Портрет Серафима Саровского у старушки

Портрет Серафима Саровского у старушки.

В восьмидесятые годы я был хорошо знаком с ''Маросейскими'' старушками из общины о.Сергия Мечева. Поскольку в храме Николы в клениках распологался ЦК комсомола, то старушки перебрались в храм Ильи Обыденного на Остоженке. После литургии они обычно собирались на квартире Марии Владимировны Дриневич, жившей напротив храма, пили чай, делились церковными новостями, обсуждали семейные проблемы, предавались чтению житий святых или проповедей посвященнным наступившему церковному празднику. Как я уже упоминал это были еженедельные воскресные соборы на квартире святых старушек и старичков. Среди них была старушка, дочь профессора Прянишникова, памятник которому стоит рядом с Тимирязевской академией Зоя Дмитриевна Прянишникова. Когда я посетил ее на квартире, то увидел большой портрет Серафима Саровского, висящий на стене ее комнатки, ( большие комнаты занимали дети и внуки.) Зоя Дмитриевна уверяла меня, что это прижизненный портрет преподобного, я не поверил. Зоя Дмитриевна обращала моё внимание на переписанную руку преподобного, которой он держал четки. Портрет был решен в черно-коричневых тонах, и на этом фоне лик на портрете светился перламутровым сиянием. Зоя Дмитриевна обь'ясняла, что если бы это была копия с другой картины, художник бы не изменял положение руки, а скопировал как есть. Я все равно не верил, но лик светился.
А как к Вам попал этот портрет? -спросил я?
Зоя Дмитриевна рассказала, что ее подруга ещё в довоенные годы в Москве, идя на работу в какое-то ''бумажное'' управление проходила антикварный магазин, и время от времени заходила в него. В этом магазине она и увидела портрет Серафима Саровского, выставленный как портрет неизвестного монаха кисти Репина.Под портретом была поставлена цена - две тысячи рублей. Таких денег у женщины не было, купить портрет она не могла, но каждый день заходила в магазин чтобы полюбоваться на него, и мысленно помолиться.
Через месяц цену портрета снизили до тысячи рублей. Женщина загорелась. У них с мужем была тысяча рублей на переезд в Ленинград, но она решила, что ни в какой Ленинград они не едут, а  покупают портрет Серафима Саровского. Муж согласился с таким решением жены. Они приобрели портрет, женщина была счастлива. Преподобный был теперь у них дома.
А где-то через месяц в газетах были опубликованны результаты розыгрыша облигаций государственного займа. Женщина не обращала на газету внимания, поскольку приобретение облигаций было делом обязательным, а шансов на выигрышь никаких. Но зато этим озаботился ее начальник отдела. Сам он ничего не выиграл, но предложил женщине проверить ее облигацию.
- Пожалуйста,  - ответила она, - но я знаю, что я все равно ничего не выиграю.
- А вот и выиграли!  - ответил  начальник, проверив таблицу, - и выиграли вы пятьсот рублей!
Женщина ахнула.
- А поскольку у вас ''двойная'' облигация, - продолжал начальник, - то выиграли вы не пятьсот рублей, а тысячу.
Женщина обомлела. Серафим Саровский вернул ей деньги за ''спасенный'' портрет.
На эту тысячу они переехали в Ленинград, но по какой-то причине подруга Зои Дмитриевны не смогла взять портрет с собою, и попросила ее временно подержать портрет у себя. Завещав в случае ее смерти передать портрет ее знакомому священнику. Священник был арестован. А в 1941 началась война, блокада Ленинграда.
Портрет Серафима Саровского так и висел в квартире Зои Дмитриевны.
После войны священника освободили из лагерей. Он устроился на работу лесным егерем или сторожем. Зоя Дмитриевна передала ему портрет. Но священника почти до смерти избили в лесу, опасаясь за судьбу портрета, он вернул его обратно Зое Дмитриевне.
А через несколько лет в Москву приехала сама хозяйка портрета. Когда Зоя Васильевна рассказала ей историю картины, она сказала - Этот портрет как-то прижился у Вас, пусть он у Вас и висит.
Зоя Дмитриевна была счастлива. К ним в квартиру приходили групками люди, знакомые и друзья специально помолиться на прижизненный портрет Преподобного. Портрет Зоя Дмитриевна завещала священнику о.Александру Куликову. В то время и в голову не могло придти, что о.Александр станет настоятелем храма свт. Николая на Маросейке.
Пока Зоя Дмитриевна рассказывала всю эту историю, из портрета в сердце меня все время толкала невидимая рука. Моё сердце отверзлось, отверзласть вечность и в самом портрете.
''Все, верю! - сказал я, и поделился с Зоей Дмитриевной своим переживанием.
Мы прочитали акафист Преподобному.
Странное видение ожидало меня, когда я вышел на улицу. Грехи людей как некая духовная порода, пластами поднимались до небес. Этой греховной породой было залеплено все - троллейбусы, люди, машины, деревья. Все заполнял собою грех. А внутри меня было переживание благодати.
Потом все стало обычным.

13 августа 2016 года

На приведенном фото другой, ''классический'' портрет.

***

В очерке о схмонахинях Серафима Кочетковой и Марии Буторовой, старицах Спасо-Влахернского монастыря, я привёл рассказ Зои Дмитриевны о посещении слепой схм. Марии подругой православной писательницей Надеждой Павлович. Монастырь уже был закрыт, электричество в храме не включали, было темно. Иконы тонули в полумраке. По окончании беседы схм. Мария сказала Надежде Павлович
- Поцелуй икону Божией Матери!
- Где? Где? - спрашивала Надежда. - Я здесь ничего не вижу!
- Зато я вижу. - ответила слепая схм. Мария, и подвела её к иконе. ( Чудотворной Влахернской Божией Матери?)