Поездные байки

ПОЕЗДНЫЕ БАЙКИ
(Владивосток – Москва и обратно и не только, 1998-2000 гг.)

1. Проезжаем в Забайкалье мимо какого-то вокзальчика. На часах там около пяти. А по Владивостоку шесть. Спорим, сколько же местное время. Один говорит, что на один час разница, другой — что на два часа и, следовательно, местное время не 17, а 16 часов. Наконец я говорю: «Ну, хватит спорить, давайте сойдемся на половине пятого». Так решили установить среднее арифметическое время и обозвали его «местное вагонное».
2. На вокзале в Чите хлебный киоск. На окошке объявление на белой бумаге: «Киоск закрыт. Не стойте зря!»
3. Сибирская станция Зима. Все местные в куртках, закутаны, как зимой (а там действительно чуть ли не мороз, невзирая на лето). Тут подъехал наш поезд, пассажиров выпустили на пять минут погулять-пробежаться по перрону, купить пирожков. Наших сразу можно отличить от местных: почти голенькие, в шортиках и маечках бегут с кошельками под мышкой. Бежим, значит, и мы с тетей Леной по перрону. Я: «Ничего себе здесь холодно — как будто осень!» Сзади другие пассажиры трусят. Услышали и кричат: «Какая это вам осень — ЗИМА!!!»
4. На этой самой станции Зима я купила булку совершенно жуткого хлеба. Приволокла его в вагон. Подаю маме. Она начинает кричать: «Там что, хлеба лучше не было?» Я: «Нет, там был только хуже». Мама: «Поспала бы и без этого хлеба!» Я: «Как, без хлеба целую ночь?!!»
5. Играем в карты. Тетя Лена, не сумев отбиться, забирает карту и восклицает: «Ой, ну что за дрянь!» Мы в ответ: «Берите, берите! Такой карты больше в колоде нет!»
6. Проезжаем по пригороду Москвы. Вижу кошку. С благоговением думаю: «Москвичка...»
7. В поезде у нас было самообслуживание: пассажиры сами ходили с веничком и совочком, убирали у себя, сами открывали окна (в основном при помощи топора и лома) и т. д., поскольку проводники (молодые парни Макс и Андрей) ни черта не делали. Я: «Да Макс как-то один раз подмел, и то после этого двадцать минут мылся». Примечание: сами проводники каждое утро по часу мылись в туалете, набрав целое ведро воды из кипятильника, из-за чего всем остальным — простым смертным пассажирам — приходилось все утро сидеть без чая.
8. Мы настолько отлежали себе в поезде все бока и истерзали душу от нетерпения поскорее приехать в Москву, что появилась поговорка: «Спина болит и сердце плачет».
9. Играем втроем в переводного «дурака». Тетя Лена ходит семеркой, мы с мамой «переводим», и к т.Лене возвращается уже четыре семерки, которые ей надо бить. Я изрекаю: «Да не опустеет рука дающего!»
10. На станции какой-то пьяный бомж ходит по вагонам и собирает пустые бутылки. Наконец, когда мы все (в т. ч. и проводник Макс, внешне почти не отличающийся от пассажиров) стоим дышим воздухом у подножки, этот нищий роняет бутылку прямо в тамбуре. Бутылка со звоном разбивается. Макс уничтожающим взглядом смотрит на нищего: «Ты что, сволочь, наделал?» Бомж начинает спускаться по ступенькам и смущенно бормочет: «Да ничего... Проводник потом уберет». Все падают со смеху, глядя на офонаревшего от такой дерзости Макса. Я: «Макс, ты запопал!» — «Вот сволочь», — повторяет Макс, берет веник и наперекор всей нашей вагонной традиции самообслуживания сметает стекла под перрон.
11. Сосед тети Лены с верхней полки — мальчик лет двадцати — как завалился спать под Владивостоком, так и лежал (встав только пару раз за все время) пластом пять дней. Мы уж думали, плохо с ним, но смотрим: нет, переворачивается иногда, живой. Под Екатеринбургом, где он вроде как должен был выходить, пробуем его разбудить стуками под полку. Не реагирует. Ребята-новобранцы из соседнего купе высказывают предположение: «А может, он уже ходить разучился?»
12. Играем в переводного «дурака». В течение всей игры перекидываем друг другу набор шестерок. Шутим: «Вот вам и круговорот шестерок в прир... в колоде!»
13. Играем в карты. У нас с мамой по шесть карт, у тети Лены же целый веер. Мы ей: «Где вы успели так набраться?»
14. Ребята-новобранцы из соседнего купе, тоже едущие в Москву, спрашивают нас: «Вы москвичи?» Я: «Что вы, мы, как и все тут, из Владивостока. У нас тут вообще один москвич на весь поезд, и тот из Астрахани», — это я про парня, которого один вечно пьяный чеченец из того же конца вагона называл «москвич», но который рассказывал, что он вроде как из Астрахани.
15. Андрей (проводник) сперва ходил в джинсах. Через пару дней мы увидели на нем вместо штанов шорты чуть ниже колена. Еще через день его шорты укоротились до длины трусиков, а под Екатеринбургом с него исчезла майка. Он с трудом походил не только на проводника, но и на обычного культурного «вольного» пассажира. А на подъезде к Москве на пустой нижней полке первого купе валялось изможденное от жары почти голое тело Макса (второго проводника), чуть прикрытое посередине простынкой. Впрочем, мы все, пассажиры, были в ничуть не лучшем состоянии: жара вытягивала из нас все силы.
16. Поезд «Минск — Одесса». Наше купе в очередной раз пытается открыть окно. Мимо проходит проводница. Замечает наши усилия: «Это окно не открывается — это же аварийный выход!» — «Хороший выход», — говорю. Володя: «Топор в комплект не входит, поэтому открывайте как хотите». Я: «Так я скорее через крышу выберусь, чем через этот аварийный выход».
17. Поезд «Москва — Владивосток». Мужик: «Какая несправедливость: ехал зайцем, а обозвали свиньей!»
18. Станция Зима. Стоянка 20 минут. Камиль продолжает мирно сопеть. Мы с Аликом выходим на улицу. Я: «Камиль так храпанул...» Алик: «Всю Зиму проспит».
19. Начитались кроссвордов до отупения. Станция. Иду посмотреть, что продается. Мама: «Ну, что там?» Я: «Голубика... из пяти букв...» Мама: «Что?» Я: «М-м... по пять рублей то есть».
20. Играем в карты. «Если это дама или король, то я возьму, а если валет, то нет...» — «Это туз!»
21. Взяла половину колоды, потом отбилась, и наступил наконец мой ход. Радуюсь: «Ура! Я хожу! Я снова могу ходить!»
22. На станции «Иркутск-Сортировочный» на какой-то железнодорожной будке большая табличка с надписью: «Место встречи поездов». Такая же была и на станции Зима.
23. Проводница (загоняя всех в вагон): «Садитесь, садитесь! Раньше сядете — раньше выйдете!»
24. Играем в «дурака». Три шестерки который уже раз перекидываются от одного к другому. Наконец попадают снова ко мне. Я: «Где-то я их уже видела...»
25. Проводницы (проходя по вагону): «Товарищи пассажиры, подготовим вагон к уборке: уберем сумки, тапочки...» Один из пассажиров продолжает мысль: «Выйдем на улицу...»