Соответствуя диплому своему...

- Курсанты Климов и Миронов, сорок первая группа отделения «водные пути сообщения», вас ожидает начальник училища у себя в кабинете! – голос замполита, Банифатьева Владимира Аркадьевича, прозвучал громко и членораздельно, выводя меня из праздничной эйфории актового зала…

…За окном моего родного Горьковского командного «Ордена «Знак Почета» речного училища им. И.П. Кулибина или в простонародии всей Страны Советов ласково «Кулибинки» начинался приятный солнечный теплый и спокойный, как нам тогда казалось, день 26 апреля 1986 года. Мы, вчерашние курсанты путейского отделения, а сегодня выпускники и старшины второй статьи, в военно-морской форме, в бескозырках с золотыми надписями на черных ленточках «Краснознаменная Каспийская флотилия», в актовом зале училища получали военные билеты, рабочие дипломы и… путевки в жизнь. Да, именно в жизнь, мы получали билеты на самолеты и поезда, кому куда ехать после распределения работать, по окончании училища, на речной и морской флот голубых просторов огромной дружной Страны – СССР. А география была самая разная, нам, а это ни много, ни мало, а около полутысячи молодых и здоровых крепких парней, было предложено на выбор все от Алдана и Лены до Северной Двины, Волги и Дона, от Енисея и Оби до Печёры, Камы и Припяти, именно той самой Припяти, где…

…Мы с другом, Володькой Мироновым, к слову сказать, потомственным речником, подружились 31 августа 1982 года. Познакомились и сразу подружились тогда, когда молодыми пятнадцатилетними пацанами переступили порог того самого знаменитого на всю страну училища. С которым все четыре года учебы дружили и сидели за одной партой на всех лекциях, ходили рядом в строю и спали на соседних койках в кубрике, кушали за одним столом, ездили вместе на плавательские практики…

...Мы просто встали и вышли из актового зала, подчиняясь приказу руководства. Вышли, недоумевая, почему именно нас вызвали к начальнику училища, нашему грозному, но справедливому «Медведю», Медведеву Николаю Кузьмичу. Никаких провинностей мы за собой не чувствовали. Не курили, не пили, в «самоволки» не бегали, по учебе и внеучебной профсоюзной и комсомольской работе были на самом верху, а тут…

- Разрешите войти, - заходя в приемную, спросили мы в голос.
- Климов, Миронов? – спокойно задала свой вопрос секретарь и открыла дверь кабинета начальника, - заходите, Николай Кузьмич ждет вас.
Мы прошли в просторный кабинет, огляделись, лично я за четыре неполных учебных года заходил сюда всего раза три по комсомольским делам своей роты, где три последних учебных года числился комсоргом. Николай Кузьмич с невозмутимым видом, как, впрочем, и всегда, сидел на своем рабочем месте.
- Проходите, ребята. Буду краток и без объяснений. На Припять вы не поедете, вот, выбирайте новые места для отработки по окончании училища, - сказал начальник и подвинул по своему столу к нам лист бумаги с городами страны, где еще остались места работы.
- Да мы так хорошо учились! Места себе сами выбирали! Почему? – начал, было, я, обидевшись на такое отношение к себе.
Он разозлился и громко стукнул своей большой мозолистой трудовой ладонью, как-никак, бывший судовой механик большого речного судна, по столу и остановил мой пыл:
- Я сказал, без объяснений! Приказы не обсуждаются, вы теперь младший офицерский состав, прошу без возмущений, туда вы не поедете...

Мы помолчали с несколько секунд, но возмущаться, действительно, было бесполезно, и взяли со стола большой лист ватмана с городами и организациями нашей страны, где еще нуждались в молодых специалистах командного состава дноуглубительного речного флота. Недолго думая, мы выбрали то место, где по окончании навигации предполагалось предоставление квартиры в новом достраивающемся доме, так как я собирался жениться и завести семью, стало быть, квартирный вопрос должен был стоять на одном из первых мест моего будущего и будущего молодой семьи. Пусть мне тогда и было всего девятнадцать неполных лет, но прагматиком на счет отдельного жилья я уже был твердым. Независимость молодой семьи в жилищных отношениях – залог здорового отношения между супругами, так меня выучила жизнь, глядя на все перипетии своих взрослых родственников. А Вовка, что мой Вовка, поехал туда, куда выбрал я. Ему было все равно, где работать, дай только гайки покрутить да зазоры на двигателях повыставлять – механик, он и здесь, в Стране Советов, механик, потомственный…

После нашего согласия ехать на нижний участок Великой русской реки - Дон, Батюшка-Дон, нам поменяли билеты, выдали дипломы и все необходимые документы и вот она, свобода!..

Как еще ей насладиться, как не поехать домой и увидеться с будущей супругой, сказав ей, куда я еду. А куда я еду – город Ростов-на-Дону, система Волго-Донского судоходного канала, того самого… о котором чуть позже, ведь, моя судьба столкнет меня вплотную с этой тяжелой страницей истории нашей многострадальной страны…

Это будет, и будет потом, через несколько лет, за которые произойдет ряд событий, как в моей профессиональной и личной жизни, так и в жизни большой и, как мне казалось, дружной страны.

Я шел по весенней улице моего детства, моей юности, шел гордый и веселый, сдвинув на бок головы бескозырку, по-щегольски, ведь, я в неполные девятнадцать лет, старшина второй статьи, дипломированный специалист речного флота, уже отдавший свой долг Родине по ее защите. А на улице в полном разгаре весна, благоухает, цветет, распускает листочки на березках и кленах, первые цветочки на клумбах и грядках, светит яркими приветливыми лучами мне в лицо и все вокруг улыбается – я свободный человек, работник плавсостава. Гордость за свою жизнь била ключом через край моего молодого сознания, да так била, что все вокруг улыбались в ответ и оглядывались, глядя на мою парадную форму пришедшего со службы моряка! Знакомые лица приветственно кивали, девчонки заглядывались, мальчишки смотрели с завистью и восторгом, птички, и те чирикали по-особенному, как-то веселее и приветливее, звонче и переливистее...

Жизнь начиналась веселая и самостоятельная, самое главное – самостоятельная. Веселья и задора хватало еще в курсантской жизни, а здесь…