Маруся

В 80-х годах на Берковецком кладбище работала девушка Маруся. Не на самом кладбище, а сразу за его забором возле центрального входа у семьи Маруси была дача. Два поколения ее родственников торговали там искусственными цветами, а также букетами и флористическими композициями из них.

С детства Маруся помогала: сначала вила бутоны из цветной бумаги, а когда подросла и стала умненькой — стала торговать. На проводы, пасху и другие кладбищенские праздники она возила по кладбищу тележку с цветами и предлагала их скорбящим, забывшим запастись букетами еще до ворот. Разумеется, цена на букеты с марусиной тележки была заоблачная, а ее торговля весьма успешной.

Ее коммерческому успеху завидовали все конкуренты, но даже цыгане Марусю не трогали. Дело было даже не в марусином нежном возрасте и очаровательной улыбке, а, скорее, в ее дяде Володе — рецидивисте.

Впрочем, Маруся, особенно, когда стала старше и приблизилась к совершеннолетию, была действительно очаровательна. Точнее, она была прекрасна, как кладбищенская весна. Немного неухоженная и в чем-то вызывающе вульгарна, грубовата манерами и часто неряшливо-эклектично наряжена и обута, однако свежа, весела, с довольно красивым лицом и стройной фигурой. И глазами, лучащимися нежным весенним светом, который уже совсем скоро обещал стать ярким и знойным (такой же зной обещали и ее робко округляющиеся формы).

Не пугайтесь, у этой истории счастливый конец: Маруся и по сей день жива-здорова и продолжает торговать искусственными цветами на Берковцах. Дача ее из ветхой лачуги превратилась в небольшой, но крепкий дом с высоким каменным забором. А в этом доме подрастают двое марусиных внуков, которых непутевая марусина дочь повесила ей на шею, да и уехала с мужем в Москву на заработки. Маруся счастлива.

А история эта о том, откуда у юной Маруси смогли взяться внуки.

Однажды юная Маруся влюбилась. Точнее, сначала она позволила молодому гробокопателю Яше Фиценмахену (студенту института физкультуры) без памяти влюбиться в себя. Она смеялась над беднягой в глаза и за глаза, но снисходительно принимала его внимание и скромные подарки, когда он каждый день подходил к ее лавочке. Скоро она уже с самого утра ждала его прихода и даже злилась, если ему доводилось задержаться. Наконец, хотя она и не давала ему никакого повода рассчитывать на взаимность, она начала думать о нем “мой Яша”.

Все чаще она соглашалась прогуляться с ним по кладбищу, где он читал ей стихи и пересказывал свои любимые футбольные матчи. Маруся слушала очень внимательно и искренне смеялась, когда Яша говорил что-то, что считал смешным. Яша был очень порядочный молодой человек, и долго не позволял себе ничего “такого”. Марусе даже казалось, что он не позволяет себе “такое” уже слишком долго.

Однажды, в пасхальную ночь, Маруся сказала матери, что идет на всенощную в подпольную кладбищенскую часовню, но вместо этого всю ночь провела с Яшей на скамеечке у одной из старых запущенных могил. Яше эта могила нравилась больше всего своим упадком, и Маруся считала ее романтичной.

Той ночью, уже под утро, когда бдеющие разошлись по домам есть крашенные яйца и пить кагор, с множеством оговорок, невинно и почти целомудренно Маруся сдалась.

Когда живот стал уже совсем заметен, Марусе как раз исполнилось 18, и справки от гинеколога не потребовалось — заявление в ЗАГСе приняли и так. Яша и не думал отпираться.

Свадьбу играли в столовой ближайшего автотранспортного предприятия № 5, где часто справляли поминки, и всем кладбищенским все было знакомо и мило.

Маруся была прекрасна в подвенечном платье, которое совершенно не скрывало уже весьма заметный живот. За столом она сидела очень важно, но не от того, что была преисполнена важности своей будущей роли жены и матери. Просто ее постоянно пучило. Ела она много, от чего важности в ее виде добавлялось.

Яша был молчалив и торжественен. Он с обожанием смотрел на свою молодую жену и нежно поглаживал ее огромный, под слоями тюли, живот. Он почти не напился, несмотря на настоятельные уговоры присутствовавших на свадьбе коллег.

Когда свадьбу отгуляли, молодожены удалились на первую брачную ночь. Из-за столов не спеша выволокли расположившихся спать гостей, а мать Маруси собрала все подаренные гостями цветы, сортируя их в две неравные охапки: живые цветы к живым, искусственные к искусственным. Искусственных было значительно больше — именно так просила сама Маруся. Живые принесли только родственники жениха, почему-то это показалось им более естественным.

На следующее утро Маруся, держась за поясницу, продавала возле кладбища подаренные ей вчера на свадьбе искусственные цветы. Носить важное выражение лица ей оставалось еще почти месяц.

Яша до сих пор продолжает нежно любить Марусю. В перестройку даже на кладбище доходы сильно упали, и, чтобы обеспечивать семью, ему пришлось устроиться в торговый флот. Сейчас он уже старпом на большом красивом сухогрузе. Дома бывает не часто, зато каждый раз привозит Марусе дорогущие подарки. За все эти годы ни разу ничего венерического. Все таки любовь существует.