Что делать мне с тобой?

Виктор Матюк

Что делать мне с тобой, моя страна?

Что делать мне с тобой, моя страна? Выпил бы стакан вина, но и без него кружится голова,
Где мне взять те слова, чтобы читатель смог понять слова душевной грусти и тоски,
Вылетающие из страждущей души? Вокруг - одни мудаки, они - не мужики, а форменные бабы,
Они же духом хлипки и слабы, хотя все профессора или кандидаты разных наук, взять бы этих сук
И показать им всем толстый хрен, но зачем? Всё – тлен, всё – суета, не *** тащить за хвост кота,
Коль кишка тонка! «Не сдавайся року и судьбе!» - Этот клич мне принесла сорока на хвосте!
«По крайней мере, пытайся руками или ногами открыть массивные двери, ведущие в рай,
Хотя бы признай, что ты – форменный шалопай!
Не уступай никому незримую борьбу
За место наверху, твои успехи у толпы на слуху,
Будь героем и мужчиной, легко стать кретином,
Смахни в тёмном углу паутину, и ты станешь мужчиной!
Не мечись туда-сюда, всё расставит жизнь по своим местам,
Выбросит на свалку ненужный хлам, прислушайся к её речам,
От изъянов откажись, но смотри не оступись, ни к чему тебе жизнь без славы и чести!
Только в тяжком труде и ратном бою можно прославить державу свою!» Тем и живу,
Что бога молю вывернуть зло с корнями, уж опосля начну борьбу с трухлявыми пнями!
Ошибается каждый ни не раз и не дважды, что за жизнь в стенах маленькой коморки?
Там же старые подпорки, и плохо закрываются оконные створки!
Хотя дверные засовы сделаны на славу, на них трудно спьяну найти управу!
Невдалеке на крутом и приземистом бугорке стоит мужик налегке, в одном пиджаке,
Он что-то держит в левой руке, но что? Неужели женское манто? Зачем ему оно?
Что ему на ум взбрело? Он плюётся с досады, доедает гроздь мелкого винограда,
Невдалеке пасётся стадо овец, один – баран по имени Стрелец проявил свой норов,
На него набросилась вся отара овец хором, он был изгнан с позором из общего стада,
Теперь ему ничего уже не надо: ни шоколада, ни губной помады покупать молодой бабе!
Коль ты проиграл в борьбе, отвага не повредит тебе, но где её найти,
Это - не пшеничные колоски, или старые женские колготки,
Ищи и ты найдёшь колосящуюся рожь, до истины дойдёшь, узнаешь свой новый девиз:
«Борись за собственную жизнь, пока грехи в преисподнюю не подались
И там со слугами Сатаны не подрались, надень на себя штаны – подарок бывшей жены!
Мы не вольны сажать те злаки, если им не указано место на служебной бумаге!»
Тот мужик с детства пил и сильно поддавал, любил неправильной формы овал
Между женских ног, трудился в нём, как мог, липким потом насквозь промок,
Но отказать любимой женщине в ночи не смог и не потому, что дурак или остолоп!
Он правду говорит людям прямо и в лоб, образ жизни развратной он понимал превратно,
Член квадратный не хотел из расщелины выходить обратно по причинам понятным!
Его спина прогнулась, но до конца ещё не согнулась, тень от неё до угла избы протянулась,
Доселе мощь была в его теле, нынче он спит на белоснежной постели и двигается еле-еле,
Молодая плутовка, она же базарная торговка, показывает ему свои обновки,
Стоит на циновке посреди холодной избы, увы, из-за тьмы её ноги хорошо не видны!
Исчадие Ада и детище Сатаны пришла к старику на блины, уселась у кирпичной печи,
Читает летописные издания при свете едва тлеющей свечи, тупо смотрит на печную облицовку,
Молчит, ничего не говорит, глядит только вниз, а старик на ней повис, он угрюм и жалок,
В самый раз – муж для провинциалок! Была и слава, и репутация, нынче погибает его нация!
Теперь житьё какое? Золотые дни для войны и всеобщего разбоя!
Ему больше пятидесяти лет не дашь, хотя под правым глазом красуется огромный бланш,
Был шанс ноги во время всеобщей свары унести, но как потом свою честь на людях спасти?
Как всю грязь отмыть? Ему среди этих людей предстоит дальше жить и баб любить!
Он привык кутить, и чем становится старше, держит дольше свои думы при себе,
Он не доверяет их ни року, ни судьбе! Серые пятна появились на белоснежном рядне,
Болит по ночам его высокое чело, спросонок тело душу жгло неутихающее зло,
Но потом всё на лад пошло, на пустыре вырос прекрасный виноград, теперь ягоды звенят
И звон остаётся в ушах, словно водопад, летящий по камням! Ничего уже не надо нам,
Окромя одного: не хочу видеть никого в своей гостиной, там углы спутаны тонкой паутиной,
А посредине – дыра, жизнь бог весть на что похожа, ни травинки, ни куста, ни деревца,
Везде одна пустота! Ночь бесконечно длится, невдалеке костёр едва дымится,
Чуть подальше рожь колосится, на окнах отвисли портеры, погладить их – сделать полдела,
Надо поправить, от лишних перегибов плюшевую ткань избавить, не стану сердцем лукавить:
Я вынужден уйти из этих мест насовсем, но зачем? Мне один хрен: где, когда и с кем?
На вымирающем просторе вместе гуляют несчастье и горе, а на покосившемся заборе
Обломаны запоры, видать, соседние жильцы на свою жизнь обижены,
Добрый люд обожествляет блуд, особо не вникает в суть событий, действует по наитию,
Спешит события утрясти, но как ты судьбу не проси, получишь отказ, если не сейчас,
То через час иль два! К делу не пришьёшь слова! Закусив удила,
Убираю крошки со скоблённого добела огромного обеденного стола,
Воет вихрь, из множества чисел и цифр приходится выбирать только ту,
Что с треском и блеском одолевает темноту и притягивает мысль к горящему окну,
Был бы этот мир тьмой окутан, если бы жизнь шла строго по мгновеньям и минутам,
Так философы язвительно шутят, но пришёл поддатым Ньютон, ухмыльнулся он,
Был нарушен сон, тьму пронзил свет, теперь такого чуда здесь нет, Сатана дождался реванша,
Всё стало так, как было раньше! Глухомань на марше и чем ты становишься старше, тем хреновее
Слушать музыку Бетховена! Дела пошли на самотек, за дело взялся рок, пророк бросился наутёк,
Но тут вмешался бог, он истину вознёс выше собственных небес, но сам исчез среди утёсов и скал,
Едва не разразился мировой скандал, но небосвод на земную твердь стремглав не упал,
Он на миг равновесие потерял, а потом на носки привстал и задумался серьёзно: пока не поздно
Надо бежать, хватит попусту языком болтать и грешников на подвиги благословлять!
Норовя праведником прослыть, оставляя богом забытые края, где греха без числа,
Дам дёру, убегу от собачьей своры, потом будет поздно, небо беззвёздное остаётся наедине!
Каково оно мне? Надо не забыть перед тем, как отбыть восвояси, слить воду с унитаза,
Отмыть его от пыли и грязи, уже который год протекает в доме ржавый водопровод,
Мир совсем не тот, что был когда-то, брат пишет доносы на брата, все хотят быть богатыми,
Мне тоже всё некстати, взять бы в руки огромную лопату, выйти на свою стезю, но не могу
Поддаться бесовскому шантажу, уж лучше слёзы пролью на землю свою, не стану собирать мочу
В двадцатилитровую бадью, зачем мешать соловью продолжать трель свою? Могло быть хуже,
Не стань стезя уже, холод и стужа замели пути – дороги, замерзают в степи уставшие ноги,
А боги не хотят баловням судьбы помогать! Им ровным счётом наплевать на предстоящую рать,
Вокруг гробовая тишина, неужто страна мертва, на подушке - голова, ноги - на белых простынях!
Вах! Вах! Вах! Труден первый шаг, сделанный второпях, когда ноги и руки в путах и в цепях!
Не время и не час оставлять неотложные дела, сирень ещё не отцвела, через день иль два
Поднимется вода и что тогда? Москва угодит в пекло Ада, принявши эстафету от стен Сталинграда,
Жизнь прожита нелепо, канули в Лету и весна и лето, жизнь проходит неприметно,
Но всё равно живёшь суетно и грешно, хочешь уйти в плаванье кругосветное,
Но боишься оставить жену одну и покинуть землю суетную, оставшись бездетным на корню!
Искушаю рок, вокруг пальца обвожу судьбу, хоть бейся, хоть кусайся,
Жизнь бьёт серпом по яйцам, тьма стоит кругом, ну с богом, и тут же грянул гром,
Он стукнул молотком по голове и вдогонку крикнул мне: «Привет жене и детям!»
Я не замедлил с ответом: «Жизнь без света – не для домоседа, бедна моя страна столь,
Что её стены покидая даже моль, уехать людям, боже, позволь и не неволь толпу
Быть всегда начеку!» Выхожу из старенькой хижины, люди забиты и обижены,
Глаза у них бесстыжие, а волосы рыжие, носы горбатые и длинные, чубы патлатые,
Мужики и бабы ходят поддатыми, девки спят с молодыми солдатами! Народ мой духом нищ,
Он в грязи и пыли от головы до голенищ, грех бытием рождаемый, воистину неузнаваемый,
Бьёт наотмашь по лицу, за неповиновение року и Творцу! Мне людские пересуды ни к чему!
Они не приводят к добру многоголосую толпу! Её попытаются разделить, одну половину убедить,
А другу – испепелить, а потом обо всём напрочь забыть! Всё ближе и ближе огонь, гарь и вонь
Предо мной, с ними стою на ступеньке – не пьяный, но слегка хмельной, весь мир предо мной,
Я же любуюсь собой, хотя не герой, но и не изгой, давай, родной, выпьем ещё по одной!
Бог с тобой, ты что – чумной? Огонь пылает пред тобой, завтра в бой!
Твоя прядь будет в огне пылать, хватит чушь болтать, ложись-ка лучше спать!
Нам рано вставать! ****а мать! Не хочешь спать, иди маскхалат на себя примерять!
Будет горячо, кто подставит мне дружеское плечо? Никто! То-то и оно! Крутится бытия веретено,
Дождь стучит в закрытое окно, на дворе темно, на душе одно и то:
Баба лежит под тобой, как бревно! Живу я суетно, считай, грешно,
И всё, что тяжким трудом приобретено, будет врагами распродано,
Они об этом мечтают уже давно! То-то и оно! С меня довольно страданий и мук,
О прежней дружбе забудь, она исчезла, как полицейское жезло или пустой звук!
Мы страдали встарь, бьёмся ныне со старшим братом на поле рати, привыкшем на боку лежать
И ничего предпринимать, а только спать и воровать,
Стоит только ему перешагнуть через наш порог, как пыль столбом поднимется в дому,
Всё видит милостивый Бог! Придёт срок, враг уйдёт восвояси, из грязи да в князи,
Разорвались прежние связи, он напьётся всласть, ему нальёт водки собственная власть,
Чтобы заживо мог пропасть, он – духом нищ, нет ни сапог, ни голенищ, с вечера и до утра
Нашего закоренелого врага одолевают тлен и мишура, за душой нет ни черта: ни копия, ни гроша!
Такова жизнь у алкаша, на нём нет лица, на всё воля Творца!
Общество то по большому счёту мертво, пьёт оно и блуд творит,
По утрам голова болит, а вид египетских пирамид всеобщий стыд никак не затмит,
Как дальше жить? Непритязательная хижина, да бокал вина, ленивая жена, да и та пьяна с утра,
А из открытого настежь огромного окна даль совсем не видна,
Народ-исполин видит треснувшие черепа, покоящиеся среди руин,
Он не умрёт от скромности, даже святость ему не в радость,
Она была зажата в горсти, но пришли плохие новости, и она исчезла средь дыма и огня,
На святом месте не осталось даже трухлявого пня! Я всматриваюсь пристально в тлеющий огонь,
Вижу его проблески сквозь толщину ладонь, долу свисает длинная седая прядь,
Не стану долго думать и гадать: куда от маразма мне бежать? Муж – пьяница, баба - ****ь,
Стоит ли о них своих руки марать? Их дни сочтены давно, вот такое там кино, жизнь течёт грешно
И что? Не завидует никто, старики всю ночь стучат в домино, им всё равно:
Куда и кого имеет власть, её огнедышащая пасть готова проглотить любого,
Кто против неё промолвит хотя бы слово! Все там с приветом и гордятся богатством этим,
Какой бы у нас жизнь ни была, но она не раздела душу и плоть догола, но греха здесь впрок,
Мы не извлекли из истории надлежащего урока, чёрствым стал мозг! Притаилось зло вовне,
Вот и остались все - наедине, одни утопают в водке и вине, а в казне – пусто, денег – не густо,
А другие скорбно взирают на просторы родные! Живи и кайся, от своей вины не отпирайся,
Нужным делом занимайся, пока не иссяк твой пыл, и ты свой почерк ещё не забыл!
Ты готов без лишних слов духом заново воспрясть, но куда сбежала страсть,
Где же прячется прежняя благодать? Их нигде не видать! Не стану долго горевать,
И близко к сердцу чужие беды принимать, мне чужую душу не понять,
Пусть дождь со снегом валит, пусть пьёт с горя очередной инвалид, глаз не видит - душа не болит!
А какой мне смысл роптать на допотопную жизнь? Смог над шумным городом завис,
Не видно в доме даже огромную стопу книг, кто-то метнулся тьме наперерез,
Перед глазами яркий свет из прошлого заново воскрес, время замедлило собственный бег,
Духовность есть на земле, время приближается к зиме, у неё нет своего жилья, чем помогу ей я?
Бог - мне судья, догорает в углу полымя, оно пылает и полыхает, глядь, на дворе уже светает,
Но огонь трещит и стрекочет, он будущее людям пророчит, но обидеть никого тотчас не хочет,
Сам едва ноги волочит, как ему дальше жить, если блохи яйца кусают? Значит уважают,
Наверное, им волосатые яйца привольно жить в штанах мешают, их бабы взглядами провожают!
Как говорит молодежь: еби, пока живёшь, правду сменит ложь, ***м не доебёшь,
Яйцами не дохлопаешь, главное, вовремя заметить брешь между стройных ног,
Их для греха создал бог, но скрытые черты блуда и мирской суеты не замечаешь ты!
Грехи и вправду велики, так говаривали старики, тихо падает наземь лохматый снежок,
А между ног у бабы термический ожог! Проклятье всем, кто отстаёт и баб не дерёт, как коз!
Жить легче врозь, тяжко находиться вместе, надоедают одни и те же позы и жесты,
Никто не выходит на акции протеста, не то время, не то место, затмились облачные дали,
Зеки лес валят, поленья палят, а пчёлы их сзади жалят! Рок жадный мучает Отчизну беспощадно,
Вытряхивает из корзины грязное барахло, ни кто иной, как он, поворачивается к ней спиной,
Будь здоров, авось, без меня не наломаешь дров?! Иди же в огонь и в воду, даже не зная броду,
Борись вместе с народом за долгожданную свободу, подходи к ней ближе, мы же - не в Париже,
А в глуши, где можно долго по лесным тропам идти и не встретить ни одной живой души,
Вот она долгожданная свобода, пусть не проходят годы бытия безвозвратно,
Нам бы живыми с поля рати вернуться обратно! Понятно?
Среди длинных очередей узнаешь знакомых людей,
Жуть вокруг, длинным оказался мною избранный путь!
Его не развернуть, как бы палку вновь не перегнуть,
Нет вблизи прохладной тени, чтобы передохнуть в миг трусости и лени,
Прочь сомнения о пользе прегрешения, затихает трель соловья уже с утра!
Холодными становятся вечера, грозовое облако над головой кружится,
Ему, как и мне негде приютиться! Пришла пора на полпути остановиться,
Вот-вот солнечный луч над каждым домом загорится, лист осенний закружится и наземь упадёт,
Роза отцветёт, чтобы в полной наготе встретить Новый год!
Трудился я полжизни не зря, поднимался чуть свет, чуть заря,
Баба ты была красива и в постели горяча, в моём паспорте стоит печать из коричневого сургуча,
Что она моя жена! Пять месяцев спустя, простился с ней, грустя невдалеке от степного ручья.
Там и оборвалась наша общая стезя! Потом встречался с двумя или тремя, оказалось зря,
Они искали для себя только жирного кота и когда разубедились, тут же скрылись во тьме,
Ничего не оставив мне! В бюджете брешь, не на что пить и за что есть, на шару можно выпить,
И обо всём тотчас забыть, в кармане ни рубля, во бля, тополя, тополя, кто полюбит тебя,
Коль нет в кармане ни гроша! Ша! Голый валет ищет даму преклонных лет,
Но она в сарае скрылась, а потом вообще испарилась, не успеешь досыта нацеловаться,
Как настало время расставаться, хватит в манде всю ночь копаться!
Братцы, там внутри страстей вулкан, в его клёкоте погибло немало прибрежных стран,
Хоте ему фиговый листочек дан, чтобы не так злобно лаял соседский пёс по кличке Ураган!
Я же к соседям отношусь благосклонно, но всё равно земное лоно не отпустит в ложе вас,
Если людская зависть им не приносит корысть! Навыки твои здесь ни при чём, в краю степном
Ты не прикроешь свои грехи фиговым листком, ты виновен в том, что страсть бушует за окном!
В теле мандраж, можно с высокого коня упасть и насмерть разбиться, если вовремя не жениться,
Однажды обожжёшься лично ты о зеркало девственной красоты, не мудрено в тот миг уйти
И замести за собой едва заметные следы! Баба одарит тебя страстным поцелуем,
Мы же с ней о любви до утра потолкуем, её лицо я ***м так разрисую,
Что бабу босую, чёрноокую, но косую разделаю подчистую! Среди белого дня не зажечь мне огня,
Баба горяча и красива, но ****лива,и на редкость строптива! Я бы блеснул своим мастерством,
Но не хочу умирать живьём, приходится идти напролом, спать вдвоём на воздухе сыром,
На кой мне нужен стариковский покой? Коль время пришло, что душе необходимо женское тепло,
Значит, надо покупать молодой бабе новое бельё и губную помаду! Она рвётся на эстраду,
Только в глубоком сне могу к ней прижаться, словно в лесу к огромной сосне,
Но, оставшись наедине, думаю о суете мирской, пусть на всю округу звонит колокол степной,
Что образ святой встал рядом со страждущей страной на четвереньки, не говорит, а тренькает,
Несёт почти что бред, гаснет в храме божий свет, но пять минут спустя,
Вновь слышна трель старого соловья! Его голову посеребрил белый снег,
Ему немало лет, а его речь сковывает горький смех разочарования,
В прошлом остались муки и страдания, годам к шестидесяти постараюсь себя перерасти,
Опыт жизненный приобрести и своим путём дальше идти! Жизнь перекрасилась в черный цвет,
Заметь, невдалеке пустой буфет, неужто водки нет? Никто нам жизнь не облегчит,
Хотя старинная музыка невдалеке звучит, совсем рядом на пеньке сидит ветхий старик,
Не мычит и не телится, ему самому не верится, что он разучился величаво общаться со славою!
Посластить бы жизнь свою слегка, добавить в неё коровьего молока, чтобы она была сладка,
Едва шепча сладкие и хмельные слова, что слетают с шершавого языка,
Кругом пошла седая голова, жизнь продолжала долго вращаться,
Ей некуда деваться, но годы уже не те, чтобы сидеть наедине в далёкой тайге, испытано на себе!
Стоило ли затевать ту дикую игру, подставлять спину под ветер, день был светел и неприметен,
Я же стою на безвестном берегу, потерявши из виду собственную стезю,
Слова молитвы скромно шепчу, и говорю слова во славу Творцу! Родину люблю,
За неё не играю в складчину по рублю или трояку, поспешно выхожу на большак,
Переминаюсь с ноги на ногу кое-как, с небес нисходит вещий знак, что жизнь – бардак,
Все бабы – ****и, они трудиться в три смены рады, их губы в помаде, их жизнь внешне сладка,
Вроде бы им деньги сыплются с потолка, но дорога - далека, везде борьба за место под солнцем,
Но им один хрен не подняться с колен и не дождаться заметных перемен!
На басах играет старенькая скрипка, со рта старого скрипача исчезла размашистая улыбка,
Для него жизнь, как пытка, осталась последняя попытка совершить затяжной прыжок,
Если не поможет бог, тогда – хана, в бездну рухнет страна, словно бутыль вина! Хохочет Сатана,
Война грохочет, невдалеке громыхает лира, ей рукоплещет полмира,
Юмор и сатира давно уже сидят в сортире! Бес смотрит с издёвкой на судьбу-плутовку,
Отчаянья потоки пытаются развеять сплетни и склоки, но они одиноки в стремлении своём,
Лишь ангел своим крылом расчищает грешнице путь, чтобы освободить её от кандалов и пут!
Жить вокруг! Крутится земной шар, меня бросает то в холод, то в жар,
Как я устал от завистливых рож, ну что ж не каждый из нас вхож туда,
Где во все года веселились наши господа! Уходит в песок ключевая вода,
Исчезает из виду судьба, но страна не сгинет никогда, если да, то всем нам тогда – труба!
Во тьме ночной пал на землю сумрак пеленой, неприятель предо мной, вот-вот грянет бой,
Что будет со страной? Вопрос простой, но удивляет своей широтой,
О грядущем изредка думаем мы, оно – лишь форма некой тьмы!
Ангелы на небесах, бог вселяет в наши души страх, нынче он - ни при делах,
Двигаюсь во мгле, тетрадь и перо при мне, нынче я на коне, но не в тепле,
Только конник иль пеший сможет грешницу утешить! Боже, позволь же сделать больше,
Чем могу, я хочу в явь воплотить свою сокровенную мечту, но вряд ли это сделать смогу!
В стенах родных судьба радует одних, а других - она трощит, душа болит,
В эту пору её тропа круто взлетает в гору! Боль в висках, сердце, словно в тисках,
Так было на первых порах, а потом раздался за дальним бугром колокольный звон,
Грянул гром небесный в день будний и воскресный, врагам воздастся сторицей,
Рухнет их белокаменная столица, притихнет их нрав, устав от игрищ и забав,
Дабы что-то вновь получить от судьбы! Люди, как кроты, закрыли рты, и не вылезают из земли,
Довольны капле влаги и клочку неисписанной бумаги! Не хлебом единым жив человек,
Время ускоряет свой бег, без него не будет свято грешное естество!
Оно за всё в ответе, хотя покорней людей нет никого на свете! Мы живём с врагами врозь,
Им нужен - хаос, мы – за всеобщий порядок, нынче у них моральный упадок!
Пришла вражда с чужой стороны, налетели чёрные вороны на одинокие хутора
И клюют их с вечера и до утра! Небо в тучах, было бы намного лучше чаще думать о себе,
А потом - о родине можно задуматься вдвойне, оставшись с тьмой наедине!
Только тот земной покой обретёт, кто ночью и днём пойдёт напролом,
Чтобы в доме родном воцарилась тишина, долго ли продлится она?
Просторы страны привольны и широки, на них лежат громадные снопы,
Они как в книге строки, их взгляд без поволоки, спрятаны усталые ноги от чужих очей,
Никто их не гонит взашей! Вдали слышен шум камышей, виден серебристый блеск ковыля,
А земля новый вид, наконец, обрела, обветрены оба её крыла! Травы от порывов ветра залегли,
И не могут оторвать от приунывшей земли длинные гривы свои!
Листья всю ночь до самого утра от резких порывов ветра трепетали,
О чём-то друг с другом тихо толковали, но так и не смогли избавиться от унынья и печали!
Подождут немного, нет ничего сильнее и краше образа земного! Эта мысль затаилась в мозгу,
Она припала к левому виску, и трепещется на ураганном ветру, я же со временем в ногу иду,
Вдруг беда впритык подошла, наклонилась и беззвучно ушла, не оставив и следа!
Что толку искать на пыльной полке горящую свечу, авось, найду, но только ближе к утру!
Вот проснусь с бодуна, допью бутылку вина, накормит жена, она красива и стройна,
Её доброта мне с пригорка видна! Пройдусь глазами отмороженными над людьми,
Исчадие Ада и Сатаны ходит вблизи, общается с молодёжью, наказанье божье!
Икона стоит в углу, распятье лежит на полу, я почему-то долго жду луч заката,
Я его в этих стенах видел когда-то, с тех пор прошло немало ночей, в сутолоке дней
Мы права жизни не заслужили, мы – подобие праха и пыли, нас жизнь просеяла сквозь сито,
Как ненужную вещь выбросила в ржавое корыто! Страна родная, я к богу за помощью взываю!
Объект любви стал объектом любопытства, никуда от этого нам не скрыться!
Открыты настежь дверцы большого, но больного сердца, ему никак не отвертеться
От своих грехов, смысл жизни таков, что без мужиков холоден кров у бедных вдов!
Острый запах пота щекочет ноздри, но основная воинская когорта видит целительные сны,
Они проходят в голове сквозь тонкое сито, там их защита, мы с ними квиты, немощны и разбиты,
Некому платить кредиты! Что заслужили, то получили, бедно жили, стали жить беднее,
И намного скромнее! Никому нет дела, чья закончилась карьера, все ищут курьера,
Но того нет, он ушёл на обед, то есть простыл его едва заметный след!
Уставшая память медленно обходит провалы, выступы и ущелья, словно сказочный Емеля,
Одним словом, мается от безделья, нет, чтобы отметить новоселье, рот в пене,
Над головой нависли мрачные тени, вот так всегда грех первым появляется на сцене бытия,
Словно ползучая змея! От него нет никакого житья! Слезятся глаза, продрать их нельзя,
Гляжу выше – человек на крыше, его на помощь страна позвала, словно сизокрылого орла!
Он снимает с ног оковы, они - новые и старые, но во тьме не разобрать,
С какой ноги их первыми надо снимать, нервы на пределе, злобы сверх меры,
Но что у них за манеры? Что за нравы? Сами выглядят величаво, но не сообщают ничего,
Открыто настежь огромное парадное окно, в нём треснуло одно стекло, грехи телесные
Медленно плывут по стезе небесной, озирают мир окрестный, жуткий и чудесный!
Бог взирает безучастно на бедных и несчастных, сильных и властных, жутких и страшных,
Все они погибнут в муках земных, этот мир был создан не для них, а для совсем других!
При свете холодной Луны тени длинны и на диво опасны и страшны,
Но не рукотворные они! Мясо съедено, рыбу сгложем, ещё не допито вино,
Но не кончается оно, все мы живём грешно, на дворе совсем темно, скоро хлеб доедим,
И мигом одним своих баб на поругание врагам отдадим! Мы за ценой не постоим,
Свободу отстоим, ничего не простим людям тем, которым один хрен, где воевать и с кем,
Но зачем? Всё – тлен, всё – суета, сквозняк из открытого окна, в доме - духота, ночь темна,
Не видно ни черта! В наших руках козыря, мы сдаём, больших взяток не берём,
Они минуют жерло рта, но беда не приходит одна! Настала беспросветная тьма,
Она опутала своими сетями веси и города, не велика беда начало, тяжкое время настало,
С неба звезда упала, сова в лесу громко закричала,
Зрелые мужчины заняты поиском второй половины,
Припрятаны в кармане презервативы, но воздух зловещ,
Никому не нужной оказалась столь неудобная в любовном деле вещь!
Что за бред? Что за фигня? Так уж сталось, что место под солнцем никому из нас не досталось!
Всему виной усталость, она людям не в радость! Житьё такое, что даже сердце стальное
Не справляется с горячей кровью, тяжко быть изгоем в своей стороне, пусто на обеденном столе,
На уличных щитах росчерки нищих и бродяг, им плевать на двухцветный стяг,
Пусть о нём говорят только в последних новостях, мы же мчимся на всех парах туда,
Где осень сменит зима, здесь всё наоборот! Редко кому из нас здесь повезёт,
В противном случае тут же пустят в расход! То голод, то недород, то перекрыт кислород,
О сколько забот у страны? Рукава, до локтей закатив, своих соратников прилично удивив,
Она ремонт дома начала не с фундамента, а со стропил! Мы привыкли ставить штампы
На сияющие звёзды и едва горящие лампы, нам бы усесться у забора и о чём-то поспорить,
Потом по душам поговорить и пусть полночная звезда до утра горит! У душ заблудших,
Словно у мышей летучих, жизнь идёт со скрипом, они с трудом превеликим берут в руки
Журчащую струю, обрекают на страдания и муки душу грешную свою,
Мне такие лишения ни к чему! Защищаю страну грудью, любуюсь маленькой запрудой,
Душа на небо загляделась, ей улетать с красивого места не очень хотелось,
Но довелось проглотить на ходу огромную кость, теперь пусть решает Господь: что и к чему?
За окном всю ночь шумит проливной дождь, к удивлению своему
Он до корней не промочил одиноко стоящую на речном берегу огромную сосну!
Взгляд, скрытый поволокой, скользит со стола именно туда, где даль особо не видна,
Но уходит со двора, и тут же упирается в богатые терема, небосвод виден из окна,
И больше ни хрена! Моя страна едва дыхание перевела, глубоко вздохнула,
Сразу свежим ветром с запада подуло, на небосводе появилось солнце свободы,
Не зря проведены годы в борьбе, мы шли к высокой цели наперекор року и судьбе,
О, сколько замертво пало, о, сколько без вести тогда пропало, но знамя свободы сияло так,
Что расступился мрак! Кто не жертвует собой, будет жить за тюремной стеной, не сдав экзамены,
Лично мы будем обречены: жить без собственной судьбы и без своей истории!
Звуки оратории едва слышны, в нашей морской акватории и прилежащей территории
Земля испачкана чужими сапогами, нам не жить вместе с врагами, они хотят властвовать,
Этому не бывать! Быть или не быть? Вопрос только так стоит! Стоит приблизить благодатный миг,
Как мусульманская толпа прочь побежит, люди злые не хотят, чтобы этот день пришёл,
Они чинят произвол, бросают мимо урны окурки, падают на улицы остатки штукатурки,
Вода бежит из водосточных труб на деревянный сруб, мат срывается с опухших губ,
А казацкий чуб намок, был бы повод сбить недруга с ног, и тогда рать произойдёт!
Камень, брошенный наземь, с горы стремглав упадёт, мир рушится, разрываются сердца
И нет человеческому горю ни края, ни конца! На всё воля Творца, почему же Он разрешает врагам
Не давать покоя нам? Жизнь цветёт и отцветает, смерть наши жизни забирает,
А вокруг голодный народ, там - нищета и холод, то голод, то недород,
То воры залезли в чужой огород, чтоб кровь сосать с чужих сердец!
Ну, наконец, смилостивился над нами Творец! Он готов пожертвовать многим, чтобы в итоге
После долгой и трудной дороги не гнили наши ноги! Слова разбиты на слоги, бес умён весьма!
Ха-ха-ха! Никто не избежал греха! Ха-ха-ха! Алая роза упала с нового пиджака,
Но дрогнула рука, солнце закрыли грозовые облака: привет – пока! Вы видели этого чудака?
У него болят бока, и дрожит правая рука, а он тащит аккордеон и разрывает меха,
На них уселась восхитительная стрекоза, у неё огромные коричневые глаза! Ха-ха-ха!
Она не имеет понятия, словно малое дитя, что какие-то придурки на пол швыряют окурки,
Нет спокойствия на границах, люди меняются в лицах и цветах, они куда-то бегут впопыхах,
Ими движет беспредельный страх! В холодной мгле странный Месяц плывёт в запылённом окне,
Словно во сне, не спится мне, я не привык к тишине, мне спокойнее в мышиной возне!
Мы ничего для неба не значим, ходим по своей стезе с членом стоячим, на чужих баб батрачим,
Свои силы тратим задарма, сие не от великого ума! Наша власть уже закрыла свою злобную пасть,
И прекратила орать на всю округу, хотела сделать услугу толпе, но у неё в голове шарики не все,
Многое едут на конях, мы же едим на ишаках, зажав длань в руках, чтобы пыл не иссяк! Вот так!
Нам суждено свой воз толкать вперёд и назад, но ничего существенного не предпринимать,
Вокруг зелёная гладь полей, акаций и тополей! Близятся страшные дни, мы вновь одни,
Рядом Марс - бог войны, его появлению мы не удивлены, у него свои мотивы, у нас – свои,
Когда-то жизнь блаженства была полна, нынче нам только снятся покой и тишина! Ха-ха-ха!
Голова сходит с ума, а ночь темна, протру глаза, авось, на землю снизойдут небеса! Ха-ха-ха!
Разрываются на гармони меха, они нашли себе лоха!
Возможно, завтра эти места запорошит пурга, в снегу останутся стоять высокие стога,
Знаю одно, что наверняка моя боль не уйдёт отсюда сама, ужас и радость берут меня за грудь
И на подвиги во имя Отечества зовут! Жизнь воистину сурова, приходится влачить её оковы,
Что ни говори, но мы – жертвы мирской толчеи, у каждого проблемы свои,
Принуждение душу жжёт, оно покоя не даёт, в любые года скорбь матери и проклятья отца
Будут давить на тебя, только бы освободилась от врага моя отчая земля!
Мысль без действия пуста, словно утлый чёлн без одного весла! Таковы законы жития!
Тот, кто терпел поражения, пережил ненависть и унижения, прошёл через все препоны бытия,
Поднимался чуть свет, чуть заря, тот сможет постоять за себя! Пусть кровь сочится из скал,
Скрытых в тумане былого, пусть только небо даст мне слово призвать народ к борьбе,
И как угодно будет судьбе, так и случится! Людская молва по долам и горам уже мчится,
Солнце за горизонт садится, борьба должна победой завершиться! Мои года – моё богатство,
Страх побеждён навсегда, в этом не стоит сомневаться, мы – не татары, лежащие на берегу Каялы,
Мы на ноги прочно встали, пламень душу медленно жёг, поначалу валил с обеих ног,
В дело вмешался бог, и срок принуждения истёк, пора оковы отряхнуть! Итак, в путь,
Нас новые приключения ждут! Былая свобода вернётся, и нам на небо лететь не придётся,
Всё вернётся на круги своя, на всё, Боже, воля Твоя!
Нам надоело мечтать, как бы свободными стать, но ничего в ответ не предпринимать!
Как оковы сорвать? Только кровавая рать и больше ничего, но это ещё не всё,
Своё слово ещё скажет божество! Враг ходит пешком под приличным хмельком
Под чужим окном, без спросу входит в чужой дом, презрев святость,
Насаждает законы свои, здесь испокон веков жили предки мои, но пришли дикари,
Став жертвой толчеи, деды мои возроптали, не было жизни в идеале, розни и скандалы
Ту жизнь везде сопровождали! Было мятежное желанье поднять всенародное восстание,
И вот свершилось, и вот сбылось, на повестку дня встал вопрос: самим идти на погост
Или воевать сообща, а не врозь за себя и за того парня, чьё имя стало легендарным!
В дороге дальней по пути в тюрьму центральную, далеко не идеальную, несу дырявую суму,
Обидно самому, когда ветер в спину дышит, но голос страсти никто из людей не слышит,
Никого чужое чувство не колышет! Всё выше и выше, и выше самолётов и птиц
Быстро летит отзвук от мелькающих девичьих ягодиц, им плевать на бесчестье и стыд,
Пусть у других голова болит! Оставлена без присмотра страна великого аборта,
В этом деле в марте и в апреле все мастера спорта, так какого же чёрта подведена жирная черта
Под словами теми, что до сих пор давят на темя? Всему - своё время, всему – свой час!
Дан ему приказ на Запад, мне в другую сторону, там чёрные вороны уселись на глубокие бороны
И на всю округу кричат, будят в ночи одиноких баб и маленьких ребят!
Лопнет их терпение, оно провалится в кромешный Ад,
Пропал талант, на поверку дня вышел скромный дилетант,
Он – не специалист в государственных вопросах, с виду кровь с молоком,
А на поверку – любое начинание не кончится добром! Разинув рот, оскалился хищный кот,
Сказать смешно, он уворовал у нас отборное зерно, другие коты мигом пожрали его!
На их лицах следы былой суеты, до самой земли отвисли их животы,
Прочь уходи, проклятье жизни и былой доброты, в Лету канули мечты!
Бывает нужно пасть в бою, защищая родину свою, клинки не блещут, пушки команды ждут,
Когда к ним командиры подойдут! Вот они медленно идут с предупреждением:
У одного из них сегодня день рождения, ему плевать на все камни преткновения под ногами,
На сапогах есть шпоры с глянцем, но они – не только для игрищ и танцев,
А чтобы удивить всех повстанцев дома и в храме! Сегодня у них день от войны свободный,
Голос строгий сказал им с неба: «Идите с богом в свои края, на всё есть милость моя!»
Стоило кому-то из людей замечтаться, как к ним заоблачные мысли тут же примчатся
И тихим голосом к ним обратятся! Едва слышна та речь, смесь местно диалекта и слов
Из незаконченного проекта, образовала немалую лужу, она не застывает ни в холод, ни в стужу!
Трещит от матерных слов стекло, сколько воды с тех пор утекло, сколько времени прошло,
Но не изменилось ничего?! Женские губы в помаде, седые пряди спускаются долу по тетради
И никого нет рядом! Странная тень то спереди, то сзади, немного погодя, небось, увижу я
В шуме осеннего дождя тень от самого себя, стезя моя крива, на угол рта падает кровавая слюна,
И видит бог, что одинок игрок, к тому же наг и закопался среди огромных стоп исписанных бумаг!
Над ним завис небесный знак, ему название – Зодиак! За ним навытяжку стоят тьма и мрак,
Над головой - писк огромных цикад! На исходе лета нет резона погибать мне где-то,
Можно природой насладиться и заново родиться, жизнь немного утомила, страсть приуныла,
А моя стихая – женщины босые стоят невдалеке в многоголосой толпе, они наедине!
Мужики все почти женаты, они – бедны и не богаты, одеты в маскхалаты, но дают обеты,
Что их будущие дети не будут жить в нужде, бабы верит этой фигне, оставляют мысли при себе!
Сколько надо было горя пережить, чтобы искателя приключения на свой зад нежно полюбить?
Былую страсть нельзя забыть, бес нас заставляет согрешить, и умерить собственную прыть!
Вдруг грянул бой, кто-то начал петь «За упокой», кто-то попрощался со счастливицей – женой,
Но тут же вернулся домой, правды нигде не найдёшь, везде свирепствует бравада и ложь,
Куда не пойдёшь, нигде нет правоты, всё в руках проказницы-судьбы, а мы грешны, и не умны,
Не знаю, будем ли богом прощены? Увы, трудно выделиться из толпы, свет полночной Луны
Едва освещает наши следы, то ямы, то горбыли, а сапоги в грязи и в пыли! Шли, шли и дошли
До края отчей земли, где ковыли на ветру шелестят и тихим голосом говорят:
«Нельзя чужого брать!» Им приказано стоять не на жизнь, а на смерть,
Под ногами твердь земная, здесь природа такая, что дышишь и ничего не слышишь,
Но отдыхаешь, сам себя уважать начинаешь! Глубоко вздыхаешь, и ничего не предпринимаешь,
Только звук пустой иногда проносится над головой, исчезает он само собой в суете мирской!
В голову войдя, пару минут спустя, он давит на тебя, а ты ничего не видишь среди дыма и огня,
Только шелест травы изредка слышишь, в тот миг даже не дышишь! Вблизи шумит камыш,
Дождь за шиворот падает с покатых крыш, где-то едва слышно пищит полевая мышь,
В голове прежняя мысль колом стоит, но молчит и вслух ничего она не говорит! Как быть?
Как дальше жить? Судьбу запятнав, ложишься на зелень полевых трав,
Большой любви не испытав, от беготни устав, вызубрен воинский устав наизусть,
Покоя не дают тоска и грусть! Сатана ополчился против меня, он близко где-то,
Но вдали от света, враг господний прячется в преисподней, он мешает нам стать свободными,
Мне же опротивела тьма, она сводит с ума, в душе - холодная зима! Не от великого ума
Пытаюсь с бесом сторговаться, невдалеке милые бранятся, пришло время за ум браться,
Он изволил сам в моё жилище налегке явиться, я решил к нему со второго этажа спуститься,
Другого раза больше не будет, опадает яблоневый цвет, мне немало лет,
Сатана пришёл напрасно, он показал мне силу собственной власти,
И забрал моё счастье на миг и тут же вернул, небось, бог его вспугнул,
Ветер с черноморского взморья внезапно подул, под ним зашатался огромный стул,
Стоило полночи трудиться, чтобы наяву в продажности Демона убедиться?! Мне не спится,
Иду по разбитым дорогам, не захожу в хижины убогие, там обычаи строгие, но твари двурогие
Непреклонны в борьбе! Они приходят извне и мешают думать на рассвете не только мне!
В них много зла и нет добра, одна пустота внутри грешного нутра, о, да, даже слова
Не позволяют рот сполна открыть, лучше больше говорить, чем молчать, но не стоит врать!
Мне бы поговорить с Демоном о странных вещах, бессонных ночах, проведенных на ногах,
Ведь я живу впотьмах, просыпаюсь при первых солнечных лучах, говорю о людях,
О сокровенных мечтах и едва трепещущихся миражах, вокруг грязь и пыль, да степной ковыль!
Эх, дороги, пыль да туман, холода, тревоги, да степной бурьян! Братцы, Демон пьян,
Он пытается своего врага перебороть и на своё место поставить грешную плоть,
Но ей помогает Господь отстоять своё я, в адские владенья входить приличным людям нельзя!
Выпить бы капель двадцать пять для куража, но негде взять даже пять,
Отменяется к лукавому визит, грозен его внешний вид! Потухло северное сиянье,
Явь вновь в сизом тумане, невдалеке плывут в утлом челноке бессарабские цыгане,
Они песни поют, и горькие слёзы без передышки льют, плохо идут дела державные,
Люди не сходятся в главном и расходятся из-за пустяков, дабы вновь встретиться у чужих берегов!
По дорогам каменистым пролетают озорные дантисты, их пытаются догнать опытные таксисты,
Номер не вышел, произошёл раздел мыслей и дел, начался беспредел, Демон остался жив и цел,
Он спрятался в половую щель! Скрип деревянных полов напомнил о зыбкой связи материков,
Произошёл раскол земной коры из-за избытка холода и невыносимой жары,
Дождь как злато или серебро быстро наполняет огромное ведро, в нём блестит вода,
Вылить бы, но некуда! Открыты уши, надо небо внимательно слушать, пить и вдоволь кушать,
Съел бы кусок мяса я, но моя мысль пуста, жалкие крохи уже убраны со скобленого стола,
Рот закрыт на амбарный замок, пока мысль в голову впорхнёт и до разума дойдёт,
Землетрясение произойдёт! Если сказать вкратце, то надо чаще вспоминать о Творце,
Он живёт во дворце на небесах, он - во всех наших мыслях и делах! «О, великий монарх!» -
Закричала баба на сносях, всё её лицо в слезах, но прежний страх вконец иссяк,
Её речь до неба дойдёт и в головы ангелов впорхнёт, словно пища в открытый настежь рот!
С небес наземь потёчёт сладкий берёзовый сок, это Господь нам посылает свои сладкие плоды
И напоминает, что из-под его узды людям никуда не уйти! Бразды правления в Его руках,
В храмах давка, пищат работницы прилавка, мне их не жалко, внутри храма - душно и жарко,
А снаружи – холод и стужа, ты только вой промозглого ветра послушай, открой свои уши, ну вот,
Уже дымит дымоход, этот миг и драгоценен и велик, крепись духом, старик, ты уже привык
Так грустно жить, во время еды приходит аппетит! Сузились рамки прежнего родства,
Врагами стали бывшие кумовья, идёт братоубийственная война из-за одного дурака,
Дурья его башка, у этого телка нет ни толики ума! Он долго стоял на сквозняке, член зажал в руке,
Затерялся в толпе, вдруг увидел молодую тёлку в цветастом платке, его удивила девичья звезда,
Он не ощутил ни робости, ни стыда, вот так молодая шваль в чужую семью неторопливо вошла,
Ей ничего не жаль, она пережила ни один скандал, и не два, их было больше, чем до хрена!
Все розни из-за большого бабла, нажитого тяжким трудом, его вот-вот сдует сквозняком,
Ветер воет за окном, буйной юности вихрь прошумел и исчез, но жизнь не остановилась,
Как в первый раз, но мужик сутулый едва не упал со стула, выругался культурно,
Но сказал весомое словцо, почесал левое яйцо и выглянул в окно! Везде темно,
Не видно никого, нет рядом счастья, начали чесаться запястья, против прежней дружбы греша,
Мужик промолвил не спеша, едва дыша, что высокой стала его колея, по ней ходить уже нельзя!
Милая моя, как же я любил тебя! Во бля! Нашлись чужие три рубля,
Не было за душой ни гроша, ни копия, видать нам не судьба взять быка за рога!
Судьба прикорнула, то есть немного вздремнула, свалилась со стула, когда ветром подуло,
Баба зевнула, и вновь уснула, усмехнулась и за вилами потянулась, не сделала навстречу шаг,
А второпях кому-то улыбнулась, ей встретился моложавый с виду монах, весь в иконах и крестах,
Но с ранами на разбитых в пух и в прах посиневших от холода ногах!
Грех вольно плещется в струе трепетной и чистой, а вечер серебристый
Проносится с ревом и свистом над полями и долами, горами и лесами,
Проникает в чужое гнездовье, чтобы подкрепить своё здоровье, расправляет на одежде складки,
Но не может никак изменить свои повадки, он привык читать по тетрадке выступления свои,
Невдалеке поют полноводные ручьи, неподалеку в зелёной роще лихо поют молодые соловьи,
Старые уже ушли восвояси налаживать прежние связи! Из грязи да в князи, я бы отомстил тем,
С кем рядом жил за бедность и унижение, они – завсегдатаи кабаков и кафе, носят брюки-галифе,
Туфли чётко по ноге, а на мне - старое пальто, ничего не стоит оно, до дыр протерлось,
На локтях истерлось, как бы замерзать зимой не привелось! Я бился ночами головой и ногами
С заскорузлыми врагами, они истоптали мою землю грязными сапогами дома и в храме,
Самим негде приютиться, некуда присесть у догорающего огня, окромя одиноко стоящего пня!
Молния гремучая осветила небо и тучи, среди природы дикой появился лик великий,
По его лицу капли дождя струились, невдалеке хлеба колосились, коль ты - не богат, тебя хулят,
Как хотят, пока на тебе невзрачный с виду наряд! Нас бомбят пушки и «град»,
Бывшие братья не умеют метко стрелять, наши артиллеристы им фору дают,
Хотя на них убор простой, и они особо не блещут красотой, но их ум - велик, высотой с аршин,
Хотя его не видно из-за прилизанных седин! Пришельцы с другой страны трубят, что мира хотят,
Им не привыкать нагло и подло врать, в голове гуляет сквозняк, и коль ты – дурак,
Тогда перед тобою только тьма и мрак – она не для зевак! Они пришли инкогнито,
Но всё это - не то, ничто не свято для молодого и отставного солдата, встретятся на поле рати
Бывшие сёстры и прежние браться, не будет объятий, утешиться нечем, мы друг друга изувечим,
Так захотелось долбоёбу одному, он уже мнит себя великим Беранже, он – ни при своём уме!
В сгущающейся мгле мы столкнемся на едва заметной меже, земля - в серебре, он - угрюм,
Ему не по нраву крик и шум с другой стороны, заткнуть глотки врагу лично ему не под силу,
На другом берегу в своих домах прогнулись до потолка трухлявые стропила!
Угораздила судьба нашего свирепого врага приступить к дележу,
К своему стыду он прибегнул к огнестрельному оружию, получил в ответ,
Потерял счёт своим утратам, официальные цифры надо возвести в три квадрата!
Гибнут солдаты, не зная за что, дятел сидит в богатых палатах и стучит как долото:
«Хочу вернуть всё, что было, молодая шлюха меня тихо приговорила открыть уста,
Но вокруг - тлен и пустота!» Лысый хер топор точит, его баба младая лясы точит, она хочет,
А он едва ноги волочит, его не манит простор родных широт,
Этот идиот сам себя вот-вот на Голгофу в ближайшее время пошлёт!
Прочитаны толстые книги, в них описаны дворцовые перевороты и интриги,
По улицам бродят пьяницы и ханыги, их хулят, но они заживо пасть не хотят!
Я вырос рядом с ними, людьми наивными и простыми, они удивляли мыслями мирскими,
Любая мысль им доступна, даже если она преступна, они не блещут красотой,
В магазин ходят гурьбой, им снится образ святой, но он исчез в сутолоке мирской!
В глухой провинции у моря померкло былое раздолье, там вдоволь горя, оно с ветром спорит,
Но в каждом разговоре упирается рогом, выясняет отношения с богом, он за дальним отрогом
Бьётся о стену, как рыба о песок, ему бы воздуха глоток, но невдалеке бог,
Он бы чужому горю помог, но сам валится с ног! Лето уходит за дальние моря,
На носу холодные дни сентября, птицы улетят неведомо куда, мне точно – не туда,
Мешает жить узда! Счастье, приди! Счастливого тебе пути! Были здесь шумные города,
Их сменили пустынные места: ни травинки, ни куста, ни деревца, не слышно даже соловья!
Окна завешены тюлем, решетки на окнах тюрем, о прошлом тоскую, живу вслепую,
Что-то шепчу я, но втихаря, чтобы ничего не разобрала моя бывшая семья!
Унылый колокольный звон потревожил вечерний сон, молчит телефон, душе нужен простор,
Ограничен взор четырьмя стенами в доме и в храме! Истина - не за горами,
Вот наполнится изба пирогами и тогда ваш покорный слуга вновь отправится в бега,
Но куда? Тайга далеко, не видит око повседневное зло, душа не болит,
В углу скрипит кровать, мне на эпоху ровным счётом наплевать, природа создала баб,
Они должны детей рожать, значит, с ними надо спать! Как пить дать! Нельзя номер отбывать,
То есть лежать просто так! Мечтать, надо мечтать детям орлиного племени, но спать нет времени!
Как голодный шакал по полю рыщешь, следа людей не сыщешь, уснёшь в траве густой,
Воздух прохладный степной простирается над седой головой, без бабы - плохо,
Нет в том вины современной эпохи, она оставляет нам крохи с барского стола,
Круговая порука всегда здесь была, её каменные жернова перемалывали мысли и слова!
Природа тащит меня на ложе, а что грешная плоть без страсти сделать может? Ничего!
То-то и оно! Распродано богатство с молотка, рухнула кирпичная стена, судьба решается,
Но у неё ничего не получается, она падает и вновь поднимается, прошлое как в горле кость,
Мне много здесь испытать пришлось, но воз и ныне там, где я ходил когда-то по святым местам!
Вставлял палки в колёса еретикам, кровь текла по заплаканным щекам, а грехам счёта нет,
Гаснет в доме яркий свет, на полу валяется белоснежный конверт, отныне и впредь
Надо внимательно под ноги смотреть! Они окровавлены на треть! Обработаны иодом,
В голову лезет бред, сил ему противиться нет! Встретить бы рассвет, подняться рано.
Кто из нас не без изъяна? Цыгане и те предоставлены сами себе, живём мы плохо,
Много подвохов на тернистом пути, но все препоны надо обойти, Боже, помоги, приди,
Приди и мне скажи: «Счастливого пути!» Неисповедимы Господние пути!
Боже, суть моих слов не искази, за грех прости! Мне надобно идти за горизонт,
Невдалеке – фронт, идёт стрельба по воробьям, там немало остаётся воронок и ям!
Стыд и срам! С горем пополам влезаю по высоким стенам, без посторонней помощи, то есть сам,
На самую верхотуру, чтобы снять с врагов шкуру, но хватит ли духа?
Во рту сухо, вокруг одна мокрота, болят треснувшие уста, чуждая мне среда
Пытается вышибить тебя из седла! На черта нам такая жизнь нужна?
На ужин - лебеда, на обед – капуста, на ужин – щи, но в них не густо,
Распыляются чувства, болит голова, в царском саду дивная роза расцвела,
А потом она из дому медленно ушла, словно птица, вылетевшая из гнезда!
Хочется плакать, наши бывшие братья в щи макают рваный лапоть,
Дождь продолжает им за шиворот капать, но им приказано молчать и звука в ночи не подавать!
Хитрость лисья приятней глупости, на-ка выкуси и больше не проси, неисповедимы пути,
Которые мы должны пройти, везде пустынные места, изредка набежит солоноватая волна
На крутые берега, окатит с ног до головы заклятого врага, а с него, как с гуся вода!
Туча за пушки задевает, но кто свои ошибки загодя признает? Все вымокли до нитки,
Грехов в избытке, форма без надлежащей пропитки, сапоги идут по квашне, готовой вполне
К неадекватной войне! Живу как во сне, сплю на лебяжьей подушке, ниже квакают лягушки,
Нет в огороде ни картошки, ни перца, ни петрушки,
Бабушки-старушки всё обобрали снизу до самой верхушки!
По двору разбросаны детские безделушки, тоску ношу в себе, готов к ворожбе,
Покоя нет нигде! Отдыхаю наедине, сердце скачет, душа болит и плачет,
Народ по старинке судачит, что никто его жизнь уже не переиначит! Так или иначе,
Не грущу и не плачу, живу, как бог подаст, местная власть не замечает никого,
Кто ходит без мехового манто! Мы готовы пережить все трудности на своём пути,
Хотя натыкаемся на грубости и не по собственной тупости стучимся в двери те самые,
Что в утро туманное предстали пред взором, люди спали на соломенной подстилке,
Вблизи валились пустые бутылки, а боль в затылке была настолько велика, что баба не смогла
Убрать остатки пищи со стола! На одного едока полбруска хозяйственного мыла, то есть на рыло!
Так оно и было, толпа ничего не забыла, хотя история скрыла негатив,
Из искры пламя воспламенив, раздула пожар, восстал тогда и стар и мал,
Но ничем закончился базар-вокзал! Память сгорает в хворосте, как воск в горящей свече,
Мне такое сравнение не по душе, живёшь, как насекомое невдалеке от барского дома,
Что-то незнакомое рыдает в душе, разум ещё при мне! Над головой навис Млечный путь,
Ветер раздувает хилую грудь, но в армию всё равно уже не возьмут! Спасибо за Сизифов труд!
В нужное время всех призовут! Пока же нас иные пути-дороги ждут, привет - салют,
Не время накладывать на свою шею жгут, пока ещё часы минута в минуту идут,
В доме будильник звонит, никто не проспит тот злополучный миг, когда за бортом бытия
Останется вся мирская суета! Едва дыша, суставами треща, наблюдаю за жизнью из окна,
От слёз не вспух, пережил недуг, а грунт под ногами на диво сух, топчу землю каблуками,
Небо грозовое над нами, всё направлено на борьбу с тираном, утром ранним глазные впадины
Натыкаются на деревянные перекладины брёвен, висящих на потолке, ничего не надо мне,
Окромя одного: всё, что ещё не утрачено и что в жизни назначено, произойти должно,
Но жизнь, как игрушечное домино, рушится в мгновение одно! Смотришь в зеркало,
Глядь, треснуло оно, а труд Господень не виден даже в жаркий полдень! Как быть?
Кого судить и как? Везде сплошной бардак! В поле пропадает созревший злак,
А какой-то старый мужик, по внешнему виду – обычный извозчик на всю округу шумит,
Что у него кариес, дескать, его душа во всех грехах давно уже раскаялась, чуть-чуть оскалилась
И рухнула в придорожную грязь! Шаг любой тут же наполняется горкой слезой,
Кто-то устроил в доме погром, вывалил деревянную дверь кованым сапогом,
Ударил бабу ниже пояса, ей выходить на улицу страшно и боязно, нет ни слуха, ни голоса!
Она разговаривает в полголоса, наступила чёрная полоса, чудесный наряд едва не сбросили леса,
В магазинах исчезла заморская колбаса, но в избытке и задарма продаётся с орехами халва!
Горе плещет через край, страна, вставай, близится срок развязывать собственный пупок,
Где бы житейский вихрь тебя не носил, ты пахал, сеял и косил, но не осталось больше сил,
И ты процесс самобичевания вновь возобновил, голову на лысо обрил, грехи наземь смыл,
Морщинистое чело святой водой неспешно окропил, но белый свет тебе давно уже не мил!
Удивляет ветхость прогнивших стропил, рядом враги и братья, у нас разные понятья,
Но мы все живем на одной богом благословенной земле, сидим в темноте,
Ничего не видно в окне, только дивные миражи бегут по треснувшей стене!
Враг не ориентируется на незнакомой местности,
Он ничего не смыслит в украинской словесности, в голову лезет нелепица,
А мир вокруг своей оси вертится, ветер надувает его рваные паруса с вечера и до утра,
Ему не мешает даже жара! Чужое отечество никак не может избавиться от греха,
Чаша изобилия пороками переполнена до верха, тот грех в больнице не лечится,
Соседний правитель мечется как угорелый по дорогам мокрым, но камни твёрдые
Не разобьёшь нахальной мордою! Акцент владимирский, ивановский и суздальский
Плохо разделяет окончания и суффиксы, мир здесь сузился, вражеский солдат оконфузился!
Он к незнакомой пристани приплыл, рогом землю рыл, как изваяние опосля застыл,
Своё имя и отчество совсем забыл, но вспомнил Крым, матом крыл на всю Ивановскую,
Пел по телефону своим детям баюшки-баю, но пал бесславно замертво в очередном бою!
А лысый мерин был своим желаниям до последней минуты верен, говорит нескладно, да ладно,
Ему досадно, а не мне, нам не привыкать жить в темноте! Что за гвалт? Несётся он откуда?
Врагам придётся худо, худо, братцы, худо нашим атаманам жить,
Стоит им морду один раз разбить, как каждый возопит на всю Россию,
Что мы и голые и босые, но борзые, хотя не все, а через одного, шушера вокруг и одно барахло!
Робкий звук среди зелёного бора внезапно затих, край чужой почти пустой исчез за утлой кормой
По дороге домой, хочу в свой черёд сказать, что надо потомку Дьявола меньше людям врать,
Но ему не привыкать ложь толпе в уши совать, словно пожелтевшую от времени тетрадь!
Народ тот плох, чешется от избытка вшей и блох, от рукоплесканий он почти оглох,
Одним словом, лох - один из четырёх! Какая-то затеяна возня возле трухлявого пня
Среди белого дня, зло бродит и куролесит, вот-вот потомка Сатаны на гиляке повесят!
****ь его в сраку, бывшего коммуняку! С ним немало будет прочих, невидали бы их мои очи!
Я бы бранью разразился и даже бы не прослезился, если бы ***ло пошёл стремглав на дно,
Сказано грубо, но он ходит в песцовой шубе, а Вы? Все мы - бедны, живём хуже, чем скоты!
А у правнука Сатаны нынче нет законной жены, он потерял свои штаны, ему не терпится
Пить воду с бабьего лица, в голову лезет нелепица – на всё воля Творца! Всё то, о чём повествую я,
Не обычная ***ня, никто не тоскует по отроку такому, все гонят его прочь,
Несмотря на холодную ночь, он – обуза для дома, у этого чада ум зашёл за разум!
Меч его не от ума трезвого вышел за свои границы, там прелестные девицы,
Он не для галочки раздвигает им толстые ягодицы и вставляет в колёса спицы,
То есть ставит палочки влюблённым парочкам! Чувство ужаса встревожило небеса,
Коль оно вблизи обнаружится, тут же разум притупится! Тот баламут – паяц иль шут,
Зарабатывает не пять и не десять штук, этот ушлый жук на свою страну надел увесистый хомут,
Простые люди его смерти ждут, а элита бродит по белому свету в ожидании, когда его повесят?
Я один из них, молюсь об этом за троих, он – духом нищ, у него погоняло – «Прыщ», эх, ты,
Он произносит в палацах речи, а сам боится предстоящей встречи с лицом святым,
Никто не захочет общаться с ним! Что за вид? Что за мужик? Неужто у него ещё стоит?
У него предстательная железа болит, но никто об этом вслух не говорит! Ему осталось мало жить!
Волосы дыбом, зубы торчком, старый хрен с комсомольским значком не хочет знать ни о чём,
Штопанный гандон, то есть блудный сын не достиг высоких духовных вершин, нрав его испытан,
Он – профан, а не капитан, обычный рулевой, чудом всплывший над Невой,
Он на подлость решился, едва головы не лишился, но его замысел в явь не воплотился!
Коли ж он ещё переборщит, будет убит божественной стрелой,
Молнии уже сверкают над плешивой головой, он в этом мире – изгой,
Маленький и чумной, разведен с законной женой! Могу добавить к нашей беседе,
Что так подло не поступают добрые соседи, этот педераст Россию от позора не спас,
Я повод к пустословию не дам, в моей душе уже построен златоглавый храм,
Он звонит по ночам, даёт свободу своим старинным колоколам! Остров Валаам где-то там,
На него не сядет аэроплан, толк из того бездаря не выйдет и счастья он не увидит!
Был бы добр и сердечен, жил бы вечно в памяти людской, но он чинит повсеместный разбой,
С виду – парень в доску свой, но не герой моего романа, его портрет во вражеском стане,
Солдаты пьяные гнут матом, поворачиваются к нему задом, обзывают подонком и гадом!
Как могу я в дом такого отщепенца впустить? Разве могу ему всё зло простить?
С бодуна ранним утром просыпается огромная страна, в магазинах нет ни водки, ни вина,
Полная жопа, смеются с кацапов вся Европа, я же читаю Экклезиаст, он мою душу жаром обдаст,
Кое-кому лекарства не нужны, богачи ходят в Сандуны, конечно же, без жены!
Они вольны так поступать, им решать, как свою роль играть? Было бы желание любить,
Но если нет возгорания, надо о высоких чувствах забыть! Звезда отражается на потолке,
Рука подушку прижала к раскрасневшейся щеке, баба вертится на одном каблуке,
Звезды гаснут в реке, ежели ночью придется мне с грехом встретиться воочию, вряд ли смогу
В дураках оставить собственную жену! Люблю, и никогда не изменю,
Но тут же подниму на врага кнут и надену на кацапов хомут!
Извините, братва, за резкие слова, но ваша солдатня коробит меня,
Она бомбит мои сёла и города, на ***? Не от великого ума!
Они взглядом отмороженным шарят по чемоданам кожаным,
Уставши от их босяцких причуд, ограничиваю собственный блуд,
Не откликаюсь на каждый звук, мне бы выглядеть орлом, встать вровень с осанистым мужиком,
Мешает темень за окном, свет едва брезжит за углом! Там мой отчий дом, зябко и холодно в нём!
Злость стучится в двери хижины моей, кричу и в дверь стучу кулаком, прошу богом и крестом:
«Уйти от моих дверей как можно скорей!» На смену злобе Муза пришла, встреча была коротка,
Баба та была без платка, дверь отворила и в дом вошла, разбудила старика: «Привет – пока,
Здесь чуждая для нас среда, давай уходить вместе в знак протеста,
Дело может дойти до инцеста! Здесь не время и не место месить мучное тесто!
Давай уходить, так и быть, там мы сможем легко согрешить!»
Карта бита – нечем крыть, а музыка звучит, эту мелодию нельзя забыть,
Беру в руки карты и иду к пожилой весталке! Подумаем вдвоём о будущем своём!
Она вышла в модном трико, у неё только что сбежало с печки молоко, магазин далеко,
Она чувствует себя неважно, подумать даже страшно о том, что творится за окном?
Гремит гром, стреляет «Сатана», врагам противостоит христианская страна, да, она бедна,
И ей смерть не страшна! Неприятный запах остался от солдатской кирзы, дешёвые сапоги
С чужой ноги наземь сползли к пожирателям горькой слезы! Увы! Тяжело жить без головы!
Даже к Эзопу ФСБ приходило, чтобы втолкнуть мыло в жопу, смысл ясен: наш мир прекрасен,
Но никто не хочет слушать басен! Хмурится небосвод от повседневных забот, прокурор дело шьёт,
Но народ уже не тот, он спокойно травит анекдот о сильных мира сего, рядом с ним божество!
Недалеко летает вороньё, ё-моё, все живут неказисто и грешно, носят старомодные пальто,
Отвечать противнику неохота, не моя забота, могу ответить матерным словцом,
Но потом будет стыдно перед Творцом! Любовь гуляет под окном, звезда её вот-вот падёт,
Чей теперь черёд идти в народ? Кто из господ отважится на дерзкий шаг?
Нельзя в руки брать автомат, мир без баб потускнел, слава богу, что остался я – жив и цел!
Вокруг немало бывших подруг, ныне плутовок, корольков и сиповок, они стоят по краю бровок,
Сердце каждой громко бьётся, видимо, и им придётся подойти к глубокому колодцу,
Испить водицы, отмыть от пыли загорелые лица, и восвояси вновь удалиться туда,
Где не слышны чужие голоса! Не рву священных уз, тащу на себе их прежний груз не потому,
Что боюсь! Нет! Надеюсь, что разум будет воспет потомками моими, с кем не случалось ссор?
Кто, спустившись с гор, не упирался в каменный забор? Мысль соткана из радуги одной,
Постоянно пребывает со мной, и даже во тьме ночной она отвешивает мне поклон!
Нежен он, её звезда вот-вот падёт, когда час придёт, обувь жмёт и покоя не даёт,
Просыпается небосвод, нет прежнего сиянья ярких звёзд, но рядом восхитительное существо,
И оно по уши влюблено в кумира своего! Проходит всё, пройдёт и это,
Едва заметный след исчезнет где-то на краю белого света, как мне это удаётся?
Страсть в ночи прижмётся, робко улыбнётся, к траве прикоснётся и разорвёт прежние связи
В связи с предстоящим отказом! Душа ещё не мертва, но она двигается едва,
Путает фразы и слова, ей не хватает женского тепла! Стоит одну фразу произнести,
Стоя у края паперти, как внутри что-то обрывается и такая круговерть начинается,
Что баба с крючка нежданно срывается и делом не занимается! Обладая нежным телом,
Она прячет его под платьем белым, преследует скрытые цели, но в половой щели - пусто,
На душе – тягостно и грустно, разбросаны чувства по земле, верить не стоит мне,
Нет ни лица, ни фигуры, но губа – не дура, пока играет шкура, она любовь рисует с натуры!
Ну что же, судя по всему, похоже, что холодный ветер длань растревожит и желания преумножит,
Нарисует натюрморт, и ты, как жирный кот будешь выброшен за борт утлого челна
С бокалом недопитого вина! О, времена! О, нравы! Грех от лукавого! Небо безмолвием объято,
Оно не слышит ни бедных, ни богатых, рисует странные квадраты на фасаде старенькой хаты,
Невдалеке чужие солдаты ходят по пляжу, не улыбнувшись ни разу!
Они на страже интересов чужих, нам бы разобраться в провинностях своих,
Благовест - в храме, пример греховности – мы сами! Она ходит в белой панаме
И полосатой пижаме, старик почтенный пришёл в храм священный,
Чтобы забыть о мире бренном и общественной системе, но тогда, какого же хрена
Он не вступает в жаркие прения с теми, кто в своё время преданно служил системе?
Не время и не час! Выгляжу глупо, в руках огромная лупа, в штанах – спящая залупа,
А ты – подобие трупа, но плоть жива и прилично соображает голова, это тот случай,
Когда ветер могучий снесёт полголовы и перепишет все уголовные статьи,
Но не учтёт интересы мои! А кому они нужны? В озере бездонной любви карман шире держи,
А то будешь жить на одни жалкие гроши в далёкой тиши, во мраке заточения
Редко случаются приключения, они приходят без промедления, коль мысль моя
Застряла в дебрях земного бытия, тогда не при делах я! Бог – мне судья!
Мучаюсь полдня, живу по привычке, не забываю о перекличке, внимаю звукам необычным,
Не могу быть самокритичным, духота навевает тихий сон, но тут же исчезает в безверии он!
Бровь не хмуря, чувствую на собственной шкуре робкое дыхание Амура,
А баба – дура боится темноты, хотя с ней вместе мы, и нас зло гонит из-под метлы
Покинуть пределы суеты и продлить короткие мгновения близкого общения!
Читатель может возмутиться: разве такое может случиться? Отдам соратникам последнюю рубаху
И пойду на плаху, но тюрьмы боюсь, выйти за её стены постоянно стремлюсь!
Безоговорочно и прямо мы должны оправдать местного дьякона Степана,
Он подготовился заранее к ночным соревнованиям, купил водки и сельдей
И решил угостить знакомых ****ей, он лишился сна, плаха и вправду страшна,
Идёт двухлетняя война, сюда лезут гориллы, когда молоды мы были, то верили в себя,
Нынче режим друг друга без ножа ради маленького барыша! Погибает страна,
Звезда взошла со стороны Востока, ей подмигивает кто-то, спрятаны все мирские пороки,
Но не далеко! Вот оно что?! Взор летит следом за мечтой, узник совсем уже седой
Давно сидит за кирпичной стеной, на окнах - решётки, под ними гуляют простые мужики,
Ночь темна, но она не так страшна, как вчера! Ветер дует из окна, везде горесть и нищета,
Соседка ответит перед богом, она сама виновата во многом!
Молодых солдат, как блудных собак в чужой земле хоронят,
В землю зароют, яму выроют и саваном накроют, напьются опосля ханыги и друзья,
Пусть им пухом будет наша православная земля, мы всё начнём с чистого нуля!
Оружия унылое бряцанье выживает изжогу и трепетанье, коль враг уйдёт не скоро,
Пусть погибает под ветхим забором в холодную зимнюю пору! С ним не поспоришь,
С ним по душам не поговоришь, тихий шепот и степной ковыль заглушают мысль,
Шум лишает душу крыл! Мы стяг свободы подняли тут, и отправились в дальний путь,
Погибший враг обрёл себе в земле приют среди таких же разгильдяев, других не встречаю,
Была здесь тишь земная, нынче волокита сплошная!
Тихий стон народа мой слух внезапно услыхал, простой люд возроптал,
Он моё сердце пронзил как кинжал, исчез былой идеал, начался раздор и скандал!
Никто чужих законов не признал! Ветер еле слышно шелестит, привольная степь невдалеке горит,
Колокольчик однозвучный ничего не говорит, он звоном заливается, волчья стая его не пугается!
Птицы летают над головой, жизнь течёт само собой, дух шальной прошёлся рабочей слободой,
А потом вернулся домой, в лес зелёный и густой, закрытый белой бахромой из кучевых облаков,
Ночь лунная, едва освещены далёкие края, черны поля, здесь проходит жизнь моя,
То есть сгорает дотла! Даль недоступна глазу, только тьма видна сразу, перекрестившись три раза,
В превеликом страхе прижимаю крест к груди, безвестность одна впереди, с ней не шути
И не пудри сам себе мозги! Прожит век, время ускоряет собственный бег, я – грешный человек,
Денег нет для выкупа грехов, страсть спустилась на ночлег по лестнице волшебной,
Но голоса враждебные звучат везде, я же остаюсь наедине, не могу находиться в толпе,
Там мне не по себе! Всю ширь вокруг мой разум обыскал, он над горами и долами вдоволь летал,
Пока с крутого утёса долу не упал, это то, что я воочию увидал! Напрасно жизнь прожигал,
Всё, что искал, до сих пор не нашёл, труд был на славу, но обидно и стыдно за державу,
Рыскал и во весь рост вставал, но никто во мне гения так и не признал, эдакий нахал
Сам себя развенчал! Святы эти строки, ахи и вздохи, от прежней любви остались жалкие крохи,
Вернулся мой разум ни с чем, принес вместе с собой множество проблем, всё – суета, всё – тлен,
Без них прожить хотя бы день, сижу как трухлявый пень, мне подняться с табуретки лень!
Бог живёт в моей душе, я же прозябаю в старом шалаше, подобно егозе, мне не по себе!
Знать мне не дано, кто пять минут назад стучался ко мне в открытое окно, видение то прошло,
От него не осталось ничего! Через отчуждение не переступить, надо бы окно в гостиной закрыть,
А то в доме сильно сквозит, вынесен вердикт, надо приказ выполнять, нет пути назад!
Бог говорил мне стократ, что не аристократ я, нынче в голову лезет разная херня,
Слезящиеся глаза струятся как молодая лоза, соединяющая крутые речные берега!
Стонет метель, воет пурга, непроходимые снега заметут прошлое раз и навсегда,
И что тогда? Ни пошевелить мизинцем, ни глазом моргнуть,
Блаженство не изведать, мне бы проведать женщину ту, что не любит болтовню!
Авось, к утру и я усну! Ангел мой, мне песню спой, распоряжайся мной, как хочешь,
Ну что ты мне голову зря морочишь! Не отрекусь от убеждений и не встану на колени,
Не знаю, хватит ли терпения у меня видеть несправедливость в течение всего промозглого дня?

г. Мариуполь
13 августа 2016 г.
22: 22