Станиславский в действии

Станиславский в действии.

Вера Винниченко

(По письмам К.С.Станиславского)
Год создания 2016
Действующие лица

Станиславский Константин Сергеевич, режиссер
Маша Краснопольская, молодая актриса

Станиславский заходит в свой кабинет, проходит в кресло, садится, ставит рядом трость. Достает блокнот. Начинает писать. Пишет и произносит в слух. Непрерывно думает.

КС: Перед входом в театр торгуют подштанниками. Нельзя ли их хотя бы отогнать?? Нет, сначала купить по две пары подштанников актеру Бакшееву и Хохлову. (У них невыносимо худые ноги.) Потом уж отогнать.

Долга пауза. Начинает дремать в кресле. Вдруг просыпается от неожиданной мысли.

КС: Все актрисы выходят на сцену и держатся рукой за кулису. Кулиса от этого совсем засаленная. Кулису постирать. Актрисам запретить хвататься за кулисы. Ввести штраф.

Пауза

КС: Никто никогда не узнает, сколько крови, здоровья, душевных мук стоит сидение режиссера за его столом на репетиции. Скажите по совести, много ли актеров умеют работать самостоятельно? Трудно найти один образ для самого себя, еще труднее найти образ для третьего лица. Каково же это создать десятки образов и примерить их к десяткам разнообразных артистических данных? Можно было бы ждать снисхождения. Но это не так. Не стараются ли артисты схватить одни верхушки. Не капризничают ли при этом артисты, даже и такие, которые просто не работают дома?


Пауза

КС: Чехов не соглашается на постановку «Чайки». Категорически против свиста кузнечиков во втором акте. …. (озарение) Пусть Немирович-Данченко его уговорит.
пауза
Сегодня репетировали «Чайку». Смысл пьесы нам пока не ясен… (пауза, дкмает)…Есть ли что-то, что тормозит спектакль? Еще даже не этюд. Что-то утрачено в игре. Что-то… (думает, вдруг озарение). Жизнь! Да, утратили жизнь. Надо все это найти. Пока это напор, актерский темперамент, а художественного рисунка нет.
Треплев… любит Нину…нужен ключ Треплева… Ключ треплева (озарение)
1) прислушиваться к шагам (записывает), 2) убедить дядю. Дядя важен.
Аркадина.. Психология скупости Аркадиной.. рубль на троих… (нашел) ключ Аркадиной скупость и дурной актерский характер (записывает)

Нина… наивна.. путает любовь и сцену…(думает) Тарасова или Краснопольская…

Робкий стук в дверь.

КС: -Кто там?

Маша:- КС, вы велели мне зайти.
КС: - Краснопольская? Ну проходите, проходите. Что случилось? Говорите, смелее
Маша: Монолог Нины…Он у меня не получается
КС: почему не получается?
Маша:.. не знаю.. я все делаю не то
КС: ну давайте посмотрим, посмотрим. Давайте сначала, Покажите, что у вас есть
Маша: но это очень плохо…я.. дома еще попробую а потом.. потом попробую показать… Я не имею образа и потому не могу работать. Я должна дома поискать Нину, как она двигается, мечтает и прочее. Я должна искать образ...
КС. Э-э-э, нет! – сейчас, сию минуту, это я уж десять лет знаю. Сейчас, сию минуту. Сейчас же давайте работоспособный нерв. Не отстану, пока не начнете жить... Откажетесь от роли, заплачете, вот тогда начнете жить. Не отстану, – сейчас же давайте...
 Маша (долго собирается с мыслями, оптом вытягивая руки и почти зажмурясь говорит): Зачем вы говорите, что целовали землю, по которой я ходила? Меня надо убить. (Склоняется к столу.) Я так утомилась! Отдохнуть бы… отдохнуть! (Поднимает голову.) Я — чайка… Нет, не то. Я — актриса. Ну да! (Услышав смех Аркадиной и Тригорина, прислушивается, потом бежит к левой двери и смотрит в замочную скважину.) И он здесь… (Возвращаясь к Треплеву.) Ну, да… Ничего… Да… Он не верил в театр, все смеялся над моими мечтами, и мало-помалу я тоже перестала верить и пала духом… А тут заботы любви, ревность, постоянный страх за маленького… Я стала мелочною, ничтожною, играла бессмысленно… Я не знала, что делать с руками, не умела стоять на сцене, не владела голосом. Вы не понимаете этого состояния, когда чувствуешь, что играешь ужасно. Я — чайка. Нет, не то… Помните, вы подстрелили чайку? Случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил… Сюжет для небольшого рассказа. Это не то… (Трет себе лоб.) О чем я?… Я говорю о сцене. Теперь уж я не так… Я уже настоящая актриса, я играю с наслаждением, с восторгом, пьянею на сцене и чувствую себя прекрасной. А теперь, пока живу здесь, я все хожу пешком, все хожу и думаю, думаю и чувствую, как с каждым днем растут мои душевные силы… Я теперь знаю, понимаю. Костя, что в нашем деле — все равно, играем мы на сцене или пишем — главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала, а уменье терпеть. Умей нести свой крест и веруй. Я верую, и мне не так больно, и когда я думаю о своем призвании, то не боюсь жизни.
Тсс... Я пойду. Прощайте. Когда я стану большою актрисой, приезжайте взглянуть на меня. Обещаете? Уже поздно. Я еле на ногах стою... я истощена, мне хочется есть...

КС(загорается при слове «есть», встает с кресла, подходит к маленькому столу, берет с него печенье, кладет в рот и снова садится в кресло)

КС: Есть!... есть ли что-то что тормозит роль?
Маша: все, все тормозит роль
КС: будем по порядку. С того момента … «Я стала мелочною, ничтожною…»
Маша: … Я стала мелочною, ничтожною, играла бессмысленно… Я не знала, что делать с руками…
КС: Вот! Руки!  Женской фигуре не идут вытянутые вдоль тела руки! Найдите руки! Найдите мне руки!

Маша (показывает жестами): Зачем вы говорите, что целовали землю, по которой я ходила? Меня надо убить. (Руки к горлу.) Я так утомилась! Отдохнуть бы… отдохнуть! (Руки к щеке.) Я — чайка… Нет, не то. Я — актриса. Ну да! (указательный жест) И он здесь… (Тычет пальцем на дверь) Ну, да… Ничего… Да… Он не верил в театр, все смеялся над моими мечтами, и мало-помалу я тоже перестала верить и пала духом… А тут заботы любви (руки к груди), ревность (руки на пояс), постоянный страх за маленького (качает)…Нет, не то

КС: Не то. Нет. Руки не должны жить сами по себе. Чтобы сделать указанное расчленение творчества, необходимо большое знание, опыт, и хорошие критические способности. Найдите тот нерв, напрягите его, и рука сама пойдет вверх.

Маша (тужась перед тем как шевелить руками): Зачем вы говорите, что целовали землю, по которой я ходила? Меня надо убить. (тужится и медленно тянет руки к горлу.) Я так утомилась! Отдохнуть бы… отдохнуть! (Руки медленно ползут к голове) Я — чайка…
КС: Воот! Вы почувствовали какая разница внутреннего существования?
Маша (усиленно кивает).
КС: Но это все не то! Нужен центр. Центр Нины. Что есть центр Нины? Вы думали?
Маша: нет.. я..
КС: Как же, моя дорогая! Как же это возможно?! Ведь только ремесленник может играть без центра. Ремесленник идет по окружности. Менее даровитый должен спускаться по радиусам через концентрические круги к центру». Думайте, ищите. Ищите центр! Центр Нины.
Маша: Любовь к Тригорину?
КС: не то! Ищите, не отстану!
Маша. Мечта?
КС: Не то! Мелко! Вы сейчас в положении человека, которому нечего сказать, а его просят говорить, в положении любимого оратора, которого просят сказать речь, а у него нет мысли, и он поэтому начинает болтать слова. Вы хотите, чтобы отказался от этого клада, лежащего в вашей душе и хотите пойти в мелочную лавку, купить там за три копейки шведских спичек и подарить мне их. Благодарю вас, спички у меня самого есть, а вы мне принесите бриллиант.
Маша (робко): .я.. не..
КС:  Ищите, ищите сейчас же!
Маша (ища): Зачем вы говорите, что целовали землю, по которой я ходила? Меня надо убить. (Склоняется к столу.) Я так утомилась! Отдохнуть бы… отдохнуть! (Поднимает голову.) Я — чайка… Нет, не то. Я — актриса. Ну да! (Услышав смех Аркадиной и Тригорина, прислушивается, потом бежит к левой двери и смотрит в замочную скважину.) И он здесь… (нашла, уход в трагизм). Ну, да… Ничего… Да… Он не верил в театр, все смеялся над моими мечтами, и мало-помалу я тоже перестала верить и пала духом…

КС: Нет, не то! Не то!

Маша: я.. думала что она сломлена. Что душа Нины мертва как убитая чайка.
КС (рассерженно): Это черт знает что такое! Это сплошные похороны. Это (ищет слово) «Чеховщина». Я запрещаю вам играть «Чеховщину».
Маша: я.. простите.. я..
КС: Все это мертвое! Актер не в состоянии создать на сцене рабскую копию действующего лица, рожденного фантазией драматурга. Да и если бы мог… Чеховская Нина будет мертвой. А вот Нина-Маша будет живее. Еще лучше просто Маша без Нины. Это будет совсем живо.
Маша: Вы не понимаете этого состояния, когда чувствуешь, что играешь ужасно.
КС: как это не понимаю?
Маша: из роли
КС: а, ну продолжайте, только дайте мне Нину-Машу!
Маша: Вы не понимаете этого состояния, когда чувствуешь, что играешь ужасно. Я — чайка. Нет, не то… Я уже настоящая актриса,
КС: Вот, правильное существование! Усильте! Усильте его!

Маша: Я актриса! Я уже настоящая актриса!

КС: Вооооот! Конечно! Театр. Вот куда тянет Нину. Это ее центр. Театр. Запомните это. Вера в себя, вот что ее питает изнутри. Ищите, ищите здесь и сейчас веру в себя.

Маша: Я играю с наслаждением, с восторгом, пьянею на сцене и чувствую себя прекрасной. А теперь, пока живу здесь, я все хожу пешком, все хожу и думаю, думаю и чувствую, как с каждым днем растут мои душевные силы…

КС: Да, уже лучше. Но в вас все еще много скованности.
Маша. Да, мне страшно. Каждый раз меня мучает такое чувство, будто я не до конца честна со зрителем.

КС: Скажите, Маша, будет ли интересно, художественно, если все верные, подлинные чувства честно перенесены на сцену? Нет. Надо [привнести] известную долю игры, то есть любовное любование ролью, игра ролью, а не игра роли есть правильное сценическое искусство. Вся наша работа психофизическая необходима для того, чтоб овладеть так ролью, чтоб можно было играть ролью, любовно забавляться.

Маша (забавляется ролью): Я играю с наслаждением, с восторгом, пьянею на сцене и чувствую себя прекрасной. А теперь, пока живу здесь, я все хожу пешком, все хожу и думаю, думаю и чувствую, как с каждым днем растут мои душевные силы…


КС: - Вот теперь я верю. Я вижу, что эта репетиция пошла вам на пользу. Нина стала вам ближе.

Маша: Да, теперь и я это чувствую.

КС: прошел ли страх?
Маша: почти. (шепотом) Я все еще боюсь не понравиться зрителю.

Станиславский встает с места и медленно приближается к Маше.

КС: Дитя мое, здесь все мы  бесконечно уязвимы. Как публика видит нас? Есть талант – крой. Нет таланта – ничего не выйдет. Чаще всего хвалят то банальное, в изгнании чего и состоит вся репетиция. Публика не знает от чего ей скучно: автор виноват, режиссер, актер или, что скорее всего, она сама. Она же не видит всех наших репетиций. А ей следовало бы быть на некоторых. А лучше всего – на всех. Маша, помните всегда, что зритель – это третий творец.

Маша (в слезах): КС, спасибо.. спасибо Вам!
КС: Но уже поздно, дитя мое. Победите, победите меня делом и работой. Поработайте над Ниной в найденном ключе.
Маша (уходя, плача от счастья): Спасибо, спасибо Вам, КС
КС: Счастливо! Завтра начинаем в три! Передайте Тарасовой!