Понять и простить

Поздней осенью проходил очередной призыв юношей в армию.
«Ну вот, Зураб, настала тебе пора доказать, что ты - настоящий мужчина. Надеюсь, что ты не посрамишь нашей фамилии Бараташвили», - напутствовал своего  младшего сына перед дальней дорогой отец Тариман, прошагавший  огненными верстами Великой Отечественной войны.
Тариман с боевыми товарищами выходил из окружений, замерзал в заснеженных полях Подмосковья, отдавал свой солдатский паек голодным детям на пепелище белорусских сел, был ранен, но шел, падал, поднимался  и снова шел вперед, принимая огонь на себя. Тариман – этот простой пахарь войны сумел все превозмочь, все выдюжить. Он встретил долгожданную Победу  1945 года в Праге…
- Пиши почаще, сынок. Одевайся там потеплей... Вай, вай, как же я буду скучать по тебе! - сказала мать Кетеван, украдкой вытирая набегающие слезы. - А вот это я собрала тебе на дорогу: вареную курицу, хачапури, сулугуни, орехи.
- Дэда, это все мне на дорогу?! - удивился Зураб. – Я  же не на зимовку в Арктику еду, а в армию служить.
- Важишвили, ты ведь не один, друзей угостишь, - уговаривала его мать взять рюкзак со снедью.
Проводы были шумными и веселыми. Звучали шутки, смех и популярные песни под гитарный бой.
Новобранцы прибыли к военкомату. Еще совсем недавно они были бесбашенными, безобидно озорными, беспечными и свободными – гуляй-ветер! Они форсили в фирменных джинсах и футболках с яркими английскими надписями, а теперь смирно стояли в шеренге одинаково подстриженные «под ноль».
Бравурно грянул духовой оркестр. Майор с красными от бессонницы глазами зычным голосом закричал:
«Слушай мою команду! По вагона-м-м!»
Растроганные матери заботливо крестили своих чад:
«С Богом! Берегите себя!» Протяжно взревел электровоз и поезд, медленно набирая скорость, двинулся в далекий путь.
«Ждите нас! Мы обязательно вернемся!» - махали руками своим родным веселые призывники.
Зураб Бараташвили проходил солдатскую службу вначале в Северном Казахстане, а далее продолжил ее в Алтайском крае. После теплого климата Грузии ему было нелегко привыкать к 30-градусным трескучим морозам, вьюгам и пронизывающим холодным ветрам.
«Алтай» в переводе с тюркского означает «Золотые горы», ведь край является  своеобразным «золотом» природы, щедро рассыпанным в каждом ее проявлении. Огонь, вода, скалы, пещеры, курганы, кедры, травы, - все было живое, одухотворенное. Далеко окрест неумолчно шумели вековые хвойные и лиственные леса, словно переговариваясь с кочевьем облаков в небесах.
Несли свои бурные потоки воды строптивые реки. В любое время года алтайская земля представала перед глазами Зураба новой, неизведанной и удивительной. Здесь русское старообрядчество издавна гармонично смешивалось с  великой азиатской культурой.По этой земле проходили полчища Чингисхана, а первопроходцы искали свой путь в непостижимо-таинственную Шамбалу.
В армии, как это тогда, в советские времена, было принято, многие солдаты переписывались с девчатами из  разных городов. Зураб крепко сдружился со своим сослуживцем Олжасом, который был родом из Джамбула на юге Казахстана. Там, на родине Олжаса осталась ждать его любимая девушка Камшат, а у Зураба пока не было девушки. Возможно это было «затишье перед бурей»?
   И вот однажды Олжас получил от своей девушки очередное письмо с цветной фотографией.
«Генацвале, посмотри, вот это  - моя невеста, а рядом с ней ее подруга Асель. Они обе - студентки медицинского училища, - не без гордости показал Олжас фотографию. – После дембеля мы поженимся.
«Слушай, дорогой, а сколько за нее калыма отдашь?» - спросил Зураб, лукаво сверкнув черными глазами.
«За такую чудесную девушку ничего не жалко. Все будет честь по чести», - с достоинством ответил Олжас. - Глянь, какая симпатичная ее подруга! А может, ты познакомишься с ней и черкнешь пару строк?» - неожиданно предложил Олжас другу. «Ну что ж, давай адрес незнакомки, - блеснул задорной улыбкой Зураб. Ответа от Асель не пришлось долго ждать. Между молодыми людьми завязалась непринужденная интересная переписка. Полетели, как белокрылые голуби, навстречу друг другу их письма.
Это был настоящий почтовый роман между сержантом срочной службы и студенткой медицинского училища. С каким неведомым доселе волнением Зураб ждал девичьих писем, таких искренних, доверительных и трогательно-простодушных...Асель рассказывала о себе, что она сирота, матери своей не помнит: та умерла, когда ей не было и двух лет. Отец вторично женился и совсем не заботился о родной дочери. Она жила в доме своей сварливой тетки, где ее попрекали каждым куском хлеба. Между строками так и прорывалась тоска по любви, теплу и заботе. Зураба не могла не тронуть судьба Асель. В письмах он ласково и нежно называл ее «моя хорошая  - чемо арго», «радость моего сердца – чеми гулис сихаруло», «ты – моя жизнь – шен чеми цховреба хар», «я тебя люблю – ме шен маквархар». В душе Зураб сомневался и думал, что согласия на этот брак  его родители вряд ли дадут. В их семье царили строгие патриархальные нравы, где слово отца, непререкаемого авторитета, было законом для всех домочадцев. Для родителей всегда были в почете девушки с богатым приданым из зажиточных семейств. В доме, казалось, сама атмосфера была пропитана духом меркантильности и все измерялось только выгодой, деньгами и связями. Двух старших  дочерей родители удачно выдали замуж, мужья им обеспечили безбедное существование. Одержимые непомерным тщеславием, они решили также устроить судьбу Зураба. Уже и невесту приметили…Быть может, потому и полюбилась Зурабу девушка совсем иных противоположных, бескорыстных взглядов.
 Отполыхали багряными всполохами листопадов две осени и с метелями и морозами прошли две зимы. Солдатская служба двигалась к логическому завершению и каждый сорванный листок календаря, как будто был пропуском к заветной гражданской жизни, будил в душе отрадные чувства.
    И вот настал долгожданный дембель…Прощай, солдатская жизнь, втиснутая в жесткие рамки уставной дисциплины: казармы, учения, приказы командиров!
    В декабрьские дни Зураб Бараташвили демобилизовался из армии. Но прежде чем поехать на родину в Грузию, он решил вместе с Олжасом заехать в Джамбул, дабы воочию увидеть Асель – свою любовь  - сикварули. В одном из своих последних писем девушка написала ему: «Я очень тебя жду. Приезжай поскорее!» - это было как робкое признание в любви.
    Родители Олжаса встретили его, как родного сына. Зураб был поражен казахским гостеприимством и радушием. В доме за красивым дастарханом собрались гости. Во дворе фыркал, отдуваясь жаркими боками, начищенный до блеска, медный самовар. В казане, источая аромат, варилось свежее мясо для беспармака. Молодайки жарили баурсаки.
    Зурабу не терпелось увидеть свою зазнобу. Олжас проводил его. Вот эта широкая улица, вот этот дом с палисадником и зеленой калиткой, где живет девушка с таким чудесным именем Асель. Вот так парень и девушка впервые увиделись промозглым декабрьским днем. Как только увидел Зураб посланницу писем - девушку с наивно-доверчивыми глазами, понял, что она и есть суженая. Обмануть девушку с такими глазами было просто невозможно.
    Асель работала медсестрой в детском саду. Зураб утром ждал ее возле дома, а вечером встречал после работы. Они встречались каждый день и не могли наговориться. Взявшись за руки, влюбленные гуляли в парке, катались на качелях, ходили в кино. Они решили быть только вместе наперекор всем обстоятельствам. 
    «Я никогда не оставлю тебя в беде – ме шен арасдрос ар  дактобед», - заверял  любимую Зураб.  Ее тетка уже приметила симпатичного парня и заочно возненавидела его, думая, что он  - ловелас.
    «Эй, солдатик, убирайся отсюда подобру-поздорову! – со злой бранью набросилась она на Зураба. – Знаем таких  красавчиков, голову вскружат девушке, а потом поминай, как звали. Уходи, чтобы я тебя больше здесь не видела!» - кричала женщина. На ее крики сбежались соседи. Пришлось Зурабу ретироваться.
    Зураб увез свою невесту далеко за синие реки, за высокие горы.  С легким сердцем покинула Асель постылый дом, где никогда не слышала ласкового слова.
    Молодые приехали в город Телави.
    Гамарджоба - здравствуй, родной дом! По случаю приезда Зураба было  организовано щедрое застолье: звучали витиеватые тосты под звон бокалов с винами «Цинандали», «Ахашени»…
    Ах, Телави, Телави! Милый, старинный городок в сердце Кахетии, ты так похож на волшебный ларец, полный самоцветов. Так берет в полон, захватывает воображение редкая по красоте твоя природа и непреложное радушие твоих жителей.
    Могучие склоны Большого Кавказа, увенчанные тысячеметровыми пиками нетающего льда, как безумно влюбленные, неукротимые и не ведающие страха «витязи в тигровой шкуре», несут свои воды реки Алазани и Иори, в живописных долинах произрастает виноград, янтарный и вкусный от жарких поцелуев солнца.
    Древние храмы и монастыри, крепости, вековые платаны повествуют о захватывающей истории Телави: он помнит монгольское нашествие, героическую борьбу против Ирана и Турции за свою независимость, как пробыл столицей грузинского царства почти  300 лет, как проходили здесь торговые караваны с Ближнего Востока в Европу, как много пережил и познал и любил…
Послушаем же удивительную легенду о рождении Телави. Много веков назад к грузинскому царю пришли посланники от армянского племени, тогда уже порабощенного монголами и турками. Они взмолились: «О, великий государь! Позволь нам переселиться в твое царство!» Милосердный царь пожалел беженцев и разрешил им идти по всей стране, дабы выбрать лучшее место для своих  жилищ. Долго бродили, ходили они, исходили пешком Самхетию, Карталинию и пришли, наконец,  в благодатную солнечную Алазанскую долину. Поднявшись на крутые склоны горы Цивы, остановились, их поразило обилие чудных студеных и светлых, как кристалл, родников и у усталых  путников вырвалось радостное восклицание: «Те лав!» Это по-армянски значит: «Здесь хорошо!»
Царь по их  просьбе пожаловал им эти красивые места. Армяне поселились в этих  краях. Прошли годы, поселение разрослось, стало городом, названным Телави. Государь облюбовал этот город, перенес в него свою резиденцию, построил крепость. Когда же Грузия вошла в состав Российской империи, Кахетия стала частью Тифлисской губернии, легендарный город Телави попросту сделался уездным.
     Мы знаем Телави, как одно из мест действия незабываемого фильма «Мимино» режиссера Георгия Данелия…
     Вскоре разъехались гости. Мать Зураба, наконец-то, высокомерно взглянула на избранницу сына: худенькая, застенчивая девушка в подбитом ветром пальтишке, а главное, с одним чемоданчиком в руках. А когда Асель вышла из дома во двор, мать, не выдержав, вспыхнула от гнева:
    «Ты опозорил нас перед всей родней! Что теперь люди о нас скажут? Привел в дом бесприданницу без роду-племени. Она же не знает ни наших обычаев, ни нашего языка. Не ожидали мы от тебя такого поступка!»
    Зураб ответил:«Я так решил. Кроме Асель никого мне не надо».
    Асель не знала грузинского языка, и не понимала, что о ней говорят родители и сестры Зураба. Нелегко ей было привыкать к незнакомому грузинскому быту, но она старалась, училась готовить хачапури, хинкал. И все же чувствовала себя чужой, униженной.
    Сейчас, по прошествии многих лет, Зураб удивляется, как тогда у хрупкой девушки хватало сил и терпения безропотно выносить вечные придирки матери и насмешки его чванливых сестер. И Зураб брал ее руки в свои ладони и успокаивал:
    «У нас все будет хорошо, радость моя – чемо карго. Я хочу, чтобы мы были вместе – ме минда ром чвен эртад викот».
    Асель верила ему.
Он возвращался домой с работы и не замечал, что с каждым днем все грустнели глаза жены. А потом все чаще стал смотреть на свою жену глазами родителей и сестер, и стал уже думать, что совершил ошибку и привез «неумеху, безродную», из-за которой теперь согласие и покой нарушились в их доме.
     Все не охотней и не охотней возвращался домой с работы Зураб. А утром вновь спешил на работу, радуясь делам, отрывавшим его от тягостных мыслей.
Он даже от себя старался скрыть свою раздвоенность - и жену жалко, и родителей ослушаться не мог.
     Поддавшись уговорам дружков, уехал в Тбилиси на заработки. Летело стремглав время, и наступил тот злосчастный день, когда он мрачно вошел в дом и сказал: «Уезжала бы ты лучше отсюда, Асель. Не будет у нас, видно, счастья». Поникшая, доведенная до отчаяния Асель была  готова услышать любые слова, но только не эти. Не мог их сказать Зураб, который полюбил ее с первого взгляда и увез из удушливого мирка теткиного дома. Это говорил какой-то другой, совсем чужой ей человек.
  - Я тебя провожу. Собирай свои вещички, - хрипло выдавал он из себя.
  - Зураб, я забеременела, - с любовью и надеждой в глазах сказала Асель, думая, что все еще изменится к лучшему.
  - Ребенок мне ни к чему! Он будет только помехой, надо сначала встать на ноги, денег накопить, - стараясь не смотреть ей в глаза, ответил Зураб. – Ты иди к врачу, сделай аборт. Так будет лучше. Я дам тебе деньги.
    Она поняла - это все!..Глаза ее были полны слез, сердце кричало от боли, но она молчала. Гордой и решительной была Асель. Она уехала в Казахстан.
    Осенью Зураба женили, родители сыграли пышную свадьбу, вино лилось рекой, звучали заздравные тосты, не смолкала музыка, песни, танцевали до утра. Родители были вполне счастливы - вот теперь у них невеста с богатым приданым и из состоятельной семьи. Зураб уже все реже и реже  вспоминал свою первую любовь -  чистую, наивную, робкую Асель. У них с женой Русудан двое сыновей.
    Прошли вереницей годы. Зураб открыл небольшое дело. Он построил большой двухэтажный дом с мезонином - как торжество удовлетворенного тщеславия. Зураб испытывал двойственное чувство: он хотел быть на равных с «героями нашего времени», богатыми, властными людьми, втереться в их  круг, но все же он ненавидел их.
    Но иногда он вспоминал прошлое, тогда вдруг только на миг в его душе вспыхивал крохотный огонек, когда становилось так жаль молодости, любви и утраченного счастья...
      Тяжело заболела мать. И однажды, за несколько дней до смерти, она сказала Зурабу:
    «Сынок, я хочу успеть сказать тебе что-то очень важное. Возьми, вот письмо от Асели и прочитай. Просто я тогда скрыла его от тебя. Ты ведь знаешь, как мы ненавидели ее...Прости...»
    Зураб прочитал письмо и узнал, что Асель родила дочь и назвала Ниной в честь жены поэта Грибоедова Нины Чавчавадзе. Ни единого слова упрека, обиды не было в ее словах, но столько сквозило счастья, что появилась на свет дочка от любимого человека.
     И как только Зураб Бараташвили разыскал ее адрес столько лет спустя! Но к прошлому возврата больше нет. А память жжет... Кто сумеет проникнуть в тайное тайных чужой души, понять, какая боль клокочет в ней? Зураб, оставив все дела в Грузии, сумел все же приехать на несколько дней в Тараз, дабы вновь увидеть Асель и прижать к своему сердцу дочь Нину.
     Он так был взволнован этой предстоящей встречей с ними. Вот раздается стук в дверь гостиничного номера. "Это они!" -  восклицает Зураб и спешит им навстречу. И, как говорится в старинной пьесе, мы тихо удалимся за кулисы. Оставим их наедине, ведь им так много надо сказать друг другу...

Автор Луиза Кипчакбаева