Домовой

Утро ярким солнечным светом ворвалось в окошко. Осветило полати, печь в углу, красный угол с ликами родных богов. На дворе прокричал в третий раз петух. Начался день.

А в избе тишина. Из закутка за печкой домовой осторожно выглянул, осмотрел хозяйство. Из себя невысокий такой человечек, ростом не больше двух локтей будет, а лицом на хозяина дома похож. Лохматый и очень серьезный.

Кошка, что на лавке спала, подняла усатую голову, потянулась и точнехонько на домового посмотрела пристальным кошачьим взглядом. Проворно вскочив на лапы, приблизилась и улеглась — играйте с ней. Домовой кошку почесал, а та на спину перевернулась и в воздухе лапами будто ловить что-то стала.

— Все, недосуг мне, забот много, — сказал ей домовой.

А и правда — хозяйство-то вон какое большое, за всем глаз нужен. Первым делом осмотрел все углы. Хорошо, чисто убрано. Радуется домовой. Хозяйка-то молодая еще до зари встала. Скотину уж покормила, корову подоила. Вон она ведром гремит.

А в печке калиновый огонь пылает, дышит жаром, сияет аки солнце, того и гляди наружу вырвется.

«Ай-яй-яй, худо. Как бы до беды не дошло», — подумал домовой и заслонку аккуратно поправил.

А тут как раз из сеней хозяйка заходит и бегом к печке. Чуть-чуть каша не убежала. Чугунок достала и в плошку небольшую угощенье положила, в уголок, что потемней да поукромней, поставила.

— Дедушка-суседушка! Кушай кашу да храни избу нашу!

Домовой приглашение принял, подошел степенно, немного поел и, довольный, покивал — вкусно. Спасибо, дескать, хозяюшка.

А тем временем солнце уж совсем поднялось. Разошлись после завтрака домашние кто куда. Один в поле направился, другой к скотине. А домовой на край зыбки сел и с младенцем играть принялся. Улыбается ему, «козу» строит, а ребенок, почти совсем уже готовый было расплакаться, смеяться начал.

Мать его из зыбки-то потом вынула да на полу играть отпустила, а домовой отвлекся хозяину о важном деле напомнить.

— Ты же к старосте зайти собирался, — проговорил прямо в ухо.

Хозяин себя по лбу хлопнул:

— Ах ты, совсем забыл! Пойду-ка я, покуда он не уехал.

Повернулся домовой — глядь, а ребенок уж к двери подползает.

«Это кто ж лопату-то так неаккуратно поставил?»

Кинулся он, едва успел подхватить ее да в сторону переставить, а ребенка подальше от двери увел.

А день идет, меж тем, своим чередом. Все хлопочет домовой, везде поспевает.

А глава семьи, меж тем, от старосты вернулся и что-то искать начал. Да, похоже, не преуспел.

— Хозяин-батюшка, — обратился он к домовому, — помоги, подскажи, где лежит веревка пеньковая?

— Да вон же она, на печке, — ответил тот и за кончик осторожно потянул.

— Спасибо тебе, хозяин-батюшка!

Нашлась пропажа.

Слышит вдруг — дверь скрипнула. Нахмурился домовой, покачал головой. Гость этот, что дальше по улице через два дома живет, ему не нравится. Чувствует домовой зло, что тот на хозяев дома держит. Зависть черную. Запрыгнул домовой на плечи гостю непрошенному и из рук кружку выбил, что хозяйка поднесла. Покатилась та кружка по полу, весь квас расплескался, а домашние только головами покачали. Что за диво, думают, как сосед не придет, с ним непременно что-нибудь случается. То посуду уронит, то вдруг задыхаться станет.

— Крепко невзлюбил его домовой. Знать есть за что, — сказал хозяин дома жене, едва за гостем закрылась дверь. — Надо к нему приглядеться внимательней.

Так за хлопотами и день пролетел. В небесах уж яркие, серебристые звезды высыпали. Погасили в избе огни, а домовой под самый потолок забрался да там спать и устроился. Завтра новый день настанет, а пока отдыхать пора.