Письмо А. Семенову от 24 мая 2011 о новом законе о

Публикую это письмо только сейчас, потому что вижу, что нужно вносить изменения в в Закон. Я по-прежнему считаю, что главной задачей российской школы должно быть изменение направления образования на воспитание сердца, а не на образование ума.
Патриарх Кирилл недавно сказал : " Что такое образование? Это создание образа. Здесь важны и интеллектуальная составляющая и духовная."
Причем, если мы не хотим повторить Европу и Америку с людьми полуроботами, то мы должны хорошо прислушаться к словам Гоголя : "Человек не только житель земли, но он имеет и небесное гражданство"

                ****

Здравствуйте, Алексей Львович!
Я бы хотел сообщить Вам свое мнение о Проекте, опубликованном на сайте Министерства образования.


" Я  искал ответа на мой вопрос. А ответа на мой вопрос не могла  мне 
дать мысль, - она несоизмерима с вопросом. Ответ  мне  дала сама жизнь, в
моем знании  того , что хорошо  и  что дурно. А знание это  я  не приобрел ни-
чем, но  оно  дано  мне  вместе со всеми, дано потому, что  я  ниоткуда не мог
взять  его .
Откуда взял  я  это?  Разумом ,  что   ли ,  дошел   я  до  того ,  что   надо   любить 
 ближнего   и   не   душить   его ?  Мне  сказали это в детстве,  и   я  радостно пове-
рил, потому что  мне  сказали  то , что было у  меня  в душе. А кто открыл
это? Не  разум .  Разум  открыл борьбу за существование  и  закон, требующий
 того , чтобы  душить  всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод
 разума . А  любить  другого не мог открыть  разум , потому что это неразум-
но".
"Да, гордость", - сказал  он  себе, переваливаясь на живот  и  начиная за-
вязывать узлом стебли трав, стараясь не сломать их.
"И не только гордость ума, а глупость ума. А главное - плутовство,
именно плутовство ума. Именно мошенничество ума", - повторил он.

                Толстой «Анна Каренина»


Потом   он   затих ,  перестал   не   только   плакать ,  перестал   дышать  и весь стал внимание: как будто  он  прислушивался не к голосу, говорящему звуками, но к голосу души, к ходу мыслей, поднимавшемуся в нем.
— Чего тебе нужно? — было первое ясное, могущее быть выражено словами понятие, которое, он услышал. — Что тебе нужно? Чего тебе нужно? — повторил он себе. — Чего? — Не страдать. Жить, — ответил он.
И опять он весь предался вниманию такому напряженному, что даже боль не развлекала его.
— Жить? Как жить? — спросил голос души.
— Да, жить, как я жил прежде: хорошо, приятно.
— Как ты жил прежде, хорошо и приятно? — спросил голос. И он стал перебирать в воображении лучшие минуты своей приятной жизни. Но — странное дело — все эти лучшие минуты приятной жизни казались теперь совсем не тем, чем казались они тогда. Все — кроме первых воспоминаний детства. Там, в детстве, было что-то такое действительно приятное, с чем можно бы было жить, если бы оно вернулось. Но того человека, который испытывал это приятное, уже не было: это было как бы воспоминание о каком-то другом.
Как только начиналось то, чего результатом был теперешний он, Иван Ильич, так все казавшиеся тогда радости теперь на глазах его таяли и превращались во что-то ничтожное и часто гадкое.

                Толстой «Смерть Ивана Ильича»







-  А    боль ? -
 спросил   он  себя, -  Ее   куда ?  Ну-ка ,  где   ты ,  боль ?"
      Он  стал прислушиваться.
     "Да, вот  она . Ну что ж, пускай  боль ".
     "А смерть? Где  она ?"
      Он  искал своего прежнего привычного страха смерти и не находил его. Где
она? Какая смерть? Страха никакого не было, потому что и смерти не было.
     Вместо смерти был свет.
     - Так вот что! - вдруг вслух проговорил он. - Какая радость!
     Для него все это произошло в одно мгновение, и значение этого мгновения
уже не изменялось.  Для присутствующих  же агония его  продолжалась  еще два
часа. В груди его клокотало что-то; изможденное тело его  вздрагивало. Потом
реже и реже стало клокотанье и хрипенье.
     - Кончено! - сказал кто-то над ним.
     Он  услыхал эти слова  и повторил  их в своей душе. "Кончена  смерть, -
сказал он себе. - Ее нет больше".
     Он втянул в  себя воздух,  остановился на половине  вздоха, потянулся и
умер.

                Толстой «Смерть Ивана Ильича»




                «Человек есть тайна. Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».
 
                Ф. Достоевский





               

Нововведения, предлагаемые ныне в школе беспокоят людей.
Мало кто понимает, в чем тут дело. Недавно мне случайно попалась статья  Ямбурга о новом Проекте школьных стандартов, и из нее я увидел, что даже он ничего не понял.
Видел по телевизору, как жена покойного Солженицына  приходила со своим беспокойством по этому поводу на прием к Путину. Видел на сайте Министерства образования открытое письмо к Медведеву и Путину, подписанное например, писательницей Улицкой. Кроме того, на этом сайте идет странный и жалкий пересуд о новом «Проекте» людей, которые не знают и не понимают, о чем они судят.   
И это наверное, естественно. Я например, больше двух часов читал этот «Проект» и тоже мало что понял. Написан он как и положено, академическим правильным языком, но язык этот казенный и какой-то полумертвый. Мне кажется, толком объяснить людям таким языком суть вопроса очень трудно.
Мне объяснимо, почему против предлагаемых ныне реформ такие люди, как Кузьминов, ректор Высшей школы экономики. Такие люди как он – с особой природой. Природа их – рационализм. Они верят в могущество человеческого ума, они логисты. И школу они хотят такую же, как они. Они  верят в то, что человек силой своего ума полетит на крыльях. Они связывают будущее человечества с научно-техническим прогрессом.
Что же, человек действительно полетел силой своего ума, но полетел на самолете, на ракете, но не в духе. В духе такой человек не полетит никогда. А ведь именно это человеку и заповедано.
Летит такой человек- рационалист на самолете и обдумывает, как ему сделать еще более лучший самолет, для более лучшего удобства, для сокращения расстояний, для увеличения его мнимой свободы. И не понимает он, что он уже не свободен, хотя бы узостью своего мышления. А главное, последствиями его. Последствия этого блуждания ума мы видим вокруг себя ежедневно – и в себе, и в других. И в погибающей природе и в погибающих людях. Прав был Гоголь, который писал Белинскому, что у человеку кроме земного есть еще и небесное гражданство.
  У человека есть два дома: земной и небесный. Доказать это невозможно, и поэтому эти люди никогда не поверят в это. Они – рационалисты.


                «Мыслят   устроиться   справедливо ,  но ,  отвергнув   Христа , кончат тем, 'что зальют мир кровью, ибо кровь зовет кровь, а извлекший меч погибает мечом. И если бы не обетование Христово, то так и истребили бы друг друга даже до последних двух человек на земле». (Достоевский «Братья Карамазовы»)

Можно, конечно, напомнить этим логистам, что отечественная школа погрязла в обмане, напомнить им страшные 70-е годы прошлого века, когда «Учительская газета» публиковала статью за статьей с лозунгами: «Выше знамя соц. соревнования!», «Доведем процент успеваемости о 99,5 %.!» , «Каждому – среднее образование!». Можно говорить им об очень низком КПД школы, можно еще много что говорить.
 Они все это, скорее всего, признают  и предложат свой « Проект», который устранит все недостатки.

Но это будет заведомая ложь, потому что до тех пор, пока мы не задумаемся о том, что такое человек, в чем его тайна, мы не сможем создать идеологию образования, которая не будет ложью.



                « Сегодня   утром   я  нашел  одну  фразу  у  Новалиса , можно показать вам ее? Вам это тоже доставит удовольствие.
       Он завел меня в свою комнату, где сильно пахло табаком, вытащил из кучи какую-то книгу, полистал, поискал...
       -- И это тоже хорошо, очень хорошо, -- сказал он, -- послушайте-ка: "Надо бы гордиться болью, всякая боль есть память о нашем высоком назначении". Прекрасно! За восемьдесят лет до Ницше! Но это не то изречение, которое я имел в виду, -- погодите -- нашел. Вот оно: "Большинство людей не хочет плавать до того, как научится плавать". Разве это не остроумно? Конечно, они не хотят плавать! Ведь они созданы для суши, а не для воды. И конечно, они не хотят думать; ведь они рождены для того, чтобы жить, а не для того, чтобы думать!»

                Г.Гессе «Степной волк»


                « -  Как   все   люди ,  Гарри   мнит ,  что   довольно   хорошо   знает , что такое  человек , а на самом деле вовсе не знает этого, хотя нередко, в снах и других трудноконтролируемых состояньях сознания, об этом догадывается. Не забывать бы ему этих догадок, усвоить бы их как можно лучше! Ведь человек не есть нечто застывшее и неизменное (таков был, вопреки противоположным догадкам ее мудрецов, идеал античности), а есть скорее некая попытка, некий переход, есть не что иное, как узкий, опасный мостик между природой и Духом. К Духу, к Богу влечет его сокровеннейшее призвание, назад к матери-природе -- глубиннейшая тоска; между этими двумя силами колеблется его жизнь в страхе и трепете. То, что люди в каждый данный момент вкладывают в понятие "человек", есть всегда лишь временная, обывательская договоренность. Эта условность отвергает и осуждает некоторые наиболее грубые инстинкты, требует какой-то сознательности, какого-то благонравия, какого-то преодоления животного начала, она не только допускает, но даже объявляет необходимой небольшую толику духа. "Человек" этой условности есть, как всякий мещанский идеал, компромисс, робкая, наивно-хитрая попытка надуть, с одной стороны, злую праматерь-природу, а с другой -- докучливого праотца -- Дух и пожить между ними, в индифферентной середке.»

                Г.Гессе «Степной волк»

               

   Главная цель изменения школы, мне кажется, не столько в свободе выбора различных предметов и изучения их на разных уровнях, а в центральной составляющей школьного образования. Именно в том, чтобы попытаться рассказать молодому человеку о нем самом так, чтобы он захотел задать себе вопрос: «Что такое я?» «Что я хочу?» «Как жить?»
Собака или другое животное такого вопроса себе не задаст. Для животного такого вопроса нет. А для человека – есть.



                А. Микертумянц