Потерянные

Из города в город, из одного поселения в другое. Мы убегаем от смерти уже пять лет, наивно полагая, будто нам дано ее обмануть. Мы убегаем от неизбежного, отказываясь понимать, что рано или поздно оно нас настигнет.
Никто не знает, где снова начнется взрыв. Никто не знает, как его остановить.
Люди превратились в параноиков, которые подозревают в начале катастроф друг друга, убивают себе подобных и съедают их. В этом новом мире совсем не ясно, как проще выжить: одному, ожидая очередного взрыва и голодных волков, или в группе выживших, где тебя могут попросту убить за один косой взгляд.

Через три года я поняла, кто совершает взрывы, но откуда они взялись и с какой целью это делают, я не могла сказать. А рассказывать подобное тем, кто бывал со мной во временных поселениях — это как добровольное повешение. Один шаг на пути к вечной пустоте.
Человеческие силуэты, одетые в броню, я заметила сквозь дым прогремевшего три года назад взрыва. Они шли через самое его сердце и падали, погибая от ударной волны, которую сами же и создали.

Это могло означать лишь одно — над этими существами некто более могущественный имел сильный контроль.

                ***


Временное поселение, 04:23.

— Они пришли! — мальчишеский вопль, прогремевший на всю поляну, мгновенно всполошил целую толпу.
Спавшие до этого в ангаре люди, повскакивали со своих мест и ринулись бежать, рассыпаясь в разные стороны, как муравьи, бросившие свой муравейник. Сбивая друг друга с ног, они истошно вопили, размахивая в панике руками.

Я встала так же резко, не желая терять собственного времени: каждая секунда могла стать последней, а помощи ждать неоткуда. Повезло хоть, что бывалая паника не настигала меня вот уже почти год, предоставляя возможность быстро соображать и не повиноваться инстинкту стада. Ведь целый рой овец слишком видная добыча, чем одна овца, которая умеет думать по-другому.

Взрыв прогремел вполне ожидаемо, разрывая на части металлическую крышу и несколько десятков людей. Около моих ног приземлилась чья-то оторванная по локоть рука со связками и ошметками окровавленного мяса. Зажав ладонью рот, чтобы хоть как-то унять накатившую тошноту, я кинулась к стогам сена, борясь с диким желанием сесть на пол и зажать уши руками. Какие-то отголоски страха все-таки решили навестить мою, давно забытую ими, персону.

Разгребая порезанными руками сухое сено, я нащупала ледяную ручку двери, и, отплевываясь от сухой соломы, дернула ее вниз. Крик застрял где-то в горле, когда передо мной открылся крутой склон и тот факт, что удержаться на ногах я совершенно не в силах. Колени подогнулись, заставляя податься вперед. За долю секунды закрыв голову руками, я кубарем покатилась в темноту, даже не успев сообразить, что произошло. Лишь сердце бешено колотилось в груди, а дыхание перехватило от диких выбросов адреналина в кровь.

Вся в пыли и траве, я со всего маху врезалась спиной в дерево, рассматривая вверх ногами, как ангар озарился ярко-красным пламенем и клубами серого дыма. Всего лишь какой-то жалкий миг, и я могла оказаться там, среди догорающих и разорванных тел, среди теперь уже мертвых людей. Прислонившись больной спиной к дереву, я тряслась, ощущая близкое дуновение смерти и ее до тошноты мерзкий аромат. Это было что-то вроде обугленной кожи, смешавшейся с резким, сладковатым запахом разложения.

Из вещей у меня, ровным счетом, ничего не осталось, если не считать небольшой глок с тремя пулями. Едва повернув голову к пепелищу, я снова увидела падающие на землю якобы человеческие силуэты. Нужно было скорее убираться отсюда.
Но при попытке подняться на ноги, я обнаружила острую боль в боку. Руки снова затряслись, а из глаз вдруг потекла соленая вода. Боже мой, как же давно я не плакала.

Как же давно я не лила бесполезных слез, понимая, что они ни к чему не приведут.
Они не помогут, не облегчат страшную, подкинутую злодейкой-судьбой, участь. Бесполезные. Так почему именно сейчас?
Прижав ладонь к боку, чтобы хоть как-то замедлить кровотечение, я встала, вспоминая, как во время падения зацепилась об острый камень.

Сумка с некоторыми вещами осталась в догорающем ангаре, вместе с моей надеждой прожить еще хотя бы один день. Проводив печальную картину прощальным взглядом, я принялась спускаться с некрутого холмика, под которым растекалось темное, травянистое поле, освещенное неполной луной.

Не знаю, сколько времени прошло, когда впереди стал виднеться небольшой сарайчик с прогнившей крышей, но шла я, как мне казалось, целую вечность. На всем пути мне сопутствовала удача, ведь три пули так и остались в моем оружии. Прижимая одну руку к ране, а в другой сжимая пистолет, я отворила скрипящую дверь ногой, выставляя вперед глок.

— Здесь есть кто-нибудь? — слетела с моих губ банальная для такой ситуации фраза.

Ответом служила тишина.

Ночное небо стало потихоньку светлеть, так что я без особого труда могла разглядеть не только очертания предметов, но и какие-то определенные детали.
Идти мне не представлялось возможным: боль плотным кольцом окутала весь живот, заставляя рухнуть около деревянной стены.

Но стоило лишь внимательнее оглядеть помещение, и до моей больной головы дошел тот факт, что на стоге сена кто-то лежит. Вновь пришедшие отголоски старого страха подняли меня на ноги. Выставив вперед дрожащую руку с пистолетом, я принялась медленно продвигаться вперед.

— Эй, — позвала я, тяжело дыша. — Кто там?

Но ответа снова не последовало. Лишь среди потолочных балок до моего слуха доносилось птичье пение.

Может, это труп? Или убийца, который притворяется спящим, чтобы я подошла ближе?
Хотя, какая разница, от чего я умру? Теперь все одно.
Засунув глок в карман свободных брюк, я в несколько шагов преодолела расстояние между нами.

Увиденное меня поразило.
Я была права! Права!
Они существуют! Некто из дыма действительно существуют!

Приоткрыв от удивления рот и на время забыв о боли, я принялась рассматривать навеки заснувшего робота.

Черты его металлического лица ужасно напоминали человеческие, а мирное выражение совершенно не наталкивало на мысли об агрессии с его стороны. Неужели после взрывов они погибают?

Сделанный из меди, робот лежал с запрокинутой головой и раскрытым ртом, где были практически все зубы, отличные от человеческих только своей излишней остротой.
Вокруг его тела уже росла трава и какие-то неизвестные мне желтые цветы. На маленьких проводках образовывалась плесень, а с круглой головы потихоньку отслаивалась медь, обнажая сложно созданную систему головного мозга с множеством чипов.

Рухнув неподалеку от него, я продолжала зажимать рану, но кровь не желала останавливаться. Лежа на жестком сене, я понимала, что умираю. В уголках глаз собрались последние слезы, боль била с перерывами, а кончики пальцев начинали холодеть, как и пересохшие губы.

Почему-то в эти последние минуты вспоминались лица погибших друзей, наша мирная жизнь до этой катастрофы, наши мечты и планы. Я хотела узнать, кто же виновен в том, что все разрушилось, но нашла лишь одно подтверждение своим догадкам. И это подтверждение сейчас лежало рядом со мной. Но кто посылал их? Кто заставлял делать подобное, заставляя убивать нас и умирать самим?

Это узнаю уже не я. Кто-то другой точно доберется до истины.

Заметив на дыру в потолке, через нее я рассматривая голубое небо с плывущими по нему перистыми, белоснежными облаками. Казалось, будто я уже сошла с ума. Ведь солнце и чистое небо, затемненные дымом от многочисленных взрывов, не показывались вот уже пять лет. Это такое счастье…
Не сумев сдержать глупую улыбку, я прикрыла уставшие глаза, засыпая, как и робот, беспробудным сном.

Наверное, мое тело тоже зарастет травой и цветами, наверное, на мою голову тоже будут садиться любопытные, разноцветные птички…
Я слишком долго боролась за свое время. Слишком долго была потерянной.
Всему приходит конец. Всякой жизни на этой земле. А я? Я ведь тоже не исключение…

                ***

— Дыши!