки, он полакал немного. Помочь мы ему ничем не могли, поэтому и признались друг другу, что догадываемся о его беде.
- Иди домой, а то заблудишься и потеряешься! - говорила я для Кати и Маруси, толкая его назад к колонке. Животные, как дети остро чувствуют голод, холод, одиночество, а но ночам уже заморозки. Я хорошо себе представляла, как будет он всю ночь дрожать, скулить и плакать. Вряд ли он кому-нибудь здесь понадобится - бульдожонок. Здесь привыкли к лохматым цепным собакам. По опущенным Катиным плечам, я чувствовала, как она переживает щемящую к нему жалость, но понимает наше безвыходное положение и поэтому меня поддерживает.
- Не беги за нами, иди домой! Маруся ей активно помогала:
- Пошёл, пошёл, заблудишься, замёрзнешь и захочешь есть! Андрей молча смотрел в сторону, чувств и мыслей своих не выдавая. Все мы одинаково сочувствовали сиротливому щенку, только Маруся гоняла его беспечно и весело, потому что по малолететву не понимала, что нет у него дома, и некуда ему идти, что страшно ему одному, голодно и одиноко. Он устал наконец, отстал, лёг положил голову на передние лапы и провожал нас печальными глазами, мы не оглядываясь быстро пошли к остановке. И только Маруся, весело вертя головой, нам сообщала: «Всё ещё лежит».
- Замолчала бы ты, - не выдержала Катя. Лицо у неё сделалось как у больной - большеглазым и ко всему безразличным. И ничем нельзя было её утешить. В трамвае Маруся ни о чём не задумываясь, болтала ногами, смотрела в окно и нам сообщала: "красивый сад, красивый дом, машина"
  На следующий день мы о том доме, по общему безмолвному согласию, уже не говорили. И искали квартиру совсем в другой части города...
Прошло много времени, мы продолжали жить в гостинице. Непросто поздней осенью найти подходящее жилье. И мы решили еще раз посетить хозяйку с норовом и знакомый дом. Бездомного щенка, по нашим понятиям, там уже не должно было быть. Куда-то он уже определился: кто-то взял, убили собачники, просто убежал в другое место. Тепло одетые, уже падал первый снег, мы шли мимо знакбмой колонки, и вдруг из-под кленового опавшего куста вылез знакомый нам щенок. Но что с ним сделалось! Он был худ, костляв и сер. Куда делся его жёлто-коричневый цвет? Он и на собаку не был похож. Какое-то несчастное, грязное, дрожащее существо. Не бежит к нам, - разуверился в людях, просто дрожит и смотрит на нас слезящимися глазами. Мы стоим не в силах ни уйти, ни чем-нибудь ему помочь.
- Ему же холодно, и он дрожит и плачет, -теперь его бедственное положение было очевидно даже Марусе.
- Замолчи!- нервно кричит ей Катя, и не выдерживая, бросается к щенку. Она его гладит, он к ней прижимается, но ей не верит, дрожит еще сильней. И в его глаза невозможно смотреть. Слезы катятся по Катиным щекам.
- Катя тоже плачет,- сообщает Маруся. И мы уже понимаем, что никуда нам от этого щенка не деться. К колонке подошла немолодая женщина с вёдрами на коромысле.
- Господи, - причитала она над щенком, - хоть бы кто его убил. Как это совесть позволяет завести собаку и выбросить.
- Не беспокоитесь, - прервала я её, - мы возьмем щенка себе.
Катя и Андрей посмотрели на меня, видимо думая о том же.
Конечно, иначе нельзя. Ведь семья для того и существует, чтобы помогать друг другу и тем, кто нуждается в помощи. Иначе это не семья.
Мы с Андреем и Марусей пошли решать вопрос с жильем, а Катя осталась со щенком.
Хозяйка с "норовом" на этот раз была дома. Она, выслушала нас, строго на нас посмотрела и сказала, что "пуганная ворона и куста боится". Пускала она уже одних...
- А может, мы окажемся хорошими, - шутил Андрей,- может, вы потом не захотите нас отпускать - так мы вам понравимся?
- И у нас собака есть, - некстати добавила Маруся, хорошо, что хозяйка, задумавшись, не обратила на ее слова внимания.
- Возьмите нас временно, без прописки, назначьте испытательный срок, - предлагал Андрей.
Хозяйка сдалась и распахнула перед нами калитку.

Мы осмотрели тёплую, чистую времянку, побеленную, покрашенную, с белыми на окнах занавесками, понравилось.
- Разве что проживёте месяц. Деньги вперед...- предупредила хозяйка.
К вечеру мы перевезли вещи и в корзинке, накрытой тюлем, тайно пронесли щенка. Поздно вечером, когда в доме хозяйки погас свет, мы его купали.
На следующий день Катя в школу не пошла, осталась со щенком. Отмытый, сытый, отогретый, бесконечно счастливый и ласковый, он от Кати боялся оторваться. И плакал, как ребёнок, грыз дверные косяки, если оставался один. Не перечислить, сколько было с ним хлопот. Хозяйка, когда о собаке узнала, принесла назад деньги.
- Псиной в доме у меня никогда не пахло.
Катя плакала навзрыд и обнимала Маркиза - так Катя с Марусей его назвали. Маруся не плакала, но подошла к хозяйке и уставилась на неё большими осуждающими, глазами. Мы послушно стали укладывать вещи.
- Ночь на дворе, пойдёте-то куда?- опомнилась хозяйка.
Не без добрых душ на свете,- отвечал Андрей.
- Ладно уж, живите месяц, как договорились, смягчилась она от беспрекословного нашего послушания, и деньги забрала. Целый месяц мы только и делали после школы, что занимались Маркизом. Мы его всему учили по учебнику о собаководстве из библиотеки. Хозяйка, заходя к нам, наблюдала. Однажды заметила подгрызанный косяк.
- А это что?
и Вы не беспокойтесь, я сделаю всё, как было, - заверил её Андрей, - я с деревом умею работать.
А через месяц, когда нам пора было съезжать, вошла хозяйка и сказала: "Договор договором, только если вы хотите у меня остаться, то живите, и собака пусть живёт". И тогда стеснительная Катя вдруг бросилась ей на шею.
- Ладно, уж, чего уж там, - погладила она Катю по волосам.
И очень скоро сделалась дорогим и близким нам человеком. Даже сидела с нашими больными детьми (были несколько случаев, когда болели Катя и Маруся).
Вот что я вспомнила о судьбе нашего Маркиза. Кратко рассказала Жанне и Юрию Борисовичу. И заверила их в том, что сегодня же объясню Вере Васильевне, как это хлопотно - держать собаку.
Глава 10.