Солнце над фьордами. Часть вторая. Гл. 18, 19

Глава 18
Осень 855 г.Агдир. Пир в «Каменном дворе».  Хрёрек Седой Волк и Эйрик Сокол.

-«Перо гуся» давай! И пусть вестфольдцы тоже выходят померяться в точности и ловкости!Зовите Седого Волка, пусть он поучаствует! Седой Волк победит! -  раздался призыв к новому состязанию, носившему название «перо гуся». Слуги быстро подтащили козлы с пустым бочонком пива к правой от двери стене. А Харек Волк передал им двое прекрасных ножен без мечей: деревянных, но обтянутых дорогой лакированной кожей чёрного цвета, они таинственно поблёскивали серебряными накладками вдоль всего корпуса. Слуги сложили их плотно, бок к боку, приложили к стене и подпёрли бочонком, чтобы они не сдвинулись. Подошёл Игге Хитрый и провёл кончиком белого гусиного пера между ними.
     - Зазор в толщину волосков гусиного пера. И не вздумайте портить дорогие ножны!  -  сообщил он результат осмотра окружающим и участникам состязания. - Хрёрек  Седой Волк, приступай!
     Хрёрек Седой Волк вышел из толпы пирующих, держа в правой руке короткое копьё  широким и длинным наконечником вверх. Его верхушка была заточена в толщину волосков  кончика гусиного пера. Седой Волк производил соответствующее его прозвищу впечатление: поджарый, высокий, с копной седых волос, связанных на затылке в тугой узел, а по вискам заплетённых в серебристые косички. Выражение его лица показалось бы многим похожим на  волчий оскал: рот расплылся в широкой улыбке, а обнажившиеся зубы, белели как клыки волка, глаза же его горели жёлтым огнём. Походка Хрёрека была крадущейся, а поступь  -  неслышной. Кто-нибудь и когда-нибудь, встречавший живых волков, ощущали этот животный магнетизм хищника от всего облика Хрёрека Седого Волка. Расстояние до цели - примерно сорок шагов. Освещение в этой части пиршественного покоя - тусклое.
     Перед Фредриком Неугомонным стояла сложная задача. Кого выбрать из своих людей - Ивара Толстокожего ( превосходного копейного бойца ) или ирландца Фогги Рыжего ( отменно-точного стрелка из лука )? Вопрос разрешился сам собой. К нему обратился Эйрик Колобок: -  Фредрик ярл, пошли меня. Ведь это не так сложно. Вспомни нашу ночную охоту на лосося, когда в темноте нужно было попасть острогою в верхний плавник рыбы. Ведь ты тогда сам говорил, что я справлялся превосходно. Я и сейчас не подведу. Разреши, ярл!
   - Хорошо, будь по-твоему, - ответил Неугомонный спокойным голосом. И Эйрик Колобок направился к исходному рубежу состязания.
     Хрёрек Седой Волк, уже сосредоточенно рассматривал мишень, а правая рука его примеряла и уравновешивала копьё. Через короткий миг, он развернувшись стал спиной к цели и кивнул Игге Хитрому, что означало готовность к выполнению приёма. И в тот миг Игге громко хлопнул в ладоши. Седой Волк слегка развёл руки в стороны и с неимоверной скоростью развернувшись обратно, бросил копьё в цель. Наконечник его глухо ударил в стену. Толпа восторженно взревела и стала стучать глиняными кружками по столам в возбуждении от результатов увиденного. А Седой Волк уже направлялся к стене, чтобы вынуть из неё  копьё. Проворные слуги сняли ножны и разложили их на столе перед Игге Хитрым.
   - Ни царапины. Седой Волк, ты воистину великий воин. И пожалуй, лучше тебя никто не сможет повторить этот приём,  - провозгласил свою оценку Игге Хитрый. - Ну, а теперь очередь вестфольдцев. Чем сможете ответить Седому Волку? Этими словами судья  пригласил соперника Седого Волка к состязанию.
     Эйрик Колобок был коренастым мужчиной  среднего роста. Ему было тридцать зим от роду. Кудрявые каштановые волосы шапкой накрывали голову ирландца. Он не заплетал их в косички и не носил хвоста. А , как истинный лучник, подвязывал широкой кожаной лентой ото лба к затылку, чтобы волосы не лезли в глаза и не мешали прицеливаться. Телосложения он был упитанного, за что и был прозван Колобком. При всей своей массивности и тяжести, он мог очень легко и  проворно двигаться, а кажущейся своей неуклюжестью, часто вводил противника в заблуждение. Он предпочитал и любил одежду из кожи светлых тонов. Вот и сейчас на нём была свободная кожаная рубаха до колен  бежевого  цвета с серебряными застёжками, узкие кожаные штаны того же цвета и высокие светло-коричневые сапоги.      Конечно, всё это было видавшим виды, но чистым и выглядело опрятно. К рубежу состязания он вышел медленно и степенно. Остановился и несколько мгновений постоял, оценивая расстояние до цели, освещение и своё внутреннее состояние, а затем привёл дыхание в порядок. Ему подали копьё, ирланднц осмотрел его и остался доволен. Затем слегка выдвинул правую ногу вперёд и поставил кончик наконечника копья перед носком сапога, а пятку направил в сторону цели, привычно нащупав   пальцами правой руки кольцо равновесия, располагающееся чуть ниже середины древка. Он не спешил и зрителям показалось, что ирландец просто тянет время, ведь он ещё должен был развернуться и встать к цели спиной. Реакция нетерпеливых зрителей последовала незамедлительно.
   - Эй, парень, чего встал, как соляной  столб? Не бойся, пустые ножны тебя не зарубят и даже не укусят! Разворачивайся к цели  спиной! Из прямого положения и наш новобранец сможет попасть!- возмущённо понеслось со всех сторон.
Эйрик успокаивающе поднял левую руку, а когда гул голосов стих, твёрдо произнёс:
    - Завяжите мне глаза!
Наблюдатели ахнули от изумления, но с нетерпением ожидая продолжения, замолчали. Игге соглашаясь, махнул рукой и слуга повязал на лицо Колобка повязку из пёстрой ткани. А через несколько мгновений Игге Хитрый хлопнул в ладоши, подавая сигнал к началу состязания. Ещё эхо этого хлопка не успело достигнуть стен пиршественного покоя, а Эйрик резко подняв правую руку вверх, бросил копьё в цель. Раздался гулкий удар железа о дерево брёвен стены.
     -У-ххххххх! - зрители разам выдохнули и мешая друг другу, толпой поспешили к цели. Всех интересовал результат. Кто-то из гостей сорвал ножны со стены и впился  в них заинтересованным взглядом. - Ни царапины, ни трещинки! - возвестил нетерпеливый для всех и передал ножны Игге Хитрому. - Да, всё так. Победил Эйрик-ирландец! - озвучил тот своё заключение.
    - Вот это был бросок! Вслепую, но точно в цель! Молодец парень! Вестфольдец победил! Награду вестфольдцу! - скандировали теперь наблюдатели. И каждый старался охлопнуть ирландца по плечу, выражая тем самым своё восхищение  броском. Только троица конунговых хольдов, скривила ещё больше свои недовольные лица, а в глазах их плескалась злость и ненависть. Стиг Харальдссон, Бьёрн Асгейрссон, Свен Ормульфссон отошли в дальний угол покоя и стали шептаться, не участвуя в чествовании ирландского героя. И очень часто стали показывать пальцем в его сторону
   - Твой геройский бросок, Эйрик-ирландец, требует и  геройской награды, а какой должна быть награда для такого умелого воина - только оружие, - спустился к Колобку Хальвдан конунг. Поравнявшись с ирландцем, он дал знак рукой слуге. И тот поднёс  продолговатый и длинный свёрток. Конунг развернул его и протянул содержимое Эйрику Колобку. Это был настоящий франкский меч, длиннее и уже скандинавского, но легче по весу. Клинок был в  ножнах крепкой кожи, проложенных изнутри овчиной, смазанной китовым жиром. Они искрились  золотыми клёпками в виде фигуры льва.
    - Спасибо за дар, великий конунг! - поблагодарил Колобок конунга за подарок и поклонился.               
   - И ещё, слушайте все. Пусть все знают и запомнят. С сегодняшнего дня Эйрик-ирландец будет зваться  Эйрик  Сокол!- закончил чествование героя Хальвдан конунг  и величественно удалился на своё место.
  - Я тоже хочу сделать тебе подарок, Эйрик Сокол, - проговорил подошедший к Колобку Хрёрек Седой Волк. - Вот держи!
 И он протянул ирландцу широкий нож с резной костяной рукоятью и начищенными медными накладками на ножнах в виде крыльев летящего сокола.
   - Я никогда не видел такого копейного броска, это воистину было чудо, клянусь Одином и Тором, - выказал он своё расположение Колобку и слегка, но уважительно, поклонился.
    - Спасибо за похвалу Хрёрек Седой Волк, - ответил ему  Эйрик и тоже поклонился в ответ.
Эйрик был рад своей победе и обретённому, пока единственному на этом пиру, другу.

Глава 19
Осень 855 г. Агдир. Пир в «Каменном дворе». Состязание стрелков. Гнев конунга. Вторая песня «Стали».

В заключении состязаний выставлялись стрелки из лука. Но сегодня был необычный пир и на нём были, как оказалось, необычные гости. Поэтому и атмосфера сложилась особенная. Значит и  состязание стрелков не могло быть простым, привычным для многих. Вместо традиционной мишени, конунг пожертвовал одну из своих восковых свечей. Её установили на всё тот же пустой пивной бочонок. Со стороны хозяев вышел лучник конунга, гридень Гутторм Черноглазый, сын Рёскви Оленя из Агдира, со стороны вестфольдских гостей - ирландец Фогги Рыжий. Гутторм не спеша достал из колчана стрелу с длинным и узким  наконечником, такая стрела в бою пробивала кольчугу, разрывая самые мелкие и прочные кольца. Свечу установили поближе к стене, как раз на расстоянии длины такого наконечника, чтобы затушить огонёк, именно им, а не древком или оперением стрелы. Гутторм Черноглазый, держа лук в вертикальном положении, правой рукой достал из-за плеча стрелу и наложил на тетиву. Вдохнул, натягивая её, а после выдоха  пустил стрелу в цель. Стрела затушила свечу, оставшуюся стоять неподвижно. Зрители наградили стрелка радостными возгласами и стуком глиняных кружек о столы. Но овация была короткой - все привыкли к исключительной  меткости  Гутторма Черноглазого. В его успешном выстреле  не было ничего нового и необычного.
  - Пусть стреляет вестфольдец! Посмотрим какие в Вестфольде стрелки! Гутторма Черноглазого в меткости никто не переплюнет! - приглашали гости соперника из вестфольдцев показать своё мастерство. И Фогги Рыжий выйдя из-за стола, направился влево к противоположной стене пиршественного покоя. Он удалился на двадцать шагов от места, с которого стрелял Гутторм, и встал, развернувшись к цели лицом. Свой бриттский лук он медленно поднял и расположил параллельно груди. Несколько мгновений он держал его так, а затем опустил вниз.
   - Великий конунг! - обратился он к Хальвдану Чёрному. - Вели поставить ещё одну свечу рядом с той, что уже стоит.
   - Ты плохо видишь, гость из Вестфольда? Тогда подойди ближе и покажи, как умеют стрелять из лука в ваших краях, - недовольно отозвался хозяин пира.
    - Прости, великий конунг, но Вестфольд не является моей родиной. Я - ирландец. И зовут меня Фогги Рыжий. Но я могу показать, как стреляют из лука на моей родине. Прошу, вели поставить вторую свечу, -  сдержанно повторил свою просьбу ирландец.
     Хальвдан Чёрный разрешающе повёл  рукой, и вот один из слуг – трапезничий, хольд Бьёрн, устроитель пиров конунга, принёс и установил вторую свечу. Свечи были почти новыми и горели ярко. А зрители напряжённо ждали исхода этого действа. Фогги неспеша достал из-за спины две стрелы с белым оперением и наложил их на ложе лука, затем, натягивая тетиву, поднял лук на уровень глаз. Этот приём стрельбы назывался «неразлучные лебеди» или просто -  «лебеди». Раз встретившись, пара этих птиц, уже не расстаётся никогда. Так и стрелы Фогги пришли к цели одновременно, как будто были связаны между собой невидимой нитью. И обе свечи погасли. Несколько мгновений наступившей тишины прервали восторженные возгласы зрителей.
    - Вот это выстрел!
    - Ты посмотри, что творит этот ирландец!
     - Лучше ирландцев из лука стреляют только бритты, но этот Рыжий превзошёл бы  их всех.
А Игге Хитрый в свою очередь провозгласил: - Победил ирландец! Он стрелял двумя стрелами с расстояния вдвое большего, чем это делал Гутторм Черноглазый. Его выстрел - лучший. Ирландец заслуживает награды!
     Все посмотрели на вождя. Какое решение примет он? Ведь его слово — последнее. И все увидели, что Хальвдан конунг колеблется, медлит с ответом. Чтобы прервать возникшую неловкость, он отшутился: - Да... Сегодня действительно необычный пир! Таких результатов состязаний воинов я не видел никогда. Все награды получили гости из Восточного Вестфольда, моей отчины.  Их бойцы оказались лучшими. Слава им и хвала за умелость. Лучник из Вестфольда получит лучший бриттский лук и тул с серебряными накладками в награду за свой выдающийся выстрел. Никогда доселе гости так не опустошали мой сундук с подарками...
Натянутыми были слова  хозяина пира и стало явным, что  на этом шуточный настрой Хальвдана закончился, а негодование жжёт его изнутри. После чудесного избавления  конунга из засады в Вингульмёрке, ближние и подданные его, слишком часто стали замечать и испытывать на себе  внезапную и клокочущую, как кипяток, гневливость властелина.
     -  А где же мои герои и их мастерство умелых защитников и непобедимых воинов? С кем из них я завтра пойду на Вингульмёрк? Сундук с подарками - мелочь для меня. Нет в нём дна для конунга всего  Северного Пути Хальвдана Чёрного. Но есть дно у моего терпения и доверия к вам, окружающим меня и к вам, облачённым моим словом в одежды не рабов, а преданных и умелых воинов, моих верных и надёжных слуг, моих единомышленников. Брат  - против меня, друг, проверенный временем, переметнулся к врагам и унизился до предательства. Никто теперь не верит в мою удачу?! А она есть, она перед вами, она имеет название  и  силу! И имя ей  - ярл Фредрик Неугомонный из моего Вестфольда. И это мои вестфольдцы сегодня одержали верх. Удача и правда со мной. И видят боги, горе тому , кто против нас!
    Хальвдан не заметил, как произнося свою речь и  медленно, в такт своим словам, продвигаясь вперёд, оказался в центре круга гостей. Гордым и мужественным хозяином, а не побеждённым и униженным владетелем, смотрел он сейчас на своих подданных. И по всему было видно, что человек этот, вера в которого, возможно пошатнулась после всех  его неудач, не впал в уныние и тоску, не стал рубить головы слуг своих направо и налево, подозревая их в измене и лености в выполнении его требований и приказов, а готовился насмерть биться и достойно ответить своим противникам, готовился победить или погибнуть, ибо рождён он был, чтобы стать настоящим конунгом, а так же никогда не забывал, что был сыном и внуком конунгов, потому  и смерть свою видел в битве с мечом в руках, а не на коленях и в слезах бессилия.  В тот миг люди восхищённо смотрели на него. Ведь сейчас перед ними стоял не загнанный в угол отощавший волк, а потревоженный брехливой  сворой собак, сам хозяин леса — исполинский медведь, необоримый в своей звериной силе и безграничный в своей природной ярости. От увиденного и услышанного гости замолчали и замерли на своих местах, они были потрясены преображением своего господина и властной силой, исходящей от него.
       - Великий конунг! Выслушай меня!  - это конунгов хольд, Стиг Харальдссон, прервав общее молчание, вышел из круга зрителей и встал напротив Хальвдана Чёрного. - Основные награды взяли не нореги из Вестфольда, а ирландцы. Они нарочно заговорили железо и оно стало послушно им как стадо -  пастуху. Они - колдуны и заговором отняли удачу у наших лучших. Но потеря удачи у нескольких опасна уходом её от всех. А ведь для человека нет беды страшнее. И этого надо избежать. Надо убить ненавистных ирландцев или принести их в жертву Одину. Колдунам  - смерть!
    - Да! Стиг говорит дело! Ирландцев надо убить. Тогда наша удача вернётся!
    - Убить ирландцев! Убить колдунов! Их кровью вернуть нашу удачу!
Вторили Харальдссону его друзья, Бьёрн Асгейрссон и Свен Ормульфссон. И вот троица, сняв со столбов свои мечи, ринулась к спокойно стоявшим у своего стола безоружным ирландцам. Но дорогу им преградил Фредрик Неугомонный. А за его плечом мелькнула фигура Хрёрека Седого Волка, который всем своим видом выражал несогласие с мнением хольдов, и через мгновение уже стоял рядом с Неугомонным, обнажив  в оскале улыбки свои ровные и белые зубы, как волк готовый к смертоносному прыжку.
     - Стойте! Вы не можете вот так безрассудно и беззаконно убить моих людей. Мы - гости,  мы -  на  на пиру у великого конунга, и я один отвечаю за них всех. Они  - вольные люди, а не рабы. Но, я  - их ярл. Моих людей оскорбили и обвинили в колдовстве. Ответствую, они - не колдуны и не враги. Они  - воины, умение и искусство которых, вы не смогли понять и оценить  И я готов ответить за  их правоту своей кровью. Пусть великий конунг разрешит судебный поединок. Наговор и слова хулы на моих людей взывают к отмщению!
     - Вестфольдец  -  прав! Ярл Неугомонный может выступить за обиду своих людей с оружием. И я не могу запретить ему этого, так же, как и тебе Стиг Харальдссон. Только бой будет не здесь, а на улице. И это будет хольмганг. Родственники убитого не будут мстить убийце.  Вергельд за убитого  я возьму на себя. Да, я не люблю ни колдунов, ни ирландцев, но нарушителей наших законов и обычаев я  не люблю ещё больше. Идите и пусть Один рассудит вас! - огласил своё решение Хальвдан конунг.
     - Пусть оба выберут себе оружие для поединка. И пусть ярл Фредрик возьмёт, то в котором он наиболее уверен,  - вступился за вестфольдца Игге Хитрый. - Да свершится  суд богов, но я уже сейчас на стороне Фредрика Неугомонного. Ибо, я видел сегодня достаточно, чтобы так говорить. Пусть сталь рассудит их. Но мой суд - позади. И вот мой сказ.  Фредрик ярл победит, потому что за ним правда и воля богов. А правдивому и верному боги всегда даруют удачу. Удача же одного  - удача для всех. И это значит, что слова твоих хольдов, великий конунг - злобный собачий лай и напраслина  на твоих верных и надёжных подданных, неоднократно подтвердивших сегодня своё воинское умение и смекалку и не запятнавших себя неверностью или предательством.
      Фредрик Неугомонный снял свой меч со столба и взял щит, а  Стиг Харальдссон - секиру в чехле из конской шкуры. На улицу они вышли одновременно, туда же переместились и все зрители. Слуги конунга вынесли факелы и стало светло, настолько, что можно было различить лица обоих поединщиков. Хрёрек Седой Волк принес и подал Неугомонному его шлем, а  Бьёрн Асгейрссон -  Стигу Харальдссону.
   Противники стояли друг против друга, меряясь взглядами. Стиг свободно перебрасывая секиру из руки в руку, готовился к первому удару. Фредрик Неугомонный, встав в боевую стойку и прикрывшись щитом, неспешно потянул  из  ножен  «Песню Стали», и она явилась свету с лёгким шипением и ослепительным блеском,  которому не мешал даже мрак ночи. Неугомонный совсем не ощущал страха перед грозной секирой противника, потому что в голове его навязчиво звучали одни и те же мысли: - «Нельзя убивать! Я в гостях у великого конунга. Мне нужна его помощь и я нужен ему. Нельзя убивать Харальдссона! Иначе не будет совместных планов и совместных действий против Гандальвссонов. Нельзя начинать серьёзные дела с оглядкой на будущее с убийства»...
      И  ярл Фредрик  не стал убирать щит рассчитывая, что секира Стига в нём увязнет. Ошибся. Не увязла. Кусок щита примерно в треть ладони величиной как бритвой срезало. Силен конунгов хольд, ничего не скажешь, пронеслось в голове Неугомонного. От второго удара щит крутанулся в руке вестфольдца, потеряв очередной кусок…И ожидая ответного удара, Стиг шагнул назад, невольно предоставляя  Фредрику лишние мгновения перерыва в своей атаке. Третий удар секиры, предназначенный для отрубания ноги Неугомонного, запоздал именно на это время, так что ногу он убрал, а сам удар сбил, обрушив край щита на правое предплечье Харальдссона. И сразу – рубящий мечом сверху. Фредрик метил в голову Стига, аккурат по верхушке шлема. Разрубить не старался, стремился ошеломить противника и прекратить бой. Однако этого не случилось.   Харальдссон ловко отпрыгнул и разорвал дистанцию. Да, надо признать,  он более чем достойным противником, такая  мысль теперь посетила  Неугомонного.
    – Что, любитель ирландцев, страшно? – гаркнул  Стиг с расчетом не только на Неугомонного , но и на публику. – Ты побегай, побегай! Овце от волка бегать не зазорно! Глядишь, поживешь чуток подольше! Я тебя убью, сын Лисы и Собаки! И никакие ирландцы-колдуны тебя уже не спасут! – продолжал рычать он, сопровождая каждое слово сокрушительным взмахом секиры.
    Удар! И еще один кусок щита Неугомонного полетел в грязь. Следующий удар Харальдссона был нацелен в левое плечо Фредрика, плохо прикрытое остатками щита, и ярл подставил свой меч. Дз-ы-ы-нь... Это секира соприкоснулась с телом «Песни Стали». И вновь раздалась неповторимая, длинная, мелодичная и протяжная нота стального голоса. А реальность раскололась, отодвинулась и  ушла на задний план. И мир опять превратился в сказку, где не было осенней ночи и грязного каменного конунгова двора, а было солнце, которое светило только для них двоих. И не было никого вокруг, не было другого мира. Ни слуг с факелами, ни возбуждённых зрелищем зрителей, а был  только этот светлый солнечный круг и, только этот завораживающий звук удара клинка о сталь секиры. И мороком в ушах Неугомонного зазвучали слова: - Динь-дон, динь - дон звучит хрустальной струной моя песня. Но, я сегодня никого не убью. Ради тебя, человек. А морок ли это был? Быть может сталь действительно пела и говорила с Неугомонным? Размышлать не было времени. Удар! И секира конунгова хольда наконец-то увязла в щите вестфольдца. Стиг рванул рукоять секиры на себя с поистине богатырской силой. И щит с увязшей в нем секирой оказался в полном его распоряжении. Инерция  развернула Харальссона спиной к вестфольдцу. И тут уж он не сплоховал: рубанул от души. Удачно получилось. Заклепки шлема конунгова хольда, мелькнув как искры на ветру,  брызнули в разные стороны, а его верхушка отлетела на десяток шагов. До черепа «Песня Стали»  не дошла, хотя приложила знатно и ошеломила на славу. Стиг, где стоял, там и упал, распластавшись на камнях двора во весь рост.
   Бой был закончен. И «Песня Стали» удалилась в ножны. Снова реальность воцарилась вокруг, захлопнув двери сказачного мира. А Стига Харальдссона унесли его друзья, тщётно пытаясь привести в чувство. Зрелищем поединка были захвачены все, даже Хальвдан Чёрный вышел из пиршественного  покоя на улицу, чтобы наблюдать его финал. Хотел ли он гибели Неугомонного или наоборот - своего хольда? Ничего нельзя было прочитать по его лицу. Только побелевшие палыцы, сжимавшие пряжку пояса, выдавали  волнение конунга.
- У меня больше нет сомнений в правильности и законности происшедшего! Ибо боги явили своё решение. И теперь оно известно всем. Вестфольдец, ярл Фредрик Неугомонный, и его люди оправданы богами. А желающий поспорить с богами будет теперь иметь дело со мной и моим судом. Я признателен тебе, Фредрик ярл, за то, что ты не пролил крови в моём доме и за то, что уцелел сам. Жаль, что у меня нет такого, как ты, сына и очень мало таких умелых воинов,  - стараясь оставаться внешне спокойным, произнёс Хальвдан Чёрный. А затем развернувшись, тяжёлой походкой отправился в свои покои. Пир был закончен и  гости неторопливо расходились по местам своего ночлега, а Фредрик Неугомонный в сопровождении своих друзей отправился на конюшню, где их ожидали сонные слуги и осёдланные лошади. Была уже глубокая ночь, когда  они добрались до хутора бонда Свана Атлисона, своего нового дома.
_______________
 Хольмганг -  дословно «прогулка по острову». Поединок двух воинов, нередко служивший способом обогащения или убийства по личным мотивам. Со временем, место поединка изменилось, он мог происходить и на улице, и на плоту, и в открытом поле. Но присутствие судьи ( в данном случае сам конунг) и необходимость его решения о законности поединка, сохранилось. В IX в. хольмганг приобрёл форму узаконенного разбоя: опытному воину достаточно было заявить притязания на собственность либо женщину другого, оскорбить того или обвинить его людей в преступлении, чтобы обязать противника к вступлению в поединок. Отказ от поединка навлекал на провинившегося социальную;стигму — объявление «нидингом», что обычно было равнозначно статусу изгоя. Причинение смерти на хольмганге не считалось убийством. Но вергельд, в данном случае, мог накладываться судьёй на семью убийцы или высший судья (конунг) брал его на себя.
Вергельд - денежная компенсация за убийство свободного человека, установленная в законном порядке. Вергельд выплачивался родом убийцы семье убитого, постепенно вытеснив кровную месть.