Атака песчаных скатов

Глава из повести "Песчаное чудовище"


Мы возвращаемся в 1989 год, в солёное озеро Карынжарык. Автор подумал и решил (опыт жизни): все солёные впадины, соры, такыры, котловины, солончаки можно называть озёрами. Летом они высыхают (но, не все) и превращаются в солончаки и в такыры. В нашей полевой геологической жизни мы решали вопрос запросто: если высохшая поверхность низины покрыта солью, то - солончак, а если расттрескавшейся глиной, то - такыр.

Между тем, капитан Стриж прикидывает расстояние до чинков, мыслит: добежать не успеем – эти животные передвигаются быстрее человека.

Группа выходит на твёрдое основание, капитан размещает людей полукругом, дугой к дуге охвата, что выстроили чудовища то ли по команде, то ли инстинктивно. Чёрт их там разберёт, как у них налажена система управления и связи…Может быть, они разумнее человека.

    – Здесь им придётся выходить наружу из песчаного киселя…и стать в полный рост…Они будут хорошо видны…И тогда мы их встретим…Но сначала попробуем их отогнать…

Пусть бойцы пока морально готовятся к бою, а мы…Авторская вставка просто просится сюда и сейчас. Есть у меня подозрение, даже уверенность, что оборонительный порядок группы капитан Стриж выстроил на той самой террасе, где 10 лет назад стояли наши палатки. Она возвышалась на три метра над сором и в то же время выдвигалась мысом в сторону пресного родника в низине впадины. Смущает меня то, что об этом роднике наблюдательный капитан молчит, словно его и нет в низине, и никогда не было.

Куда же деваются родники? Интересный вопрос…

Или, или…В марте-месяце весь солончак мокрый и, возможно, мой любимый родник не проявился на общем мокром фоне солончака. В марте-месяце ещё прохладно, нет жары и нет жажды, а потому родники можно и не замечать…Может быть, и топографы здесь были весной (апрель и май - самое лучшее время для полевых работ), и не заметили родника на общем мокром фоне. В пустыне любой родник и колодец обязательно наносятся на карту. Вода - это жизнь, и нет ничего дороже для человека.

     Умный французский лётчик Антуан де Сент-Экзюпери, побывавший в пустыне, сказал: "В городе не до человека...Человеком дорожишь в пустыне..." ("Смысл жизни").

Летом мимо родника не пройдёшь, не проигнорируешь…В августе 1979 года мы ходили к тому роднику после маршрутов и с удовольствием обливались холодной водой - кто ходил по пустыне, тот знает смысл арабского слова "кайф".

Так что же там происходит, на лагерном мысе?

Капитан Стриж оказался превосходным тактиком. Плеснули из огнемёта горючей жидкости по полукругу, набросали туда веток саксаула, подожгли огнемётом.

 Горящая дуга и грозный рёв огнемёта остановили наступающую орду. Огня боится всё живое. Но всё-таки чудовища не отступили, а всё ещё, то тут, то там продвигались в сторону людей. Похоже, что они сегодня ещё не завтракали…

Внезапно заработала долго молчащая рация. Руководитель НТГ майор Галкин вышел на связь.

Капитан Стриж доложил начальнику:
    – Мы в очень сложной ситуации. Песчаные скаты взяли нас в кольцо. Оружие ещё не применяли. Но это лишь вопрос времени…

Строгий голос (не похожий на голос Галкина) в трубке спросил:
    – Ваши координаты?

Стриж продиктовал координаты, хотя сомнение относительно командирского голоса у него подсознательно прорезалось.

    – Вы уверены, что существа представляют опасность для человека, капитан? – задал вопрос тот же голос в трубке.

Свои сомнения Стриж выложил в вопросе:
    – Галкин! Да ты ли это?

    – Отвечайте, капитан! – донеслось в ответ.

    – Думаю, что… – капитан понял, что собеседник – не майор Галкин, и что их прослушивали из Центра и даже фиксировали передвижение на местности через спутник. И он выпалил решительно: - Думаю, что нет!

Связь тут же оборвалась. Восстановить её не удалось. Похоже, что сверху их контролировали во всём, даже когда они по нужде отходили подальше от группы.

Едва Стриж закончил разговор по рации, как песчаные скаты полезли на площадку. Первый выскочил из-под песка сразу же после отключения связи, словно давал военным возможность завершить разговор о своей собственной судьбе.

 Эта дура (по словам капитана) была никак не меньше трёх метров (баскетбольный рост)…Крики и выстрелы вверх не возымели воздействия…не хотелось стрелять на поражение. Но существо приняло угрожающую позу. Тогда Стриж отдал приказ на его ликвидацию…и завертелось…Скаты выскакивали на площадку, бойцы стреляли в них, целясь в щупальцы…Когда они стали теснить группу, и один наглец выплеснул в воздух фонтан жёлтой кислоты, бойцы открыли массированный огонь на поражение…Три АК-47 работали кинжальным огнём по ближним целям без промаха! Прапорщик Щеглицкий выдвинулся вперёд и запустил огнемёт на всю мощь, и тот угрожающе заревел, как десять львов сразу.

Лев ревёт для устрашения, а огнемёт ревёт на поражение. Запахло жареным мясом и палёным рогом. Зверьё попятилось, но отступая и корчась от огня, они пожирали своих раненых собратьев…Их было около тридцати…

Тогда и появились над впадиной два штурмовика с полной ракетно-бомбовой нагрузкой на крыльях. Они прошли вдоль впадины в южном направлении, и передовой покачал крыльями…что означало: вас вижу – уходите.

Капитан Стриж позже рассказывал майору Галкину:
«    – Мы тут же бросились в сторону ближайшего подъёма на плато – там мы ночевали. Бежали изо всех сил…Мы не слышали, когда вернулись самолёты…Первый взрыв прогремел, когда мы отбежали метров на двести от выжженного на земле полукольца…Думаю, что этот ориентир помог пилотам точно сбросить бомбы в цель».

Теперь я знаю, что от той лагерной террасы под западным чинком, где мы ставили палатки в 1979 году, не осталось ничего – бомбы наверняка разворотили площадку вдребезги. Советские лётчики бомбят метко. Но также знаю, что не все песчаные скаты в озере Карынжарык погибли…Значит, мы ещё о них услышим и прочитаем. Уж очень они живучие, эти чудовища.

 
Вертолёт Ми-8 летел в Кунград. В пассажирском отсеке сидела «Научно-техническая группа» в полном составе, а под брюхом вертолёта слегка покачивался на тросах запылённый грузовик ГАЗ-66. Вошедший в отсек второй пилот обратил внимание бойцов к происходящему на земле и спросил у майора Галкина:

    – Товарищ майор, там внизу какая-то ерунда творится…Что делать будем?

Бойцы прильнули к иллюминаторам. С небольшой высоты открылась картина: по белесо-серой поверхности солончаков волнами скользили плоские, контурами напоминающие ромб, песчаные скаты. Те три, что двигались в авангарде, имели солидные размеры. А за ними скользили особи поменьше. Отряд «бойцов особого назначения» и впредь обещал людям не давать им спокойной жизни. Соревноваться с вертолётом в скорости они не могли и вскоре отстали.

    – Всё нормально, капитан, – весело ответил майор Галкин. – Жизнь продолжается! Везде жизнь, даже в солончаках!

Вертолёт сделал плавный разворот и взял курс на восток. Внизу поплыла назад жёлто-серая унылая равнина Устюрта.