Лера и Глеб. Оберег бессмертия 1

                Глава 1
                В тени города

    Блакгород. Словно усиливая впечатление от своего названия, выглядел он мрачно. Хотя может это немного предвзятое мнение, но… толи строгие, серого цвета, дома, смотрящие на редких прохожих зашторенными окнами, навевают тоску. Толи дождь, нескончаемым потоком льющийся с неба, и холодной своей водой затекая за воротник, заставляет скучать о тепле родного дома. Или может, направляет поток мыслей к мрачным размышлениям низкое осеннее небо, серой массой своих туч задевающее крыши домов. Быть может виной всему – пронизывающий до самых костей ветер. Возможно…
Возможно всё. Возможно даже такое, что этот небольшой город стал пристанищем тёмных сил. Тьма разрастается здесь, грозя перекинуться на весь остальной свет. В этом городе даже обычная тень – темнее, тьма ночная и тишина – зловещей. Но, вы не поверите,  никто не пытается спасти мир. А зачем, собственно? Зачем, если всем некогда? Зачем, чёрт возьми, если у всех своих дел – по самые гланды. Каких дел? Да всё тех же! Например, кое-кто, не в меру прыткий, пытается прибрать этот мир к своим рукам, (зачем интересно…) а кто-то увлечённо грызётся, уничтожая друг друга и самое себя, ну, и естественно всех, кто подвернётся под горячую руку. Ещё кто-то пытается просто спасти свою шкуру, или если дело – табак, то постараться чтобы поменьше пострадала драгоценная шкурка, своя, то бишь. Возможно всё.   Бывает даже так, что жажда мести перевешивает в душе инстинкт самосохранения, занавешивая глаза красными шторами, и к тому же заставляя поступать необдуманно, и, что греха таить, ну просто банально.
С необдуманности всё и началось. Необдуманно, упорно и методично Глеб, преследовал своего врага. Необдуманно, так как его враг и противник, не абы кто, а ни много, ни мало – повелитель всех вампиров (нет, не граф Дракула!). Упорно, так как Глеб приезжал вслед за вампиром из города в город, после каждой стычки, с его прихвостнями рискуя расстаться с жизнью. Хотя, кто знает, может, ему уже не так важна своя жизнь. Почему он ещё жив? Ну, смерть до поры, до времени не трогает тех, кто не бежит от неё, а идёт к ней, всё равно, мол, никуда не денется. А, чуть не забыл, Глеб наш не человек, он…
Нет, ещё рано, о том кто он, потом будет сказано.
Много раз, ох как много, он практически настигал повелителя, но в последний момент гад ускользал. Всегда. Глеб практически не спал, стоило ему закрыть глаза, как семья его, павшая от рук вампира вставала у него перед глазами.
Месть влекла его вперёд…
Месть поддерживала его силы…
Он жил местью…
Его звали Глеб Аидов…
Вслед за своим противником Глеб приходит в город со странным названием Блакгород. Он не знал, хотя может, догадывался, что его уже ждут. Вскоре он убедится в этом. Пока же его чутьё на недружелюбное внимание к своей персоне, не подводившее его никогда, молчало. Следовательно, тот, кто, заметив его, принялся звонить кому-то и быстро шептать, изредка поглядывая на Глеба, не желал ему зла, ровно, как и тот, кому он звонил. Заинтересовавшийся Глебом незнакомец, оставшись незамеченным, смотрел на Глеба из салона припаркованного автомобиля, изредка высовывая в боковое окно руку, чтобы стряхнуть с сигареты пепел. Когда мститель проходил мимо, незнакомец безразлично скосил на него глаза и затянулся сигаретой, выдыхая дым через ноздри. Телефона в руках у него уже не было.
Глеб шёл по улицам Блакгорода. Прошёл только час, как он прошмыгнул мимо блокады. Ощущение автоматных стволов, угрюмо смотрящих в спину, и к тому же выплёвывающих вслед серебряные пули, успело смыть дождём. После ускорения, сброшенного уже в черте города, болело всё тело. А на лице то ли это дождевые капли, то ли пот градом, уже не разобрать. Впервые в жизни Глеб так долго бежал под ускорением, обстоятельства так сложились. Сил почти не осталось. Потёртые джинсы, и видавший виды свитер промокли насквозь и потяжелели. Глеб отряхнулся от воды, как промокшая собака и втянул ноздрями городской воздух.
 Это ЕГО запах! Это ОН!
Жажда мести заставила усталость умолкнуть, и подтолкнула Глеба вперёд.  Горе-преследователя не смутило даже то, что он почуял запах, едва попав в город. Следуя запаху, он забрёл в какой-то тупичок. То, что случилось дальше, стало для него полной неожиданностью. Тупичок, он… был пуст. Ну, не то чтобы совсем пуст, мусорные баки и поломанные ящики, мусор и крысы там были. Но там не было вампира. Глеб поднял с земли плащ. Это был плащ Смунда, никак иначе. На ощупь плащ был лишь слегка мокрым. В такой сильный дождь? Глеб понял, что шёл на запах плаща.    Западня?!..   Звук шагов. Шорохи.   Обернувшись, мститель понял, что ловушка благополучно захлопнулась. Выход из тупичка преградили несколько вампиров. Некоторые из них вниз головой спускались откуда-то сверху, где видимо и сидели в засаде, ждали его. Не простые вампиры, носферату так не умеют, это нечто страшнее – упыри. Кажется, их было десять, или одиннадцать. Глеб не упырь, карабкаться по мокрой кирпичной стене он не умел в принципе. Остался только один вариант – бой.
Видимо, на Смунду сей раз, бежать было некуда, или же его цель перевесила страх перед хранителем, иначе бы он не устроил Глебу ловушку в первый же день. Обычно повелитель всех вампирских кланов постарался бы прятаться от Глеба как можно дольше, играя в кошки-мышки.
Несколько вперёд вышел сухощавый упырь, поигрывая ножом-бабочкой. Хранитель узнал его, это был Янэк, предводитель кучки упырей на службе Смунда. Фраза «вассал моего вассала – не мой вассал» относилась к Смундовым упырям в полной мере, ибо упыри подчинялись только Янэку, а Янэк уже Смунду.
На скуластом лице упыря заиграла недобрая ухмылка. Янэк звякнул ещё раз ножом, ловко сложив его вращательным движением, шумно сплюнул и коротко бросил: 
– Мочи его, братва!
«Братва», вооруженная, чем попало, побежала в сторону Глеба.
– Смерть не приходит одна… – устало пробормотал мститель.
И когда он сжал кулаки, прорвав верхний слой кожи, из тыльной стороны рук вышло по паре прямых острых когтей, сантиметров пятнадцать длинной. С глухим рычанием Глеб понёсся навстречу упырям…
Схватка была короткой и яростной. Не прошло и пяти минут, как упырей стало почти втрое меньше. Несколько кучек пепла осталось от павших упырей, и их уже размывал дождь, стремясь видимо смыть само упоминания об одном лишь существовании упырей. Выжившие, но порядком побитые упыри, цепляясь окровавленными пальцами за шершавую кирпичную стену, поднимались на ноги. Глеб шевельнулся и замер, нелепо вытянувшись, лежал теперь без движения.
Янэк стал подниматься последним, вначале на четвереньки, потом с усилием сел. Осоловелым взглядом осмотревшись, пытался найти глазами нож, потерянный в драке, но не смог. Нож потерялся надёжно и видимо навсегда. Вспомнив про хранителя, Янэк глянул на Глеба, и немало удивился, увидев того лежащим неподалёку.
Упыри не спешили приближаться к Глебу, но так как тот не подавал признаков жизни, успокоились и, пошатываясь, подошли ближе к нему. Вокруг Глеба всё было буквально залито кровью. Видимо прикончив нескольких и раскидав остальных упырей, хранитель упал от потери крови.
Послышались торопливые шаги, и из-за угла показался оставленный Янэком «на стрёме» носферату.
– Патруль! – крикнул вампир.
Трое выживших в бою с Глебом упырей переглянулись.
– Пора драпать, – умозаключил Янэк. – Скоро рассвет, да ещё патруль на хвосте.
– А этот? – озабоченно спросил потрёпанный Глебовскими когтями вампир, пнув ногой Глеба, неподвижно лежащего на земле.
Предводитель быстро соображал, добить Глеба или бежать. По-хорошему стоило сжечь когтистого, такие как он, не дохнут так просто, но с другой стороны…
Страх перед серебряными пулями охотников оказался сильнее страха перед повелителем. И потом…
– Патруль его сам прикончит.
– Но он не вампир! – резонно напомнил упырь в спортивном костюме.
– Патрулю будет плевать, кто он. Увидят когти, поймут, что не человек. Вот увидишь, они его сами пришьют. Двигаем к Эрику, отчитаемся.
Договорил Янэк уже на бегу.

Упыри пробежали мимо девушки. Прислонившись спиной к стене, девушка, стояла молча, подбрасывая на руке семь светящихся камушков. Упыри не видели, да и физически не могли ЕЁ видеть. Проводив взглядом вампиров, сжала пальцы в кулак, и когда она через мгновение раскрыла ладонь, камней на ней уже не было. Девушка откинула со лба прядь волос, но упрямая чёлка снова прикрыла правый глаз. Волосы девушки были неестественного, снежно-белого цвета. Бросив на лежащего Глеба прощальный взгляд, она грустно улыбнулась
– Снова не твой черёд! 
 О, кто-то идёт!

Когда звуки шагов вампиров затихли за поворотом, Глеб с трудом разлепил веки. Сфокусировав, наконец, зрение перед собой, он различил перед лицом высокие, чёрной кожи сапоги.
– Да ты ещё жив! – уловило его сознание удивлённый женский голос, прежде чем ухнулось во тьму беспамятства.

Лера брезгливо стряхнула грязь с блестящих чёрных сапожек, отчего-то с оббитым  железом носком, покрашенным чёрной краской, так сразу и не заметишь. Грязь была везде. Вот уже несколько дней подряд дождь лил с небес, низвергая потоки мутной воды на головы прохожих. Вместо дорог и тротуаров были бесконечные, серые лужи. Идти по этому безобразию куда-либо было неохота. Благо оружейная, а по совместительству жилая квартира Владимира была в пяти минутах ходьбы от дома Леры. Привычно проходя через дворик, дабы срезать угол, она задумалась, и столкнулась плечом с незнакомым ей мужчиной. Позже, когда при переходе дороги, проезжающий мимо автомобиль окатил Леру брызгами грязи из-под колёс, терпению девушки пришёл конец.
– Козёл! – вскрикнула девушка.
Взметнулась рука, отработанным до автоматизма движением нацеливая пистолет. Чётко тукнул выстрел, машина с прострелянным колесом протаранила фонарный столб. Ломкий столб сложился пополам, верхней своей половиной обрушившись на крышу автомобиля. Водитель, испугавшись, не подавал признаков жизни. Но Лере уже было наплевать на него – она успокоилась.

Немногие те люди, что знали Леру до того, как её жизнь переломилась пополам, знали, что девушка не всегда была такой нервной.
Некогда добродушная и беззаботная, Лера удивляла всех своим жизнелюбием и неиссякаемой жизненной энергией. Жизнь била ключом в душе кареглазой девчушки, рано ставшей самостоятельной под чутким руководством дяди Егора. Заменивший ей отца и мать, и ставший лучшим другом, Егор был для неё всем, хотя девушка знала, что он не её дядя, и даже не родственник. Это был строгий, но справедливый человек. Лера прекрасно помнила его спокойный голос, серого цвета волосы с проседью и грустные карие глаза, с бесконечной усталостью во взгляде.
Егор никогда не рассказывал ей о родителях, старательно избегая даже простых ответов на простые вопросы, но Лера не держала на него зла. Невозможно было держать зло на того, кто умудрялся заполнять смыслом каждый миг её жизни, не давая даже намёку на тяжёлые мысли проникнуть в голову.
Но он не всегда был рядом.
В свободное от тренировок возможностей организма и учёбы время, девушка увлекалась танцами. Подростки её района собирались в группы и устраивали танцевальные соревнования прямо на улице, удивляя прохожих своим мастерством. И не только танцы объединяли их. Чтобы дать отпор уже тогда неспокойному в смысле личной безопасности, городу, они стали охранять свой район на манер добровольных дружинников, и надо сказать весьма неплохо. Вскоре не один вампир, или любой другой неприятный субъект, не осмеливался сунуться в район, контролируемый ватагой подростков с белыми банданами на головах и белыми повязками на правой руке. Быстро окрепшее молодёжное движение «кошаки», как они сами себя называли, дало Лере хорошую школу жизни.
Но и «кошаки» не всегда были рядом.
Лера часто уходила подальше от всех, тайком пробираясь дворами к её любимому месту. Там, возле детской площадки, росло большое и старое дерево. На высоте метров четырёх, на нём, между двумя расходящимися ветвями была переброшена узкая доска. Сидя на ней, можно было видеть всю площадку сверху, оставаясь при этом незамеченной в густой листве. А внизу дети играли со своими родителями, обнимали их, живых и таких ласковых. Смеялись, радовались.
Карие глаза Леры, имевшие свойство менять цвет в зависимости от настроения, темнели до чёрного цвета. Губы дрожали, шепча неслышимые миру слова, словно молитву жизни.
Те, кто умер, уже не возвращаются. Но они живут в нашей памяти. Однако бывает так, что есть лишь боль утраты, смешанная со щемящим чувством пустоты  и в памяти и в душе.
Лера не помнила своих родителей.
Лера не помнила, как их не стало.
Одно она помнила отчётливо и ясно – прикосновения к лицу мягкой кожи материнских рук. Помнила незабываемый запах её кожи. Запах матери.
Одно только это дерево, кривое, и старое как мир, знало, сколькими слезами заплатила Лера за своё «обычное» жизнелюбие.

А река жизни текла дальше, унося с собою в неизвестное далёко, беззаботность, светлые и жизнерадостные цвета в одежде и в повседневности. Унесла дядю Егора. Унесла прежнюю Леру.
Вымыла из жизни Леры все краски, оставив лишь траурный чёрный цвет, которым девушка отгородилась от боли и страданий. Эмоции проходили через сознание Леры, и отторгаемые её внутренним миром сразу же высвобождались, как в том случае с водителем и фонарным столбом.

Лера всегда входила к Владимиру без стука. Запросто открывала дверь, и часто не здороваясь даже, обращалась к нему с просьбой, или просто так начинала разговор ни о чём. Оружейник всегда её выслушивал, и помогал, как и положено лучшему другу.
Вот и теперь, девушка вошла без стука, и сощурила глаза, после тёмной улицы, попав в ярко освещённую мастерскую. Когда глаза её привыкли к освещению, она увидела Владимира, стоящего возле верстака, круглым напильником растачивавшего отверстие в детали неизвестного назначения. Заметив Леру, оружейник отложил своё занятие и весело кивнул девушке.
Глядя на его доброе и открытое лицо, на котором играла весёлая улыбка, девушка мгновенно забыла про все мелкие неприятности, что приключились с ней по дороге сюда, и даже забрызганная приличным количеством грязи одежда, не казалась сейчас такой уж досадной неприятностью.
Много раз Лера ловила раньше себя на мысли, что их с Владимиром дружба могла перерасти в нечто большее, но он был гораздо старше её. Когда однажды девушка попыталась перешагнуть ту незримую черту, отделяющую дружбу от более близких отношений, Владимир вспылил, и они сильно поругались. То, что Джульетта, когда она стала встречаться с Ромео, вряд ли была старше Леры, не служило ему веским доводом.
Получив пожелание повзрослеть до совершеннолетия, Лера вскипела и надолго прекратила всякое общение с Владимиром. Девушка всегда придерживалась точки зрения, что возраст – это только цифра в паспорте, хотя эту фразу применял дядя Егор тогда, когда Лера пыталась хитрить, отмазываясь от физических упражнений.
После ссоры с Владимиром, девушка познакомилась с милым и улыбчивым парнем, но после непродолжительного знакомства отфутболила его в довольно грубой форме, после того как он назвал её чуть ли не ошибкой природы, когда узнал кто она. А ведь Лера не была виновата, что родилась такой, что её богатый и неисчерпаемый внутренний мир был спрятан под хищной натурой потустороннего существа.
Однако данная чёрная полоса закончилась неожиданно быстро. Её депрессию и самокопание в душе оперативно прервал Владимир, неожиданным ураганом вновь появившись в её жизни. Ураган Владимир смёл тоску и печаль, и в жизни Леры вновь выглянуло доброе и ласковое солнце. Хоть оружейник и не стал её любимым человеком, он остался её верным другом в этой новой жизни, окрашенной в черный цвет. Они начали дружбу с того момента, на котором она прервалась, упорно делая вид, что ссоры не было. Может оно и к лучшему, но…
Лера смотрела в лицо Владимиру, и внутри неё шевелилось странная смесь чувств, нежности и обиды. Чувство было мягким и одновременно жутко колючим, и напоминало мягкую подушечку, утыканную острыми швейными иглами.
Закусив верхнюю губу, девушка подошла к верстаку.
– Сорок серебряных пуль для Сэма, будь добр.
Лера достала из кобуры пистолет калибра 9-мм, Сэм – как она его называла. От произведённого минуте назад выстрела, Сэм был едва тёплый.
Девушка сгребла рукой со стола поставленные туда Владимиром патроны с серебряными пулями. Достав из кармана кучку патронов с обычными, свинцовыми пулями, стала вставлять их в обойму, чередуя с серебряными пулями.
– Разбавляешь? – спросил Владимир, наблюдая за её манипуляциями.
– Не факт… – невнятно пробормотала девушка. Взяв двумя пальцами патрон, внимательно осмотрела его на свету лампы. Удовлетворённая осмотром капсюля, Лера вставила патрон в обойму. Потом кашлянула, и заговорила уже более отчётливо: – Не факт, что придётся стрелять по нечисти.
– А не слишком ли мокро вообще для перестрелок?
Лера слегка улыбнулась.
– В подвале не идёт дождь…   
Подвалом жители Блакгорода называли метро, канализацию и заброшенные катакомбы под городом. То есть всё, что находилось под землёй. Когда-то Блакгород был шахтёрским городом, здесь добывали руду, богатую медью, годов эдак до 70-тых прошлого века. Потом месторождение иссякло, и с тех пор работы под землёй прекратили, а шахту закрыли. Завод по переплавке руды тоже закрыли, рядом возвели машиностроительный – Б.Л.А.З . Со старого завода местное население растащило все, что имело хоть какую-то ценность. О славном прошлом напоминают лишь терриконы, возвышающиеся над руинами старого завода, да памятник, поставленный в честь шахтёров погибших при обвале, стоящий на центральной площади. Катакомбы, подземные ходы и шурфы под городом облюбовали оборотни, потому соваться туда было самоубийством. Ну, для простого человека, по крайней мере…
– В подвал, значит… – нахмурившись, выдохнул Владимир. – Не маловато сорока будет? Добавить ещё пару десятков, а? 
– Ага! – иронично воскликнула Лера. – Остынь! Я и так должна тебе по самые уши. И потом, в подвале, под церковью, куда я иду, не опасно. Вряд ли придётся стрелять.
Девушка призадумалась, а придётся ли ей вообще стрелять? На первый взгляд решение обследовать подземелье, к которому вёл лаз, недавно обнаруженный в районе, контролируемом охотниками, под самым их носом, не предвещало перестрелок, но бережёного – бог бережёт…
То, что реальность сурова, и любит вносить в планы свои коррективы, Лера усвоила давно, но иногда девушка забывала об этом. При этом её нельзя было упрекнуть в недальновидности, отнюдь, просто благодаря очень переменчивому настроению, Лера  бывала часто немного рассеяна. В любом случае,  пополнить немного порастраченный боезапас  не помешает.
Услышав про долги, Владимир понимающе ухмыльнулся. Потом вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.
–  Слышь, Лера, у меня для тебя важная информация! Возьмёшь ещё десяток патронов, я выложу её тебе.
Лера всегда удивлялась информированности Владимира относительно всех событий, происходящих в городе. Но всё, что говорил Владимир, было правдой, информация всегда была достоверной. И раз он говорит, что новость важна, то так и есть. 
– Важная, говоришь? Ладно, выкладывай… 
Оружейник-кустарник сделал важное лицо. 
– Ты же знаешь, что повелитель всех вампиров обосновался в городе?! – Эрик Смунд что ли? Ну, в курсе, естественно. 
– Так вот, говорят, что за Смундом охотится один парень. Вампир знает об этом. 
– А за что он хочет пришить Смунда? 
– Смунд извёл всю семью того парня, вроде бы, из-за какого-то предсказания. Да это и не важно. Важно то, что мститель этот сюда пробрался, в город. 
– У Смунда армия вампиров, парню крышка! – холодно заметила Лера, заканчивая вставлять патроны. – Так чем для меня важна эта новость? 
– Э… да я тебе ещё не всё сказал. Не думаю, что Смунд так легко от него отделается. Вся соль в том, что парень тот – твой сородич.
– Так… – голос Леры дрогнул, она не ожидала такого ответа, – где его видели?
– Он недавно вошёл в город, сейчас идёт к рабочим кварталам, возле завода, – вновь удивил своей осведомлённостью Владимир, но Лере было уже не до расспросов. – Смунд наверняка подстроит ему ловушку… Эй, ты куда?
– Туда! Я знаю к заводу путь, в обход патрулей и блокпостов, через подвал правда, под рекой, – Лера подошла к двери, и, вздохнув, посетовала: – Судьба, видимо мне сегодня, в подвал лезть… Ну, бывай! 
– Лера, сегодня в подвале… – попытался предупредить Владимир, но дверь захлопнулась за спиной Леры, потому окончания фразы она не услышала, – охотники чистку проводят…
Придя в себя, после минутного ступора, оружейник выбежал следом, намереваясь догнать её, но девушка уже успела скрыться из виду. Владимир огляделся по сторонам, нигде не заметив Леры, достал телефон, стал торопливо набирать номер. Гудки…
– Ну же… – зашептал Владимир, начиная злиться на себя за то, что не успел предупредить Леру вовремя, – ну…
– … Абонент недоступен… ться вне зоны дей…  – забубнил телефон бесстрастным голосом.
Лера уже была под землёй.

Следуя знакомым маршрутом, пролегающим на глубине метров сорок под землёй, выше шурфов, в ходах прорытых оборотнями, Лера вдруг осознала, что ещё никого не встретила. Хотя обычно оборотни приходили почти сразу, стоило им почуять, что кто-то чужой проник в их подземелье. Развилка. От развилки в разные стороны отделялось три длинных хода. В одном, видимо прорытым всё же людьми, тускло горел фонарь. Далеко. В двух остальных было темно и тихо. Идти нужно было сейчас, Лера чувствовала, что должна спешить, но чутьё говорило – не верь тишине. Сознавая, что тишина и вправду подозрительная, девушка остановилась. 
– Пёсики! – в полголоса позвала Лера.
Голос затих в глубине ходов. Ничего не произошло. Холод Сэма в руке успокаивал и обнадёживал. Девушка медленно пошла в средний, не освещённый коридор. Если бы кто-нибудь видел её сейчас, то, пожалуй, понял бы, что перед ним не человек, нечто… иное. НЕ этого мира. Глаза Леры, как впрочем, и у любого хранителя, были весьма чувствительны к свету. Потому она всегда носила тёмные очки. Очки её лежали сейчас дома. Ночью, идя в подвал, или когда шёл дождь, Лера не брала очки с собой. Во тьме глаза хранительницы поблёскивали зелёным светом. Зрачки были расширены так, как не бывает у простого человека. И от этого глаза её напоминали глаза ночной птицы. Для того чтобы отчетливо видеть во тьме, девушке нужно было ничтожно мало света. Мрак подземелья был для неё серым сумраком. 
 Вскоре она поднялась на ярус выше, оказавшись, таким образом, в тоннеле, вдоль стен которого тянулись какие-то трубы. Выше труб, у потолка, змеями вились толстые кабели. С потолка капала вода. Для чуткого слуха Леры звук падающих капель был как барабанная дробь, и жутко нервировал. Впереди, прямо за поворотом, лестница, наверх к люку, путь на поверхность. Осталось пройти совсем немного…   
И тут начались неприятности.   Свернув в поворот, Лера немало удивилась, увидев метрах в пяти перед собой людей, одетых в серую военную форму. Пока охотники, а это были они, соображали что предпринять, девушка ухлопала ближайшего охотника точным выстрелом в голову, и молнией ускользнула обратно за угол.
– Нарвалась, блин… – удручённо прошептала Лера, прижавшись спиной к стене.
Словно подтверждая, что она действительно «нарвалась», охотники, опомнившись от потрясения, открыли ураганный огонь. Пули крошили край укрытия Леры, высекая искры, осыпая пыль вперемежку с бетонной крошкой.
– Прекратить огонь! – заорал один из охотников, и стрельба прекратилась.   Тот же голос приказал Лере сложить оружие.
– Ага, сейчас… – Лера не глядя, выстрелила за угол, но судя по всему, ни в кого не попала, – шнурки только поглажу!
– Лейтенант, это Ангел смерти! – воскликнул какой-то солдат.
  – Плевать! – лейтенанта мало заботило кто его противник. – Жги её рядовой!
Вот тут Лера поняла, что дела обстоят хуже, чем предполагалось – у них есть огнемёт! Всё сразу стало на свои места. Владимир пытался её предупредить о том, что охотники идут «выжигать» оборотней, а хранительница не дослушала. Оборотни же, не будь дураки, узнав про «чистку», заранее или ушли из подвала, или спустились глубже, туда, куда не спускаются люди. Потому и тишина такая была…
Огнемёт в подземелье грозное оружие. Струя пламени огнемёта охотников вылетает на пятнадцать метров вперёд. Лера не знала, на чём работала эта зажигалка-переросток, но температура пламени была чудовищной.
За поворотом ухнуло, и из коридора вырвались длинные языки пламени. Лера взглянула под ноги. Низ плаща объяло огнём. Отстегнув плащ, девушка пинком отбросила его в сторону – тушить было некогда.   В другое время от охотников можно было бы скрыться или просто сбежать. Но не теперь, в подземелье далеко не сбежишь. В принципе, врагами охотники и Лера никогда не были. Только с недавних пор, когда нежить наводнила город, и военные устроили блокаду города, каждый стал выживать, как умеет. Вампиры жили в городе, оборотни под ним, а охотники открыли охоту на всех, кто не человек. По сути, правильно, но… Лера попала в чёрный список охотников. Никто по ту сторону блокады не знает, что творится в городе, власти кормят их сказками про эпидемию. Кто-то там, наверху пирамиды власти знает, всё знает. И судя по всему, приняты все меры, чтобы из заражённого «вампиризмом» города никто не вышел живым. Хотя военные и не подозревают об этом, но их оружие укомплектовано серебряными пулями. А приказ стрелять на поражение по всем, кто пытается покинуть город, вообще, зверский какой-то…
Лера торопливо прикидывала в уме, что делать дальше. Тревожным колокольчиком звенело в душе чувство предвидения. Чувство, которому Лера доверяла всегда, и которое не подвело ни разу, гнало её наверх. Время шло, надо было скорее выбираться из подвала. Выбираться немедленно. Вот только путь на поверхность преграждал отряд вооружённых до зубов охотников. Убрав в кобуру Сэма, девушка достала  более грозное, но и более громоздкое, чем пистолет, оружие – дробовик. В её руки лёг двуствольный, восьмизарядный дробовик, на хромированном стволе которого красовалась гравировка с собственным именем оружия. Это был Дин – второе личное оружие Леры, сделанное Владимиром в единственном экземпляре.   Дождавшись, когда огнемёт на мгновение перестал изрыгать огонь, Лера быстрым движением взвела дробовик, и закрыла глаза. Когда же через мгновение глаза раскрылись, мир изменился. Правда из-за ускоренного восприятия времени, и только для Леры. Теперь она двигалась с безумной скоростью, двигалась в ускорении. Такое движение требовало много сил, потому каждое мгновение было дорого. 
 Отодвигая телом зависшие в воздухе пули и осколки бетона, девушка показалась из-за угла. Вот она снова перед охотниками… Нужно оценить обстановку. Впереди всех стоит огнемётчик, а из-за его плеча выглядывает растерянная физиономия лейтенанта. У правого уха лейтенанта висела капля воды. Она вроде падала?
– Ж-ж-г-г-г-г-и-и-и-и-и!!! – басил лейтенант, в медленном крике выворачивая рот.
Огнемётчик приготовился жарить.
Нужно пробить баллоны за его спиной, тогда взрыв обеспечен. Газы в них сжаты так, что взрыв сделает из охотников гренки. Лишь бы обвала не было...
Лера подняла ствол и дважды выстрелила. Заряды крупной дроби грозными стайками помчались вперёд. Глядя на то, как дробь летела всё быстрей, а охотники стали двигаться явно резвее, Лера поняла, что силы тают. Забежав обратно за угол, Лера, пробежав несколько шагов, бухнулась на пол. Как только она коснулась животом пола, время пошло как прежде. 
– У-ууух! – закричала Лера.
– У-У-У-уууууххх!!! – пронеслось над ней пламя взрыва.   
Девушка встала, опираясь на стену. Коридор был наполнен гарью. Дышать было трудно, но можно. Для охотников же службу модно считать оконченной – после взрыва от них мало чего осталось. Лера перезарядила  Дина, вытолкнув из ствола стреляные гильзы. Кашляя, пошатываясь, побрела к лестнице.
От удара снизу крышка люка вылетела, и словно путь в преисподнюю, выпуская клубы дыма, открылся спуск в подвал. Оттуда вылезла Лера. Отойдя от люка, девушка прислонилась спиной к стене и, не отрывая спины от стены, медленно села, хотя скорее сползла. Жадно хватая ртом воздух, пыталась надышаться. Так и не избавившись до конца от дыма в лёгких, встала и осмотрелась. Да, выбралась где и хотела, на тихой улочке, посреди рабочего района. Прохожих практически не было.
– Ну и ночка… – устало вздохнула Лера.
Но оказывается, эта ночь припасла для девушки с буйным характером ещё пару-тройку сюрпризов.   По другой стороне улицы бежало четверо вампиров. Лера спряталась за припаркованную у обочины машину, и когда вампиры скрылись из виду, пошла в противоположную сторону, желая узнать, что же их спугнуло. Возможно, что сородич.
Было, наверное, уже часа три ночи. Дождь уже не лил, лишь слегка накрапывал. Усталость давала о себе знать, к тому же ныло левое плечо. Видимо ударилась где-то. И выглядела Лера, мягко говоря, неважно – кончики её длинных, чёрных как смоль, волос обгорели, руки были в саже, дождь размывал по лицу остатки туши с ресниц и теней с век, а одежда местами порвалась. Ангел смерти (или Ангел в тёмном, как её ещё называют) сейчас больше напоминала если и не выходца из ада, то и не на спустившегося с небес ангела. По крайней мере, проходящего мимо мужчину её вид явно шокировал, он долго крестился и часто оглядывался. Вне всяких сомнений, что он после этой встречи бросит пить, а также слоняться ночью по улицам.
Пройдя пол улицы, девушка резко остановилась и отошла немного назад. Перед ней был тупик между двух трёхэтажных домов. Лера поморщилась – так сильно запахло упырями. У дальней стены кто-то лежал. Лера осторожно приблизилась. Лежащий там парень, похоже, был мёртв. Рядом смывались дождиком кучки серого пепла, всё, что осталось от вампиров. Судя по всему, здесь пало семь или восемь упырей.
– Ты дорого продал свою жизнь, – тихо, с уважением прошептала Лера. – Кто же ты?
И тут её взгляд упал на руки парня.
Когти! У него на руках когти!
– Я не успела… – Лера опустила голову, – я не успела. Это ты… ты… сородич. Ещё немного, и я бы успела бы тебе помочь. Как я могла опоздать…
Глеб приоткрыл глаза, и, вздохнув, снова закрыл.
– Да ты ещё жив! – радостно вскрикнула девушка. – Но что же мне теперь с тобой делать?
Странно получается. Сперва испытав разочарование вперемешку с ужасом, девушка тут же оказалась в жутком замешательстве.
Не зная, что предпринять, и как помочь, Лера присела рядом с сородичем и принялась задумчиво грызть ноготь на большом пальце левой руки, что случалось только в случае крайнего замешательства.
Что же делать?..
Где-то неподалёку послышались звуки спецсигнала охотничьего патруля. Источник звука был в паре кварталов отсюда, и явно становился ближе. Это могло означать только одно – сюда уже мчится патруль охотников.
И хотя это могло повредить раненому, Лера  по возможности аккуратно взвалила его себе на спину, решив сперва унести его подальше от места, где с минуты на минуту будет патруль, а уж потом искать того, кто мог бы помочь.
Выпачкавшись в крови сородича, обильно шедшей из ран, задыхаясь от усталости, девушка, однако, умудрилась унести его с опасного места довольно быстро. Надеясь, что не привлекла к себе излишнего внимания, опустила Глеба на траву, посреди густого и неухоженного кустарника, коим заросла дремучая и всеми забытая клумба в одном из окрестных дворов.
Отцепляя налипшие листья с одежды, и вытаскивая из волос запутавшиеся в волосах веточки и прочий мусор, Лера выбралась из кустов.
Хмуро посмотрев на безликие дома вокруг, девушка торопливо пыталась вспомнить, кто из её знакомых живёт поблизости. Нужно было срочно найти кого-нибудь, у кого есть машина.
В памяти всплыл листок, вырванный из блокнота.
Ул. Белая, д. 17, кв. 6…
Лера подошла к металлической табличке, приколоченной к стене ближайшего дома.

Улица Белая. 14 а.

Девушка обрадовано улыбнулась, возможно, не всё ещё потеряно.

Ул. Белая, д. 17, кВ. 6
Волков Сергей

– Волков! Открой, это срочно! – барабанила по двери Лера.
Сухо щёлкнул замок, и дверь слегка приоткрылась.
– Кто? Кто там? – настороженно спросил открывавший.
– Это я, Лера Найт. Открывай уже!
– Послушай, ты хоть знаешь, который час? – сердито проворчал Волков, убирая цепь-защёлку.
Открыв дверь, он с криком «О господи!» отпрянул назад.
– Ну и видок у тебя… – Волков удивлённо прищёлкнул языком. – Что стряслось, Лера?
– Неподалёку отсюда раненый. Помоги, довези нас до моего дома, прошу тебя! Я бы его по подземелью перетащила, да там охотники сейчас, а если такси вызвать, таксист сдаст нас охотникам. Я его не донесу сама, смогла его только тут неподалёку спрятать.
– Раненый? Почему я должен помогать незнакомцу? Вызови «скорую».
– Нельзя, он не человек, он – хранитель. Упыри Смунда напали на него.
– Смунда? – внезапно переменившись в лице, прошипел Волков, и…захлопнул дверь.
Лера прождала минут десять, но за дверью была тишина. По-видимому, оборотень решил не рисковать своей волчьей шкурой. Поняв, что ожидание тщётно, и дверь не откроется, девушка медленно вышла из подъезда и села на скамью, стоявшую около дома. Кроме Волкова она здесь никого не знала, а он не поможет. Усталость разом навалилась на Леру и она, обхватив руками голову, осталась сидеть на скамье, под дождём. Дождь снова лил в полную силу. Всё стало вдруг безразлично, дождь усыплял, смывая прохладой тяжёлых капель мысли и чувства. Глаза закрылись, а горькие слёзы отчаяния от мира спрятал дождь…

В дверь позвонили. Лера открыла дверь, не заглянув в глазок, некого ей было бояться. На пороге стоял мужчина ростом, наверное, под два метра, лет тридцати на вид. Одет он был небрежно, на голове белая кепка, смотревшаяся немного нелепо. Девушка вопросительно смотрела на мужчину, тот на неё. 
– Лера? – спросил, наконец, гость. 
– Да. А вы… Волков, так?
– Волков. Волков Сергей… э… знаешь меня?
– Видела вас с дядей Егором. Вы с ним на заводе работаете, вроде.
– Да, – Волков снял кепку и стал мять её в руках. – Можно войти?
Лера кивнула и, отворив дверь шире, прошла в гостиную. Волков проследовал за ней. Когда они зашли в комнату, Лера указала рукой на кресло.
– Присаживайтесь.
– Я постою, – отказался гость, – я по делу.
– Дяди ещё нет, он пока на работе. Вам придётся его подождать.
– Я не к нему – я к тебе.
– Слушаю.
– Присядьте.
– Зачем?
– Я прошу.
Что-то подсказывало Лере, что присесть бы не помешало, но девушка не сдвинулась с места.
– Не присядете?
– Нет.
– Ну что ж… Я принёс плохие вести. Дело в том, что на заводе был ЧП… ваш дядя… хм… он…
– Что с ним? Что!!!
– Мне очень жаль…
Лера побледнела.
– Вам плохо?!
Губы девушки беззвучно зашевелились. Ком подкативший к горлу не давал произнести ни слова.   Волков усадил её в кресло, принёс с кухни стакан воды…
Лере вспомнилось сегодняшнее поведение дяди Егора, когда он уходил на работу. Загнанным львом метался он по квартире, не решаясь идти на завод, словно его собирались вести на эшафот. Что-то бормотал, негромко споря сам с собой. Девушка, затаившись в другой комнате, пыталась услышать хоть что-нибудь. Единственное, что она смогла разобрать в бессвязной речи Егора, была фраза: « лишь бы не пронюхали… идти навстречу?.. раз, и всё, нет меня – никто не проболтается… последний долг…».
Пока Лера пыталась осмыслить её, дядя Егор уже зашёл в комнату к ней, неожиданно обнял и прошептал на ухо слова, тогда простые, сейчас же после известия о его гибели наполнившиеся зловещей обречённостью:
– Прощайте, Ваше Величество…

Лера уже могла говорить, но молчала. Сидя в кресле, с бездумным видом, вертела стакан в руке. Слёзы уже высохли.   Волков долго хранил молчание, до тех пор, пока Лера не взглянула ему прямо в глаза. Волны боли казалось, всплывали из глубин карих глаз девушки, из глубин души, из самого сердца. Сергей даже не знал, что такое бывает. И почувствовал за собой вину – это ведь он, Волков Сергей, пришёл и обрушил для Леры небо на землю. Это он, принес ей горе своими словами. Это он стал для девушки вестником крушения её привычного мира…
Волков попытался отвести взгляд в сторону, но тщётно, зрачки Леры пронизывали его душу, не отпускали.   Но так длилось недолго, Сергей увидел в глазах девушки благодарность. До него дошло вдруг, что самое главное он уже сделал – помог ей своим присутствием. Теперь же, ей нужно побыть одной, ему же пора идти.
Достав из кармана блокнот и ручку, Волков написал на листке свой адрес:
Ул. Белая, д. 17, кВ. 6
Волков Сергей
 Вырвав листок, положил его на стол. Лера правильно истолковала этот жест, Сергей почувствовал это. Девушка поняла, что в случае чего может рассчитывать на помощь Волкова.
Он ушёл.
Ушел, молча, не оборачиваясь.
Ушёл, бесшумно закрыв за собой дверь.
Ушёл.
Ушёл, не зная, что для мира умерла робкая и тихая Лера Найт, и родилась та, чьё имя вскоре будут бояться произнести. Родилась та, кого нарекут Ангелом смерти.

– Вставай…
    Это голос дождя?
    – Открой глаза, Лера…
А смысл?
 – Ты спишь что ли? Эй… 
    Чьи-то тёплые и добрые руки приподняли лицо Леры за подбородок. Девушка с трудом разлепила веки. Волков Сергей смотрел ей в глаза.
– Пришёл…
– Враг моего врага – мой друг. Эй! Да ты горишь вся!
Оборотень помог Лере встать и усадил в машину.
Девушка тут же свернулась калачиком на задних сидениях. Жар спал, и сейчас её пробирал озноб, да так, что зуб не попадал на зуб.
– Белая… четырнадцать… – еле выдавила она из себя.
Сергей коротко кивнул и сев за руль, завёл двигатель. Через минуту машина уже заезжала в серый безликий дворик, посреди серых, и всё так же безликих домов. Когда Волков подрулил к клумбе, Лера не дожидаясь, когда остановится машина, выскочила из салона. Сергей от неожиданности  газанул, чуть не сбив её. Ударил по тормозам, остановился, а в свете фар промелькнула фигура Леры. Девушка на несколько секунд исчезла в низкорослом, но очень густом кустарнике, и вновь показалась, но уже в другом месте. За собой она волочила по земле тело своего сородича. Посмотрев, как Лере тяжело это даётся, Волков внезапно понял, что сидит в салоне автомобиля, не пытаясь помочь. Коротко ойкнув, оборотень торопливо вылез из машины, и легко подняв Глеба, занёс его в машину, положив на заднее сиденье. Лера забралась с другой стороны.
Теперь надо было спешить, не теряя более ни секунды. Волков, осознавая это, втопив педаль газа в пол, крутанул руль, резко разворачивая машину. Сдирая краску с левой боковины авто об бордюр, Сергей вырулил из двора на дорогу, едва не сбив неосторожного пешехода, когда не сбавляя скорости выехал через узкую арку двора. Запоздало просигналив, оборотень виновато пробурчал что-то себе под нос.
– Ты дрожишь, – глаза Сергея Волкова внимательно всматривались в лицо Леры с зеркала обзора салона, – как ты?
Лера молчала. Она сидела на заднем сидении машины, рядом лежал Глеб. Голова Глеба пребывала на коленях у Леры, и девушка напряжённо всматривалась в его лицо.
– Лера! – снова позвал Волков.
– Я в порядке… – тихо отозвалась наконец Лера. – Он умирает Сергей, поторопись, пожалуйста.
– Скоро подъедем.
    Машина с бешеной скоростью мчалась по улицам просыпающегося города. Чёрного цвета «БЛАЗ»  не обращая внимания на светофоры, пролетал перекрёстки и повороты. Видимо Сергей выжимал из своего автомобиля всё, на что тот был способен. Под капотом что-то подозрительно стучало, порой перекрывая звук ревущего двигателя.
Лера достала сотовый телефон и стала торопливо набирать чей-то номер.
– Давай же, отвечай! – приложила она телефон к уху. – Владимир… Владимир, жди меня у моего дома! Срочно нужна твоя помощь.
– ?
– Со мной всё в порядке.
– ?
– Да. Я нашла его.
– ?
– Плохо… – Лера взглянула на Глеба, – он сильно ранен.
– !
– Хорошо…
– ?
– Нет, со мной действительно всё в порядке! – заверила она, заканчивая разговор, повесила трубку.
Хранительница проводила рукой по волосам Глеба. Несколько раз казалось, что тот уже не дышит, и в внутри Леры всё сжималось и холодело. Но она ощущала рукой слабые удары сердца хранителя, и успокаивалась. Девушка смутно понимала, что сегодня судьба связала их одной ниткой. В чём причина этого понимания она не знала, но приняла как должное, даже не успев этому удивиться. По жизни руководствуясь принципом: «Не ищи в окружающей действительности смысл, ищи ответы», прочно вшитым в подкорку головного мозга строгим дядей Егором, Лера практически все события своей жизни воспринимала просто и навсегда. Как данность.
Автомобиль же уже подъезжал к Лериному дому. Опасаясь, чтобы Лера вновь не выскочила из салона,  Сергей заблокировал двери, и открыл лишь тогда, когда остановил автомобиль окончательно, и, заглушив двигатель, поставил «БЛАЗ» на стояночный тормоз.
Владимир уже ждал у порога, нервно ходя взад-вперёд.
Сергей вышел первым, и махнул Владимиру рукой, приветствуя. Следом выбралась Лера и, обойдя машину, открыла заднюю дверь.
– В дом, – коротко распорядилась она.
Владимир и Сергей послушно Глеба из машины. Занесли его в дом Леры и уложили на диван. Лера же зашла следом, и устало опустилась в кресло.
Владимир поднёс зеркальце к лицу Глеба, поверхность зеркала слегка запотела. После этого аккуратно разрезал ножницами его рубашку и тщательно осмотрел раны.
– Ещё живой! – сообщил он. – Лера, я знаю, что у вас безумная скорость регенерации тканей, но раны не затянулись. Ясно, что повреждения слишком сильные. Такие глубокие раны не успеют зажить… – он положил руку ей на плечо. – Мне жаль…
– Чем это его? – поинтересовался Сергей.
– Судя по всему ножами, но очень большими. Возможно мечами, или чем-то вроде того. Но это уже не важно.
Лера встала и взяла полотенце, вытерев лицо и руки, она подошла к раненому. Обращаясь скорее к самой себе, нежели к кому-то, девушка тихо сказала:
– Нужны «слёзы жизни»…
– Нет, нет! – Владимир нервно передёрнулся. – Ты же говорила, что у тебя ещё не получалось!
– Я должна… – Лера пыталась отодвинуть от себя вставшего между ней и Глебом Владимира, – пусти!
– На них ты потратишь часть своей жизни! – Владимир смотрел ей в глаза, – Не…
Большой палец девушки лёг на его губы, обрывая разговор. Лера помотала головой, словно пытаясь стряхнуть со своего лица пристальный взгляд Владимира.
– Умрёт… – с трудом выдохнула она, – он умрёт, ты… ты понимаешь это? Он… умрёт…
– Да что, чёрт побери, происходит? – Волков пытался вникнуть в суть разговора. – О каких ещё слёзах идёт речь?
– Сейчас ты их увидишь, – не глядя на него, отозвалась Лера, – надеюсь…
Мышцы на лице оружейника дрогнули так, словно он с трудом сдержался от желания ударить кого-нибудь. Руки его опустились вниз, путь был свободен.
– Спасибо… – прошептала хранительница.
Присев на колени перед Глебом, она склонила голову, будто в молитве. Тишина воцарилась в комнате. Сергей переводил взгляд с Владимира на Леру, и обратно. Хотел уже спросить что-то, но поглядев на хмурое лицо оружейника, расхотел.
Тут чуткий волчий слух Сергея уловил звук падающих каплей. Оборотень был не робкого десятка, но когда взглянул на Леру, побледнел.
Лера плакала. Широко открытыми от удивления глазами смотрел он на то, как слёзы текли из-под закрытых век девушки, стекали по щекам, падали на тело Глеба и… мгновенно впитывались в кожу хранителя. Только вместо обычных слёз, по щекам Леры текла… кровь, ярко алая артериальная кровь. Это жуткое зрелище длилось примерно полминуты, потом Лера не открывая глаза, попыталась подняться, но, так и не сумев до конца встать, стала заваливаться набок. Владимир подхватил её на руки и аккуратно усадил в кресло. Девушка была без сознания.
И тут нервы Волкова не выдержали.
– Что за хрень? – прохрипел он. – Что? Что это было, блин? А? Что происходит?
– Успокойся, – попросил Владимир, – она лечила его.
Оружейник стирал полотенцем кровь с лица Леры.
– Лечила?! ВОТ ТАК?
– Ты знал, что Лера принадлежит к вымирающему виду очень древних существ?
– Знал.
– Хотя их называли зверями, сами себя они называют хранителями жизни. Хранительницы могут лечить кого угодно вот таким способом. Это были её первые слёзы. Погляди на него…
Волков посмотрел на Глеба и обомлел – на теле хранителя не было даже царапины. Сам же он спал так, словно и не висел мгновение назад на волоске от смерти.
– Нехило, да? – ухмыльнулся Владимир. – А ведь не зря они зовутся хранителями жизни, не зря…
Как  только он договорил, Глеб дёрнулся, выгнул спину дугой и, издав нечто, среднее между хрипом и рычанием открыл глаза.

Этому автомобилю всегда уступали дорогу.
  Этот автомобиль боялись.
  Его уважали.
  На нём не стоял спецсигнал, как например, у кареты скорой помощи, милиции, или пожарной машины. Но стоило любому водителю узреть в стекле заднего вида его приземистый силуэт, как водителя бросало в дрожь. Для этого автомобиля не существовало пробок на дорогах. Для него не существовало дорожных знаков и красного сигнала светофора.
  Это был «Ленин». Именем вождя мирового пролетариата был назван бронеавтомобиль, сделанный охотниками из инкассаторской машины. Грозный представитель мира автопромышленности был бронирован, и к тому же, неплохо вооружён. На крыше «Ленина» красовалась самодельная орудийная башенка. В башенку был вмонтирован пулемёт ДШК, он же – несравненный Дегтярёв-Шпагин-Калашников. Это когда все государственные учреждения в спешке покидали город, охотники прибрали к рукам полуразграбленную военную часть. Там они и сняли с неработающего уже танка Т-10 его зенитный пулемёт.
    Сердито урча  двигателем, «Ленин» ехал по рабочему району. Прохожие, завидев его, вспоминали, что у них есть неотложные дела и старались поскорее уйти куда подальше. Броневик остановился у обочины. Александр Бездушев вышел из «Ленина» и огляделся. Улица была оцеплена, охотники в серой военной форме суетились, перекрывая дороги и обыскивая окрестности.
Бездушев был невысокого роста, но крепко сложённый человек неопределённого возраста. Нос его был широкий, и вероятно после старого перелома, немного кривоват. Подбородок широкий и волевой, плохо сочетавшийся на лице с умными глазами небесно-голубого цвета. В меланхоличном взгляде Александра застыло выражение глубокой усталости.
Скрестив руки за спиной, запястье к запястью, главный охотник задумчиво опустил обутые в высокие военные сапоги ноги в лужу, и пошевелил носком правой ноги. Раскисший окурок, плававший в луже, стал раскачиваться на волнах от сапога.
Александр вдруг почувствовал себя таким же окурком, старым и раскисшим, выкуренным жизнью и за ненадобностью брошенным в лужу.
    К Бездушеву подбежал сухощавый охотник, с белой нашивкой постового на рукаве.
  – Разрешите доложить обстановку!
Глава охотников хмуро посмотрел на постового, нарочито официальный тон постового его жутко раздражал. Но что поделаешь, порядок и субординация превыше всего.
  – Докладывайте, – разрешил Александр, и пошёл в сторону скопления солдат.
Постовой пошёл следом, стараясь не отставать от широкого шага своего командира.
– Квартал оцеплен, свидетели опрошены! Есть вещественные доказательства! Сегодня, примерно во втором, или третьем часу утра был уничтожен наш отряд из шести человек.
– Где?
– В верхнем ярусе подземелья. Отряд занимался зачисткой подвала от оборотней.
– Сколько было противников?
– Судя по доказательствам, и показаниям очевидцев… – постовой задумался, стоит ли говорить, но решил все-таки сообщить, – один.
Бездушев резко остановился. Выражение его лица никак не изменилось, но в голосе явно послышалась ярость:
– Как один! Отвечай! Как один человек поборол хорошо вооружённый, отлично обученный отряд?
– Не могу знать как, но это не человек!
– Кто? – сорвался на крик командир. – Вампир? Оборотень? Кто?
– Никак нет, это была ангел смерти!
– Ангел… – лицо Александра посерело от злости. – Опять! Ну, на этот раз она перешагнула черту дозволенного…
Посмотрев на побледневшего постового, Бездушев понял, что ответа не будет. Сделав глубокий вдох, спросил:
– Ещё есть новости?
– Среди рабочих ходят слухи, что в город проник такой же как она парень. Ночью на него устроили облаву вампиры, но парень остался в живых.
– Где он?
– Ангел смерти забрала его.
– Как забрала? – удивлению командира не было предела. – Это что, в городе теперь двое… ТАКИХ?
– Так точно!
– Что ты там говорил о вещь-доках?
– Мы нашли вещь, принадлежащую ангелу смерти. Плащ.
– Заверните в фольгу, запах плаща не должен пропасть. Думаю, он нам ещё пригодится, – Бездушев направился к броневику, но на полпути не оборачиваясь, окликнул постового.
– Да! – охотник вытянулся по стойке смирно.
– Как хочешь, где хочешь, но  узнай, что они за твари, чтоб к вечеру рапорт был на моём столе.
Шурша своими цельнорезиновыми шинами, «Ленин» с Бездушевым внутри, отъехал. Прапор в отставке, теперь же постовой охотник, облегчённо вздохнул. Повернувшись, стал отдавать приказы.
– Снять оцепление!  Плащ упаковать! Шевелитесь, мрази…
Этим нелестным словом он подгонял рядовых охотников.
Думаю, нужно в двух словах рассказать про охотников. Когда государственные службы покидали город, Бездушев собрал по всему Блакгороду всех офицеров запаса. Часть этих офицеров согласилась работать на него, и составила основу отрядов. Вот только нормальными людьми их уже сложно назвать, у них словно мозги промыты. Они стали ярыми фанатиками. Были среди охотников и простые наёмники. Но всё же подавляющая часть солдат - бывшие заключённые. Прибрав к рукам городскую тюрьму, Бездушев поставил их перед выбором – либо смерть, либо возможность стать охотником. Естественно, все предпочли борьбу с нечистью. Александр Бездушев был личностью харизматичной, и при желании умел быть убедительным. Быстро сколоченная им фракция охотников, или «борцов с нечистью», как любили они себя называть, довольно быстро стала одной из самых влиятельных сил в городе.

Блакгород никогда не был спокойным городом. Ещё в средние века тут вовсю велись боевые действия за эту ничем не примечательную, и в чём-то даже безрадостную землю. Была построена, а позже разрушена крепость. Строились, сжигались, и снова упорно отстраивались селения, дабы снова оказаться преданными огню. Никто уже не помнит названий тех селений и городков, земля умеет хранить тайны.
Относительное спокойствие в этих местах навёл некто Михаил Блак, человек, при стольких своих заслугах, умудрившийся никак не закрепиться в истории. Даже его отчество его затерялось в прошедших годах. Основав город, позже названный в его честь, Михаил Блак канул в безвестность так же загадочно, как и появился. Всё, что осталось от этой, возможно даже незаурядной личности – это имя, фамилия, и результаты его деятельности. Имя сохранилось благодаря тому, что войско Михаила Блака сражалось под знамёнами, с изображённым на них Архангелом Михаилом с пламенеющим мечом в руках. Исторически зафиксированный в летописи факт совпадения имён. Фамилия сохранилась благодаря своей необычности, а деятельность его заключалась в основании города возле речки Беглянки. Сама личность Михаила Блака успешно была забыта. Хотя в середине прошлого столетия жители Блакгорода спохватились, и надумали поставить памятник основателю города. Деньги были собраны, нашёлся архитектор, но вскоре от затеи отказались. Куда при этом подевались собранные средства, история умалчивает. Причина проста – не нашлось ни одного описания Михаила Блака, ни одного его изображения. Выглядел ли он как Ермак, покорявший Сибирское ханство, или может как Александр Невский, не знает никто, а ставить памятник основателю города, не зная при этом, как он выглядел, сочли кощунством.
А город быстро разросся, и неизвестно в какой период развития был назван так режущим слух словом Блакгород. При этом его первоначальное название не было обнаружено даже в самых подробных исторических записях, и по тому единогласно, условно считалось никогда не существовавшим.
Но самые мрачные, и самые трагичные страницы истории города были написаны уже в наше время, когда внезапно оказалось, что в городе уже давно пустил корни целый клан вампиров под предводительством Игоря Смертко, а подземелья под городом населены оборотнями. Страницы истории быстро заполнялись буквами, написанные кровью, болью и страданиями, ибо трагичные события свершались одно за другим, и порою одновременно, словно бы стремясь опередить друг друга. Смутное время было тяжёлым, богатым на события, и сейчас уже никто не мог объяснить, что послужило ему началом. Но в городе объявился однажды сам Эрик Смунд, да не один, а со своим кланом в полном составе. Появился неожиданно, словно всплыл из-под земли. Клан Смертко, до того старавшийся не выдавать факт своего присутствия в Блакгороде, и тихо ворующий людей на улицах, забеспокоился и воспротивился присутствию ещё одного клана в городе. После ряда стычек, между кланами установился шаткий мир, и произошёл делёж территории города на две половины. Смунд, заявившийся с целым кланом, примирительно осел в оговорённой территории, занялся какими-то своими, ему одному известными, но явно тёмными делами.
Примерно в то же время оборотни стали проявлять активность, и в течение нескольких недель эта хаотичная и неподконтрольная никому сила разделилась на две самостоятельные фракции, и поднялась на поверхность. Дикая Стая и Стая-покуда-неизвестно-чья. Выкурив вампиров из нескольких районов, оборотни поселились среди людей, ревниво оберегая от посторонних эти самые районы.
Власти тем временем свернули работу всех государственных учреждений, и город оказался в блокаде. Видимо стало ясно, что город стал своего рода раковой клеткой в организме страны. И возможно сейчас обсуждается предложение сбросить на Блакгород что-нибудь ядрёное и капитальное, вроде атомной бомбы. Раз и всё…
Однако паника и беспорядки были недолгими, ибо бесконечно длиться не может ничто, массовая истерия в том числе. Беспорядки поутихли сами собой, ведь как оказалось, у города было практически всё, на случай даже продолжительной блокады. Была гидроэлектростанция, посёлки снабжали пищей город. Окончательный конец беспорядкам положил до того никому не известный Александр с говорящей фамилией Бездушев, появившись так же неожиданно, как и небезызвестный Михаил Блак. Охотники создали в городе некое подобие порядка, и основательно проредили ряды вампиров, резко сократив их количество. Однако силы новой фракции были отнюдь не безграничны, и за ними осталась лишь часть города. Несколько ослабленные боями с вампирами и оборотнями и сектой (речь о секте пойдёт чуть позже), охотники закрепились на отвоёванной территории. Лишь в районах, контролируемых охотниками и оборотнями, которые относились к мирным жителям вполне доброжелательно, люди могли жить относительно спокойно. Район, в котором проживала Лера, был под контролем «кошаков», с которыми у охотников были хорошие отношения, ибо Бездушев был нетерпим лишь к тем, кто не был человеком.
В города настало небольшое затишье, ведь как говорится, анархия – мать порядка…
И тут сектанты, на которых смотрели с банальным презрением и подозрением, и которых не воспринимали как нечто способное к открытому противостоянию, неожиданно показали силу. В течение нескольких дней сектанты захватили власть в некоторых районах. Но и это оказалось не всё, на что они были способны. Найдя где-то в подземелье врата, способные открыть проход в другие, чуждые нам миры, сектанты вознамерились вызвать своих хозяев – демонов. Притащив врата в густонаселённый район, сектанты два дня пытались открыть врата, но тщетно. Проход в другие миры был столь ничтожен, что его было проще назвать щёлочкой в приоткрытой двери. Но кто знает, может они просто недосмотрели чего, и, исправив  врата, распахнули бы их вовсю, кто знает…
Александр Бездушев первым понял, чем это грозит городу и повёл охотников в атаку на сектантов. Кровопролитное сражение длилось три дня и закончилось пирровой победой охотников. Победой это можно было назвать только потому, что понёсшие большие потери, сектанты вынуждены были отступить. Но те полтора района, что достались охотникам, были мертвы. На третьи сутки боя врата неожиданно повели себя странно, стали открывать щель то в один мир, то в другой, и один был ужасней другого. Охотники, сектанты, и ничтожно малая часть мирных жителей с места боевых действий успели поспешно бежать, спасаясь от буйствующего артефакта. А врата же выпив залпом всю жизнь в большом радиусе, «выключились» сами собой. Охотники отогнали остатки секты оттуда и обнесли мёртвую территорию высокой стеной. И когда некоторые из них отважились-таки пробраться к вратам, оказалось, что их уже кто-то унёс. Это поведал один единственный выживший, из рискнувших проникнуть в мёртвый район, охотников. Поведал и через час умер неизвестно от чего, захлёбываясь собственной кровью. Считается, что врата унесли сектанты, пробравшись за ними через подземелье. И если это так, то кто знает, может они сейчас ломают голову над тем, как распахнуть врата настежь…

Лера смотрела в холодное осеннее небо. Высоко над городом ветер растягивал остатки туч, и ещё ночью бывшие бесконечными, тучи грязными лохмотьями уплывали за горизонт. Солнце светило, но совершенно не грело. Набережная была мокрая от дождя, и блестела зеркалами луж. Река Глинка неторопливо несла свои воды, цвета расплавленного свинца.
Всё как всегда…
Ветер шевелил волосы, ласково, словно играя. Он же увлечённо гонял над рекой лист газеты. Порывы ветра отпускали лист, но когда он почти достигал поверхности воды, подхватывал, и, подняв повыше, снова отпускал.
Лера зябко поёжилась и вспомнила о сгоревшем плаще.
– Ты уже десять минут молчишь, – рядом стоял Глеб. – С тобой всё в порядке?
– Спасибо за заботу, – хранительница растерянно улыбнулась. – Всё тип-топ… прохладно только.
Глеб снял куртку и накинул ей на плечи.
– Так лучше?
Лера кивнула.
– Спасибо что спасла меня тогда… – Глеб поправил куртку на Лере. – Я тоже помогу тебе, если что…
Хранительница подумала, как нелепо это прозвучало, но не подала виду. В конце концов, часто, чем нелепее звучит сказанное, тем оно искренне.
– Я могу за себя постоять.
– Но всё же?
– Что?
– Я обязан тебе жизнью.
–  Кто бы сомневался… – Лера иронически усмехнулась, но тут же посерьёзнела. – Ты ни чем не обязан мне. Я помогаю всем, кто действительно нуждается в помощи. Давай сменим тему.
– Согласен, но мы ещё вернёмся к этому разговору. Да, а я ведь не знаю, сколько тебе лет.
Девушка подумала, не прибавить ли пару годков для солидности, но решила не врать.
– Шестнадцать.
– Ты где-нибудь работаешь?
– Да… то есть, нет. Я подрабатываю, отыскивая пропавших людей, защищая жителей от вампиров и прочей нежити.
Лера могла бы рассказать, что несмотря на то, что она берёт деньги за свою работу, себе оставляет лишь малую часть, остальное не задумываясь относит в церковь, где собирают средства нуждающимся, или же сдаёт в специальный пункт сбора средств охотникам. Смутно осознавая, что на эти деньги будут куплены боеприпасы, которыми охотники будут палить по ней самой, девушка, тем не менее, была уверена в правильности этого поступка. Как ни крути, а охотники защищают мирных жителей, и довольно хорошо. Такая вот палка о двух концах.
Оставленных себе денег хватает ненадолго, и, рассчитавшись с прежними долгами, Лера тут же влезала в новые долги. Но сделать с собой ничего не могла, слишком велико было желание помогать другим. Какое-то своё, странное, моральное удовлетворение получала Лера, спасая людей, но делая при этом вид, что всё ради такой никчёмной вещи как деньги. Сама по себе, девушка глубоко презирала деньги, золото, брильянты и прочую гадость, засоряющую душу, и если вдруг денег оказывалось больше, чем нужно для насущного существования, стремилась избавиться от них. И сделать старалась это так, чтобы они принесли пользу хоть кому-то, главное чтобы не ей самой.
Но зачем всё это объяснять, если сама Лера в своей самоотверженности и бескорыстии не видела ничего необычного, хотя возможно и не задумывалась об этом.
– Ты ещё молода. Зачем тебе работа, причём такая? Как на это смотрят твои родители?
В глубине души девушки что-то перевернулось, сердце застучало вдруг прерывисто, делая паузу через пару ударов.
– Моих родителей нет в живых… – голос Леры стал отрешённым. – Давно очень…
– Прости, – Глеб понял, что затронул больную тему. – Ты по ним скучаешь?
– Как тебе сказать? Да, но… я плохо их помню. Я была маленькой, когда их не стало. Меня растил и воспитывал дядя Егор, да и тот два года назад погиб на заводе, во время пожара. От родителей же остались лишь смутные воспоминания, да медальон, принадлежавший моей матери. Это единственная вещь, что мне от неё осталась.
Лера поняла вдруг, что то, чего она никому, никогда не рассказывала, считая это слишком личным, Глебу же было говорить легко и просто. А ведь даже Владимир не знал ничего про медальон матери.
Да что это со мной такое? – раздражённо подумала девушка.
–Я знаю, каково это – потерять семью.
Лера обернулась к Глебу. Маниакальные нотки в голосе хранителя послышались наравне с сочувствием к Лере.
– Глеб, я знаю, зачем ты здесь. Погоди мстить, месть ещё никого не доводила до добра.
– Я не могу! – отпрянув, воскликнул он. – Не могу. Я должен убить его!
– Да пойми же ты, один в поле – не воин! В городе у Смунда много врагов, ты обязательно найдёшь союзников. К тому же, Смунд считает, что избавился от тебя. У тебя есть некоторое время для действий. Потрать его с умом.
Глеб устало вздохнул. Он понял, что как это ни печально, но Лера права. Месть придётся отложить на неопределённое время.
– Не грузи себя! – Лера ободряюще положила руку на плечо Глеба. – Я всегда смогу прийти на подмогу. Зверь всегда выручит зверя, так?
Развернувшись, она плавной походкой пошла по набережной. Глеб понуро побрёл следом. Когда девушка, слегка обернувшись назад, заговорила, её голос звучал почти умоляюще:
– Только давай поговорим о чём-нибудь другом. Ты не слишком удачно сменил тему…
–Извини.
– Извиняю.
Глеб огляделся по сторонам, словно только сейчас поняв, что они идут по старому каменному мосту.
– Почему мы здесь?
– Я всегда прихожу сюда, когда мне хочется отдохнуть. Здесь хорошо. Силы быстро возвращаются ко мне. Гляди!
Лера сняла с плеч куртку, и передала Глебу. Ловко подпрыгнув, девушка стала ногами на перила. Разведя руки в стороны, пошла по перилам.
– Упадёшь! – воскликнул хранитель, восхищённо наблюдая, с какой грацией двигается Лера.
– Неа… – замотала головой девушка.
Похоже, хранительницу нисколько  не смущала высота моста, по перилам которого она шла.
– Знаешь, я бы никогда не подумал, что тебе только шестнадцать.
– Почему?
– Ты выглядишь как вполне взрослая.
– В каком смысле?
– В хорошем.
– Ну, если так… – Лера спрыгнула на асфальт. – Жизнь заставила повзрослеть. И знаешь что, а ты можешь пока пожить у меня, в комнате дяди Егора.
– А удобно?
– Неудобно на потолке спать, – заверила хранительница, и хитро прищурив глаза, добавила: – одеяло падает.
 
Если ты вдруг меняешься, неожиданно и бесповоротно, если вдруг ты становишься… не ты, блекнешь, мельчаешь, становишься никем – то пора задуматься. Возможно, что-то огромное и абстрактное поглощает тебя, пытается разжевать и брезгливо выплюнуть, вложив в изувеченное тело изжёванное и исковерканное НЕЧТО, некогда бывшее твоей собственной душой.
Город был большим и абстрактным существом. При присутствии некоторой доли воображения именно так и можно было его представить. В его тени жили и умирали люди. Дышали, любили, боялись, надеялись… городу было глубоко плевать.
История города была мрачна и запутана, и по прошествии сотен лет, после его основания, не стала понятнее. Злой рок предначертал этому городу незавидную судьбу. Даже высоко в небесах, в высших сферах и восходящих мирах, где не питают никаких иллюзий по поводу духовной загаженности грешной земли нашей, название сего города стараются произносить как можно реже.
Тень от этого города падает на небо.