Колька и другие часть 4

Полинка  успешно сдала летнюю сессию за первый курс университета.
Практики в этом году не было предусмотрено. Действительно, что с них можно взять, с первокурсников? Общую психологию изучили и то пока наскоком. А остальное – предметы для высшего образования. Важные, конечно, но до профессионалов ребятам ещё очень далеко. Пусть отдыхают, набираются сил.
- Можно съездить в молодёжный лагерь – предложила старшая сестра Полинки. – Мы с Митяем собирались было, а теперь перерешили. Не можем рисковать. Денег тебе займём. Отдашь через полгода-год.
- О каком это риске речь идёт? А ну, колитесь, конспираторы?
- А вот! – Наташа улыбалась во весь рот.
- Неужели? Наташка, вас можно поздравить?
- Тихо-тихо, - Наталья приложила палец к губам. – Не надо шуметь. Счастье не напугай. Да, Полинка, кажется, мы с Митяем станем родителями.
- Ура-а-а-а… - Полина закрыла рот ладонью и, понизив до предела голос, прогудела, как радостный паровозик из Ромашково.
- И когда у меня появится ещё один любимый племянник?
- Или племянница. Если всё будет хорошо, то к концу января ждём.
-Ну, вы скажете потом: голубенькие или розовые ползунки готовить в подарок?
- Естественно, ты узнаешь первой. Будет тебе, будущему детскому психологу, хорошей практикой – помощь в воспитании и развитии нашего наследника.
- Естественно! Остальные трое архаровцев только наездом у нас бывают. А старики-то, как обрадуются!  Этот, хотя бы,  будет всегда рядом.
- Ты им пока не говори, Полина, но мы тоже, возможно скоро переедем. Мите место предложили в Питере. В этой же компании, на той же должности – технического директора. Да мы ещё и не решили  пока. Всё зависит от того, снимет ли для нас компания жильё. Иначе половину Митиной зарплаты выплачивать за квартиру придётся. Ты ведь знаешь, как в столицах всё дорого. А мне через четыре месяца уже в декретный отпуск.
- Ничего себе, новость за новостью! Я бы не сомневалась!
- А старики? Ты ещё у нас свободная птица, пока с ними будешь. А закончишь и замуж выскочишь, что тогда? Женщина должна быть при муже, как ниточка при иголочке. Никак не могу решиться на переезд, очень жалею их. Папа сдал за последнее время. Кто бы думал, что он так переживёт уход на пенсию. Вдруг остаться без дела: спроса с тебя никакого, ответственности никакой, никто не ждёт уже на проходной : «Саныч, в цеху перепады в напряжении, посмотри с утречка пораньше!». Столько лет каждое утро шёл наш папка по одной дороге к себе в Сельхозтехнику, а тут…
- Как раз, внучонка ему для воспитания подкинуть – в гараже гайки будут крутить  вместе на его старенькой Ладе.
- Вот мы и переживаем с Митяем. Ну, так что по поводу лагеря?
- Нет, Наталья. Я завтра на собеседование иду в свою школу – поработаю до сентября психологом. Вернее, помогать буду Светлане Ивановне. Нынче много тренингов намечено.  И с учителями - «Как повысить самооценку», и с руководством школ района – «Типология личности», и по личностному росту со специалистами разных предприятий. А она одна не справится. Встретились вчера на остановке совершенно случайно вроде бы, но я-то знаю, что случайного ничего не бывает. Обрадовались! Говорит, что меня ей сам Бог послал. Я сразу и согласилась – помогу, и деньги тоже лишними не будут. А собеседование – только для формы. Завтра же и к работе приступлю. Там ещё кое-что изучить самостоятельно нужно. По диагностике и коррекции.
- У тебя всё получится, сестричка. Я очень рада за тебя!

На следующее утро Полина  заполнила нужные документы, написала заявление у секретаря и к десяти утра была уже в кабинете психолога.
- Доброе утро, Светлана Ивановна! Я в полном Вашем распоряжении!
- Здравствуй,  Полечка! Располагайся. Занимай пока вот этот стол. Второй психолог уволилась – на север с мужем подались. Ты её не знаешь – пришла на работу в сентябре, а в мае уже уехали. За хорошими зарплатами. Нагрузка у нас большая, а ставки маленькие. Если набрать ещё учебных часов дополнительно, то времени на психологию не будет хватать. А в ней всё так не просто, Полечка.
В кабинет заглянула  Елена Витальевна – коррекционный педагог.
- Светлана Ивановна, ну что мне делать с Беловым? Год уже занимаюсь, а толку никакого. Звуки кое-какие ещё поставила,  а в чтении результат один – нулевой. Не может этот ребёнок научится читать. Не понимает, как слоги складывать. Только буквы запомнил за год. Я буду ставить на  комиссии вопрос о диагнозе. Это ведь УО, без сомнений!
- Подождите Вы, Елена Витальевна, с УО. Успокойтесь. Ребёнку всего семь лет. Помните ведь, какой он пережил стресс. Его недавно взяли в семью из детдома. Всё понемногу наладится. А поставим ему УО – придётся перевести во вспомогательную школу. Сомневаюсь я, что у него отсталость. Скорее – страдает эмоциональная сфера, последствие стресса.
- Вот они с новой мамой сидят сейчас в моём кабинете. Может, поговорите с ребёнком? – Елена Витальевна смотрела умоляюще.
- А что такое УО? – Полине был совершенно непонятен новый термин.
- УО, Полина, это умственная отсталость. Запомни, девочка, тебе ещё долго работать: не надо в семь лет на ребёнке ставить крест. Может, задержка развития. Может, последствия эмоционального напряжения. А пойдём со мной, Поля, посмотрим вместе Ванюшку.
- Конечно, я с радостью.
В тесном кабинете логопеда за детским рабочим столом сидел «старичок» – сгорбленный, голова утянута в плечи, глаза опущены на лист бумаги, лежащий перед ним на столе. В стороне валялись карточки с буквами.  Рядом - женщина средних лет. Рука её расположилась на голове «старичка» и гладила его непослушные светлые волосёнки. Он вздрогнул, когда вошли взрослые и ещё больше утянул голову, как будто боялся, что сейчас ему кто-нибудь обязательно отвесит оплеуху за неудачи в обучении азбуки.
- Ванюша, здравствуй. Здравствуйте, Марина Фёдоровна, - Светлана Ивановна очень спокойно прошла к столу и села напротив «старичка». – Как ваши дела?
- Ваня очень старается. Мы занимаемся с ним каждый день. Я верю, что будут сдвиги. Светлана Ивановна, всего ведь месяц, как он с нами. Он только стал привыкать к дому.
- Конечно. Конечно, не волнуйтесь.
- Ну, как не волноваться? Когда логопед заводит речь о комиссии.
- Мамочка, я дурак? – «старичок» поднял на женщину серые глазки, а его остренький подбородок затрясся.
- Ну, что ты, родной? У тебя всё получится. Вот и Светлана Ивановна нам об этом говорит. Правда ведь? – женщина с надеждой посмотрела на психолога.
- Ванюша, покажи мне пальчиком  те буквы на картинках, которые ты запомнил.
- Тттт… пппп… о-о-о… а-а-а…
- Умница! А давай мы с тобой поиграем в буквы. В игре всегда всё просто и даже весело. Ты катался когда-нибудь с горки?
- С говки? Да, катався! – Ваня оживился.
- А с кочки на кочку когда-нибудь прыгал?
-Пвыгал. Когда с бабулей за бвусникой ходил в лес.
- Да ты у нас ягодник-гребник, оказывается! Расскажи-ка мне, что ты в лесу видел?
«Старичка» больше не было – он испарился, как по мановению волшебной палочки. На стульчике сидел очень живой мальчуган и с огоньком в серых глазах рассказывал, какую он собирал бруснику – «квасную» и «возовую», как на старом «девеве» сидел и долбил носом «кову» дятел с «ованжевой гвудкой»…
- А давай мы сейчас будем  прыгать с буквы на букву, как с кочки на кочку!
- Давай!
- А теперь будем скатываться с одной буквы на другую, как зимой с горки!
- Та-а-а-а-а-а-а-а? – прошептал Ваня, «скатываясь» с буквы «тэ» на букву «а» и вопросительно глядя на психолога.
Полина не удержалась и взяла мальчика за плечо.
- Да ты же у нас молодец, Ванюшка!  Ты ведь уже читаешь!
- Давай теперь поменяем буквы и ещё «покатаемся»! - психолог укладывала буквы с согласными и гласными звуками, а Ваня «катался».
- Та-а-а-а! То-о-о-о! Па-а-а-а! По-о-о-о!
- Ваня, я тебя поздравляю. Теперь всё будет  хорошо! А Елена Витальевна  научит тебя  произносить букву «эр».
Светлана Ивановна и Полина вышли из кабинета.
- Как мне его жалко… - Полина быстро-быстро заморгала ресницами.
- Жалеть – мало. Надо научиться помогать таким  детям. Это самое главное в нашей работе. Пойдём, Полечка, в библиотеку и выберем литературу по коррекции и диагностике. На следующей неделе у нас тренинг. Ты мне будешь помогать. А ещё через неделю - попробуешь провести занятие сама. Выберем тебе какой-нибудь несложный тренинг – скорее всего, поработаешь с учениками. Да не бойся! Даже, если первый блин окажется комом, то второй -  обязательно испечется вкусным, ровным и кружевным! – Светлана Ивановна улыбнулась и обняла Полину за плечи.

И начались у Поли напряженные будни психолога. Вечером в её комнате долго горел свет. Мать уже заглядывала не один раз: «Полюшка, когда спать-то ляжешь? Завтра рано на работу.
Девушка только махала рукой, чтобы не мешали.
Поля  - из многодетной семьи, самая младшая. Старшие братья закончили университет в Новосибирске, там и остались.  Ещё одна сестра колесила по городам и весям за мужем-военным.  Наталья -  пока живёт  в селе рядом с родителями, но скоро тоже умчит в северную столицу.  Родители  об этом ещё не знают и потому не волнуются. Они безумно рады, что младшая - приехала на каникулы в родительский дом, что целых два месяца мать опять будет печь ей любимые блинчики и пирожки с луком и яйцами. Утром, как в  детстве, будить, присев на самый краешек кровати и ласково трогая вздёрнутый кончик носа: «Полинка, петушок пропел давно! Собирайся в свою школу,  проспишь, соня-засоня!»

- Мам, а Наталья прибегала сегодня?
- А-то!
- Как она? Токсикоз?
- Бывает.
- А у тебя тоже был?
- А что это ты спрашиваешь? Вот сама, как понесёшь, так всё на себе и испытаешь.
Мать обнимает Полину, забирает из её рук книгу, подтыкает одеяло.
- Спи уж, психолог наш любимый.

Завтра у Полины первый самостоятельный тренинг. Она хорошо готова к нему, всё выучила наизусть, отрепетировала перед Светланой Ивановной и перед зеркалом. Но всё равно очень волнуется. Девушка долго ещё не может уснуть, всматривается в темноту: «Хорошо дома. Трещинки на потолке, как и много лет назад. Если приглядеться, то вон те, что радом с лампочкой, похожи на собаку с длинными ушами. А вон те – на страшного пирата с одним глазом. В детстве, когда долго не засыпалось, потолок весь покрывался разными животными, драконами, сказочными персонажами.  Как это было давно…» Полина вспоминает, улыбается и незаметно закрывает глаза. В комнате янтарный свет от луны, что повисла в небе напротив её окна. Шторка едва колышется от лёгкого ветерка, случайно залетевшего в открытую форточку.  На улице тихо и сонно, даже птицы замолчали перед самым рассветом, который так рано наступает в эти летние дни.


В актовый зал школы вошла женщина в форме - инспектор по делам несовершеннолетних – располневшая не по годам, очень строгая, с обесцвеченными кудельками под серой милицейской пилоткой.
- А где психолог? – женщина удивлённо посмотрела на Полину, стоящую у окна.
- Я – психолог.
Брови у инспектора поползли на лоб, а рот невольно открылся от удивления.
- Вы? Да что они там думают? – пальцем тычет в потолок. - Вы хотя бы знаете, что за контингент сейчас к Вам сюда подвалит?
- Знаю, - Полина и так очень переживала, а тут и вообще готова была потерять дар речи.
- Ну, знаете, так встречайте!

В зал завалилась разнородная в одежде, росте, прическах и выражении на лицах толпа. Пара разукрашенных девчонок, лет пятнадцати, остальные - парни. Некоторые - намного выше Полины,  с пробивающимися усами и заинтересованным взглядом, другие – недомерки, но ведущие себя нахально. Один, проходя мимо Полины, задел её плечом, как будто невзначай, и хохотнул. Потом все кое-как расселись на места в разных концах зала. Было видно, что они впервые собрались вместе и пока не познакомились, а только понтуются  друг  перед другом.

Инспекторша  покинула зал, предупредив девушку: если что, то она будет под дверью. И провернула в дверях ключ снаружи на пару оборотов. На всякий случай.
Полину передёрнуло от этого звука. Она вдруг почувствовала себя в клетке с тиграми. «Главное, не надо показывать, что испугалась. Ох уж, этот румянец во всю щёку! Он, как всегда, некстати…»

- Здравствуйте, ребята, - Полина старалась вести себя непринуждённо, по-свойски, чтобы настроить подростков на открытые отношения.
- Меня зовут Полина. Уверяю, что нам будет намного проще общаться, если вы сядете ко мне поближе. Давайте знакомиться.
Застрельщиком стал тщедушный парнишка  с наглым взглядом и  ухмылкой на губах –  что, походя, толкнул Полину плечом. Он поднялся и вразвалочку перешёл на середину первого ряда.
- Айда, мужики. Послушаем,  что нам тут в уши будут лить! Меня зовут Урюк, между прочим.
Ребята встрепенулись и заняли первые два ряда.
-Ну, что же, пусть ты будешь у нас Урюк. Вам не обязательно называть свои имена. Можно – вымышленные. И ещё – вас здесь никто насильно не имеет право удерживать. Если кому-то будет некомфортно, то он может спокойно  выйти.

А вот это стало  большой ошибкой, которую Полина не могла по причинам неопытности, своего слишком молодого возраста и неизученности ею контингента, предугадать. Что случилось в следующие несколько мгновений, она потом вспоминала с ужасом. Всё произошло так быстро, что девушка не успела адекватно отреагировать на обстоятельства.
Тот самый Урюк, услышав реплику Полины  о предоставленной всем свободе выбора – быть здесь и теперь в этом зале или не быть – принял решение мгновенно. Он махнул призывно рукой и, подскочив к открытому окну, выпрыгнул тотчас вон! А за ним последовали все остальные…

В актовом зале установилась гулкая тишина. Полина стояла в растерянности, смотрела на распахнутое навстречу свежему воздуху окно  и не могла вымолвить  слова.
- Шалопуты, -  до девушки вдруг донёсся голос из угла зала.
Там, сомкнув ладони в замок,  сидел парень -  единственный, кто не выпрыгнул в окно и изъявил желание поучаствовать в тренинге.
Полина испуганно глянула на него  и медленно опустилась на стул, заранее поставленный перед первым рядом для близости общения, которое она предполагала сделать таким интересным, радостным и полезным. Только никто, из ранее присутствующих, этого не успел понять.
 Вдруг налетел шквалистый ветер - он с такой  силой захлопнул окно, что внутреннее стекло лопнуло по диагонали! И за окном прогрохотал оглушительный  гром, будто на тарантасе по ледяным колдобинам прокатился кто-то страшный и мерзкий. Полина вздрогнула.
- Ну вот, кажется, будет град, – парень совершенно спокойно отнёсся к  случившемуся и пересел поближе, в центр первого ряда.- Гром  слишком раскатистый, и облака белёсые.
 Девушка закрыла лицо руками, к её глазам  подступили слёзы. Она вдруг поняла, что сейчас хлынет поток не за окном, а по её горящим от позора щекам!   Ничего себе, психолог, профессиональный целитель душ!
 Слёзы, вытекали, как назло, через нос. Полина хватилась, что забыла платок в кабинете и ещё больше расстроилась, потому что поняла, как ничтожно она сейчас выглядит перед этим совершенно взрослым юношей. А он, действительно, выглядел старше Полины, был выше её на голову, с тёмными усиками над верхней губой, кудрявой шевелюрой  и очень умными и проницательными глазами.

- Продолжим? – парень, как ни в чем не бывало, спокойно смотрел на Полину. Потом встал и подал девушке носовой платок. - На чем  мы остановились? Кажется на этапе знакомства.
- Полина…
- А я – Колька. Садись рядом и рассказывай мне всё, что хотела рассказать всем. Представь, что ничего не произошло.
- Что я теперь скажу Светлане Ивановне?
- А кто такая Светлана Ивановна?
- Психолог! Она мне доверила провести этот тренинг. А я…
- А ты проводи! Что время зря терять! Скоро придёт «мымра в форме», что притаилась за дверью, и всё испортит. Давай я тебе анекдот для начала расскажу, чтобы ты успокоилась?
- Ну, давай, что теперь уж?
Колька знал несметное количество анекдотов, но они все были «с картинками». С трудом вспомнив один, про психологов, совершенно безобидный, парень начал рассказ.
- Пришёл мужик на приём к психологу, смотрит, а у того на столе лежит тапок. Мужик смотрит вопросительно на тапок и  получает ответ: «Не удивляйтесь! У некоторых моих пациентов такие тараканы в голове!»

Колька рассмеялся. А Полина перестала хлюпать носом и слегка улыбнулась, начиная оттаивать и успокаиваться. Она утёрлась платком и пересела на место рядом с Колькой: «Да, и у психологов тоже тараканов хватает. Особенно – у начинающих…»
- А теперь рассказывай, хныкалка, как до такой жизни докатилась?
И Полина, забыв про всякие игры и интеллектуальные задания, которые готовила специально для тренинга целую неделю, неожиданно стала рассказывать Кольке про себя.  Про постаревшего в одночасье отца, что теперь пропадает целый день в гараже и тоскует по оставленной работе. Про мать, у которой как не спроси: «Мам, а ты кого из нас больше любишь?» - отвечает всегда одинаково, показывая на грубоватые от деревенской работы пальцы: «Вы у меня, как эти пальцы – уколи  любой, и одинаково больно». Про Наташку, которая скоро станет матерью и уедет далеко-далеко. Про студенческих друзей и про учебу в университете.

Колька сидел молча, внимательно слушал и незаметно для себя самого вдруг стал опускаться в свою память, как в глубокое море.  Заколыхалась маревом, а затем исчезла действительность, и в голове всплыла картинка,  как он  с матерью ездил в Крым, и как мать в маске ныряла под воду и вынимала Кольке разные раковины и красивые камушки. Она улыбалась Кольке и тянула к нему руку, чтобы поворошить его непослушные кудряшки. Парень впервые подумал о матери с теплотой и благодарностью,  отпустив горькую тоску по ней.
А море памяти  тянуло на глубину, и там его ждали баба Валя и Георгий Алексеевич – добрые деревенские старики, приютившие когда-то Кольку в трудные месяцы его жизни.
Потом мимо проплыли Голиаф, Шакал и дядя Андрей. Голиаф осклабился и погрозил Кольке кулаком. «Всё-таки, поганец! Что ещё про него скажешь? Он рассказал Пашке о Колькиной  кличке!» - теперь Колька в этом не сомневался…
На самом дне сидел понурый старик, уронивший большие руки на согнутые колени. Дед Валентин! Он смотрел на руки и плакал. И Кольке стало нестерпимо его жаль! «Бедный дед! Что сейчас с тобой? Жив ли ты? Успокоился ли?»
 С Колькиного сердца вдруг  начала сваливаться огромная груда всякого мусора, мелких и больших обид, отвращения, ненависти  к этому человеку.  И на Голиафа он вдруг перестал сердиться. Парень  неожиданно осознал, что простил обидчиков, отпустил свои горестные чувства раз и навсегда.
 
-  Вы слушаете меня?
Колька встрепенулся, вернулся в реальность. Ему в глаза смотрела, не мигая, красивая светловолосая девушка – очень похожая на его мать. Такая же худенькая, как подросток, с умными и слегка удивлёнными глазами. Только на голове у неё не лежала тяжёлая коса - волосы были затянуты в тугой хвост, слегка подвитый в своём конце.
- А давайте встретимся в следующую субботу! – Колька совсем осмелел.
- Давайте! Вы ведь ещё ничего мне не успели рассказать о себе! А времени осталось совсем немного до конца нашего с Вами тренинга, - девушка улыбнулась и утвердительно махнула  головой.
- Вы - мой первый пациент, я буду на Вас тренироваться в  психологическом консультировании.  Да, я совсем забыла сказать, что на тренинге все друг друга называют на ты.
- Ага, подопытный кролик, короче говоря. Из отряда грызунов.

 В двери резко провернулся ключ - вошла «мымра в форме». Полными удивления глазами она осмотрела пустое помещение.
- А где все?
- Да не волнуйтесь Вы! Пошли покурить ребята…


 Через неделю Колька поджидал Полину у дверей школы. Завидев девчонку, выпрямился и улыбнулся. Всю неделю он только и думал, что о Полине и к субботе  понял очень важное для себя: он нестерпимо желает быть подопытным кроликом у этого очаровательного психолога следующие сто или двести лет!
 Погуляли по селу, посидели на скамейке в парке, проголодались. Полина прекрасно понимала, что Колька – не тот кавалер, который поведёт её в кафе. Да ей и не надо было это.
- А пойдём к нам. Мама моих любимых пирожков с луком и яйцами напекла. Послушаем музыку. Кого ты уважаешь из зарубежных групп?
Колька смутился. Он никого не уважал, потому что ему негде было их слушать. В комнате  интерната находилось  только радио. И он регулярно слушал утреннюю гимнастику или вечные новости о падении рубля и ценах на нефть.
- Пойдём,-  Колька тут же согласился, тем более он уже опоздал на ужин, и смирился  с тем, что придётся терпеть голод  до самого утра. А у него уже давно «кишка кишке бьёт по башке», как говорили пацаны в интернате.

Мать накормила ребят пирогами. Из гаража пришёл на ужин отец.
- Сан Саныч,- отец протянул Кольке руку.
- Николай, - парень впервые почувствовал себя взрослым, другом красивой девушки и немного смутился перед её отцом.
 А тот очень обрадовался гостю и сразу после чая повёл его в своё гаражное царство. Музыку в это вечер послушать не успели. Зато Колька получил урок по промывке топливного шланга и  чуть не опоздал на последний автобус.


Незаметно пролетело лето, крепко подружившее  этих замечательных ребят. Полине пришло время возвращаться  на учебу в университет, а Кольке - идти в десятый класс. В последний вечер, перед расставанием, Полина позвала Кольку на крышу сеновала под августовские звёзды.
 
- Коля, ты наметил цели на предстоящий учебный год? – Полина по-прежнему считала себя, как минимум, консультантом.
- Наметил, - парня ничуть не смущали Полинкины нравоучения.
- А ты в дневнике прописал их?
- Прописал, - глазом не моргнув, слукавил Колька. Но, что было истинной правдой, Колька уже принял решение: он будет поступать в политехнический.
- Тебе нужно подтянуть русский, иначе завалишь сочинение.
- Угу, - парень смотрел в тёмное небо, где к этому времени ушли к горизонту, как на ночлег,  створоженные облака, освободив место для вселенских Канопусов.
 - Поля, какие хлипкие сегодня звёзды. Того и гляди – все попадают, - парень прижал подружку крепче и почувствовал сердцем, что он готов слушаться  Полинку и сидеть под глянцевой эмалью  звёздного августовского неба, рядом с ней, всю жизнь. Не шелохнувшись, тихо-тихо. Он теперь знал, что есть дом, где его всегда ждут, где пекут  по выходным пироги, и в узбекском чайничке дышит ароматом свежая заварка с кусочками апельсиновой корки, как любит Полинкин  папа. И ему стало так спокойно и хорошо, как в детстве. Будто  мать опять с ним рядом, всего лишь за ширмой, в её фельдшерском пункте. В гранёном стакане стоят Колькины цветные карандаши,  и на альбомном листе - недорисованный зелёный трактор, как у соседского дедушки Георгия Алексеевича…



В качестве иллюстрации выбрана картина Андрея Подшивалова "На сеновале".