Противостояние. Часть 10

Очень трудно писать о клиниках высокого класса, где каждый врач – кандидат или доктор наук, и каждый из них имеет большое количество научных работ. Это – выдающиеся люди. Иногда задумываешься: что призвало этих людей не только в хирургию, а в хирургию по саркоме, самой жесточайшей из всех онкологических болезней на земле.
И если рак даёт врачам и больному какое-то время на раздумье и принятие решения, то саркома, порой не даёт и нескольких дней. Малейший промах, и вы уже за ней не угонитесь. Она, как вулканическая лава извергающегося вулкана, быстро распространяется по всем частям организма, поражая своими клетками любые органы. Это – общий, самый тяжёлый случай. Есть виды саркомы избирательные.  Их вообще около девяносто видов или чуть больше.
Когда вырезают опухоль саркомы, она попадает в лабораторию морфологии, где тонкие срезы опухоли наносят на стёкла и закрепляют её. Теперь в микроскоп можно рассмотреть картину опухоли. Люди сравнительно недавно научились классифицировать изображения опухолей, сравнивая их с каталогом Международного кода болезней. Для саркомы он называется МКБ-10. Это- своего рода каталог «образцов» видов саркомы, если всё это можно называть такими словами. Но иначе не разобраться во множестве изображений, в которые превращается эта «гидра» в разных тканях человека. От правильности определения её зависит способ лечения, в котором ошибке нет места.

Мы расстались с вами 30 июня, когда прошла у ребёнка операция по иссечению опухоли саркомы из мышцы над правой лопаткой и параллельному иссечению метастазированных опухолей в правом подмышечном сплетении лимфоузов.
Ребёнок –в реанимации. Спит. К моменту его пробуждения готовят пртивошоковый укол.
Из подмышки и на спине торчат два дренажа- трубки, вшитые в оперированные ткани, для удаления выделений, которые всегда бывают после любой операции. Зрелище не для слабонервных. А мать первая встречает его после реанимации при перекладывании на кровать. Палата отдельная. Приборы. Медсёстры постоянно заходят. Антибиотики- чтобы предотвратить воспаление. Уколы против боли. Капельницы для стабилизации организма.
Ребёнку два года. Он не скажет, что ему больно, что его тошнит, что он чего-то хочет. Нужно всё угадывать. Температура. Ещё уколы.
Следующее утро. Температура упала.
4 июля.  Сняли дренажи. Дети, как проростки пшеницы, обладают удивительной способностью сопротивляться подобным вмешательствам. Взрослый будет лежать трупом и стонать, а ребёнок уже пытается играть. Перевязки. Специальные крепления бинтов. Ребёнка ничего не должно стеснять, даже такие сложные повязки. Капельницу ему делают с трубкой длиной до семи метров, и он может передвигаться по комнате, играя в машинки.
7 июля – новые капельницы. Три часа капельница химии десять часов – капельница промывки физраствором.
Грустное чтение. Но я же не приглашаю всех подряд читать! Просто есть два вида жизни: один – дети бегают на улице, кричат, веселятся, играют. А есть другая, где идёт борьба за жизнь, но маленькие дети, стойко перенося все страдания, тоже играют, в повязках, опутанные проводами капельниц. Они уже не замечают приходящих сестёр, делающих уколы, и не плачут, когда прокалывают палец для анализа крови.
Когда я слышу, как взрослые кричат на своих маленьких детей или внуков, я про себя думаю: «Знали бы вы!!!».
Капельницы длятся пять суток непрерывно.
Когда сообщили через семь дней результаты просмотра стёкол после операции, и сказали, что там чисто, Главный хирург не поверил и просил проверить снова.
Проверили. Нашли мельчайшую точку. Это был метастаз саркомы.
Начали вводить химию прямо в вены!!! Главный сказал, что без радиооблучения не обойтись.
В центре нет своей камеры по радиологическому облучению. Не удалось договориться с соседним институтом онкологии. У них нет анестезиолога по штату. Там лежат взрослые люди. Да и мест у них нет, а ближайшие – через два месяца. Тут многие задумались. Все знают: саркома ждать не будет.
А пока – другая беда. Снимали швы из подмышечной впадины. Большая часть шва зажила, а один сантиметр зиял дырой в пустоту, где был раньше лимфоузел. Границы шва стягиваться не хотели.  После нескольких дней применили Винилин (бальзам Шостаковсого). Вот уже несколько дней в августе льют туда бальзам, но рана не стягивается.
Ждать нельзя. Началась новая химия. Жестокая. Лейкоциты- белые тельца крови поехали вниз. А они- защитники организма от внешних врагов – микробов!  Лейкоциты вчера упали почти до нуля!!! Температура – 39. От еды ребёнок отказывается, только пьёт.

Всё, о чём я вам рассказал, длиться с 30 июня до сегодняшнего дня- 13 августа. У нас у взрослых кончается терпение.
Сегодня одну мамашу, сидевшую с восьмилетней девочкой в нашем же отделении увезли в Склифасовского, а далее в сумасшедший дом. Человек взрослый сломался!!! Потому, что невыносимо смотреть на страдания ребёнка. Не каждому под силу это вынести.

Дети терпят!

13 августа 2016 год

Не приведи, Господь,
никому испытать подобное!