Мертвая пора завершилась

-Почему она должна мне нравиться? Она похожа на огромную сырную голову.
В кухне стояла нестерпимая жара; лучи солнца, прожигая занавески, волнами лились на деревянный пол, отполированный до блеска старой белой кошкой и маслом, постоянно падающим с тарелки.
Металлические зубчики вилки ритмично постукивали по фарфоровой тарелке, украшенной маленькими настороженными оленятами, красивой, но такой древней, что она утратила свою привилегию стоять в высоком коричневом шкафу со стеклянными дверцами, с содержимого которого время от времени стряхивали пыль.
-Нельзя говорить так о своей тете, дорогая.

Быть может, слишком много чести?
Кто знает...

Ртуть танцевала танго у 93 по Фаренгейту. Старожилы говорят, что такого жаркого лета не было уже лет как двадцать пять, а уж они-то знают в этом толк. Столь резкое повышение температуры впервые за четверть века рисковало попасть на первую полосу местной газетенки и стать едва ли не самым главным событием дня, бурно обсуждаемым в мелких засаленных пабах, пропахшим дешевым пивом, лакомством фермеров и старшего поколения их семей.

Не стоило даже появляться в этом грустном городке и он, словно осознавая свою беспомощность, любезно скрылся со всех карт штата, оставшись лишь крохотным перевалочным пунктом по пути на Юг.
Пребывая городом серым и невзрачным, он все-таки находил байки и легенды, спрятанные в фермерских долинах, и охотно кормил ими местную детвору.

Вдали гудел тяжелый черный паровоз, неуклюже плывущий по металлу рельс. И ему было плохо в этот удушающий день, и он, громко дыша, лениво вел за собой общину угля, древесных опилок и свежего торфа.

Загорелый чумазый мальчуган в комбинезоне с оторванной лямкой угрюмо чертил что-то на песчаной насыпи большим пальцем босой правой ноги. Он терпеливо ждал, когда пройдет поезд, чтобы перебраться на ту сторону, к огромному старому амбару.
Когда миновал последний вагон, мальчик остановился как вкопанный, не в силах поверить зрелищу, представшему перед его глазами.

По тому краю пейзажа бежала босоногая индианка, юная и прекрасная. Ее длинные волосы развевались в воздухе, испуская яркое, живое сияние.
Она бежала, ведя за собой табун черных сильных лошадей, устремивших взгляды вперед, к видимой лишь им одним незримой цели.
Дева улыбнулась оторопевшему мальчику, и, звонко гикнув, растаяла в воздухе.

Холодные капли стучали о твердую землю, наполняя ее благодатной влагой, возвращающей к жизни.

Сезон засухи закончился, растворившись вместе с таинственной незнакомкой, возглавившей табун прекрасных черных лошадей.