Дом Самоубийц. 6-1

6-1

Дождь. На улице, наверное, дождь. Стучит о стекло. Темно. Задёрнуты шторы. Там тоже темно. Потому что дождь. Да, наверное, это дождь. Что же ещё так может стучать о стекло? Может быть это ветки так стучат о стекло? Но за окном нет деревьев. Может выросли? Сколько же время? Стучат часы. Тикают стрелки, слышно, как поворачивается секундная стрелка, каждый раз ровно на секунду, почему же так точно? Ровно через секунду слышен стук, это секундная стрелка двинулась ровно на одно деление. Но если это ветки бьются о стекло, значит там ветер, сильный, а это значит, что непогода, и, наверное, идёт дождь. А если там идёт дождь, то, скорее всего, это дождь так стучит в окно, и там тоже темно. Но, наверное, вместе с дождём, стучат и ветки. Однако же, там вроде нет ни кустов, ни деревьев. Тогда, может выросли уже? Интересно, сколько время? Тикают часы. Это звук секундной стрелки. Когда она на одно деление поворачивается, то слышно как она поворачивается, причём за одну секунду она точно поворачивается на одно деление. Если часто говорить тык, тык, тык, тык, тык, тык, тык, тык..., то получается похоже. Но можно ошибиться, и тык говорить не каждую секунду, а у часов секундная стрелка говорит тык каждую секунду, точно-точно, и не разу не ошибается. А в окно стучит совсем невпопад. Но стучится, наверное, дождь, а значит там сыро. Но стучит он совсем невпопад, а если поставить пальцы на лампочку, то им станет не только горячо, но и светло. Они сами начнут светиться, сквозь них будет видно свет, будто бы в них тоже есть какая-то спираль, и она, когда нажимаешь на кнопочку, начинает светиться, и от этого пальцы светятся, как будто бы внутри них есть такая же вот спиралька, как в лампочке. Но есть разные лампочки. Есть лампочки, которые не гудят, а есть лампочки, которые гудят всё время. Вот холодильник, он гудит не всё время, хотя и включен постоянно, и в нём постоянно горит лампочка, но она не гудит, хотя и горит всё время. Но это гудит не лампочка в холодильнике, а сам холодильник гудит, потому что лампочка либо вообще не гудит, либо гудит всё время, а холодильник то гудит, то не гудит, посему это гудит сам холодильник, а не лампочка внутри него. А вообще, гудят не только холодильник и лампочка. Ещё могут гудеть трубы. Но они гудят не всё время, они гудят даже реже, чем холодильник, и далеко не так приятно. Холодильник, перед тем как перестать гудеть, гудит долго, а трубы гудят по-разному, то долго, но чаще коротко. Внутри холодильника есть лампочка, интересно, есть ли лампочка внутри трубы? Но трубы не всё время гудят, они могут булькать и чихаться, а ещё они могут звенеть, потому что одна труба может тянуться долго-долго, и кто-нибудь может бить по ней чем-нибудь твёрдым, тогда труба начинает звенеть. И стучать. Но трубы стучат ещё более невпопад, чем дождь за окном. И уж конечно никогда не станут стучать так же правильно, как секундная стрелка на часах, прибитых к стене...

Один тягучий, однообразный, монотонный серый день...

Стена - это то, что окружает комнату, это её граница. Стена, которая над головой, называется потолком, на неё вешается лампочка, а стена, по которой ходят, называется полом. На эту стену ложатся доски, может быть ковёр. Вообще, на эту стену много чего ставится, кровать там, стол, стулья, шкафы разные, тумбочки. По ней, в конечном счёте, ходят. На остальные стены вешают часы и картины, могут повесить полки, карнизы, и опять же ковры. Но не стоит считать, что если на стену повешен ковёр, то  это - пол. Пол - это та стена, которая находится под ногами, и по которой можно ходить. Всё остальное, кроме потолка, просто стены. В стене может находиться окно или дверь. И всё шесть стен ограничивают комнату, включают её в себя. А дома обычно состоят из нескольких комнат, которые складывают как кубики, поэтому пол для этой комнаты может одновременно являться потолком для другой, и наоборот. Но не может быть так, что пол будет являться потолком для одной и той же комнаты, это абсурд. Потому что, в таком случае, между стенами не будет пространства, следовательно, не будет и комнаты. А мы помним, что комната - это замкнутое пространство ограниченное со всех сторон стенами.

Ситуация, когда одна и та же стена может быть и потолком, и полом, для разных комнат, может возникнуть только в том случае, если комнаты расположены по вертикали, то есть друг над другом. Если же они расположены по горизонтали, то стены не становятся ни потолком, ни полом, они остаются в том же качестве, что и были.

Если сложить расположения комнат и по вертикали, и по горизонтали, то получится, что комнаты располагаются по всем направлениям, исключая время. А время заключено в пространстве, ограниченном во всех трёх направлениях стенами. То есть, в пространстве, заключённом в шести стенах, существует время, что легко доказуемо присутствием в комнате точного хронометра. Значит, время существует во всей конструкции, составленной из комнат.

Стены могут содержать не только оконные и дверные проёмы, но и полости, которые находятся внутри них, и которые никогда не пересекаются с пространством комнаты. То есть, эти полости в принципе не доступны. Это полости предназначены для труб и проводки. Трубы могут выходить в пространство комнаты в виде батареи, или ещё каким-нибудь другим способом, но в любом случае, они выходят из стены и входят в неё, но никогда не заканчиваются в пространстве комнаты. То есть, пространство внутри труб никогда не пересекается с пространством комнаты. Проводка же может заканчиваться в виде лампочки или счётчика, с небольшими разрывами в форме выключателей. Однако же, в целом, для неё действуют те же законы, что и для труб.

Один тягучий, однообразный, монотонный серый день...

Горит лампочка. Эта лампочка совсем не гудит. И вообще, здесь тихо. Холодильник не слышно, он за стеной. А может, его и нет там вовсе. Вообще, интересно, что там - за стеной. Там может быть что-нибудь, а может и нет ничего. Может за стеной тоже горит лампочка, а может быть и не горит. Кто знает, что там происходит за стенами. И кто знает, что там за ними находится. Но в самих стенах есть трубы. Они иногда булькают. Они выходят из стены и заканчиваются батареей. Они могут и не выходить из стены, а находится всё время внутри неё. Их намного больше, чем кажется. Их не видно, но слышно. Они чем-то булькают внутри стен, позвякивают, гудят. Но никогда нельзя сказать точно, когда они зазвучат снова. Их звук всегда неожиданный. Его нельзя предугадать.

В стенах есть дырки, которые проходят внутри них параллельно границам комнаты, поэтому они никогда не выходят внутрь комнат, и поэтому одна такая дырка может переходить из стены в стену на протяжении многих комнат, никогда при этом не заканчиваясь в пространстве комнаты. Вот в эти дыры и помещают трубы.

Снова заурчало что-то в стене, на этот раз в другой. И снова тишина. Только лампочка горит. Иногда кажется, что она тоже гудит, но такие лампочки не гудят. Эта лампочка похожа на грушу, а те, что гудят, похожи на трубы. Может гудеть - свойство не вещей, а их формы? В холодильнике тоже есть трубы, на задней стенке, именно оттуда и исходит гудение. То есть всё, что имеет форму трубы - может гудеть. Тогда почему гудят только трубы, а шары не гудят? Шары могут гудеть, если внутри них есть трубы, а без труб они не гудят.

Горит ли внутри труб лампочка? Для кого? Вообще, что находится внутри труб? Ведь трубы полые изнутри, потому что, если бы они были не полыми, то они не были бы трубами. Тогда почему они гудят? Что находится внутри них? Что заставляет их гудеть? Причём, если взять кусок трубы, то он никогда не станет гудеть. Но если его вставить одним концом во что-нибудь, а другой конец чем-нибудь заткнуть, то этот кусок трубы, в принципе, может загудеть. Что же такое появляется у них внутри, когда они могут гудеть?

Один тягучий, однообразный, монотонный серый день...

Труба - это полый цилиндр, высота которого много больше основания. Она предназначена для транспортировки различных веществ в известные пункты назначения. Сама по себе труба имеет вектор направления. Вектор направления может меняться в пространстве, но не во времени. То есть, труба, составленная из труб, не зависит от времени. Труба расположена строго по прямой, комбинация же труб может и не придерживаться прямой. Комбинация труб также называется трубой. Труба может быть как закрытой, так и открытой. Открытая труба имеет визуально доступное внутреннее пространство. Закрытая труба такого пространства не имеет. Закрытая труба имеет только внешнюю поверхность, доступную для понимания, внутренняя поверхность для понимания не доступна. Имеют смысл только закрытые трубы, открытые трубы - бессмысленны.

Дом - это конструкция, составленная из комнат. Комната - пространство, ограниченное стенами. Таким образом, дом состоит из стен и пространства, которое является объединением всех пространств комнат. Дом может состоять из одного или более подпространств. В стенах находятся полости для труб. Одна труба проходит через несколько стен между подпространствами. То есть, трубы являются связующим звеном между пространствами комнат, не являясь их частью. Дом - это цельная конструкция. И целостность ему придают трубы. Если не будет труб, не будет целостности, распадётся связь пространств. Трубы создают целостность и устойчивость.

Один тягучий, однообразный, монотонный серый день...

Они могут соединяться друг с другом! Они не изолированы друг от друга! Они могут изгибаться по всем направлениям и вести куда угодно! Одна труба может пройти через весь дом так ни разу и не показавшись наружу! Как туннель! Они везде! Они проходят сквозь потолок, пол, стены. И только очень немногие показываются наружу. Если ударить по трубе молотком, то звук может быть услышан очень далеко отсюда, может, на другом конце дома. Теперь ясно почему они стучат, это не они стучат, это кто-то где-то ударил по ним молотком. Это же здорово! Ясно, что кто-то ударил по ним молотком, но никогда не узнаешь - кто, где и как далеко отсюда. Они пронзают стены. Они могут соединяться друг с другом! Значит, трубы, которые идут сквозь стену, могут соединяться с трубами, которые проходят сквозь потолок. Они держат бетонные блоки и не дают им развалиться! Они держат дом! Если они могут соединяться друг с другом, то нечто, находящееся в трубе, которая проходит сквозь пол может спокойно оказаться в трубе, которая идёт сквозь потолок, а потом попасть ещё куда-нибудь! Так, это что-то может обойти весь дом и вернуться снова в трубу, которая идёт сквозь этот пол. Но почему же они гудят? Если взять отрезок трубы и по особенному дунуть в него, то труба загудит. Тогда кто же это дует в трубы?

Один тягучий, однообразный, монотонный серый день...

Существует особый вид комнаты - улица. Такая комната одна, но очень большая. У неё нет потолка, вместо потолка - небо. Если небо взять как потолок, то это особый вид стены. У этой комнаты один пол, который называется "земля", и бесчисленное множество стен. Учитывая утверждение, что улица - это особый вид комнаты, можно убедиться, что весь мир - это один дом. Но дом, обладающий целостностью. Значит, в нём есть трубы, которые сохраняют его целостность. Из этого следует, что в земле существуют трубы, и они тянутся из одной стены в другую, сохраняя все законы для труб в доме. Потому что мир - это дом, где существует особый вид комнаты, где потолком является небо. Но в небе нет труб. Из этого следует некоторая непрочность целостности всего дома. Но мир - очень целостное образование, поэтому, в небе есть трубы. Из этого следует, что даже при наличии уникального вида комнаты, расположение труб не имеет исключений из общего правила.

Один тягучий, однообразный, монотонный серый день...

Да! Трубы есть не только в доме. Одна труба может не только стягивать дом, но и уходить корнями в землю, делая дом ещё более устойчивым. Да что там говорить, только одна труба может тянуться на несколько десятков, а может и тысяч километров. Это грандиозно! Если постучать по трубе молотком, это будет услышано не только в этом доме, но и в доме напротив! И то что в них движется, булькает, шевелиться может отсюда по трубам переместиться за тысячи километров. Что же всё-таки в них находится? В них нельзя заглянуть, пощупать. Они живут своей тайной скрытной жизнью и никто никогда не сможет узнать, что там у них внутри. Они не имеют ни входов, ни выходов. Они повсюду, и скрыты от глаз. Очень редко видишь их воочию, а что там в стене? – можно только догадываться. Они могут переплетаться, сливаться друг с другом, перетекать друг в друга, и никогда не узнаешь, какие они там, скрытые от глаз границами пространства, на самом деле. Они над пространством, вне его. О них ничего не известно. Известно только то, что они холодные и ржавеют. Перед тем, как ты узнаешь, что там внутри, труба умрёт, и становится лишь отгнившим придатком, который либо приходится ампутировать, либо сам отваливается. Они не терпят бесполезных частей и покушений на свои тайны. В их утробе рождается звук, но откуда доносится он, скрыто в сырых закоулках внутри труб. Они везде. Иногда они пронизывают пространство комнаты насквозь, как в подвале, а иногда не присутствуют вовсе. Но они всё равно есть, только внутри стен. Может они растут? Здесь уже выросла батарея. Где-нибудь, как в подвале, допустим, они заполняют собой всё доступное пространство комнаты, потому что в стене им уже мало места. Действительно, ведь подвал - самое старое место в здании. Значит, они здесь тоже вырастут и заполнят собой всё пространство комнаты. Батарея распухнет и вырвет подоконник. Из пола, потолка, стен появятся тупые маленькие отростки, и потянутся навстречу друг другу. С них будет капать вода и сыпаться ржавчина.

Снова что-то булькает. Может, когда в них что-то булькает, они растут? Если они растут, почему не разрушают стен? Может быть они растут только в пространстве комнаты? Что-то заурчало. Всё же, что в них так урчит? Так зло и страшно? И где? Вдруг прямо в этой стене?

Один тягучий, однообразный, монотонный серый день...

Если растворить стены, останутся трубы. Вместо потолка, пола, стен будут одни трубы. Если не станет стен, пространство комнаты всё равно останется, расчерченное решётками труб. Под ногами, над головой будут трубы. Старые и ржавые. И на трубах же будут лежать ковры и тапочки, стоять стулья, шкафы, кровати, телевизоры, серванты... Если убрать стены, то останутся трубы, оплетённые проводами, и сверху будет свисать лампочка. Если исчезнут стены, то объём параллелепипеда останется прежним, только грани его будут образованы трубами, которые соединяются друг с другом, переплетаются, но всё равно остаются неуклонно параллельными и перпендикулярными друг другу. Они будут по-прежнему рычать, урчать и булькать. А сквозь прутья решётки будет видно соседнюю клетку. И в ней тоже будет стоять стол, сервант и телевизор. Весь дом останется конструкцией из комнат, но образованных горизонтальными и вертикальными трубами. Одна большая клетка, разделённая на ячейки. А рядом с ней ещё одна такая же, и ещё, и ещё... Дом – это когда очень много тонких труб. Скопление труб - это дом. А между ними стелются толстенные трубищи, переплетённые корнями, образуя правильный сфероид.

Вся поверхность планеты пронизана трубами, и если планета вдруг сгорит, расплавится, превратится в прах и вместе с нею всё живое и сущее, то на орбите останется лететь безмолвное железное сферическое тело, поверхность которого образована трубами, иногда принимающих форму небольшого скопления в виде правильного параллелепипеда. И этих скоплений будут миллионы...

И это всё на самом деле так. Просто их не видно. Они укрыты стенами, полом,  потолком. Но они есть. Невидимые. И они есть всегда. Как прутья решётки. И сверху, и снизу, и с боков... И никуда не деться, никуда не вырваться. Потому что они везде. Попробуй скрыться в джунглях Амазонки, и там тебя достанут трубы. Потому что мир - это большой дом, который не может существовать без труб. И они существуют, всегда и везде, и будут существовать даже тогда, когда ты умрёшь, когда все мы умрём...

Один тягучий, однообразный, монотонный серый день...

В них нельзя проникнуть. У них нет входов. Но из них нельзя и выползти, потому что у них нет выходов. В них течёт какая-то своя, особенная жизнь. Совершенно непохожая на нашу, и с наше жизнью никак не пересекающаяся. Потому что в них нет входов и нет выходов. Это параллельный мир. Там своя жизнь. Какая-то непонятная жизнь. И... И страшная. Она шевелится там, бормочет чего-то непонятное, булькает, урчит. И, слава Богу, что там нет выходов! Но хотя... Хотя вход есть. Это же унитаз! Он скрепляется с трубой. Неужели ЭТО всё ТАМ?! Ворочается и урчит. Живёт! Никакой это не параллельный мир, это самодовольная вонючая блевня урчит там и булькает. Она живёт там. И кроме неё ещё что-то, такое же мерзкое и противное. Как черви в земле давно забытого кладбища. Какая-то склизкая, вонючая, вязкая масса. Что-то даёт ей жизнь. Вся грязь, всё дерьмо, что туда попадает, оживает. Оно окружает меня со всех сторон. Сверху, снизу, с боков, урчит, шевелится, ухает, гудит. Оно может двигаться, перемещаться куда угодно, в любые точки мира, в любом направлении. Оно находится в постоянном движении. Не останавливается. И окружает со всех сторон. И никуда не скрыться. В них – жизнь, мерзкая, противная, скользкая. И живёт там по своим законам, в своём собственном мире. И мир этот окружает меня, стережёт, не отпускает. Его не видно, его не заметно. Но он есть, он существует! В стенах, в земле, в воздухе. Всё пронизано им! Люди думают, что живут на Земле, что мыслят и дышат по своей собственной воле, они не знают, что окружает их. Они не знают, что существует ещё один мир. Они не знают, что за мерзость окружает их со всех сторон. И ещё они не знают, что никуда не деться от него. И они сами построили этот мир, и думают, что хозяева на Земле. Они сами построили этот мир, и поэтому не замечают его. А он есть. Везде. Он населён какой-то страшной, злобной, мерзкой жизнью, а люди ничего не знают об этом. Им нет дела до этого, а, между тем, стальные щупальца проникают во все поры нашего мира. И теперь он присутствует везде, в каждой точке земного шара, в каждом доме, в каждой комнате, причём не просто присутствует, а оплетает собой всё жизненное пространство, как водоросли пузырёк воздуха, и не дают ему всплыть, не дают ему плыть куда захочется, и, что самое ужасное, люди не догадываются о том, что не вольны в своих решениях. Их решения – решения внутри пузырька. И поэтому выглядят игрушечными. Как дети, которым дали время поиграть, вот они и играют себе в солдатиков, на самом деле веря, что двигают полки, решают судьбы мира. Их судьбы давно уже предрешены.

Они ждут, наблюдают. И когда-нибудь лопнут, все, разом, и польётся из них гной, блевотина, фекалии, и тогда затопит комнаты, коридоры, дома, и все захлебнутся ею. А пока они просто ждут, наблюдают, шевелятся, излучая злобу и ненависть, которая льётся на человека со всех сторон, и он её впитывает, насыщается ею, несёт дальше. Нам никуда не деться от них, они сидят в нас. И когда-нибудь они лопнут, и польётся тогда и гной, и злоба, и фекалии. Из всех. И отовсюду.

Один тягучий, однообразный, монотонный серый день...

У них есть выход. Это водопроводный кран. Но из него льётся чистая вода, которую можно пить. Но я знаю из чего она. Её выдавливает ЭТО. И я знаю, какой она была там. Просто время не пришло ещё. Вот и льётся чистая прозрачная вода. А когда-нибудь из крана вдруг рванёт зелёный гной и растечётся по раковине. И будет всё течь и течь. И ничто его уже не остановит. Больше никогда не открою кран! Не буду пить воду. Никогда! Никогда! И не буду мыть руки...

Иногда мне кажется, что я слышу, как кто-то смеётся в них, особенно ночью. Как будто бы, кто-то перешёптывается, тихо посмеивается. Я слышу их жизнь. Мне кажется, что я ощущаю, как движется масса внутри них. Это как кровь. Я понял. Трубы - это как будто бы сосуды, по которым движутся соки, лимфа, желчь, кровь. А все они принадлежат одному большому организму. Как будто бы организму. Ведь что-то даёт жизнь этой массе гноя в трубах. Но ЭТО  течёт по трубам не просто как кровь по венам, а как что-то живое, самостоятельно мыслящее.

Трубы – не просто сосуды, а туннели, заполненные жидкой массой, которая находится в постоянном движении, и при этом вся она, при всём своём переплетении и удалённости, как один мыслящий мозг. Его как будто влили в миллиарды сообщающихся лабораторных трубочек, и теперь он там движется, переваливается, бормочет, источает злобу, зловонные пузырьки лопаются на поверхности трясины.

Я слышу, как оно там движется.

Я чувствую, как оно там шевелится.

Я ощущаю злобное внимание и самодовольную уверенность – что никуда мне не деться, не вырваться, не сбежать. Потому что они везде, опутали меня своими железными щупальцами.

Всё кончается когда-нибудь. Когда? Чего они ждут? Знать бы хоть когда это произойдёт. Когда вся злоба, ненависть вырвутся из них. Потоком зловонных испражнений. Это как гной. Он умеет накапливаться. Чтобы затем разорвать тонкие кожаные стенки и вытечь наружу. И мне страшно! Да, страшно! Отстойник человеческой гадости не где-то там, а рядом, совсем рядом, он окружает нас. Копитель человеческого дерьма и сквернозловония. И всё это вызревает там, чтобы обрушится потом на человека – потоком его же испражнений.

Мне страшно, мне кажется, что это произойдёт в следующую секунду, и что я не сумею, не смогу.

Но нет! Не может быть в мире одно только зло, и столько зла. Должно быть что-то светлое, что оберегает. В мире должно быть Добро. Но где оно? Почему Зло всегда рядом, а Добро - нет? Но что же не даёт свершиться тому, что должно свершиться. Или нет его? Добра - то? Просто не вызрело ещё, ещё есть время, и это время – есть Добро?

Опять кто-то долбит молотком по трубам. Ну ради Бога! Помолчите! Не надо стучать! Не надо раздражать трубы!

Один тягучий, однообразный, монотонный серый день...