Абсурдный капут

Данный материал является выдумкой и любые совпадения с реальными людьми абсолютно случайны! Присутствуют процессы табакокурения и  употребление алкоголя. Напоминаем: Курить и потреблять алкоголь вредно для здоровья!

Для лиц с трезвым умом и здравым рассудком.          С 21 +





               

                АБСУРДНЫЙ КАПУТ


                Анекдот с грустинкой

                Отрывки из жизни чужого государства






ЗНАКОМСТВО

    Юрий Иванович проводил свой выходной день на даче. Небольшой уютный особнячок стоящий среди сада. Все умещалось на десяти сотках, огороженных забором из бутового камня. Вполне достаточно, и не броско. Папа не раз говорил подрастающему Юрочке:
- Запомни сынок, не жируй на показуху! Всегда найдется завистник, который
постарается это исправить, или правоохранителей тобой заинтересует, или по службе пакостить начнет.
    Юра подрос, отслужил в армии, закончил два института, и по отцовской протекции был устроен в Большой дом, одним из многочисленных советников. Звезд с неба не хватал, они периодически сами падали. И сегодня отдыхал. Сидя на открытой веранде слушал жужжание шмелей, щебетанье птичек и попивал хорошее вино. Все это прервалось докладом охранника о прибытии к Юрию Ивановичу гостей. По дорожке к дому уже спешили двое. Первым шагал бывший сослуживец по армии, дружба с которым до сих пор продолжалась. Второй был незнакомый здоровенный верзила, в мешковатом костюме от секонд-хенда. Друга звали Иваном Юрьевичем, и в суете житейской он был директором частного охранного предприятия.
    Приблизившись, Иван Юрьевич пожал руку другу, выпил несколько глотков вина прямо из бутылки и тяжело плюхнулся в рядом стоявшее кресло. Незнакомец остался стоять.
- Познакомься Юрий, это мой коллега из Германии  - бесцеремонно, указав пальцем на незнакомца, сказал Иван, переведя дух.
- Ганс - будто каркнул верзила, кивнул и щелкнул каблуками.
Предложив гостю сесть, Юрий посмотрел на Ивана и спросил:
-  Ну, и каким ветром?
- Помнишь детей нуворишей, ну мажоров, что год назад поехали в Калининград искать янтарную комнату, немецкое золото, и один из них пропал?
    Иван показал на Ганса:
- И вот он, пацана этого, неделю назад привел. Оба утверждают, что явились из параллельного мира. Мажор сейчас в больничке, от пережитых приключений крыша прохудилась, но говорят,  скоро очухается.
 Иван, еще разок приложившись к бутылке, продолжил:
- У Ганса с собой были кинопленки, но при переходе многое пришло в негодность. То ли электромагнитные колебания, то ли еще какая байда, но восстановить получилось немного. Скинули на носитель все гамузом. Звука практически нет, но Ганс озвучит и объяснит, что там деется. Ты распорядись, ну, там...  накрытый стол, креслица, и хороший компьютер с большим экраном. И, как все готово будет, пойдем интересную фильму смотреть.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ  ЖДУТ

    Дэнчику вся эта поисковая затея надоела. Днем лазили по развалинам замка, по  доступным подвалам и штольням. Все вокруг загажено, грязь, смрад и следы костровищ. В машине не поспишь по человечески, тело ломит и болит. Ни  одна янтарная комната того не стоит! Пять парней и пять девушек, с дури вдруг решили, что смогут отыскать то , чего другие не нашли. Хотя эта блажь пришла им на ум, чтоб сменить обстановку. Внести новизну. Новизна вдруг обернулась ободранными руками, сбитыми коленками, запахами немытых тел,и руганью по пустякам. Сегодня Денчик решил никуда не ходить . Позавтракав с аппетитом и полторушкой светлого пива, он пьяненьким взором провожал своих товарищей, скрывающихся в темной дыре входа в штольню. Покурив и рассудив трезво, Денчик понял, что поступил с товарищами нехорошо. Да и отлить приспичило. Поэтому, взяв фонарик, он побежал догонять ушедшую кампанию. Фонарик светил тускло, так же тускло было на душе, радость от затеи догнать друзей - товарищей испарилась. Да и жутковато стало. Хотел было позвать своих, но стало стыдно, засмеют. И тут вдали замаячил дневной свет.  Фонарик несколько раз моргнул и погас, видимо сели батарейки. Денчик прибавил ходу, почти бежал, и добравшись до проема, с криком: 
- Ага! А вот и я! - впрыгнул в солнечный день. После темноты тоннеля было больно
смотреть, потом стало больнее, когда его сбили с ног и начали пинать, ругаясь на немецком языке. Парень извивался, прочил всякие неприятности нападавшим, но друг друга они явно не понимали. В итоге, избитый и связанный  охотник за сокровищами предстал перед начальником тайной полиции великой Германии господином Мюррелом. Находясь в Кенигсберге по служебным делам, Мюррел с самого начала наблюдал явление Денчика немецкому народу, и слышал, что тот орал солдатам его метелившим.
Щурясь от солнца, Мюррел приказал беспокойного русского, а из ругани было ясно, что связанный именно русский, бросить в кузов грузовика.
-  Заберу с собой в Берлин, потягиваясь, проговорил шеф тайной полиции, и продолжил: - Пусть там расскажет, что там за папа у него такой, что нас всех накажет, за то, что мы его деточку с порога не расцеловали в... И где он этого набрался?
    На аэродроме русского перебросили в самолет, следом поднялся Мюррел.
Запустили двигатели, и самолет набирая скорость взмыл в небо.               

В КУРС СОБЫТИЙ

    Обычному народу никогда не нравилась война. По окончании первой мировой,
все ответственные за войну, во главе с кайзером прихватив остатки казны, эмигрировали безбедно тосковать по Родине. Обозленные и вооруженные солдаты возвращались с передовой с вопросами: Кто во всем виноват? И как их будем наказывать? Промышленность дышала на ладан, сельское хозяйство без мужских рук поросло бурьяном. Промышленники, не зная чего ожидать от разъяренных военных, тоже подались за границу от греха подальше. Проблема! Чтобы успокоить народ собрали временное правительство, и начали думать, как создать постоянное. Не мудрствуя долго, посмотрев на модели управления других государств, немного подрегулировав сотворили свою: вместо кайзера - президент, правительство - народные депутаты, глава правительства - канцлер.  Теперь предстояли выборы достойных. Политических партий в Германии было три, и все три хотели править. Социал-демократы, партия либералов, и партия социалистов. В основных требованиях сходились: построение крепкого государства, социальная защита граждан, бесплатная медицина, социальная справедливость и солидарность. А различались в методах достижения цели. Одни хотели строить капитализм через социалистическое начало, другие предлагали сразу начать созидать капитализм, третьи выступали за социализма без капитализма. Во избежание политических мордобоев и поножовщины, решили выбирать депутатов сразу из трех партий, путем народного голосования. Народ тоже проявил было инициативу. Пришла группа мужчин в Рейхстаг, спросили главного и были проведены  к главе временного правительства. При виде высокого руководства группа оробела и один из них сбиваясь,  и запинаясь заговорил:
- Фриц Морган я, мы тут подумали, судоремонтники мы... Если депутаты являются народными, то и кто-нибудь из нас, из народа, сможет стать депутатом? Мы же лучше других знаем наши проблемы».
    На что был дан логичный, краткий ответ:
- Поймите господин Морган, в депутаты требуются профессионалы! Финансисты и политики, разговаривающие с заграничными  коллегами на их языке. А Вы, что сможете? Нацарапать напильником на спинке впереди стоящего кресла: «Тут был Фриц?» Нет! Нам нужны люди мыслящие глобально  и на десятилетия вперед! А Вы, дорогой Морган, будете обращаться к ним, встретив на улице, или в кафе, со своими просьбами и пожеланиями. Ну, или придя на прием. Народный депутат в основном и существует для улучшения жизни драгоценного народа! А теперь господа идите, работайте и не переживайте за свое светлое будущее. Оно вам обеспечено!
Рабочие, весело перебивая друг друга, рисовали радостные перспективы и спешили к женам поделиться своими фантазиями.
    А на дверях Рейхстага появилась здоровенная табличка: «Посторонним вход ЗАПРЕЩЕН!!!»
               
    Было несколько воззваний о финансовой помощи  к странам бывшим деловым парт-нерам. Но так как Германия раньше посещала другие страны, чаще всего, с оккупационными визитами, то дураков нашлось мало. Россия, которую саму лихорадила предреволюционная ситуация, дала стомиллионный заем золотом, с условием обмена военными технологиями и Америка – десять миллионов в своих долларах, с условием предоставления в Германию своих финансовых советников для задирания немецкой экономической кривой. Началась «президентская» компания.  Депутаты выдвинули своих претендентов на высший пост, но потом решили оставить одного - представителя полицейских структур, которого свои должны были побаиваться и слушаться, а чужие смотреть на него с уважением. Парочку претендентов добавили для соблюдения регламента, ведь по строгой рекомендации Америки, строилось законопослушное демократическое общество. Значит, и выбирать надо было из нескольких. Были созданы наблюдательные комиссии, контролирующие процесс, в которые входили американские наблюдатели. Все было хлопотно, но того стоило. Прошли выборы и большинством, был выбран Вольф Юнкер, крепкий  пятидесятилетний мужик, в свое время даже воевавший, а впоследствии возглавлявший один из отделов тайной полиции. И вот с трибуны Бундестага была дана клятва, служить верой и правдой своей стране, и своему народу. А дальше, собрали кабинет министров, назначили канцлера и начали движение в процветающее будущее. Так как все принадлежало государству, тут же были вложены огромные деньги в развитие всех без исключений видов промышленностей. Приоритеты - производство и сельское хозяйство. Особое внимание уделялось образованию и культуре. Медицина стала, по тем временам, передовой в мире. Чем больше зарабатывалось, тем больше вкладывалось. Германия превращалась в индустриальное общество, с отлично слаженным и здоровым рабочим организмом. Налаживалось международное сотрудничество. Заключались долговременные контракты. И... по подсказке американских советников, взор был брошен на африканские и другие почти бесхозные территории, где аборигены до сих пор добывали огонь, высекая искры. Там столько полезного, а добыть никто не может! Экспедиции собирались моментально. Техники и оборудования – завались. Плевать на то, что на тех территориях давно подъедаются Англия и Франция. Там, где двое едят – и третий с голоду  не окочурится.
    Эту мирную экспансию, Англия и Франция сочли необъявленной экономической войной, а не здоровой конкуренцией на просторах, не принадлежащих им земель, и посыпались эмбарго, и экономические санкции.
    Громче всех возмущались американцы, живущие на правах хозяев в гостях у индейцев. Контракты расторгнуты, товар есть, но девать некуда... кризис, беда...
               
СОХРАНИВШИЕСЯ КАДРЫ ХРОНИКИ И КОММЕНТАРИИ К НИМ:

    По-прошествии двадцати пяти лет многое изменилось. Еле пережили, практически крах государства. Президента Юнкера сменил  Дольф Гислер, дальновидный политик, также из бывших, которых уважают и побаиваются. В остальном руководстве  хоть и были изменения, но это были скорее перестановки с места на место.  Давно был назначен новый канцлер – ну уникально энергичный человек, делающий все наотмашь и абы как. Абсолютно все, до сих пор помнили тот момент, когда в Бундестаге государственные умы сидели понурив головы и не знали, как спасти страну от неизбежного разорения. Хоть все принадлежало государству, страна стремительно нищала. Производственные мощности были, но ориентированы на заокеанского потребителя. Своим, эти товары и даром не нужны. Сельское хозяйство пришло в упадок из-за отсутствия финансирования, безработица. Деньги, если у кого и были, то на них купить было нечего. Хлопнули двери, потянуло сквознячком, и в зал заседаний неторопливо вошел человек невозмутимой нордической наружности. Господин Айс.
-  Ну, что пригорюнились? - спросил он: – Печатаем деньги нового образца и дело с концом! С остальным разберемся по ходу пьесы. Сейчас главное посчитать чего наше хозяйство будет стоить в новых купюрах.
Закипела работа, вложения в банках и сберкассах заморозили, а народу дали двое суток
на обмен старых денег на новые. В результате чего, народ остался без денег, так как существо-                вал потолок суммы, которую можно было обменять.  Айс продолжал развивать события.
– Мы, не должны останавливаться на полпути - заявил он:
– Все уже убедились, что бывает при плохом управлении промышленного и государственного сектора. Каждому заводу нужен хозяин! Приватизация спасет судьбу Германии! И только приватизация!
    Народу объясняли, что это перелом в их горькой судьбе. Ведь они тоже могут стать полноценными хозяевами. Где они на это денег возьмут им не сказали. Но повсеместно наблюдался душевный подъем. 
    Вроде и денег в стране не хватало, а тут услышав о частной собственности,
и частном капитале, как грибы начали появляться коммерческие банки. Как ни странно, к ним на помощь пришли заокеанские коллеги. Вливание денег подпитало экономику. Опять появилось кредитование и партнерство. Американские банкиры обещали прислать побольше помощников – специалистов в финансовый сектор.
Заводы стали принадлежать частникам, земля сдавалась в аренду, шатко и валко закрутилось производство. Так, благодаря отобранным у вольных германцев деньгам, сохранили государство.
    В те времена и был выбран президентом господин Гислер. Пятнадцать лет назад. Да, мутные были времена... Мутные...            
С тех пор в стране появилась полная демократия и свобода.  Народные депутаты, называли себя «народными слугами» и заливисто хохотали. Чтобы не видеть унылые рожи обычных людей, сначала робко, потом, не скрывая, отстроили для себя целый город «Нью Берлин». Отправляли детей учиться за рубеж экономическим и другим наукам. Кто не спешил разлучаться со своим чадом, отдавали  его учиться в местные элитные школы.
    Правда, с них спрашивали декларацию о доходах, но в ответ получали:
- Да я от этой работы получаю только геморрой и нервное истощение! Народ - наш глупый Михель - обленился, только и делает, что жрет сосиски и пивом запивает. А по вечерам упивается шнапсом. Где новые достижения в науке? Где трудовые достижения?
    На заседаниях принимались законы о борьбе с пьянством.
Следующим вопросом шло повышение зарплат депутатам. Брал слово председатель:
-  Работа у нас, не приведи Господь другому! Мы работаем с огромными деньжищами. Искушение!!! Чтоб не оступиться, и не провороваться, предлагаю положить каждому – сто средних окладов. Пусть народ знает, что мы в курсе, сколько у них средний оклад. Ну, и по мелочам: квартира, машина, дача, охрана, мед. обслуживание, командировки по стране и за рубеж, командировочные, представительские, и непредвиденные – за государственный счет. Обеды, ладно, за наш счет.
Проголосовали единогласно. Обед в депутатской столовой стоил в три раза меньше, чем обед в заводской столовке. Готовили французские повара заказные и  кошерные блюда.
    Народ имел возможность открыто выразить свое недовольство, без матершины  и спокойным тоном. Радио, уже давно было сконструировано Поповым, а немецкие ученые его прокачали до телевизора еще с десяток лет назад. У низшего класса телевизора, разумеется не было, но люди с достатком не ниже среднего могли себе позволить телеприемник в кредит. Для особо любопытных зрителей, которых интересовало светлое будущее, была передача «Народ и Люди». Где сидящий на лавочках обычный народ высказывал мнение о жизни,а развалившийся напротив них депутат объяснял им о трудностях государства на пути улучшения благосостояния трудящихся. Казалось в «Народ» выбирали тех, кого при всей своей буйной фантазии хватило на то, что будь он слугой народа, то нажрался бы до заворота кишок, а потом напился до посинения. Вопросы от народа были глупые, и заученные. Но улучшение правительство обещало всегда, только надо потуже затянуть пояса. Похоже, к достатку вела очень узкая дверь, и народ еще не готов в нее протиснуться.
    Правительство всегда работало в напряженном режиме. Выделялись деньги, но сдвигов в экономике не наблюдалось. Перепробовали все. Министры менялись местами, потом решили переименоваться в магистров. Для них даже пошили мантии, как у магов, чтобы они творили экономические чудеса. Без изменений...

    Поняли, чего-то не хватает. И торжественно надели  на шеи магистров толстые золотые цепи  с медальонами, на которых был изображен род их занятий. На следующий день, когда магистры прибыли на работу  их цепи были на треть короче, а их жены хвастались друг перед другом новенькими колечками и браслетиками. Магия все-таки произошла.

    Магистры заседали. Степенные государственные мужи. Пенсне каждого сверкало мудростью и умом. Обсуждалось очередное поднятие тарифов на электричество. Обычно, объясняя это инфляцией, тарифы поднимали два раза в год. Сегодня решено было поднять тариф и в третий раз. Пенсне магистра водоснабжения возмущенно блеснуло:
-  Господа! Я негодую! Вы забываете, что без воды – ты не куда! Требую повышения тарифов и на воду!
-  Бросьте господин Куллерр!  - перебил его магистр энергетики: – У нас провода поизносились, на пол страны надо по новой тянуть... Работы непочатый край! Надо за сезон успеть! А электрик нынче, какой пошел? Сами знаете, что народ – Михель - совсем обленился! Только денег и хочет, а работать хоть сам за него иди.
Пенсне собравшихся согласно закивали.
-  Что Вы мне мозги полощете?  - все больше расходился Куллерр: –  Опять наймете гастарбайтеров ... Мы как договаривались? Или все, или никто!
- Да поймите вы, наконец ... - заговорил магистр медицины: – Мы хоть можем объяснить причину подорожаний услуг, а вы уже и так берете с населения за воду, как за минеральную!
- Да хоть, как за газированную! – вскричал Куллерр: - Повторяю, или все, или никто ничего повышать не будет!
    Пенсне водоснабженца выжидающе сверкало…
    К вечеру подорожали свет, лекарства и поднялись тарифы на воду.

    Дольф Гислер ехал по делам. Проезжая мимо грандиознейшей стройки рядом с храмом, приказал остановиться. С Главой Тевтонских Крестоносных церквей епископом Фроммом он был в приятельских отношениях. Подойдя к воротам храма, Гислер бегло оглядел вокруг в поисках колокольчика или колотушки и увидел кнопку возле окошка, задрапированного тканью с изображением рыцарского похода. Гислер не задумываясь, надавил на кнопку. Из-за драпировки раздалась ангельская переливчатая музыка, и хор женских голосов пропел:
- Господь с нами, Аллилуйя-я-я...»
Дольф нажал еще несколько раз.
    Вновь прозвучало прекрасное «Аллилуйя-я-я-», калитка вделанная в ворота открылась и оттуда выбежал епископ со словами:
-  Хорош баловаться! Живой звук, бешеных денег стоит! 
Потом, присмотревшись к гостю гордо спросил:
- Зачем пожаловал, Сын мой?
-  Так, мимо проезжал. Гляжу и думаю, не Вавилонскую ли башню тут  возводят?               
-  Не кощунствуй Сын мой. Ты обратил внимание, какие мракобесия нынче творятся?      
    Вывели денежку в Грецию, а там все наши счета поарестовывали. Ты бы прошелся там вдоль берегов на «Тирпице» ...  И сам отдохнул, и напомнил, что с нами враждовать не стоит.
- Да, нехорошо поступают, очень нехорошо. Я, как раз собирался над этим поработать. Но глядя на строительство, не скажешь, что все деньги канули. И машины хорошие дорогие стоят на парковке. - Гислер мотнул головой в сторону шикарных иномарок.
- Люди несут и надо осваивать, а то замаячит на горизонте Айс со своими реформаторскими фокусами, опять без штанов останемся. Ты бы построже со своими депутатами, да магистрами! Законы пишут, а сами по ним не живут. Как каяться и исповедоваться приходят, у меня под митрой волосы дыбом встают! Подношения церкви, правда,  царские. Самые дорогие индульгенции берут,  - епископ улыбнулся:
-  Но, когда заглядываешь под хвост даже самой породистой лошади, сам знаешь, что там можно увидеть. Строже будь! – попрощавшись, Отче исчез за калиткой.
Гислер несколько раз нажал на кнопку звонка, послушал чарующее «Аллилуйя-я-я...»,
сел в машину и двинулся дальше.
    Путь был не близкий.  Дорога была похожа на прифронтовую. На ямах и выбоинах жутко трясло и бросало из стороны в сторону. Благо водитель был не только внимательный, но и разговорчивый, скучно не было. Проезжали мимо города Бремен. Водитель оказался уроженцем тех мест, урожая тридцатилетней давности.
- Вы представляете? - тараторил он: – Существует правдивая легенда, что самый первый немецкий трубадур был родом из нашего городка. Однажды его,  как «никчему» изгнали, он скитаясь приручил осла, пса, кота и петуха, научил их петь, и гастролируя по стране заехал к землякам с концертом. Всем очень понравилось, а самая красивая девушка в городе вышла за него замуж. Да! Даже памятник поставили, ему и всей его группе. А в низу табличка с отрывком хита тех лет:

Мы к Вам приехали на два часа,
послушайте и полюбите нас.
Хмельное пиво есть, и колбаса?
Давайте. Можно и с собою, про запас. 

    На открытие приехали из министерства, увидели табличку, почитали, посовещались, усмотрели пропаганду бродяжничества, зоофилии, пьянства, попрошайничества, и приказали табличку убрать, - шофер засмеялся:
 - Но памятник оставили.
Машина продолжала поглощать, уходящую вдаль отвратительную дорогу.
    Удивительно было, что легковушку до сих пор не стошнило. Проезжали сто первый километр от Бремена. Степной пейзаж, небольшой город – призрак, который,  как на репродукции к
страшной сказке  обнимали то ли тучи, то ли смог.               
- Химпром Германии. - Объяснял водитель: - Там за городом химический комбинат, делают всякие удобрения. Сначала предусматривалось, что работать на нем будут досрочно освобожденные. Но работают те, кто сам его и строил. Во судьба! У меня там теща работает. Ведьма еще та, но даже  она не заслужила! Да... Вроде строили, строили, а в итоге себе вырыли яму. Ладно бы платили так, чтобы можно было рабочим ездить здоровье поправлять. Но руководство  до этого пока не додумалось...

    Гамбург! Гамбург! Гордость кораблестроителей – значит гордость  моряков! Это еще не море. Но - это больше! Это часть впадения в море! Вода! Много воды! После дорожной пылищи хотелось раздеться и броситься в ласковые волны, что Гислер и сделал.  Взмахивая и загребая руками, он стремительно удалялся от берега. Радуясь, как ребенок, он струйкой сплевывал попавшую в рот воду. Почувствовав усталость, Дольф перевернулся на спину, дыша полной грудью,  растопырил руки и ноги и отдался на волю волнам, которые катились потихоньку к берегу. Щурясь от солнца и попавшей на лицо воды, Гислер обратил внимание на обгонявшие его обрывки газет, щепки, кожуру фруктов и другой мусор. 
- И здесь все засрали... -  пробубнил под нос Гислер, выходя на берег.
Как потерпевшую крушение шхуну, волны валяли на гальке половину арбуза, увитую водорослями.

    В Гамбурге, передовыми темпами шло строительство домов. Город рос и  расширялся, но во внутрь. Не заморачиваясь на прокладке новых дорог, канализационных и других коммуникаций, новые здания строили впритык к старым. Архитектурные прабабушки жались к архитектурным правнучкам. Казалось, что можно выйдя на балкон прикурить у жильца дома напротив. Пробки на дорогах указывали, что многие жители имеют возможность выехать на работу на личном автомобиле, но добраться не могут.
    Проведя инспекции кораблестроительных и судоремонтных заводов, Гислер был доволен. Техника, хоть и прошлого века, работала исправно. И люди хотели работать. А  это - главное! Дольф Гислер с легким сердцем вернулся в Берлин.
На судоремонтном заводе происходил совет директоров этого завода.

- Господа! Не пора ли подумать, где взять денег на модернизацию? - спрашивал первый: -  Мы же на самофинансировании!
-  В Банке  - отвечал другой.
- А где мы возьмем двухсотлитровую банку набитую деньгами? -   спрашивал первый.
- А давайте пригласим иностранного инвестора! - вдохновенно воскликнул третий.
И по результату голосования,  все двадцать директоров были за.               

РЕВОЛЮЦИОННАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

    В министерстве,  канцлер пробовал сделать выволочку магистрам за медлительность:
- Мы поручали  освоить выделенные средства на улучшения питания малоимущим слоям населения. И, Мы хотим услышать, что имеем на текущий момент?                               
    Магистр продовольствия докладывал: - Было привлечено огромное количество ученых и разработана новая рецептура хлеба под названием «Сытный». Он двух видов. С ароматом жареной курицы и с ароматом бекона. Правда, будет стоить втрое дороже обычного, но зато появились новые рабочие места для химиков технологов. Скоро народ – наш Михель - будет сыт, перекусывая даже одним хлебом!
    Пенсне присутствующих гордо закивали.
- Что у нас с образованием? - спросил канцлер.
- Как всегда на высоте! - отвечал магистр образования: - После того, как мы усовершенствовали ЕДИНУЮ СИСТЕМУ ОПРОСА (ЕСО), дети стали быстрее обучаться. А умницы, какие! Очень часто угадывают из четырех предложенных ответов! Того и гляди умнее нас станут! И скоро нам всем, может, придется подвинуться.
Пенсне одобрительно улыбались.
    Это – «может, придется подвинуться» – не давало покоя многим чиновникам. Депутаты обдумывали закон о передаче депутатских мест половым путем, то есть  закон: «О передаче рабочего места чиновника по наследству» Чиновники эволюционировали отдельно от обычных граждан страны. Казалось, что они начали относить себя к полубогам. Живя в государстве, они жили за его гранью. Они обретали, даже не полную свободу, а обретали полную вседозволенность. Они проводили в жизнь все, что только могли придумать.
    Кредиты, кредиты, казалось, что все жили в долг. Народ – в долгу у государства, государство – в огромном долгу у зарубежных инвесторов. Так как обычно кредиты выдавались банками в иностранной валюте, удивляло количество свободно обращаемого доллара так далеко от Америки. По официальным данным, Америка сама должна была пол Миру. А тут на тебе, дает в долг.  Бытовало мнение, что у Америки не одна деньга - печатная машина, а пять, и все дымились от нагрузки. Американские банкиры, только приветствовали заемную кредитную экономическую политику Берлина. У них был девиз: «Грустишь без денег? Займи у нас! Потом придёшь в ужас, когда поймешь, сколько ты уже нам должен! Может даже всё, и весь!»  Но этот девиз знали только американские банкиры. Немецкие же представители бизнеса, выплачивали потихоньку долги зарубежным банкам и заплатив налоги, старались вывести деньги подальше из страны. В отечественную промышленность не вкладывались. Наблюдался круговорот - в страну денег и отток деньжищ из страны. Бизнес, и ничего личного.
    То, что оставалось государственным – потихонечку загибалось. Медицина хандрила. Врачам задерживали зарплату. Фармакология тоже затухала под наплывом импортных лекарств. Чиновники лечились за рубежом. Народу заявляли, что будь отечественная медицина платной, давно бы вылечили всех больных в стране. Но, не хотите платить, имейте то, что есть. Другими словами, там, где нельзя было мгновенно обогатиться, туда чиновники старались не соваться. Есть, и слава Богу.
Из-за океана постоянно приезжали крупные воротилы капитала, с мечтой поделиться своими рецептами быстрого обогащения. На такие семинары старались попасть чиновники со всей Германии. Тут можно было увидеть и министерских  магистров, и директоров управляющих компаний, и  отечественных бизнесменов и бургомистров со всей страны.
- Вы все, даже не понимаете, как  Вам повезло! - заявлял американский финансовый
гений: – Вам не надо ничего покорять или добывать! Не надо начинать с нуля! Вам государство само сунуло под зад хорошую должность, кстати, весьма хорошо оплачиваемую. И Вы, должны потихоньку начинать развивать стратегию: ПОД СИДЯЧУЮ ПОПУ  ВИСКИ НЕ ТЕЧЕТ! Вы должны начать усердно работать! Заставляйте всех Вам платить! Народ  обязан за все платить! Хотят ездить по хорошим дорогам – пусть платят! Торговать – пусть платят! Покупать – пусть платят! Учиться – пусть платят! Жить в квартирах - пусть платят! Обычный Народ – это, то сословие, которое должно трудиться больше, а получать, как можно меньше и постоянно платить! (Раздались неистовые аплодисменты).               
    В итоге ввели плату за пользование дорогами, парковками, тротуарами, и на их ремонт. Поднялась стоимость нового жилья, поднялась стоимость аренды земли, в квартплату внесли стоимость обязательного ремонта дома… Оплата за пользование лифтом - как воздушным транспортным средством.  Цены в магазинах поднялись до ресторанных. Народ,  опять попросили потуже затянуть пояса.  Михель тихонечко начинал завывать.
    У многих чиновников даже вошло в привычку собираться в представительстве Америки в Берлине. Всегда находили общую тему для разговоров. Смеялись над глуповатым Михелем, восхищались смелостью и отвагой самых первых американских колонистов. Просили совета, или давали советы - как вести себя в той, или иной ситуации. Проводили время с пользой и весело. Где еще услышишь, и узнаешь столько полезного? А еще, за продвижение различных демократических ценностей в Германии приплачивали из различных американских фондов, и приплачивали очень даже щедро… 
            
    Погода дрянь, дождь и ненастье. Гислер морщился в машине от ноющей боли в ноге. В свое бурное полицейское прошлое он умудрился схлопотать часть заряда дроби из злодейского ружья. Доктора долго потом выковыривали дробины, но достали, похоже не все. Теперь на отвратительную погоду срабатывало быстро и качественно. Болело, и отдавало в спину. Проезжали как раз возле  поликлиники, и Гислер приказал завернуть к главному входу. Тяжело хромая поднялся по ступенькам, зашел в двери и окунулся в мир очередей, болезней, жалоб, и предложений набить морду этим никудышным врачам. Ковыляя мимо сидящих и стоящих бабулей к кабинету хирурга, со всех сторон слышал предупреждения, что если посунется без очереди, то ему потребуется только патологоанатом. На возросший шум и гам из кабинета высунулось лицо пожилого доктора, который прикрикнул:
- А ну прекратили базар тут! Не видите, человек с острой болью! - и обращаясь к Гислеру: - Проходите, с чем пожаловали?
    Доктор, как доктор. Худощавый,  с коротко стриженой седой головой, козлиной бородкой, а из нагрудного наружного кармана торчал древний стетоскоп, похожий на дудку заклинателя змей. Доктор велел раздеться и показать объект страданий. Потом долго рассматривал здоровенный шрам, и что-то шепча, надавил пальцами на самое болючее место. У Дольфа Гислера потемнело в глазах, и мир опрокинулся. Без сознания он рухнул на сзади стоящую кушетку. Пришел в себя Гислер от резкого запаха нашатыря и увидел над собой озабоченное лицо козлобородого врача, который говорил:
-  Ну, что же Вы, батенька?
    Гислер рывком сел, кровь  прилила к лицу, и он очень хотел дать доктору между глаз. Но, словно прочитав мысли пациента, тот отошел на недосягаемое расстояние и крикнул:
- Послушайте, милейший!
Гислер, покривившись, дал знак помолчать...
За три дня до этого:
    Уже давно вместе с демократией, в Германию перекочевала и толерантность. Откуда ни возьмись, появились секс меньшинства в большом количестве, и требовали предоставить им свободу в праве выбора своих партнеров. Будто до этого, выбора ими не было сделано.
    Шагая к своему кабинету, в приемной Гислер увидел группу мужчин, явно пришедших к нему на личную беседу. Одеты они были, как актеры варьете - вызывающе и  громко. Пригласив их войти, Гислер обратился к ближе стоящему к нему мужчине:
-  Слушаю Вас милейший...
Тот развел руки театральным жестом, взмахнув мушкетерскими манжетами, и спросил
своих друзей визгливым голосом:
- А-а-а! Вы слышали, слышали? Сам фюрер сказал, что из всех нас,  Я - самый милый!
- Стоп, стоп, стоп! - вскрикнул Гислер: - Фюрер интересуется, зачем пришли? И давайте постараемся избежать выражений, которые нынче обрели некую сексуальную двусмысленность. Короче, что надо?
     Тот, что с мушкетерскими манжетами начал:
- Многие жители страны, не уважают нас должным образом! И мы хотим, и даже требуем разрешить нам заводить детей!
- Ну, и каким образом я должен надавить на матушку природу, чтобы вы научились рожать? -  изумленно поинтересовался Гислер. Ему не терпелось избавиться от посетителей:
- А за разъяснениями – вон, к психологам с психиатрами! Прощайте! У меня дела!
    Группа просителей, виляя бедрами, покинула кабинет. У Гислера осталось ощущение, что он побывал в борделе. Запах духов, пота, разврата, и чего-то неприятного...
    Толерантность – привыкание, терпение страдая. Ладно бы привыкать к хорошему. Чушь какая-то. Раньше императоры привыкали к ядам, чтобы никто их не отравил, но все равно их убивали другими методами. Так зачем обществу травиться лишний раз? Так еще и терпеливо страдая!
    Теперь, сидя на кушетке перед врачом, Дольф Гислер уже не знал, как воспринимать слова эскулапа. А доктор видя, что агрессивность у пациента улетучилась, продолжил:
-  Мне надо было узнать силу и характер боли. Кто ж виноват, что у Вас так все запущено? Я вколол обезболивающее, приложил мазевый компресс, организовал повязочку, так что пока будете одеваться, я выпишу рецепт и напишу, как Вам лечиться. И помните, только спокойствие и только постельный режим поставят Вас на ноги! Одевайтесь.
    Когда гримаса боли сошла с физиономии Гислера, доктор узнал его и чуть не ошалел от страха. Гислер же, натягивая штаны, заявил:
-  Не надо ничего писать, со мной поедешь.
Доктор  представил узкие и сырые казематы тюрьмы… Загребая со стола бинты и судочки с инструментами, бумаги, журналы, мази, и присыпки, рухнул со стула в обморок мимо кушетки. Теперь пришлось приводить в чувства врача. Это потом ему объяснили, что он будет лечить самого фюрера. И только он сможет справиться с таким высоким доверием!
    Гислера, осоловевшего от обезболивающих препаратов, внесли к нему в спальню и уложили перед включенным телевизором. По времени, было еще утро. Как раз начало трансляции телепередач. Фюрер блаженно потянулся и, радуясь выдавшейся возможности хорошенько отдохнуть, обратил свой взор в экран телеприемника.
Шла программа «Радостного всем дня, дорогие немцы!»   
    На экране радовать немцев вышло  девчачье трио. Девчонки - одна симпатичная, другая грудастая и третья. Извиваясь, как нимфоманки без года секса, запели. Слова были незатейливые, что-то типа:
- …выходные пролетели... любимый даже не поцеловал... а тут уже и будильник прозвенел, пора собирать портфель, и идти в школу-у-у.
Каждые полчаса, под настораживающую страшноватую музыку врывалась сводка новостей. Сначала пять минут шла заставка – падающие горящие самолеты, с застрявшими в иллюминаторах пассажирами. Тонущие пароходы с бросающимися в воду людьми. Война, идущая на других континентах, осиротевшие дети и ревущие взрослые. За остальные пять минут рассказывались новости. Из увиденного телезрители понимали, что если их не показывали на экране, то они - самые счастливые люди на свете. Новости всегда были жестокими, и с кровавыми подробностям. И все это умудрялось прерываться рекламой.
    Профессионально снятые рекламные ролики превосходили по качеству, все рядом идущие передачи. Рекламировалось абсолютно все! Ханжей не было!         
    На экране телевизора показывали деда и бабку, сидящими у своего телеприемника, который показывал восхитительную девушку с прекрасными формами и лежащую на склоне живописной горы окутанной облаками. Срамное место девушки было чуть  присыпано цветочками. Тут бабка поворачивалась к деду и, показывая ему коробку с прокладками «весьдейс» напевала:
- Ты знаешь «весьдейс», что творит?
Никто, просто поверить не мог!
Фройляйн могут лоно не мыть,а пахнуть, словно альпийский лужок!
    И так весь день. Казалось, не реклама перебивает фильмы и передачи, а наоборот, все остальное слегка мешает двигателю торговли, урча и подгазовывая, ознакомить телезрителей о товарах и услугах. Особенно настораживало то, что вся нация тяжело больна от мала до велика. У мужиков – геморрой, простатит, и на полшестого. У женщин – молочница закрепительница, расслабительница, возбудительница, сморщительница, отвисательница. А в перерывах – критические дни. И все начинается с детства! Когда еще в марлевый подгузник, все начинают писаться и пукать с жижечкой. А все потому, что не принимают люди такие нужные таблетки и витамины, и игнорируют сиропчики.
    В передаче «ЧАС ПРАВОСУДИЯ» показывали толпу разъяренных телезритилей, которые до двух часов ночи ожидали премьеру новой телепередачи «С ТАКИМ МУЖЧИНОЙ, ХОТЬ КУДА», в ожидании эротического шоу. А им показали конкурс мужчин, которые соревновались в: и  строгать, и паять, и готовить.
    Теперь обманутые ожиданием телезрители подали в суд на телеканал.
Дольф Гислер не мог встать, чтобы выключить проклятый телевизор, и скрежеща зубами ненавидел все телевидение.
               
И СНОВА В БОЙ

    Утром, прибыв в Рейхстаг, депутаты приступили к заседанию. Примерно треть избранников отсутствовало. Бывало, некоторых никогда не видели и не представляли, как они выглядят. Но раз отсутствовали, значит по государственно важнейшим причинам.
    Среди собравшихся были и люди искусства, и спорта. Были и профессиональные депутаты, которые, что бы ни происходило, кричали:
- Во-о-от, дождались! А я еще двадцать лет назад... или хотел это сделать, или предупреждал!
    Получалось, что двадцать лет, их и не слушали, и не давали им что-нибудь сделать.
Все рассаживались согласно предоставленным или купленным билетам. Без женщин тоже не обошлось. И, если практически невозможно понять женщину в обычной жизни, то тут они восхищали. Одна поднялась с кресла, держа на руках маленькую собачку:
-  Ой, ребята! Давайте сделаем для человеков радость! А то на них уже смотреть противно, такие все несчастные.
    На трибуну поднялся  выступать господин Рыквольфф. Завидя его не по размеру длинный френч с оттопыренными карманами, сидящие в первых рядах подскочили и пересели подальше от трибуны. Пару раз кашлянув, Рыквольфф обратился к присутствующим:
- Зашел я сегодня на рынок, и что я там увидел? Все товары, то - из Чехии, то из Польши. Наверно просроченные и поливались какой либо дрянью!
В слушателей полетело содержимое карманов: пучок редиски, огурцы, помидоры и болгарский перец. И тут же,  выступающий продолжил речь: -  Чтобы накормить нашего Михеля, надо заставить его работать на земле! Все!
    Слово взял председатель заседания:
-  Да, работать Михель должен добросовестно и много - много! Вот, давным - давно, мы брали у России в долг. Теперь там, у власти красные комиссары и они настаивают на возврате долга. И теперь Михель должен горбатиться не разгибаясь, чтобы мы долг смогли вернуть.
    Буря негодования прокатилась по залу. Крики:
- Да хрен им с горчицей без хлеба, да поперек морды!
- Да на кого эти немытые варвары посмели пасть раззявить, и  свою  лапу задрать?
-  Не только этого не отдадим, но и у них все заберем! Хватит ленивому Михелю даром хлеб жрать! Пора вступиться за Родину! Война!
Вокруг все заскандировали: -  Вой-на! Вой-на! ....Вой-на!
И все дружно побежали отправлять ноту протеста, и объявлять войну русским дикарям.               


    Оставался в зале только один человек – экс боксер Валяйненн. Он уже осип от протестующего крика, и только тихо повторял:
-  Одумайтесь, други! Без того, что есть останетесь. Получали уже не раз от русских.
               
ПОДГОТОВКА

    Великий фюрер узнал об объявлении войны из телевизионных новостей. Ультиматум выглядел так: МЫ, НЕ СТЕРПИМ НАГЛОСТИ РОССИИ, И НАПАДЕМ НА НЕЕ, КОГДА БУДЕМ ГОТОВЫ. ВЕРОЛОМНО И БЕСПОВОРОТНО!  ПОКА, ПУСТЬ БОЯТСЯ!
    Сначала Гислер уставился на отрывной календарь. Не первое апреля ли? Но увидел, что по календарю обещают начало июня.  Лицо его побагровело, и взревев:
- В ружье! - почувствовал, как в голове будто разорвался снаряд и вытянулся на кровати, выпучив глаза.  Благо, сразу на вопль вбежал доктор и приступил к вытягиванию пациента из предынсультного состояния.
Теперь у фюрера, болела не только нога, но и страшно болела временами голова, а левая рука немела от плеча до пальцев. К тому же кисть руки слегка предательски дрожала, как у алкаша с перепоя. Прибыв в Рейхстаг, Гислер крича, спрашивал депутатов:
- Кто затеял объявление войны?
    Пятьсот пар преданных глаз указали на рядом стоящих и снова уставились на Гислера. Спрашивать было не с кого! Гислера давно уже бесили собравшиеся. У всех виллы - почти дворцы. Яхты, самолеты, виноградники во Франции, и домовладения в Испании. Выгони одного из них и посади на его место другого, то тот другой тут же начнет наворовывать, пытаясь не отстать от коллег в роскоши. Опять убытки для страны...
    Негодуя, Гислер отправился к магистрам. Отдал тем указание полностью проверить, готова ли Германия к войне, и поручил объявить о мобилизации. Из антикварного кресла с трудом выбрался магистр информации:
- Тут небольшая проблемка - заявил он: – За нерентабельностью установок  радиоточек  для всех  граждан Германии, мы не сможем передать приказ о мобилизации в отдаленные от Берлина  районы.
Гислер яростно, взглянул на говорящего.  Тот, втянув голову в плечи, продолжал:
- Но мы можем быстро организовать рабочие места глашатаев – скороходов, по десять рабочих мест на каждую область. И организовать голубиную почту. Опять же, рабочие места для дрессировщиков голубей...
Гислер сплюнул под ноги и убежал к военным. У тех со связью всегда все было на высоте.
    Германию лихорадило. Депутаты залупились – обычный люд готовился к войне.
Проверки показали, что самыми востребованными в Германии были профессии продавцов, возрастом до 30 лет, и раскуриватели кальянов. А на других поприщах трудились в основном гастарбайтеры. Основная масса Михелей воландалась в поисках случайного заработка. Ни одно предприятие не почувствует дефицита в рабочих руках, если Михеля отправить на войну. Даже можно будет отправить воевать и женщин.
    Но тут посыпались сложности. Заслышав о военных действиях, инвесторы начали выводить вложенные деньги, говоря:
- Нам выгоднее организовать нужные поставки продовольствия и других товаров со своей страны, нежели российские бомбардировщики тут все наше добро превратят в пыль.
    Немецкая марка  начала стремительно дешеветь. Так как вложенные в производства деньги, советами директоров тратились до этого с размахом и не в тех целях, то инвесторы начали вывозить с предприятий и оборудование, в счет уже недостающей суммы вложенных средств. Азиатские сельхоз арендаторы, тоже решили уехать от греха подальше. 
    Зато повсюду начали проходить патриотические пропагандистские мероприятия.
Трубадуры и менестрели, все в татухах и с дредами, на африканский манер пели песни прошлых лет. Молодые девушки под эту музыку поднимали патриотический энтузиазм,  модным в это время брачным танцем самки гамадрила. Прошел всепатриотический сбор металлолома для нужд родной  армии. Участвовали  и дети, и взрослые. Со всей страны собрали огромные кучи железа, и оно должно было отправиться  на переплавку. Но организатор этого грандиозного деяния в итоге испарился вместе с баржами  гружеными железяками. В результате поисков, плавсредства вместе с железом  обнаружились в Индии. А предприимчивый деятель, как оказалось, на вырученные от продажи всего этого деньги, купил себе государство в Индийском океане. Вступив в президентство, этот пакостник, первым делом издал новый указ: «О НЕВЫДАЧЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ БЕЖЕНЦЕВ», к коим себя и причислил. Пришлось отправлять за ним гордость германского флота линкор «Тирпиц».
Примерно в середине плавания, словно стоячего, линкор обошла стометровая белоснежная яхта красавица, принадлежавшая одному из директоров берлинской управляющей компании. На палубе яхты резвились голые пьяные девицы, а находящийся посреди них директор, улыбаясь, радостно пускал солнечные зайчики золотыми зубами.
    Прибыв на место и став на внутренний рейд, с «Тирпица» дали холостой предупредительный залп из всех палубных орудий. Звуковой волной повыворачивало из бетонной набережной все находящиеся в округе кнехты. Через несколько минут, буйно брыкающийся, спеленатый новоявленный хозяин – президент страны был доставлен на катере к борту линкора.
    Судилище  над обвиняемым должно было быть настолько громким, что о нем услышали бы во всех сторонах света. На сторону защиты, из Италии приехал выдающийся адвокат Джулико Брехаччо. И вот, после зачтения всех пунктов обвинения, слово давалось адвокату. Джулико Брехаччо поднялся и, взглянув на обвиняемого, заговорил:
- Вы только посмотрите на этого патриота, этого агнца, который спас от вероятной гибели тысячи своих сограждан!
Все посмотрели на агнца, сидящего на скамье подсудимых. Тот глядел на всех исподлобья. А его глаза выражали страх, презрение и ненависть.
Его обвиняли в том, что в тяжелейшее для страны время, он обобрал самое святое, что было у Родины – армию. А за это, наказание даже придумать сложно! Ну, ничего, придумаем!               
    Синьор Брехаччо достал из своего потертого портфеля кипу бумаг и, размахивая ими, торжественно продолжил:
- Это результаты экспертиз, проведенных выдающимися мировыми учеными! На их основе доказано, что сделанное из того металла, на современном германском оборудовании и при сегодняшних условиях было бы абсолютно некачественным. Поэтому при эксплуатации, тем более в военных действиях, могло отказать и развалиться. И вот мы все видим, что своими поступками этот настоящий гражданин, под страхом казни выполнил свой человеческий долг! Если хотите, проведите экспертизу сами! Мой вердикт таков: этот героический человек не виновен! Вам перед ним следует извиниться и немедленно вернуть туда, откуда привезли.
Повторно  экспертизу провести в действительности было невозможно, и подозреваемого  отпустили под подписку о не выезде, в связи с возможностью возбуждения против него уголовных дел по другим статьям.
Он  вышел, и снова испарился, а искать его уже не было времени.

    Бравый генерал ехал в учебную часть за пополнением. Прямой и длинный, как жердь, седой – как лунь. Кривоногий, будто рожден для кавалерии. С лицом, будто его рожала кобыла. Прибыв в часть далеко после отбоя, помахивая стеком, он ловко взлетел по ступеням, и не давая опомниться дневальному в тусклом освещении, промчался в спальное помещение казармы и гортанно заорав:
-  Тревога! Подъем! Пороховницы к осмотру! - включил свет.
Вскочившие с кроватей были почему-то в ночных рубашках, и, выполняя команду, дружно повернулись к генералу спиной, нагнулись задрав ночнушки и явили, как они думали – пороховницы. От увиденного, да еще в таком количестве, кровь генерала отлила от ног  прилив к причинным местам. Нижние конечности подкосились, и высокопоставленный офицер шмякнулся головой о прикроватную табуретку. Когда его несли в лазарет, он как в бреду повторял:
- Ох, не тем я всю жизнь занимался, ох не тем...
Генерала забыли предупредить, что он едет за пополнением в женский батальон. Еще не начавшись по настоящему, война уже начинала собирать свои жертвы, пусть и легкие.
    На всем пути от Германии до российской границы, немецким войскам был предложен коридор для прохода.
    Другие страны не желали ввязываться в проблемы Берлина и Москвы.
               

ПОНЕСЛОСЬ

    По тротуару возле американского посольства, шли глубоко законспирированные
российские шпионы. Мытарствующие  цыгане – покуривающий мужчина, женщина с сумками и баулами, и семеро замурзанных детей.
Показывая на стоящих группой депутатов Бундестага у посольства Америки, женщина спросила:
- Э, Ромалэ Федул! Почему бы не подойти и не послушать о чем говорят эти люди? Может быть, услышим, что - нибудь полезное.
Мужчина бросил, через плечо не оборачиваясь:
-  Роза, о чем могут разговаривать предатели! Что полезное там можно услышать?! С ними даже дружбу водить нельзя. Они, как ядовитая змея, кому - нибудь из них  хвост прищемят, он сразу укусит того, кто рядом. Пойдем, у меня есть идея, как все узнать.
С депутатами разговаривал привратник посольства, генерал внешней разведки США  германского сектора.

    В ставке собрался высший командный состав Германии. Говорил пехотный генерал:
-  Обойдемся регулярными частями. Армия у нас и так сильнейшая в мире. От молодняка, вообще лучше отказаться! Даешь им вводные, спрашиваешь об их дальнейшем действии... А они, как бараны вылупятся и ждут вариантов ответов! Армия - Вам не школа! Всяких долбоклюев переучивать!? Пусть с ними на гражданке нянькаются! А  резервисты пусть сидят в боевой готовности.   
      Все ждали, когда прибудет командующий армии фельдмаршал Панзергут. Двери открылись пинком ноги, и вошел воинственный Панзергут. От него разило женщинами и шнапсом. Предугадывая вопрос, он сразу ответил:
- Где, где? В борделе, вот где... - фельдмаршал уважал всего две вещи в жизни. Это  сыграть по крупному и порезвиться с бабами. Чтобы избежать других дурацких расспросов, он приступил к изложению грандиозных мыслей:
-  Итак! Вся наша танковая мощь выстраивается в форме стрелы, вспарывая границу и первые ряды Красной армии, наконечник этой стрелы раскрывается в разные стороны, как мощные ворота и приступает к оттеснению и уничтожению ошеломленного противника. А  древко этой стрелы, ускоренным маршем, без обедов и перекуров, следует до самой Москвы. Победа! Надо только авиации предварительно нанести бомбовый удар, вглубь от границы на десяток – другой километров. Нападать будем рано – рано утром. К месту атаки подойдем ночью. Надо только отвлечь противника, и я знаю как. Надувные танки! Километрах в ста от основного удара устанавливаем дивизии три надутых макетов. Глупые комиссары основное  внимание и технику сосредоточат там, а мы тут ... Знаю прикуп, и жить буду в Баден Баден! Благодарю за внимание! Разойтись!
      Со стратегических складов, в машины грузились брезентовые прорезиненные танки.
      Дольф Гислер сидел в своем кабинете и просматривал отчеты магистра финансов. Бюджет страны катастрофически худел. Бешеных денег требовал магистр образования.
Из года в год на образование приходилось выделять все больше и больше. Огромные деньги выделялись господину Айсу. Он организовал две, очень тайные экспедиции: в пески Персии – за лампой Аладдина и на озеро Иссык – Куль в Киргизию, для поимки Золотой рыбки. Именно эти два артефакта могли,  сделать страну наибогатейшей и тогда весь Мир покорится великой Германии...

    Из приемной доносился раздражающий шум и гам, потом  дверь открылась, и к фюреру беспардонно, и без доклада ввалилась женщина с баулами, окруженная ватагой галдевших сопляков.
- О, бриллиантовый мой красавец! Все вижу, все скажу! Вижу нагрузку невыносимую! Вижу одиночество неразделенное. Вижу боль твою и заботу за всех!
    Говоря и причитая, она быстро раскладывала и на столе, и на полу содержимое сумок. Биоактивные добавки, мази и крема. Окружившие стол дети начали хныкать и просить денег на хлебушек и пироженки. Вся эта ахинея начинала сводить с ума. Гислер подскочил, отпихиваясь от детей, бросился к женщине и заорал:
- Заткнись, если ты видишь, что я занят!  - и пиная тюбики с кремами к открытой двери, заходился в истерике: - Вон отсюда со своим выводком!
Дети разревелись еще громче. Гислер хватал детей за воротник, доволакивал до дверей, и прощался с каждым, дав пинка под зад. Но они старались прошмыгнуть обратно. Цыганка судорожно собирала со стола и с пола расшвырянную панацею от всех болячек в сумки. Под шумок, туда же бросила отчет министерства и все блестящие предметы. Секретные документы из вскрытого сейфа, за пазухой унес младшенький цыганенок...
    Гислер бесновался до посинения. Солдаты охраны из комендантского взвода, обнимая недавно приобретенные баночки с препаратами, пристыжено разглядывали пол. В итоге, солдат сменили на профессиональных охранников, а фюреру вкатили лошадиную дозу успокоительного. Пропажу секретных документов даже не заметили.
А цыган уносил кочевой ветер в сторону горячо любимой Родины. За наградами, и продолжать исполнять свой долг. Федул и Роза с грустью думали о предстоящем расставании с лилипутами, сыгравшими роль детей. Они шли вдоль дороги и беспрестанно голосовали до тех пор, пока их не подобрала машина, последняя в колонне военных грузовиков. И почти до самой российской границы, цыганская семья потешала своими песнями улыбчивых немецких солдат. Сидеть в крытом кузове было тепло, мягко и удобно. Все ехали сидя на сложенных надувных танках.
Прибыв на место дислокации, обслуга надувных танковых дивизий приступила к развертыванию. Накачав и установив танки, приступили к их укреплению к почве. Но здоровенных металлических кольев не оказалось, (кто-то спер при погрузке) и псевдо технику привязали к деревянным колышкам.
До времени  «Ч» оставались двое суток. Лето - начало великих деяний.               

БИТВА  ОДНОГО ТИТАНА               
         
    Непогода. В сторону Белоруссии со стороны Польши  дул  пронзительный, сильный ветер. Низко над землей плыли тяжелые черные тучи,  с которых дождь лил, как из ведра. На российской стороне, в окопах затаились русские пограничники, усиленные за последние сутки СМЕРШем и десантниками. Заметив движение на сопредельной территории, бойцы сначала не поверили своим глазам. На них, подгоняемые ветром, кубарем и вприпрыжку неслись вражеские танки размахивая веревками. За техникой бежали немецкие солдаты, которые громко матерясь, старались поймать взбесившуюся бронетехнику. Хорошо, что в окопах сидели старослужащие бойцы, они служили уже по второму полугодию, а то не избежать бы было паники. Танки, перепрыгнув через колючую проволоку, перемахнули через окопы и устремились в ближайший лес, где застряли между деревьями. А германские солдаты были взяты в плен, за несанкционированное нарушение границы. Чуть позже, пришли сдаваться в плен и офицеры. Они знали, что на Родине за допущенные выкрутасы, их расстреляли бы одним только взглядом. О произошедшем, в германскую ставку никто не сообщил.
В ста километрах от случившегося казуса, к границе России, под покровом темноты и непогоды подтянулся, казалось нескончаемый бронированный змей. Ветер стих, тучи тяжело повисли над землей. Тишина. Из головных танков, стянув с голов  шлемы и вытянув шеи, солдаты прислушивались... Не слышно ли отсюда бренчания балалаек пьяных медведей?
    Ждали утреннего наступления.

    Русские, торопливо накачивали в трофейные надувные танки водород, и рисовали на закрашенных крестах красные звезды.
С германских аэродромов в воздух поднялись тяжелые бомбардировщики. Летели, натужно гудя и неся смертоносный груз. Выстроившись широкой длинной лентой, чтобы разгрузившись оставить необъятную безжизненную полосу, уничтожив все, что могло помешать наземным войскам, быстро продвигаться к Москве и к славе.
Полет походил между туч. Ночное небо подмигивало звездами. Фосфорирующие приборы убаюкивающе светились зеленым светом. Настроение было приподнятое. Приближалась точка бомбометания. И тут впереди показались ... танки. С большущими красными звездами на башнях, они спокойным строем преграждали путь самолетам. Танков было много!
    Тишину эфира разорвал истошный вопль ведущего:
– Внимание! Внимание! Срочно поворачиваем! Поворачиваем! Засада! Повторяю! Засада! Нас атакуют танки!
Летчики, кто - тянул штурвал на себя, кто – давил от себя, кто - старался заложить крутой поворот... В небе вдруг возникла, грандиозная куча мала из бомбардировщиков. Германские соколы, выпрыгивали из помятых  и  изуродованных крылатых машин с парашютами,  из разваливающихся бомбардировщиков сыпались большущие бомбы. Под всем этим, на земле томился в ожидании огромный стальной кулак с длиннющим хвостом. Танкисты ждали сигнала к атаке.
Начался Содом, вперемешку с Гоморрой. Разверзлись хляби небесные, и оттуда на танки  посыпались куски горящих самолетов, вперемешку с парашютистами и бомбами. На земле было что-то невообразимое. Зарево было видно, казалось, даже из Берлина. Чудовищные взрывы сотрясали землю. Военные - в паническом ужасе, улепетывали кто куда мог.
    Утром, проглядывающее сквозь тучи  солнце было застлано черным смрадным  дымом. Техника великой армии прекратила свое существование.
Чудо! Среди немецких агрессоров были и контуженные, и оглохшие, и обожженные, но погибших не было. Спасаясь, солдаты разбегались в разные стороны, в том числе и в сторону противника.
    Огромная группа солдат, собравшись в большущем овраге, заросшем высокой травой и жиденькими деревцами, ждала дальнейших указаний командования. Они были уверенны, что их не бросят на произвол судьбы, и с минуты на минуты появится кто-нибудь с указанием дальнейших действий. Дождь немилосердно хлестал, казалось со всех сторон. Овраг заливало, а выбраться из него было боязно. Вдруг враг неподалеку? В конце концов овраг пришлось покинуть. Солдаты жались друг к другу, стоя уже по грудь в воде. Казалось все вокруг превращается в сплошное бескрайнее озеро. А многие, даже не умели плавать! Тут из-за деревьев показалась лодка, с каким-то бородатым дедом, который собирал взобравшихся на возвышенности зайцев  спасающихся от потопа. Дед Мазай был добрый человек. И до вечера вывозил мокреньких солдатиков к себе в деревню, где отзывчивые односельчане поделились с военными сухой одеждой, хлебом и горячим чаем. А потом, препроводили  оккупантов к красным комиссарам.
    Большая  команда танкистов, чавкая болотной жижей под проливным дождем, второй день пешком  двигалась в сторону Москвы. Встретив Сусанина они,  под страхом смерти, приказали мужику провести их самым коротким путем. Спустя пару часов, Сусанин, достав из кармана рулончик туалетной бумаги и демонстративно расстегивая штаны, знаком показал  подождать, и скрылся в непролазных густых кустах. Вернулся минут через сорок, но не один, а со СМЕРШем.
Все немецкие солдаты, пересекшие границу России, были взяты в плен. Остальные агрессоры - супостаты были вынуждены возвращаться домой на перекладных.
А в Бундестаге многие политические деятели теперь носили медали за «Боевые действия». Рядом с медалью грудь украшали нашивки за ранения. Красная – за тяжелое ранение, желтая – за легкое, а черная – за смертельное.
От армии остались одни воспоминания. Продолжать войну было бессмысленно.

СУЕТА

    Фюрер тяжело переживал поражение. Сидя в кабинете с начальником тайной полиции,они крепко выпивали, и Мюррел рассказывал Гислеру о парне, найденном в Кенигсберге:
- ... ну, политическое и другое устройство там, как у нас. Он приходится сыном высокопоставленного чиновника. Знает, где взять… Что,  где-то и что-то существует, но не знает ни одну из технических сторон. Привык жить в свое удовольствие. Все...
    Жалобно взвыли сирены. Гислер бросился наружу.
- Неужели русские бомбить летят? - мелькнуло в голове.
Выскочил на улицу: в небе барражировали истребители. По улице, через каждые пятьдесят метров, стояли вооруженные до зубов полицейские. По дороге  гудя и сигналя, как на свадьбе, медленно ползли бронемашины. Подлетев к ближайшему полицейскому, Гислер в ужасе заорал:
- Русские на подходе? Кто не доложил? Всех на отражение атаки!
Полицейский заулыбался:
- Нет, это экзаменационные вопросы и ответы в школы развозят.
Гислеру стало дурно. Подошедший Мюррел, взял его за рукав и потянул в ближайший уютный кабачок, чудом уцелевший после антиалкогольных пропаганд. Взяв спиртное, они подсели за столик к заезжему фермеру. То, что  это был именно земледелец, не приходилось сомневаться. Изможденное обветренное лицо. Чистая, но от стирок потерявшая свой цвет рубаха. Кисти рук – огромные как грабли, под обломанными ногтями въевшаяся земля.
    Костюм старый и залатанный. Видно, что мужик деревенский. А приехать в город из деревни, по карману было, только фермеру. Что бы хоть как-то разрядить обстановку, Мюррел весело подмигнул деревенщине, и спросил:
-  Ну, как дела у нас с огородом и с коровками?
Мужик посмотрел на любопытного ничего не выражающим взглядом:
- А никак. Земли распродаются под застройку. Дороги к нам проводить нерентабельно. Скоро налогами задавят окончательно.
    Этот мужик, даже не знал, с кем разговаривал:
- Знаете, что магистр сельского хозяйства удумал? Закупать молоко в Египте! Я еще со школы помню, что там пятнадцать процентов территории пригодна для жизни. Остальное все песок. И им выгодно покупать молоко там и продавать здесь... Вы знаете? Во главе стада баранов ставят козла, чтобы он вел туда, где травка сочней. У людей, похоже, наоборот. Нехорошо, когда у стада правительственных козлов, председателем – баран.
    Фермер допил пиво одним глотком, поднялся, и сутулясь пошел к выходу.
Мюррел повернулся к Гислеру и спросил:
- А ты в курсе, что наши депутаты затеяли? Для пущей важности и уважения к себе, они собираются стать все – лордами,  графиями, да князьями. Благородных кровей будут.
    Брови фюрера удивленно полезли вверх и спрятались где-то в волосах:
- Так благородные звания раздает только венценосная особа! Где они кайзером разживутся? - спросил Гислер.
- Так дурное дело нехитрое! Кратковременно назначат регента, и всех дел...
Мюррел широко улыбался:
- Так глядишь, и тебя свергнут. Вопрос будет решаться сегодня в конце дня. Поедем смотреть? Я своих подчиненных с транспортом прихвачу. Работы, мне кажется, будет невпроворот.

    В Рейхстаге проходило собрание Бундестага.
- Что будем делать, господа?  - спрашивал собравшихся выступающий и продолжил:
- На нашего Михеля уже нельзя положиться и в войне. Предлагаю попросить Америку, ввести в Германию американский ограниченный контингент, пока российские дикари не пошли в наступление. У янки есть все - и техника, и вооружение, и люди. Наступает эра тесно-
го военного сотрудничества. Кто за? И, кто  против? Прошу голосовать.               
               
    Тем временем Гислер рассматривал своих телохранителей и думал, скольких взять с собой. Все - мордовороты, выше двух метров ростом, широченными плечами и кулачищами с голову обычного человека. В двери проходили - пригнувшись и бочком. Остановил выбор на Гансе и Фрице, которые чаще других сопровождали его, и доказали свою преданность тем, что до сих пор не застрелили. На улице сидя в машине, уже нетерпеливо поторапливая, бибикал Мюррел. Позади мюреловской машины выстроилось множество крытых грузовиков. В кузовах машин сидело по несколько вооруженных полицейских  и жандармов. Спускаясь по ступенькам, Гислер указал охранникам на ближайший грузовик и велел ехать в нем. Все равно, те не помещались ни в одну легковушку... Колонной выдвинулись к зданию Рейхстага.
    В зале заседаний уже приступили к великому таинству посвящения в благородные рыцари и раздаче титулов. Выбранный Регент стоял с мечом в вытянутых руках, а перед ним стоял коленопреклоненный претендент в знатные бароны. Боковые двери распахнулись, и из них вышел Гислер, в сопровождении охранников и Мюррела. Через общие двери в зал вошло, с десятка два жандармов при оружии. Подойдя к Регенту, Гислер от всей души пнул его ногой пониже спины. Регент сильно покачнулся, почти выронил меч  и случайно отрубил еще не состоявшемуся барону ухо. Тот взвизгнул, одной рукой схватился за рану, другой подобрал с пола ухо и с криком:
- Ответишь сука! - вскочил и убежал за оказанием первой помощи.
    По залу прокатились крики возмущения. Поняв, что их не хвалить пришли, собравшиеся готовились к лучшей форме защиты – нападению. Так как из-за вооруженных жандармов физически не получится, то принялись истошно выражать свой протест благим матом. Гислер призвал к тишине, а Мюррел дважды выстрелил в потолок, явно намекая, что следующий выстрел будет в наиболее громко орущего. Вскочившие было с кресел депутаты, расселись по местам и притихли.               
               
РАЗДАЧА ЗВАНИЙ

- Ну, будем подводить итоги ваших достижений, - заговорил фюрер с политиками:
- Вы нарушили первую заповедь! СВОБОДУ И ЗЕМЛИ, ЧТО ДОБЫЛИ ДЛЯ НАС НАШИ ПРЕДКИ, ДОСТОЙНО ПУСТЬ С ЧЕСТЬЮ ХРАНЯТ НАШИ ПОТОМКИ! Не раздают и делят с иностранными инвесторами! Африканскими, и прочими… А, хранят!
    В зал заседаний были доставлены и магистры. Гислер продолжал говорить:
- Неимоверными усилиями Вы умудрились разорить всю страну! Вместо рыночной экономики устроили базарную, где финансы текут не в бюджет Родины, а растекаются в разные стороны и расхищаются. На этом завязано столько участников, что и крайнего не найти. Ни одно предприятие, уже не принадлежит Отчизне! В стране крутятся громаднейшие деньги, но их постоянно нет!
    Из зала кто-то выкрикнул:
- Не учите нас, если ничего не понимаете в ведении государственного бизнеса! Мы - АКУЛЫ БИЗНЕСА!
    Так как практически все приватизированные предприятия в стране принадлежали присутствующим или их женам, у крикнувшего был свой взгляд на экономические достижения. Он не видел разницы между государственным и своим. Все вокруг – должно было принадлежать ему. Ну, а если не все, то большая его часть.
- Акулы?! - Гислер переходил на повышенный тон: - Акулы жрут все на своем пути! То, что не дожрали - то дожирают рядом находящиеся! А на остальных сверху  сыпятся, только отходы акульей жизнедеятельности! Только дерьмо! Вы построили модель чуждой народу экономики! Заставляя платить абсолютно за все!  Вам все мало! Начали, уже заставлять народ самому убирать улицы, заниматься ремонтами и строительством домов за свой счет! Вы,  даже не заметили, как сами стали НЕНУЖНЫМ МЕХАНИЗМОМ для страны! Вы, только вымогаете деньги у населения! – переведя дух, и сбавив громкость, продолжил:

- Страна – это народ! Вас выбрали ему служить, управляя государством. Но... Вы - не ДЕПУТАТЫ! Вы – ВСЕПОПУТЫ! Все испаскудили! А, что делают со слугами, которые не справляются со своими обязанностями?
    Из зала, с хохотом кто-то крикнул:
– Я, даже тех, кто справляется, выгоняю перед их зарплатой, чтобы не платить.  Безработных, вон - на выбор...
    Рядом сидящие заткнули рот весельчаку.
- Так вот! - Гислер заговорил командным волевым тоном:
- Не я вас брал на работу, не мне и увольнять. Но, как Ваш главнокомандующий, Я – объявляю депутатскую мобилизацию. Из вас будет сформирован Депутатский корпус для спасения того, что осталось после сотворенной вами войны. У Польско - Российской границы большое количество принадлежащей Германии покореженной техники. И, Я – приказываю Вам доставить ее на Родину. Пока какие – нибудь цыгане не растащили... Стоящие внизу машины отвезут вас на место. Я распорядился.
После обнаружения пропажи документов из сейфа, Гислер грешил на симпатичную цыганку с ведерным бюстом, и челноковскими сумярами.
………………………………………………………………………………………………………………….
    Сидя на лавке в парке, старушки рассказывали новые политические анекдоты.
Поймал чиновник золотую рыбку, а та ему и говорит человеческим голосом:
- Отпусти меня добрый человек, я любое твое желание исполню.
- Сделай так, чтобы у меня денег было до хрена! – попросил чиновник.
Рыбка сказала:
- Иди домой, и ни о чем не беспокойся. Исполнено.
Приходит чиновник домой. Пересказывает жене разговор  с рыбкой, а жена, хрясь его по голове сковородой и орет:
- Дебил! Теперь у нас денег вчетверо меньше стало, ведь их раньше было до едрени матери!
Ха-ха-ха.
    Мужик нашел лампу Аладдина, потер ее, и предстал перед ним Джин. Мужик ему и говорит:
- Желаю быть царем африканского государства, чтоб жить во дворце, и подданные вокруг во множестве ходили.
- Раз, и стал царем.
Потер еще раз, появился Джин, а ему мужик и говорит:
-  Теперь подскажи, как быть хорошим царем?
Джин ему ответил:
- Заботься! - и обратно нырнул в лампу.
    Через год мужик проснулся от того, что верноподданные швыряют камнями в окна дворца. Мужик потер лампу и говорит Джину:
- Ты сказал, ЗАБОТЬСЯ ... Посмотри, у жены шуб – больше, чем пальцев на руках и ногах! Она в них носится по всему свету, где холодно, на личном самолете. Дети, тоже пропадают по заграницам, ни в чём не нуждаясь, на личных пароходах. Что еще надо было?
- Дурень ты! О подданных надо было заботиться! А теперь, они о тебе проявлять заботу пришли. 
И Джин пропал.
    Бабки смеялись. При такой жизни оставалось только смеяться.
…………………………………………………………………………………………………………………..

    Магистров  никуда не отправляли. Собрав их в кабинете, Гислер приказал им подготовить все документы и отчеты к передаче новому составу. Выходя из кабинета, Гислер позвал в коридор канцлера. В коридоре фюрер сказал:
-  Сделать все надо побыстрее, так что не сюсюкайтесь господин канцлер. – Гислер будто штамповал слова:
               
 - Никаких поручений! Никаких просьб! Только приказы! Ваше рабочее общение с подчиненными должно ограничиваться только приказаниями и категорическими запретами.
Вернувшись в кабинет к магистрам, канцлер собрался с мыслями и важно произнес:
- Господа! Я повелеваю ...
Из России в Берлин направлялась делегация, для решения вопросов: «Желает ли Германия еще сатисфакций? И для предъявления российских контрибуций».
Гислер, откинувшись на спинку стула и задрав лицо вверх, рассматривал разводы на потолке. На рабочем столе в беспорядке валялись, когда-то важные секретные документы. Аудит земель, предприятий и другого барахла находящегося в распоряжении Германии показывал, что большинство активов заложено – перезаложено американским друзьям. Но, если у тех, президент, уходящий в отставку, покупал себе ранчо на отшибе, то уходящий в отставку, к примеру, бургомистр Брауншвейга, приобретал себе сеть отелей и ресторанов на побережье Италии, или пару - тройку казино в Испании. Бардак несусветный…

    Царапая панели на стенах и сдирая краску с откосов, проклиная узкие дверные проемы, к Гислеру пожаловал облаченный в золотые латы, сам Глава Тевтонских церквей. На всю  грудь и пузо доспехов красовался большой рыцарский крест из платины. На голове - искусно усыпанная бриллиантами митра. Плащ из серебряных нитей был наброшен в стиле римских императоров:
- Здравствуй, Сын мой! - поприветствовал епископ Гислера, и не давая вставить слово продолжил:
- Дела мирские привели. Слышал я, что твои магистры - дармоеды продать «Немцобанк» хотят, чтобы типо поправить дела страны. Лихо они не свое продают. А после продажи там, ни концов, ни краев не найдешь. Я, тут на днях свой банк открыл. Так что если есть накопления, то добро пожаловать! Очень даже уважаемые люди ко мне свои активы перевели. А, если русские комиссары пожалуют, они церковь трясти не будут. Многие и многие жители Германии укрепились в вере своей, и доверяют самое дорогое – «Крестоносному Банку».
Закончив свою рекламно – агитационную речь епископ развернулся, и звеня шпорами убежал дальше развивать кипучую финансовую деятельность. Гислер приказал секретарю вызвать  охранника Ганса. Минут через пять явился Ганс. Зашел в кабинет фюрера, щелкнул каблуками и доложил о прибытии.
    Дольф Гислер задумчиво склонился над столом и неторопливо чистил детали  разобранного пистолета. Потом оторвался от своего занятия, и внимательно взглянул на вошедшего:               
- Поедешь в здание тайной полиции, там найдешь Мюррела. Он тебе отдаст одного парня, и вы все вместе полетите в Кенигсберг. Мюррел тебе все по дороге объяснит подробно. 
    Гислер собрал свой пистолет, вздохнул, вставил  обойму и  загнал патрон в патронник:
- Но сначала заедешь в архив и возьмешь несколько коробок пленок хроники последних лет. А там... - Гислер неопределенно махнул куда-то в сторону рукой:
-  Там расскажешь о  днях наших сегодняшних... 
 Гислер повертел головой в поисках портупеи с кобурой, а когда посмотрел на охранника, увидел,  что тот целится из личного оружия в лоб своему фюреру...
- Ты, что творишь, придурок?! – заорал Гислер, не ожидая такого поворота событий.
- Хочу снять с вас грех самоубийства! - проговорил Ганс.
- Твою ж, дауна мать! И такой идиот был постоянно со мной рядом! - фюрер
вытер обильно выступивший пот: - Да свалю я, свалю куда – нибудь. Хоть в Австралию, хоть в Антарктиду.  Лишь бы не видеть этого позорища. Все! Исполнять!

    Ночью того же дня, в штаб квартире Дольфа Гислера произошел пожар. Пожарные расчеты заливали огонь до утра. Потом, все утро лазили по пожарищу, но жертв не обнаружили. Из подвала выволокли закопченный несгораемый сейф, а когда открыли его, то в нем нашли написанное на бумаге обращение фюрера к нации:
               
- Настоятельно советую: пока депутатский корпус находится на работах не связанных с управлением страной, создать временный депутатский совет. По десять человек от каждой партии, не больше. Чтоб было с кого спрашивать. Никаких особых льгот и привилегий. Чтобы зависели от минимальной продовольственной народной корзины, ими же установленной. Каждые полгода они обязаны отчитываться перед народом о проделанной работе. Со временем, этот  депутатский совет может стать постоянным.
Приоритеты:
Создание достойно оплачиваемых рабочих мест, поднятие сельского хозяйства и промышленности. Вся промышленность и земля, должна принадлежать государству, и только!
    Запомните!:
    Нерентабельно содержать правительство, которое гробит экономику.
Нерентабельно разрушать государственные производства для замены их частными кустарными. Это возвращение в прошлые века.
Нерентабельно содержать раздутый штат народных депутатов, которые только и делают, что усложняют жизнь в стране.
    Настаиваю, обязательно:
    Провести проверку всех депутатов прошлых созывов, перед их увольнением, или переводом в новый совет. 
    Провести проверку работы магистров, и разогнать их.
    Создать нормальный кабинет министров. Спасите Германию!
    И запомните:
    Если в стране, экономическая ситуация становится хуже – виноват не пресловутый кризис, а некомпетентное правительство!

    А, да-а-а-а-а! Вернуть человеческое образование в стране!  И дружите – только с Россией! Она, даже в войне – ни кого не порабощает. Прощайте!
               

И ВСЕ

- Ну, как? Что скажешь?  - спросил Иван Юрьвич.
-  А, то Ванюша, что миры разные, а люди везде одинаковые. И, что ты так разволновался? Если бы Ганс  образцы оружия захватил, или чертежи, то еще - куда ни шло...  А так, это кино, да и только.
- И, что прикажешь нам с ним делать? - Иван Юрьевич, с какой-то жалостью посмотрел на Ганса.
- Ничего. Вон, настоятельно рекомендуют работать в интернете. Вот пусть твой немец туда свои россказни и задвинет. А пока, пусть у тебя поживет. Ну, извините друзья, мне пора возвращаться к делам. Простите, что ничем не смог помочь. От меня ничего не зависит.
    Подъезжая к мегаполису, Ганс рассматривал здоровенный рекламный баннер.
Сверху вниз, с широкими улыбками, смотрела династия депутатов. Отец, сын отца, и сын сына. У младшего, с лица еще не сошли подростковые хотюны. Все трое, дружно рекомендовали откладывать на пенсию в банк тем, кто ежемесячно с трудом сводили концы с концами. (Троица с баннера, были владельцами банка).
    Вечером, в гостях  у Ифан Йуръефича, сидя перед телевизором Ганс грустно улыбнулся и сказал:
– Прямо, как на Родине, почти один в один... Только язык – не немецкий...

                Ганс Христиан.
КОНЕЦЪ

    Понравилось?