Жизнь без боли II - 11

                Жизнь без боли  II - 11

     К пятнице даже Наташка сломалась:
     - Мам, ну нельзя же в самом деле плескаться, как утка, каждые три часа! Жопа твоя высохнуть не успевает. Там все время мокро!!!
     - И все время что-то течет...
     - И ты все это замуровываешь прокладками!!!

     И поэтому в субботу, когда был дежурным мой второй доктор, не мой святой Павел (где мой хирург всю неделю?!), и даже подмигнул мне, спросив "ну что, надоело плескаться как утка? Сделаем перерывчик на субботу-воскресенье?", с радостью ответила "сделаем".
     - Применим другое средство, - добавил он, уходя, и опять подмигнул, коварный какой-то. Через полчаса пришла сестра, и мне в эту неопознанную дыру вставила тампон с "серебром",  обложила марлей и заклеила лентой, а уж потом положила прокладку:
     - Постараться удержать 48 часов, - сказала, и ушла. А у меня там потихоньку начало припекать. К вечеру было ощущение, что я целый день провела на солнцепеке, и сгорела. К ночи я попросила сильнодействующее обезболивающее, а утром, еще не было шести, пошла в душевую, и вытащила тампон. Потом сказала мед.брату, его Томаш зовут, он самый лучший из трех попавшихся здесь мне мед.братьев, что тампон вынула. Он кивнул.
     - И серебро Вас наше не устраивает, пани Беспалова? - якобы пошутил мой второй доктор на обходе, почему-то дежуривший два дня подряд.
    - Да хоть золото! - не утерпела я, - Горит же!
    - Придется повторить процедуру еще раз, - не сжалился он, - вытерпели двадцать часов, еще двадцать два вытерпите, договорились? Завтра в шесть утра можете тампон вынуть и обмыться под душем, как делали всю неделю.
     Я сняла тампон в три часа ночи, пока меня никто не видел, и не слышал. Потом еще раз помаячила перед спящим в дежурной мед.братом, и когда он пришел прямо со шприцом и спросил, почему я его не окликнула, ни в первый, ни во второй раз, ответила, что было темно, и я видела только силуэт:
     - Мы здесь для вас, а не вы для нас, - сказал он гордо, и воспользовался катетером на моей шее, а не стал мучить мою жопу, но все равно мне было не по себе, - последнюю смену с вами, завтра ухожу на ардинатуру...
     - Поздравляю, - сказала я и провалилась в сон.
     Я спала до привычного галдежа сестер, в шесть утра, потому что понедельник, потому что "Велкая Визита", всем, кому требовалось, меняли пастельное белье, а старшая так прямо гаркнула мне в ухо:
     - Пани Беспалова, конец Вашим мучениям, быстро под душ! Вас не только чешская кухня не устраивает!
     - Меня не устраивает казенная кухня, - промямлила я, в сущности, хорошая она баба, просто горластая, а старших мед.сестер других и не бывает, сказала Наташа.
      И не стояла у меня над душой, я и обмылась под душем, как велел врач.
      И уже в половине седьмого стояла в беседке у озера, и смотрела на молочный туманчик, и на уток, умудряющихся спать даже во время плавания, пила свой кофе, курила свою сигарету и с ужасом думала "Что я буду делать, если меня сегодня выпишут домой?!"
       Не успела я вернуться в палату, как с меня снял катетер брат Томаш, (а швы с живота он снял мне еще накануне), и я поняла, до всякого "Велкого Визита", что меня выпишут.
       - Чистить, чистить и чистить, - раздумчиво склонился надо мной страший врач (и мои оба, и мой, и другой мой склонились тоже, мой так светился от нежности), - но можно в домашних условиях.
     И все.
     Наташка была на работе в первую смену, значит, обещала приехать прямо после трех, а мне принесли "выписку" уже в половине одиннадцатого, в одиннадцать пришли сестры и сказали, что им нужно перестелить мою постель для следующего пациента, а значит, мне пришлось освобождать и тумбочку от своих вещей, и мне принесли мою большую сумку (давидовой мамы сумку), и мне пришлось сто раз нагибаться и разгибаться над ней, пока я упаковалась. В половине двенадцатого я еле выползла на лужайку перед черным ходом в клинику, там огромный сквер, засаженный голубыми елями и выстроившимися в две аллеи каштанами, там на самом краю, где и лужайка, есть даже шесть белоствольных берез, и позвонила Наташе:
    - Они мне разрешили, правда, полежать в перевязочной, но я лучше вот на этой лужайке полотенце расстелю и улягусь... ты представь, выписывают с открытой раной, и даже никаких обезболивающих средств... говорят, без рецепта, можно купить в аптеке. А что можно купить в аптеке, без рецепта, кроме ибупрофена?!
     - Проблемы решаем по мере их поступления, - сказала дочь, перезвонила Давиду, перезвонила мне и сказала:
     - Хорошо, у Давида работа недалеко от клиники, сейчас он за тобой приедет. Минут через пятнадцать жди его у главного входа. А я тогда подъеду прямо к тебе, после трех...

     Хорошо дома. Везде чисто, постель перестелена, есть "Добрая вода" на столе, и упаковка сосисок в холодильнике. Есть пачка сливочного масла (о, масло, наконец-то масло, а не маргарин)), бутылка молока, и есть вермишель, в банке, в буфете. Еще есть рис. Гречка. И овсянка. Два последних продукта исключены, но ведь я могу приготовить рисовую кашку на молоке, или отварить вермишель с сосисками. Победили сосиски. Хорошо дома.
      Пока я  постелила мамину огромную простыню, свернув вдвое, поверх чистой постели, пока ползала из кухни до кровати (полтора метра), пока поела, приехала Наташа. И привезла мне полторы тысячи от Люси ( я сдала ей свое место, со своей табличкой и работами Бенони на неделю), и 5.000, собранных, конечно же, по инициативе Люси, среди "своих". Среди "своих" были Юрка, Маришка, Фира, Седа, Люсина дочь и даже Валера, продавец Люси.
     Тогда я решилась.
     1.500 я отдала Наташе, как плату за Ю-Пи-Си, Интернет и электричество, к 2.500, отложенным на станек, я добавила 500 кс из этих 5.000, на взнос в банк, и тоже отдала Наташе, а еще 500 кс взяла на "накуп" (четыре тысячи спрятала в словарь Елистратова) и сказала дочери:
     - Больше всего все эти три недели я мечтала о большом куске говядины, килограмма на полтора... отварить целым куском, охладить, нашпиговать чесночными дольками, обмазать сверху красным перцем, завернуть в фольгу, и в холодильник... через два часа можно отрезать тонкими ломтями, и...
     - Лопать, лопать и лопать, - согласилась дочь.