Ночь перед Рождеством, почти по Гоголю

   Тиха украинская ночь… Ясен молодой месяц и искрятся бесчисленные звёзды. Солоха всегда любила ими любоваться, сидя летними вечерами возле своей ридной хатиночки. Ей всегда казалось, что на звёздах кто-то есть, похожий и не похожий на нас, землян.

   Сельчане давно подозревали, что Солоха не от мира сего. Может, ведьма? То-то по ночам к ней постоянно кто-то ходит, стоит только кузнецу Вакуле уйти на сутки на работу.  Тут явно была связь с нечистой силой, и скорее всего, близкий контакт третьего рода, так, что ли, это называется. Солоху все в селе считали б…ю, а кто и вовсе называл её прО…ю, и хотя ей было уже далеко за сорок, но всё было ещё при ней. И красивое лицо, и коса ниже пояса, и монисто на шее, и на ногах модные красные черевички от Лабутена. Хороша была Солоха, одним словом, слишком хороша, наверное, для своей родной планеты...

   Вот и стали к ней тайно наведываться инопланетяне. Как только кузнец Вакула уйдёт на смену, к хатиночке тайком подлетала летающая тарелка, и, погасив иллюминаторы, маскировалась в кустах. На крыльце появлялись то зелёные, то синие человечки, то даже совсем не человечки, а всякие рептилоиды, серпентоиды, инсектоиды и даже существа с лучевой симметрией, похожие на жителей морских глубин. Порою на её пороге оказывались совсем уж странные существа типа осьминогов, морских коньков, электрических скатов, вплоть до самых примитивных, похожих на огромную инфузорию туфельку, одетую в скафандр. Помимо красоты и задора, у Солохи был ещё и талант понимать различные инопланетные языки, так что она без труда находила интеллектуальный контакт с любыми братьями по разуму. Ну а далее, в зависимости от того, расположил её к себе пришелец или нет, этот контакт мог перерасти в более близкое, так сказать, знакомство.

   Представители внеземных рас были без ума от Солохи, правда, каждый думал, что он у неё единственный.  Ей как-то удавалось скрыть тот факт, что в её хатиночке побывал уже не первый и не последний астронавт, представитель звёздных небес. И так бы могло продолжаться вечно, если бы не ночь перед Рождеством. В эту ночь жители села обычно не спят, а ходят из дома в шинок, выпивают и колядуют, так что могут заметить что-то лишнее. Солоха категорически запрещала своим гостям прилетать к ней в эту ночь, но, как назло, у них словно из головы повылетали все её наказы.

   Первым в огороде приземлился благородный нордический пришелец, высокий, светловолосый, красивый, похожий на землянина-скандинава. Честно говоря, он был её любимчиком, и даже в такую ночь, когда легко спалиться перед односельчанами, Солоха не смогла ему отказать. Только они вошли в хату, сели за стол и выпили по рюмке горилки, как в дверь громко постучали. Пришелец чуть не подавился галушкой от неожиданности, а Солоха, придумав, как выйти из положения, велела ему ховаться поскорее в мешок. Пришелец кое-как спрятался в грязном мешке, поджав под себя длинные ноги, и притаился.

   Солоха отворила дверь. На пороге стоял низкорослый зелёный человечек, и его миндалевидные глаза блестели от вожделения. Едва они сели за стол и успели хлопнуть по рюмашке, как в дверь снова постучали. Солоха велела пришельцу поскорее лезть в мешок, а сама пошла открывать дверь.

   На пороге стоял невысокий серый инопланетянин из созвездия Сетки. Честно сказать, этих серых худых коротышек Солоха не любила, потому что во всём космосе не было бОльших зануд, чем они, но раз уж пришёл, то заходи.

   Только они успели промочить горло горилкой и закусить вареником, как в дверь снова постучали. Солоха велела грейсу живо лезть в мешок, а сама пошла открывать. На этот раз с дружественным визитом к ней прибыл зеленоглазый рептилоид, похожий то ли на жабу, то ли на крокодила. Любая женщина испугалась бы одного его омерзительного вида, но Солоха была редкая умственная извращенка. Обычно, чем уродливее и загадочнее был пришелец, тем больший интерес он у неё вызывал. Больше всего её интересовали совершенно иные, не похожие на землян формы и цветА жизни: зелёные, синие, серые, фиолетовые и даже бесцветные. Не подумайте плохого, но, как всякую женщину, её больше всего в инопланетянах привлекал их орган из двух букв, или ум.  Все её любовники были исключительно умны, намного умнее её родных односельчан, и именно это привлекало её в пришельцах. Они любили побеседовать на тему релятивности времени и изогнутости пространства, веера миров и темной материи, в которой никто из её села был ни жу-жу.

   Едва они сели с рептилией за стол и пропустили по стопарику, как в дверь снова постучали. Успев спрятать рептилоида в мешок, Солоха с ужасом подумала, что мешки заканчиваются, и пошла открывать дверь. На пороге стояло существо фиолетового цвета с лучевой симметрией, похожее на огромного симпатичного осьминога. Это был самый умный из всех мужчин, которых она знала. У него практически была одна огромная голова с красивыми и чёрными глазами на выкате, которые вращались на все 360 градусов. Перебирая многочисленными гибкими ногами, растущими из головы, пришелец бодро заполз в хату. Едва он успел проговорить комплементы хозяйке и хряпнуть с ней рюмочку горилки, как в дверь снова постучали. Солоха велела осьминогу ховаться в последний мешок, а сама пошла открывать дверь.

   На сей раз с неофициальным визитом хату посетил синий пришелец в форме большого пальца с одним глазом во лбу, плавно стекающий книзу складками. Его IQ тоже был запредельно высок, и порою даже умная Солоха не понимала, о чём он говорит. Понять его обычно можно было только после третьей рюмки горилки, и едва синий гость сел за стол, как в дверь снова постучали. Солоха с ужасом поняла, что свободных мешков больше нет, и засунула синего инопланетянина в мешок к осьминогу.  Хоть она и была уже изрядно пьяна, но твёрдо решила гостей больше принимать. Мешки кончились, дом полон инопланетян, словно это не сельская хата, а межгалактическая космическая станция. Да и парковаться больше было негде: весь огород был полон летающих тарелок.

   С этими мыслями Солоха открыла дверь. На пороге стоял разумный инсектоид, то есть человек-насекомое. В другое время и при других обстоятельствах даже с этим придурковатым богомолом она нашла бы общий язык, но сегодня было, увы, не до него.

- Извини, мне нездоровиться, - сказала Солоха, преградив своим статным телом вход в хату. Но тупому насекомому уж очень хотелось выпить и повеселиться, поэтому всем своим могучим экзоскелетом он рвался внутрь. Солохе пришлось дать ему по голове поленом, и пришелец сразу же сник, потеряв сознание.

   Не зная, что делать с телом, Солоха втащила его внутрь и засунула в мешок с нордическим пришельцем. Она хлопнула в одиночестве ещё рюмочку, закусила добрым куском сала и пересчитала мешки. Их было пять, и если учесть, что в двух мешках сидело по паре пришельцев, то всего в эту ночь перед рождеством в хату наведалось аж семеро пришельцев из других миров. Дело принимало скверный оборот, и можно было запросто спалиться. Целых семь летающих тарелок стояло в огороде возле хаты, и любопытные люди могли их заметить. Странно, как они ещё не заметили ничего до сих пор…

   В этот момент с работы неожиданно вернулся сын Солохи, молодой кузнец Вакула. Он был настолько озабочен любовью к красавице Оксане, что не заметил целого эскадрона летающих тарелок, припаркованных в саду.

- Завтра праздник, а в хате до сих пор лежит всякая дрянь! – крикнул Вакула и, хлопнув рюмашку горилки, взвалил на свои могучие молодые плечи все пять мешков, набитых инопланетянами. Выйдя за село, он выбросил мешки на помойку, а потом пошёл признаваться в любви красавице Оксане.

   Как только его шаги затихли, инопланетяне стали потихоньку выбираться из мешков. Первым из плена освободился осьминог, которого распирало жуткое любопытство, что за хрен сидел вместе с ним в мешке и давил ему на любимые мозоли. Охренев от его внешнего вида, осьминог удивлённо выдохнул: «Ай да Солоха!»  и поковылял на мерзнущих щупальцах к своей тарелке. Вслед за ним вприпрыжку поскакал синий одноглазый пришелец, повторяя на своём непонятном языке: «Ай да Солоха!»

   Затем из общего мешка выбрался высокий нордический пришелец, и, взвалив на себя оглушённого поленом инсектоида, потащил его к тарелке. Вообще он легко мог бы его бросить погибать в украинской глубинке, но такая уж у него была благородная натура, что он решил спасти брата по разуму. Проваливаясь под тяжестью богомола по колено в снег, норд шел и повторял про себя: «Ай да Солоха!»

   Остальные пришельцы тоже потихоньку выбрались из своих мешков и, сориентировавшись на местности, поковыляли, шатаясь, к своим тарелкам. Как они ни старались казаться незаметными, но селяне их всё-таки обнаружили и окружили плотным пьяным кольцом. К счастью инопланетян, в ту ночь все в Диканьке были сильно пьяны, и пришельцев всерьёз не приняли. Подумали, что это кто-то из местных мужиков нарядился в китайские маски и костюмы и придуривается. Земляне от всей души напоили инопланетян горилкой и даже проводили их до летающих тарелок. Но к тому моменту все уже были настолько пьяны, что не восприняли космические аппараты пришельцев всерьёз.

   Гости с иных планет тоже в ту ночь до того нализались, что перепутали свои летательные аппараты, и только когда взлетели, поняли, что они не в свой тарелке.  И каждый, стартуя с земли, шептал только одно:

- Ай да Солоха...