1. Дежё должен умереть

     Можно ли снять комедию о беззакониях и необоснованных репрессиях? Будет ли вызывать смех пародия на сфабрикованные политические процессы 50-х годов в Венгрии? Как воспримут такой фильм зрители? Ответы на эти вопросы должен был дать фильм «Свидетель». Он был снят в 1969 году и запрещен на десятилетие с лишним. В 1981 году его показали на Каннском кинофестивале, в 1982 году он вышел на экраны в Дании.
     Книга Петера Бачо также называется «Свидетель» и имеет подзаголовок «Кинороман о приручении свидетеля…» По сути дела, ее можно рассматривать в качестве литературного сценария упомянутого фильма.


          Петер Бачо

                Свидетель

     «Почему таков ход истории? Это нужно для того, чтобы человечество весело расставалось со своим прошлым.»
Маркс

                Дежё должен умереть

     Йожеф Пеликан, смотритель дамбы, никогда не хотел быть героем. Это был крупный мясистый человек, его ляжки - по центнеру каждая - при ходьбе мешали друг другу. Такое не для героя. У него небольшой служебный домик на Дунае, на оконечности косы, и восемь неухоженных детей. Ровно столько всего лишь по той причине, что жена – вообще-то хорошая повариха и славная женщина – два года назад сбежала с кудрявым румыном, рулевым на барже.
     Сегодня, как и обычно, Йошка Пеликан встаёт на рассвете, чтобы проделать привычный путь, посмотреть на отметки уровня воды в Дунае, проверить дамбу. Дамба, дамба – это единственная истинная страсть Пеликана. Он знает все трещины, замечает каждую нору суслика. С рекой он на «ты», и, если бы зависело только от него, великий Дунай никогда бы не выходил из берегов.
     Над водой еще клубится ватный туман, но сквозь него кое-где уже пробиваются розовые лучи восходящего солнца. Йошка Пеликан неторопливо работает веслами, на носу лодочки стоит поджарый черный пес, его хвост струной дрожит от нетерпения.
     Судёнышко с хрустом выползает на береговую гальку. Собака выскакивает одним прыжком, взбирается на откос дамбы, задирает заднюю лапу, Пеликан добродушно наблюдает за ней. Внезапно кровь отливает от его лица.
     -Рехнулся, Негуш?! Ты что творишь?! – орёт он на собаку.
     На склоне насыпи заботливые руки красиво выложили белыми камешками надпись:

              ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАШ ВЕЛИКИЙ ВОЖДЬ!

     Глупый кобель как раз собирается пометить букву «З», но на окрик хозяина немного сторонится. Пеликан взбирается наверх, любовно смотрит на лозунг, поправляет пару другую камней.
     Тут до него доносится крик с другого берега. Это один из односельчан:
     -Дядя Йожи, мясо дают! Мясо!
     Это большое дело. Потому как мясо во времена этой истории распределяли очень даже редко.
     Так что массивный смотритель дамбы и его собака быстро возвращаются к воде, и одновременно запрыгивают в лодчонку. Скрипят уключины. Будто мотор гонит обшарпанный челнок к противоположному берегу. Йошка Пеликан и его семейство уже давным-давно слыхом не слыхивали ни о каком мясе.
     У мясной лавки толпа: старики, молодежь, женщины, дети. Очередь стоит мирно, никто не горячится, никто не курит. Просто стоят, будто так и надо.
     Йошка Пеликан тоже встает в очередь, из множества карточек выуживает мясные. Но когда находит, спереди доносится громкий хлопок. Люди испуганно вскидывают головы. Это хлопнули опущенные жалюзи, из-за них слышен голос мясника:
     -Закончилось! Теперь на следующей неделе!
     Ну, что тут поделаешь, Пеликан бредёт домой. Отзывает в сторонку старшую дочь, потому что с тех пор, как убежала его жена, Гизи в доме за хозяйку.
     -Делать нечего!- говорит Пеликан.- Прикончим Дежё.
     Гизи мрачнеет, в уголке глаза появляется слезинка:
     -Это точно надо?
     Пеликан выходит из себя. Еще эта девчонка будет здесь разыгрывать телячьи нежности?! Он швыряет на стол мясные карточки:
     -Ну, тогда можешь вот это пожарить!
     В кухню выходят остальные дети. Один из них собирает со стола маленькие разноцветные бумажки и бросает их в воздух. Красивые разноцветные бабочки разлетаются и медленно опускаются на пол, дети со смехом наблюдают за их полетом. Пеликан молча смотрит на них, потом садится на стул. Недобро уставившись перед собой, произносит:
     -Нет другого выхода. Прикончим Дежё.
     Эхом чуть слышно отзывается Гизи:
     -Бедный Дежё.
     -Он должен умереть,- выносит приговор Пеликан.
     -Прямо сейчас?
     -Ночью.
     Наконец наступает вечер. Пеликан сидит на застекленной веранде в ожидании темноты. Ветер доносит колокольный звон с другого берега. Затем наступает тишина и темная ночь – наконец-то. Пеликан встает, заходит в кухню, отодвигает стол на козьих ножках. Поднимает скрытую крышку погреба, берет со стола длинный нож и спускается вниз.
     Ему вслед Гизи подает беспокойно мигающую «летучую мышь».
     На детях белые рубашки, красные и синие галстуки. Кому какой цвет больше идет. Семеро детей в дисциплинированной шеренге. Стоят перед люком и прислушиваются.
     Томительная тишина.
     Наконец Гизи подает знак, и дети бодро запевают:

               «Товарищ, поглубже лопату вонзи,
               Вперед молодая бригада иди…»

     В глубине погреба при неверном свете керосиновой лампы Йошка Пеликан пытается подобраться к нелегально откормленному кабанчику. Дежё инстинктивно чувствует неладное, в панике отступает, громко хрюкая. Смотритель дамбы выжидает момент, чтобы опрокинуть его или подсечь. Трудно сказать, кто трусит больше – хряк или Пеликан. Только неумолимый ход истории заставил самозваного забойщика скота взять в руки нож. Но всё равно Дежё должен умереть. Резким движением Пеликан набрасывает на голову свиньи мешок, ставит ей подножку, но и сам тоже спотыкается. Борьба продолжается в партере. Смотритель громко ругается, теперь он уже не на шутку разъярен. Вскочив на ноги, он вонзает нож прямо в сердце брыкающемуся Дежё.
     Страшный предсмертный визг доносится из-под закрытого люка, но веселый марш звучит еще звонче:

               «Товарищ, с именем Сталина
               Приступим к великим делам!»

     Внизу нелегально откормленная свинья умиротворенно вытягивается, Пеликан утирает пот со лба.
     Между тем наверху два милиционера барабанят в застекленную дверь веранды. Гизи вздрагивает, дети  переглядываются, но по отмашке старшей  пение продолжается. Одной рукой Гизи дирижирует, другой открывает дверь.
     Краснолицый сержант и тощий рядовой заходят на кухню.
     Сержант подозрительно смотрит на хор, тощий пожирает глазами смазливую Гизи.
     -Где ваш отец?- спрашивает краснолицый.
     Гизи отвечает ангельски невинным голоском:
     -На политзанятии.
     Краснолицый недоверчиво:
     -Ночью?
     -Днем он на дамбе,- отвечает Гизи серьезным тоном.
     -А эти?
     Дети как раз прекратили петь. Гизи по-прежнему невинно:
     -Собрание звена.- Она поворачивается  к младшим.- Командир звена, рапорт!
     Пишти, маленький, рыжеватый, веснушчатый и восторженный:
     -Рапортую, звено Пеликанов построено в составе…
     Он собирается продолжать, но краснолицый сержант разворачивает его лицом к себе.
     -Послушай, сынок, у вас есть свинья?- спрашивает он дрожащим от злости голосом.
     Голубые глаза Пишти светятся детской наивностью. Он отвечает как заученный урок:
     -Свинья – это копытное домашнее животное. Обычно хрюкает. Раньше её мясо употребляли в пищу.
     Сержант беспомощно разводит руками:
     -Получишь от меня такой подзатыльник, сынок, что сам захрюкаешь!- и, обращаясь к остальным:
     -Последний раз спрашиваю. Дети, у вас есть свинья?
     Теперь вступает самый младший, маленький смуглый последыш.
     -У нас для неё нет помоев!
     Это решающий довод. Сержант глубоко задумывается.
     Тем временем Гизи делает знак рукой, хор запевает:

               «Эй хо, жизнь хороша, песня летит…»

     Милиционеры пятятся к выходу. Уже из дверей сержант оборачивается:
     -Мы еще вернемся!
     В ответ несется задорный хор.
     Позже они старательно помогают отцу в погребе. Разделывают бедного Дежё.
     Пеликан усиленно готовит фарш, Гизи на подхвате.
     Вдруг раздается собачий лай. Все замирают, прислушиваются. Томительные секунды проходят в мертвой тишине.
     Но ничего не происходит. Улыбка  возвращается на лицо Пеликана, работа продолжается. Поблескивает красное мясо, поскрипывает мясорубка.
     На рассвете в дверь веранды снова стучат. Дети уже в постели, показывается Пеликан в длинных белых подштанниках, открывает дверь, щурится на пришедших:
     -Не спится?
     Сержант не отвечает, сразу спешит в кухню, принюхивается, победно вскрикивает:
     -Пахнет шкварками!
     -Интересно,- задумчиво мямлит Пеликан,- мне тоже шкварки снились.
     Сержант в волнении бегает взад и вперед, подскакивает даже к кровати Гизи, ещё и одеяло задирает. Но там он видит нечто совсем иное, а вовсе не шкварки. Гизи поднимает подобающий визг, сержант в бешенстве бросает одеяло, его лицо становится ещё краснее обычного.
     -А ну, быстро - шкварки!
     Смотритель выказывает усердие:
     -Давайте вместе поищем. А то у меня уже слюнки текут.
     Сержант вскидывается, устремляет на него сверкающий взгляд:
     -Клоуна вздумали из меня делать?
     В ответ два больших синих глаза изображают удивление:
     -Я? Клоуна? Из вас? Как раз наоборот! Я полностью с вами согласен, товарищи! Давайте вместе изобличим затаившиеся шкварки!
     Сержант обращается к тощему рядовому, который не сводит глаз с Гизи:
     -Вы чувствуете запах шкварок?
     Того передёргивает, он медленно сглатывает:
     -Чувствую. Но это со мной часто бывает. Особенно когда спрашивают. Я же из деревни.
     -Скотина,- бурчит краснолицый не то смущённо, не то укоризненно, потом подаёт знак, что можно уходить.
     Но у двери сержант оборачивается:
     -Мы ещё вернемся!

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ