На пороге нового мира

Полдень. Ничто не нарушает мирной тишины в лесу. Даже маленькие пташки и шумные насекомые притаились где-то, пока солнце повисло над горизонтом. Ах, что за воздух! Он наполнен дубом, влажной корой и, кажется, одуванчиком; он весь прозрачный и блестит яркими дневными лучами, врывающимися в него. Как будто в невесомости вращается пыль, и от едва ощутимого ветерка нервно раскачивается паутинка.

1.
Серое небо заволокло тучами. К обеду ожидается дождь. Воздух сухой и холодный с ароматом выхлопных газов автомобилей, в изобилии идущих по мосту. Раннее утро, а город уже жужжит назойливой мухой. Кто-то спешит в свои офисы, кто-то на переговоры, кто-то торопится в больницу, а кому-то нужно успеть в аэропорт.
По моему лицу наотмашь хлещет холодный и порывистый, волосы рвутся с головы, а ноги с твёрдой почвы. Железные стыки моста гремят под движущимся весом в несколько тысяч тонн.  Подо мной волны шарахаются друг друга, мутная вода скрывает от привыкших к созерцанию жизни глаз груды мусора, заботливо и старательно накопленные нами. Скоро я стану частью этой свалки. Впрочем,  и сейчас я себя чувствую, как на дне компостной ямы. Пепел к пеплу, прах к праху.
В дрожащую холодную Москву-реку с восьмиметрового моста упало тело.

2.
; Я просто не могу на тебя смотреть…
; Ты знаешь, что мы давно стали друг другу как чужие. Знаешь, а что ты хотела? Когда изо дня в день ничего не меняется, когда каждое утро и каждый вечер передо мной твоё опухшее от пыхтения лицо… Ну чего ты ожидала? Я чувствую себя сорокалетним неудачником, таким, знаешь, с лысиной на макушке и таблетками за пазухой. Да у меня чувство, что мы женаты уже полвека…
; Я не хочу тебя видеть. Просто уйди. Замолчи и уйди. Просто…
; А к черту тебя. С тобой ни один нормальный человек не уживётся.
Заплаканная девушка в интерьере кухни тряслась над пустой кружкой, теребя дрожащими руками мокрую салфетку. Из коридора летел бранный монолог, ключи падали на пол, и, наконец, грохот захлопнутой двери оборвал все прочие звуки. Беспокойная тишина не продержалась и минуты, разразившись приступом иступленного рыдания.
Измена – частое явление в отношениях между полами, особенно, если эти отношения стареют, как пухлая женщина, и из чувственного романа лучших традиций французской прозы превращаются в рутинную и ежедневную любовь. Дарья еще со школьных лет знала Олега и грезила своим принцем на белом коне вплоть до выпускного. А там, как известно, так уж сложилось, пусть и не как в сказке, зато вместе.
Несомненно, она сама и виновата в том, что  сидит одна в пустой кухне над кружкой с салфеткой  и плачет на всю экспозицию квартиры. Но где найти женщину, которая чувствовала бы себя не униженной и преданной, а виноватой?
Спустя два часа безутешного горя она обернулась назад через плечо и увидела себя, робко и нежно поглядывающую на не первого красавца школы, себя, дрожащую и еле держащую сердце в грудной клетке, когда не экранные кадры фильмов о подростках разыгрались в жизни. А что теперь? Не прав ли изменник, сетующий на исчезновение трепета и романтики?
; Какая я была дура, какие мечты, волнение…
Она говорила не с тишиной и не со своим прошлым. Она пыталась убедить себя, что случившееся – величайшая из бед мира и что она теперь по своему положению униженной женщины имеет право на всё, что только сможет выдумать её мозг. Ожидая сочувственных кивков, удивленных и разгневанных вздохов подруг, Дарья взялась за телефон.
И верные её женщины охали в трубку, вспоминали весь крупнорогатый скот, изрыгали ободряющие лозунги, но ничто из этого не изменило настроения или состояния девушки. И любимый ею когда человек не пришел обратно с букетом цветов и мольбой о прощении. Что-то щёлкнуло в Дарьином мозгу, какой-то рычаг сдвинулся с места, и все шестеренки завращались в новом направлении. Вдруг девушка задумалась, когда же она успела так измениться? Когда она успела превратить их некогда волнительные и редкие  встречи в упорно тянущиеся изо дня в ежедневность сцены давно женатых стариков? Им обоим по 22, что же так состарило их отношения?
А это ли важно? Любовь, о которой всем нравится говорить, принесла ей только разочарование. Прошло-то всего года 4, а Дарья не может даже предположить, что может быть более безнадежным, чем то, что между ними двумя. Все мечты и воображение по-детски наивного мозга уже через год стали фрустрацией. Но что-то ей теперь подсказывало, что всё в человеческом мире, любая идея, любая мысль, даже и сам человек, удивительно быстро наскучив, обращается полнейшим разочарованием.
«Зачем мы рождаемся?», ;  думала Дарья, идя по улице. «Для того ли, чтобы  разочаровываться в желанном?», ; она сворачивала дворами. «Зачем такое нужно было выдумать?», ; она вышла к выезду на местное шоссе. Мимо неё мчались сотни автомобилей, и в каждом сидел разочарованный или готовый разочароваться человек. Мимо летели тысячи желаний и искренних надежд, и некоторым из них суждено было сбыться, но все они знали, что каждая, каждая до единой, достигнув своего предела, взорвется с безумным воплем и разлетится пылью.
Девушка вышла на дорогу.

3.
От резкого поворота и внезапного торможения машину занесло так, что она влетела в отбойник. Из-под капота пополз дым. Секунда ступора длилась неисчислимые минуты. В голове невыносимый звон. Этот звук похож на протяжный писк осциллографа, когда у больного останавливается сердце. Водитель дернул ручку двери, согнувшись под 900, вылез  и, шатаясь, пошёл туда, где минуту назад мелькнул женский силуэт. Гул движущихся машин, крики водителей, только что остановившихся здесь, и этот пронзительный визг осциллографа, диагностировавшего смерть, заглушали глухие удары собственного сердца Дмитрия.
На асфальте, разметав в беспорядке ноги, в луже собственной крови лежала девушка в новом пальто. Кто-то падал на колени рядом с телом, кто-то осторожно касался кашемирового рукава. Дмитрий стоял позади согнувшихся спин, пытаясь расслышать робкий шепот собственных мыслей.
Девушка умерла сразу, поэтому он смог избежать тревожного ожидания у операционной, где на него непременно набросились бы только что приехавшие родственники. Совершенно очевидная, мгновенная, откровенная правда  обрушилась на Дмитрия. Скорейший суд, срок, похороны, ни тени сомнения, ни секунды безызвестности. Абсолютно ясная перспектива. Как неожиданно и самовольно девушка ринулась под его колёса, так и будущее Дмитрия возникло перед ним.
Продать машину? Зачем? До суда не успеет, да и как продать, если ей никакой ремонт теперь не поможет? Кредит так и останется непогашенным. Интересно, что растрогает старую Сергеевну больше: что молодой парень обречен лет десять гнить в тюрьме или что никто не станет снимать её тараканью развалину за те же деньги?
На следующую ночь он прибыл в сопровождении здоровенного мужчины на свою съёмную квартиру. У него было около часа, чтобы покидать в сумку необходимое, отыскать документы, позвонить семье и принять душ. Семьи нет, сумка всегда наготове, потолки высокие.
; Мне нужно переодеться, ; сказал Дмитрий, расстёгиваю молнию на джинсах. Незнакомец ушел на кухню. Среди мебели этой квартиры нет ни кресла, ни дивана, ни хорошего крепкого стула. В соседней комнате старая кровать, а здесь, в углу у стола, шаткая деревянная табуретка. Выдернув все розетки, Дмитрий размотал удлинитель и проверил его на прочность резкими рывками.
Будь под рукой бумага, что бы он написал? Кому? Ни родителей, ни жены, один во всем мире. Только коллеги, только клиенты, но им-то что. На смену всегда есть кому прийти, и всегда есть, кому обслужить покупателя. Горевать некому, разве что кредиторам.
Несколько раз постучав в хлипкую дверь, незнакомец вошёл в комнату. Под потолком раскачивалось обмякшее мокрое тело.

4.
Спустившись в подземный переход, Елена услышала знакомую мелодию. Уличные музыканта, молодая группа, гитары, трубач, распахнутый футляр на полу и несколько купюр в нем. Подойдя ближе, она достала кошелек, вынула две сотни и аккуратно положила к чужим деньгам.
«Интересно, чем сейчас Светка занимается? Когда-то она тоже грезила музыкой, концертами, переходами», ; думала девушка, убирая кошелек.
; Ленка!
Она подняла голову и увидела свою старую подругу в кепке и с гитарой.
; А я тебя сразу и не узнала, ; Елена медленно жевала двойной воппер, ; не ожидала здесь встретить.
; Да, мы тут играем периодически на Арбате.
; А что насчет работы? Или  ты ещё учишься? – Елена потянулась к бутылке с водой.
; Нет, я подрабатываю в барке, там же иногда и играем. А так всё больше по переходам да у метро, а институт я давно бросила.
; Почему? Сейчас без образования…
; Да что мне это образование, я всё равно не стану работать по профессии.
; Ах, точно, ведь твой отец… тебе можно и не работать, когда у отца такие деньги.
; Нет, я живу отдельно и стараюсь прокормиться сама.
; Ах, неплохо.
; А ты как? Мы столько лет не виделись, я и  не знаю, о чём тебя спросить.
; Да знаешь, за эти годы немногое изменилось.
; Мммм? – Света потягивала кофе.
; Институт закончила, пошла работать в сферу обслуживания, вышла замуж за бывшего однокурсника. Вот и всё, пожалуй.
; Как же? Раньше ты хотела выйти за олигарха и швыряться деньгами! – Света заулыбалась, вспоминая школьные годы.
; Хотела. И что из того, о чем человек мечтает, может сбыться? Что подвернулось, то и …  Живём нормально, уже два года, швыряюсь если только посудой, а деньги … на жизнь хватает.
; Да, давно мы похоронили свои детские мечты. Я уже не жду бешеной славы, плакатов с моим лицом на улице, фанатов.
; Тогда зачем играть здесь?
; Я точно не стану делать то, что мне не по душе, прозябать в офисе или подносить бешеным постояльцам полотенца? Нет уж! Музыку я люблю, и хоть особо ярких перспектив не видно, я готова заниматься ею всю жизнь.
; Нет, я тебя совсем не понимаю, ; Лена скомкала обертку от бургера.
; Что ж. Я не имею постоянной работы, диплома и прочего ; ты замужем, с ежемесячной зарплатой, но мы обе сидим в «Бургер Кинге», давясь жесткой котлетой в холодной булке, и жалуемся на жизнь, даже забыв, что уже лет семь не виделись, и могли бы теперь порадоваться неожиданной встрече.
; Но в моей жизни хотя бы есть стабильность!.. –  неожиданно сорвалась Елена.
; Что ж. Утешайся.

Когда Елена вернулась домой, муж спал с пультом в руке. В раковине скопилась грязная посуда за вечер, вещи брошены в прихожей. Она выключила телевизор, тихонько помыла все кастрюли, чашки и тарелки, что ждали её с работы, разобралась с бардаком, выпила остывший чай и пошла в ванную. День выдался тяжелый и физически и эмоционально. Она набрала тёплой воды, собрала волосы, приготовила полотенце. Не то, чтобы на девушку напала тоска, но в голове её мелькали мысли о бессмысленности сегодняшнего дня. И вчерашнего. И последних 2555 дней, что она бесцельно и равнодушно прожила в течение последних семи лет. Потеряв подругу, жившую, казалось бы, несбыточной мечтой, она и свои мечты утратила. Столько лет ушло на существование по правилам и нормам среднестатистического человека, что казалось, будто в оставшиеся десятки лет жизни ей ничего уже не исправить.
Лицо Елены не выражало ничего, только заметно пробежала по щеке блестящая капелька из левого глаза. Сохраняя ровное дыхание, девушка опустилась на дно и вцепилась в бортики ванны бьющимися в судороге пальцами. Через несколько мгновений мертвые руки сползли в воду.
5.
В новостях на телевидении и радио то и дело шуршат репортажи об участившихся случаях суицида. Какой-то шумный обозреватель даже назвал это эпидемией, ссылаясь на то, что в Европе, в частности во Франции и Германии, также растёт самоубийственная статистика.
Как же экраны любят такие случаи! Медийные лица бросились давать интервью каждому, у кого в руках было что-то, хотя бы немного похожее на камеру. И все они с трепетом говорили о том, как их волнует увеличение смертности. Одна дама с красной помадой и налаченной до грязного блеска соломой на голове даже сказала: «В такие тяжёлые для нас моменты даже начинаешь задумываться…не опустеет ли планета?» 
Какой-то Жан Поль из Шампиньи-сюр-Марн смог заразить своим пессимизмом 18 человек, и они вместе с ним прыгнули под скоростной поезд из Парижа. Никому прежде неизвестный доставщик пиццы Олаф из Оффенбаха отравил троих клиентов, после чего отравился сам вместе с поваром пиццерии. По всему миру происходило нечто подобное и происходило всегда, но только сейчас на это обратили особое внимание, раздув масштаб событий до размеров Европы, раззадорив неуравновешенных и неудовлетворенных жизнью людей.

Саша стоял на ступенях набережной Москвы-реки. Арбат, 10 часов. Невероятная красота. Подсветка с мостов и зданий мерцает на латексе воды, окрашивая её в синий, фиолетовый, серебряный и красный цвета. Слышны мерные шлепки волн, бьющихся о каменные стены. «Невозможно поверить, что неделю назад с этого сверкающего моста прыгнул человек. Невозможно представить, что это место может казаться пыльным и душным. Невозможно»
Чувства Саши не могли успокоиться, он был поражен красотой Арбата сейчас и ошарашен его отвратительностью, показанной в новостном сюжете.
«Что его на это толкнуло? Не лучше ли было прыгать сейчас, в разноцветную мерцающую воду, притягивающую своим блеском? Разве не проще было бы умереть так? Наверное, даже вовсе не страшно», ; неслись мысли в голове молодого человека. «Какое страшное место. Не знай я о самоубийце, сейчас бы восхищался видом с лёгким сердцем. А впрочем, стою я здесь, думаю, как же красиво, а за мной стоит кто-то еще и ненавидит эту воду, эти огни. Сейчас я уйду, а он прыгнет в эти сверкающие краски, но я об этом не узнаю. Буду спокойно гулять. Думать. Есть. Спать. Жить. А кто-то завтра всплывет на том конце реки, и по телевизору покажут очередные новости…» Эти мысли нагоняли на Александра самые неприятные чувства, и даже сообщение о том, что его со Светой группу пригласили выступить на фестивале, не радовала его.

А вот девушка, напротив, была счастлива. Она так долго ждала, чтобы их заметили и оценили. И вот, наконец! Она ходила по комнате то, припрыгивая, то поднимая руки. «Для  нас это просто невероятный успех! С ума сойти!» Она села на стул, взяла в руки телефон, хотела набрать номер отца: «Он, должно быть, невероятно обрадуется, увидев, что я столько лет старалась не зря». Пальцы застучали по кнопкам, раздались гудки. Вдруг что-то защемило в груди, больно дышать. Света схватилась за сердце, выронила телефон, в голове шумела и пульсировала кровь. Девушка начала задыхаться, хватаясь за что попало, она столкнула какой-то пузырек, что-то посыпалось, что-то покатилось, в трубке возник мужской голос: «Алло! Доча, так поздно звонишь, что-то случилось?» В ответ послышались лишь хрипы. С грохотом она упала на пол, опрокинув стул и вырвав клавиатуру. «Света?! Что такое? Ты где? Света! Ответь, Света, я не слышу! Что с тобой? Света!»
; Причина смерти – самоубийство. Через пару дней посмотрим анализы и скажем точно, но мы уверенны, что это самоубийство. Взгляните на разбросанные таблетки снотворного, вот и сам флакон.
; Моя дочь не могла покончить с собой! Она же позвонила мне! Зачем, по-вашему, она бы стала звонить отцу, если бы хотела умереть?
; Возможно, она подумала, что приняла неверное решение, однако изменить уже ничего было нельзя, решила попрощаться.
; Не говорите такого бреда! Не говорите мне ничего, пока не сделаете свои  анализы!
; Поверьте, анализы лишь подтвердят мои слова, постарайтесь принять мысль, что это самоубийство.
Пока отец спорил с полицейскими, ошарашенный музыкант стоял у двери в комнату. «Зачем?», ; единственная мысль, возникшая в его голове за все это время.

«Зачем теперь фестиваль? Зачем группа? Зачем было изображать, что тебе это нужно? Как подло. Как подло!», ; Саша сидел на кухне. На столе стояла водка, которую родители хранили за крупами, и телефон. Опустив голову на руки, парень заплакал. Еле слышно, чтобы никого не разбудить, чтобы никто не увидел, чтобы не было стыдно.
Взяв бутылку, Саша вышел на лестничную клетку. Достал сигареты, сел на ступеньку. Дым поднимался в верхний пролет, мерцая в свете тусклых ламп. Парень схватил бутылку и со всей силы ударил о ступени. Осколки разлетелись в луже, едко пахнущей спиртом. Саша взял кусок стекла, повертел в руке, опустил его на запястье. Кровь вырвалась наружу, как гной вскрытого фурункула. В тусклом свете подъезда она казалось черной. Капли падали в спиртовую лужу, расходясь в ней рваными кругами и составляя замысловатый узор на полу. Гнев медленно оставлял парня.

6.
Что-то случилось в мире, с людьми. Каждый выпуск новостей сообщал о новом случае суицида. В каждом городе, в каждом доме кто-то сейчас набирает ванну, вешает веревку на крючок для люстры, наполняет кухню газом, роется в швейном коробк;, отыскивая лезвие. Мы и так умираем, от СПИДа, от рака, от старости, от морального разложения на атомы. Мы умираем каждую секунду своей жизни, но теперь нам хочется это делать быстрее.
За несколько недель июня людской мозг невообразимо изменился. И вот все эти и без того редеющие 7 392 293 000 единиц человеческой массы тайно, но единодушно, движимые то ли каким-то гипнозом, то ли каким-то невнятным порывом, приняли решение исчезнуть. Не говоря друг другу об этом ни слова, каждый готовился: прибирал своё место перед уходом и собирал чемодан.

В одном из подмосковных приютов для бездомных животных всё слышнее становился нарастающий лай. Сохраняя неестественное спокойствие, Евгений вошёл в будку охранника. Тот дремал в кресле перед телевизором. «Если вы заметили резкие перемены настроения у своих близких или соседей, если кто-то из них погружен в депрессию или особенно скрытен и молчалив, немедленно сообщите в полицию! Так вы спасете жизни многим…», ; вещала новостная леди в розовой блузке. Евгений взял ружьё, прислонённое к стене в углу каморки, и вышел.
Раздались выстрелы. Лай грохотал. Ещё выстрел. Ещё. Ещё. И ещё. Лай взвизгивал нестройным хором. Взъерошенный охранник выскочил на улицу. Ещё полминуты гильзы звякали, падая друг на друга. Наконец, Евгений опустил ружьё, повернулся. С лицом, не изображающим ни испуга, ни негодования, а, наоборот, выражающим какое-то естественное понимание происходящего, будто бы такого простого и правильного, охранник крикнул в вольеры:
; Не забудь, мы в шесть закрываемся.
Кивок. Снова грохочущий лай с сольными взвизгами и звенящие гильзы.

Жизнь продолжалась. Все ткали свою рутину, не смея и словом обмолвиться об общей затее. Ходили, выбирая своё время «Х". Торопились на работу, опаздывали на автобус, ставили чайник и в тайне душили детей подушками, понимая, что скоро не останется никого, кто решит о них позаботиться. И почему-то ни слезинки не проронили. Ни один. Ни одной. Думали, что поступают так из милосердия.

7.
Перестали показывать новости, перестали говорить о смерти. Теперь бесполезно, ведь каждый знает мысли другого. Первые месяца полтора мертвых свозили в морги и крематории, трезвоня о ценности жизни на каждом шагу. За считанные дни нервозность и пафос пропали, теперь бездыханные хозяева оставались в своих квартира, холодные тела катались в вагонах метро, никуда не спеша и никуда не опаздывая. Остатки жизни текли по улице, равнодушно переступая трупы, не обращая внимания на чьи-то последние слова, игнорируя любые остатки чувств.
Мир стал до безумия равнодушен. Он и прежде был жесток, но теперь, когда скрывать своё безразличие стало бессмысленно, люди решили быть самими собой. Оставив глупые надежды, безумные планы и прочую фрустрацию, человечество сдалось и лениво доживало лето. Торопиться некуда, когда никто не ждёт.
Грабежи, шантаж, похищения, изнасилования исчезли как явления человеческого общества. Каждый был спокоен, уравновешен и в полном сознании.

К стойке заказов подошёл мужчина в синем костюме и белейшей рубашке:
; Мне, пожалуйста, крылышки кинг, картошку деревенскую, двойной воппер и пепси.
; Ваш заказ: крылышки кинг, картофель деревенский, двойной воппер, пепси, ; приветливо улыбалась девушка в униформе, читая с экрана. С вас 495 рублей, сегодня у нас действует акция…
В помещении играла бодрая песня, заставляя подпевать кассира слева.
; Спасибо, ; мужчина протянул деньги.
; Приятного аппетита! – улыбалась вслед девушка.

Мужчина в синем костюме и белейшей рубашке сел за столик у окошка, развернул бургер и принялся тщательно жевать. Он работает старшим менеджером в отделе продаж крупной фирмы, занимающейся шинами. Из-за небывалого экономического кризиса, развившегося в связи с резким увеличением смертности людей, предприниматели понесли огромные потери. Бизнес автомобильных шин рухнул сразу после канцелярских товаров. Строители тоже остались не в удел, парковщики, уборщики, экскурсоводы, консультанты – все не нужны. А вот пищевая отрасль и отрасль развлечений по-прежнему держат свои позиции.
Сидя в метро между холодной бабушкой и посиневшим студентом, опрятная девушка читает «О дивный новый мир», а напротив едет молодой человек и качает головой в ритм «Heavydirtysoul». По улице идет женщина с трехлетним ребенком, перепачкавшим лицо и руки в мороженом, не обращая внимания на стаю ворон, столпившихся около куска какого-то мяса.
Мужчина в синем костюме и белейшей рубашке встает из-за столика, берет с соседнего стула портфель и направляется к выходу. На улице он говорит по телефону, назначая встречу бывшему коллеге на 16.15. Хоть он теперь и безработный, но привычка жить по времени не оставляет его. Сейчас 15.30. В его ежедневнике все расписано по минутам. На 16.50 он запланировал собственную смерть. Как и у всех людей  бизнеса, конечно же, это пуля в висок.

8.
; Почему, как вы думаете, люди так спокойно лишают себя жизни?
На телевидении уже практически никто не работал, только некоторые, особо чувствительные или не особо жизнерадостные прежде, приходили теперь на свои старые места, в бывшие кабинеты и пытались выполнять свои прежние обязанности. Они понимали, что в это время их труд совершенно бесполезен, но, чтобы не сидеть дома в одиночестве, ожидая своё время «Х», они приходили сюда. Новых передач никто не снимал, новых эфиров никто не готовил, поэтому в ротацию включали последние, относительно недавние выпуски. На этот раз – интервью с представителями самых разных слоёв общества.
; Почему, как вы думаете, люди так спокойно лишают себя жизни? – спросила симпатичная ведущая в розовой блузке.
; Я думаю, люди устали разочаровываться, ; ответил мужчина, оглядывая маленькую студию. Он был одет не по моде, но опрятно. Видно было, что вещи эти он носит уже, как минимум, лет пятнадцать, но носит аккуратно и бережно. Из всего его гардероба, эта одежда, наверное, и есть парадная.
– Я думаю, эти люди слишком много утратили в жизни и решили, что уже ничто не вернет им потерянного. Поэтому, я полагаю, они и покончили с собой. Ведь, никто бы не стал продолжать жить, не имея никакой надежды, верно?
Жена ушла от этого человека восемь лет назад, а сын за две недели до передачи покончил с собой. Но никто об этом не знает, никто не знает даже, что этот мужчина когда-то был женат, никто не предполагает, что у него мог бы быть ребенок. Да и он никому не рассказывает о своей жизни или о своей боли. А впечатление он производит одинокого неуверенного ни в себе, ни в чём человека. Придя на это интервью, он хотел найти ответ, на вопрос: может ли он позволить себе жить, оставшись без какой-либо надежды? Но ответа ему так и не дали.
; Почему, как вы думаете, люди так спокойно лишают себя жизни? – снова спросила симпатичная ведущая в розовой блузке.
; Ммм, это очень просто, но не каждый может это понять, ; на этот раз посреди маленькой студии сидела девушка лет двадцати трёх в чёрных обтягивающих джинсах, сапогах на внушительной платформе и с причёской, напоминающей морского ежа. – Смотрите, жизнь – это страдание. Мы страдаем, пока живём. Если ты живёшь, значит, тебе нравится страдать. То есть, если ты не самоубийца, то ты мазохист, понимаете?
; Но ведь в жизни происходят и хорошие события! Рождаются наши дети, идут в первый класс, идут в институт, идут под венец; мы отмечаем праздники всей семьёй, мы радуемся вместе с любимыми, мы достигаем целей!
; Не-не-не, жизнь – это страдание. Я же говорила, что не каждый может это понять.
; Простите, вы сами пришли к такому выводу?
; Нет, мне объяснили друзья.
; Но не кажется ли вам, что это субъективное мнение?
; Не-не-не.
; Позвольте спросить, к кому же вы причисляете себя? К садистам или к мазохистам?
; Хммм, ну, когда-то я пыталась порезать вены, значит, к садистам.
; Когда-то, но а сейчас? Простите, но вы ведь не хотите умирать?
; Ну, знаете, вопрос…
Эта девушка росла без отца, уходила из дома, пытаясь показать матери, что у неё есть характер, но в итоге мать выгнала её сама, устав от бесконечных проблем и скандалов с дочерью. Три года назад женщина умерла, но девушка об этом так и не узнала, ибо решила не общаться с матерью, чтобы показать свою самостоятельность и независимость. Ведущая смогла зацепить какие-то тонкие струны в душе этой девушки, поэтому после эфира она позвонила домой. Но к телефону подошла совсем другая женщина, чей голос показался ей немного знакомым, и сообщила, что Марии Евгеньевны уже три года как нет. Девушка опешила, но ничего не сказала. Примерно через неделю друзья нашли её окровавленное тело на кухне в съёмной квартире.

; Почему, как вы думаете, люди так спокойно лишают себя жизни? – задала тот же вопрос ведущая.
; Потому что прозрели наконец-таки, ; грубо ответила женщина. – Это всё христианская лабуда, мол, жизнь – великий дар и мы должны быть счастливы, что она у нас есть. Мы неудачники, на наши головы сваливаются беды, нас оскорбляют, над нами издеваются, а мы должны терпеть и благодарить бога за такой подарок. Ну не бред ли это?
Женщина выглядела неухоженной, рабочие руки со вспухшими венами, потрепанная одежда, волосы, похожие на копну старой соломы, собраны в хвост, на шее церковная цепочка без крестика.
; Почему, как вы думаете, люди так спокойно лишают себя жизни? – уже равнодушно спросила ведущая.
; Знаете, мы всю жизнь к чему-то стремимся, но потом решаем остаться с тем, что имеем. Ищем работу, которая бы нас устраивала по всем параметрам, в итоге соглашаемся на любую, лишь бы взяли. Ищем любимого человека, чтобы был похож на героя сказки, но выходим замуж за того, кто позовёт. Хотим воспитать детей достойными, развить в них все возможные таланты, но, когда они начинают ломаться, оказываясь в определенном возрасте, смиряемся с их поведением и говорим себе: «А что я могу изменить?». Хотим купить красивую, вместительную, удобную машину, но, засмотревшись на цены, берем ту, которая хотя бы до работы пусть довезет. Хотим прожить красивую жизнь и оставить о себе добрую память, но, когда жизнь начинает нас бить, мы без зазрений совести превращаемся в редкостных сволочей. В принципе, ни одна человеческая цель не может быть достигнута полностью.
; Но есть люди, которые живут мечтой и могут голову сложить за её осуществление.
; Но если вам придётся сложить голову за осуществление мечты, когда вы будете ею наслаждаться?
; Эээ…
; Всё на самом-то деле бессмысленно. Но даже если бы могли достичь всего, чего хотели, мы бы не были счастливы. Ведь однажды мы всё равно умрём. Представьте, вы счастливы, вы всего добились,  а под конец жизни осознали, что это вовсе не то, чего вам по-настоящему хотелось, и что делать? А ведь таких людей миллионы, миллионы псевдосчастливых жизней.
Ведущая сожалеюще смотрела на сидящую перед ней женщину шестидесяти лет.

По сигналу пульта телевизор выключился, мужчина лениво встал с дивана, потрепал пса по голове, взял поводок и направился к двери.
; Что сегодня на ужин? – спросил он, выходя.
; Свинина с гречей. Что по телевизору идёт?
; Ничего интересного.

9.
; Нет, посмотрите внимательней! На стенде было написано, что килограмм яблок сейчас на 15 рублей дешевле, а в чеке они пробиты по старой цене.
; Эти скидки не действуют уже неделю…
; Нет, извините! Там написано, что килограмм яблок дешевле на 15 рублей! Почему эта бумага до сих пор висит, если акция прошла?
; Послушайте, вы будто не понимаете, какие сейчас трудности с персоналом…
; Позовите мне менеджера. Администратора. Позовите кого-нибудь! Что за бардак!
; Так, давайте я вам просто отдам 15 рублей, и вы успокоитесь?
; За кого вы меня принимаете? Вы отдадите 15 рублей, а эта бумага так и продолжит там висеть, сбивая покупателей?
; Слушайте…
; Нет, это вы слушайте! Позовите мне главного в конце-то концов!
; У нас нет теперь менеджера, вы понимаете?
; И как вы вообще работаете? Я напишу на вас жалобу!
; Что ж…
Спустя 40 минут из магазина вышла полная потная дама с пакетом полугнилых яблок в руке.
; Просто с ума сойти, что за люди здесь работают! Ааааааах!... – женщина споткнулась о труп котёнка и выронила 15 рублей. Монеты покатились по ступенькам, ; чёртова кошка! Почему она лежит у входа в магазин! Трупам место на помойке! – она нагнулась, чтобы поднять 2 рубля, пакет зацепился за перила и порвался, красно-чёрные яблоки покатились по ступеням, ; да что ж за напасть-то такая! – кричала женщина на всю улицу.


10.
Через несколько недель на планете не осталось ни единой души. В воскресенье последний человек на Земле позавтракал свежими тостами, выпил чашку крепкого кофе, дочитал заключительную главу, вышел на балкон, полюбовался видом разгорающегося дня и бросился вниз. Так завершилось существование человеческой цивилизации. Скромно. Тихо. Невзрачно.
Спустя какое-то время, о том, что некогда здесь были живые люди, способные чувствовать и создавать, не осталось никакой памяти. Животные обглодали кости, птицы свили гнезда под окнами чьих-то квартир. Огромным мёртвым массивом стояли высотки, рвались в небо шпили редких башен, тянулись провода от столба к столбу, шелестели страницы книг, обрываемые ветром, но ни одно существо на планете не могло понять, что же изменилось в их мире.

Полдень. Ничто не нарушает мирной тишины в лесу. И маленькие пташки, и шумные насекомые притаились где-то, пока солнце застыло над горизонтом. А, воздух! Он наполнен дубом, влажной корой и, кажется, одуванчиком; он весь прозрачный и блестит яркими дневными лучами, вливающимися в него. Как будто в невесомости вращается пыль, и от едва ощутимого ветерка плавно раскачивается паутинка.