Скорбный балаган из цикла Лидуся

Этот рассказ является продолжением миниатюры "Горем страх поправ"

https://www.youtube.com/watch?v=5neZa8IYR6A
(прошу читателей фоном при прочтении использовать вот это)


 Когда мы наконец добрались до Валигуров, то не успев пособолезновать родным начали поражаться невиданным традициям.
Во-первых в Баку на панихидах подают чай и не обходят вокруг гроба. Сам гроб дяди Бори был красный и стоял на обеденном столе, прижатом к стене. Вокруг гроба стояло много корзин с цветами. В самом центре огромная корзина  от Минобороны Азербайджана. Корзина представляла собой почти метровой высоты "сооружение" из белоснежных роз. И в самой серединке этой "клумбы".... спал кот. Барсик был негодяй редчейшей породы. Сибирский серебристый кот был красоты неописуемой, но самое ужасное, что он знал об этом. Лика,внучка покойного, оправдывалась, утверждая что Барсик сбежал от нее и что уже несколько раз она его уволакивала из залы.
В самом дальнем углу обнаружила я дядю Лодю. Он можно сказать обрадовался мне.
- Родной мой человечек, как хорошо что вы добрались. Лидуся говорила нелетная погода! Хотя вот для души Борькиной все равно.
Я тихо, почти беззвучно рассказала, раздавленному горем старику историю нашего перелета. Он все сокрушался, что мы рисковали и в конце сказал слова, которые я буду помнить всегда.
- Счастливый человек Борис, что его провожает такая девочка. - он приник к моей ладони и так сидели мы некоторое время. Шевельнуться и нарушить это состояние душевной близости я не могла.
Зато с легкостью его нарушила Лика.
- Дядь Володь, пришли мальчики. Вставайте, вставайте! Они должны стоять в карауле.
Она вытянула музыканта из глубокого кресла, потом вытянула и само кресло.
Я молча отошла, как и профессор Аншлевич, ничего не понимала. Оказалось МВД прислало четверых молодых бойцов, чтобы они отстаивали почетный караул.
- Какой фарс - разозлился дядя Лодя и стремительно вышел на кухню.
Молодые люди с ружьями встали по углам от гроба. Тот парень который оказался справа от ног покойного начал плакать через несколько минут. Стоящий за ним у изголовья наоборот ухмылялся, двое оставщихся сами по себе были на столько оригинальной внешности, что улыбались уже все пристутствующие. Дальний у головы был выходцем из средней Азии, а стоящий ближе к скорбящим оказался русским парнем с таким курносым носом, что все единодушно дали ему кличку Пяточок.
На третьем часу панихиды вдруг явились две женщины посланные Реббе. Они заголосили от порога и так рьянно рвали на себе волосы, что вдова, тетя Лида, даже попросила их умолкнуть. Они смолкли, но вдруг одна из них увидела обувь на покойнике. Она так закричала, что стоящий возле нее караульный отшатнулся. По "зрителям" прошел шепоток.
- Да что с Вами в конце концов? - спросила тетя Лида.
- Не знаете, как должен быть похоронен правоверный иудей, хоть спросили бы. - говорящая грозно взглянула на нас всех и бесцеремонно взялась снимать форменную обувь с дяди Бори. - Немедленно принесите соль! - скомандывала она почему-то мне.
Я послушно побежала и принесла пачку соли. Она осуждающе покачала головой и засунула соль в гроб. Я, чтобы не спросить или не дай Бог вступить в полемику, просто вышла.
 Замученная разношерстными обычаями тетя Лида тихо плакала. Ей казалось совершенно безразлично в каком гробу, с караулом или в простом саване похоронят ее Бореньку.
Они прожили вместе 56 лет  и весь похоронный антураж мерк перед тем неугасающим горем и тоской, которые охватили все ее существо на долгие годы.
Но дело близилось к выносу и уже сообщили, что лафет подъехал. Четверо солдатиков подхватили гроб и стали выносить, вся процессия приостановилась от неожиданно откуда-то полившейся музыки. Дядя Лодя Аншлевич оказывается принес свою виолончель и на веранде звучала "Сарабанда" из пятой сюиты Баха. Старик играл и плакал. Никогда больше не видела я, чтоб так искрене и так креативно провожали человека в последний путь. Сердце чуть не разорвалось.
Манана - одетая в брючный костюм, что вводило меня в  ступор, закричала на музыканта.
- Прекратите балаган!
Музыка смолкла!!! Навсегда в их доме смолкла музыка. Никогда после не слышла я чарующие звуки живого исполнения в семье Валигур. Не осталось Валигуров настоящих, не осталось и искренности. Как недавно сказал талантливый музыкант "все определяет вкус". Да со вкусом у Валигуров был порядок, а вот с воспитанием этого самого вкуса у детей и внуков беда.
Наконец появился двоюродный племянник дяди Бори Гриша. Тот еще тип. В прошлом мальчик-вундеркинд, а на данный момент фотокорреспондент "Бакинского вестника". Явился с опозданием и с фотоаппаратом. Этот неадекватный тип бежал впереди процессии и фотографировал ее. За гробом шли вдова, дочь и моя мама. Соседи и друзья покойного чуть дальше. А Перед гробом шли солдаты с красными подушечками на которых лежали многочисленные награды Бориса Исааковича.
- Дайка - обратилась ко мне с улыбкой внучка покойного - в этом городе пара сумашедших и почему-то они мои родственники. Не знаешь почему?
Мне отвечать и посмеиваться совсем не хотелось и я отошла от нее.
Через часа два достигли кладбища. Такого кладбища я тоже никогда не видела. Широченная аллея по одну сторону мусульманское кладбище по другую еврейское.
Реббе прочел молитву, гроб опустили в могилу и тут тетя Лида пригнулась и по православной традиции бросила на крышку гроба ком земли. Реббе в ужасе отшатнулся и тут раздался залп. Палили караульные. Им так приказали, они выстрелили трижды. Оскорбленный реббе убежал раньше всех.
Аншлевичи поддержавая друг друга отошли в сторону и поманили меня.
- Даинька, вот тут лежат мои друзья - дядя Володя указал на могильные плиты - Один я остался, один.
Черный мрамор сверкал под лучами теплого январского бакинского солнца.
Солом Гусман и Лола Барсук - надпись вернула воспоминания. Тетя Лола пекла шанежки самые пожалуй вкусные на свете и пока пекла насвистывала неаполитанские песенки.
- А Миша и Юлик приехать не смогли -укоризненно покачивая головой, сказал дядя Лодя - а на мои похороны и ты не приедешь.
Я молчала. Что я должна была говорить. Мы оба знали он говорит правду. Конечно старики уедут к детям в Америку или в Израиль. Конечно не смогу я попращаться с троготельно-залихватским Владимиром Аншлевичем.
Ноюшая тоска преследует меня все годы после того разговора.
Спите спокойно, память о вас жива!


Рецензии
Мрак и безысходность...
А Юлик - Гусман? Тот самый?

Графоман Себастьян   25.02.2017 10:03     Заявить о нарушении
Да тот самый))) безысходность в чем? Люди смертны ))))

Даилда Летодиани   25.02.2017 10:07   Заявить о нарушении