Солнце над фьордами. Часть третья. Гл. 24

Глава 24
Зима 856 г. Окрестности Лосиного бора. Дом на Заячьем холме. Лесной отшельник Ормульф Тощий, братья Сигфрёд и Хомрад. Первый спокойный сон Уле. История священной горы Гальдхёпигген и тайны скандинавского мироздания.

Зимний вечер внезапно и неотвратимо окутал окрестности Заячьего холма. Земля и лес мгновенно погрузились в непроглядный мрак, как будто провалились в глубокий и тёмный колодец. Но постепенно, шаг за шагом, из непроглядно чёрного, мрак становился серым и подвижным. Огромная снеговая туча заволокла большую половину неба над избушкой Ормульфа Тощего... Всё окружающее пространство вдруг захватил белый вертящийся призрак... Всё слилось, всё смешалось: земля, воздух, небо превратились в пучину кипящего снежного праха, который слепил глаза, занимал дыхание, ревел, свистал, выл, стонал, бил, трепал и вертел  окружающий мир со всех сторон, сверху и снизу, обвивался, как змей, и душил всё, что ему ни попадалось на пути  -  так на землю нежданно и негаданно свалилась жестокая северная метель, первая в эту зиму.
     Убаюканный мерными звуками снежной бури, бушевавшей за стенами ветхого жилища лесного отшельника, Уле безмятежно спал, набираясь сил и энергии, тем самым приближая своё выздоровление. А Ормульф Тощий, в окружении Сигфрёда и Хомрада, примостился поближе к огню, ярко горящего и исходящего приятным теплом, очага. В такие вечерние зимние часы неспешная жизнь в жилище ведуна Ормульфа Тощего ещё больше затихала и замедлялась, а время становилось тягучим как смола. Братья во все глаза  смотрели на отшельника, ожидая очередную из интересных и познавательных историй, которые  ведун негромким голосом рассказывал им перед сном, но не торопили старика. А он глубоко задумавшись и вытянув руки над огнём, размышлял о том, что поведать им сегодня, с пользой для братьев и приятными воспоминаниями для себя.
      И вот Ормульф Тощий взялся рассказывать Сигфрёду и Хомраду про Одина и Тора, про коня Одина, Слейпнира, и про многое другое, что было в его далёком прошлом - а рассказчик-то он был прекрасный. Зимой в доме  парни маялись от безделья - им оставалось только языками чесать возле очага. Вот и сегодня Ормульф, когда братья были уже готовы слушать его, охотно поведал им про Фенрира, которого боги заманили на святую гору да и привязали самой крепкой цепью, чтобы свирепый волк не вырвался и не наделал новых бед, и о небесном Асгарде; о том, какие там дома да палаты, и что  в них только пировать, да отдыхать в свое удовольствие. И так всё это расписывал, что взрослые бы заслушались, а уж парни-то были в восторге от этих рассказов - здорово получалось у Ормульфа Тощего - братья так и видели Асгард перед собой. Ормульф твердил, что Асгард - самый великий город из когда–либо построенных людьми или асами - жителями Асгарда, богами. И еще он любил рассказывать им про карликов и про все их превращения в выдр и лососей. А так как сам с ними то и дело встречался, по его словам, то слушать об этом было очень интересно. От него же братья узнали про Ран Похитительницу и про саму богиню смерти Хель. Как только начинал Ормульф описывать её темные да глубокие пещеры, тут бы даже старикам становилось не по себе. А братьям ничего, они, правда, головами недоверчиво покачивали - но прислушивались к тому, что он, ведун, знает. Всякий раз, когда речь заходила о священной горе, Ормульф утверждал, что постоянно видит радугу, которая опирается одним своим концом на ее вершину, - а всё для того, чтобы Один, Тор, Тюр, Фрея и другие боги спускались по ней в Мидгард. Про сторожа той радуги, бога Хеймдалля, он столько знал, словно был знаком с ним. И еще этот ведун любил запугивать слушателей, которые неотрывно смотрели на него и жадно слушали, утверждая, что Локи, спускаясь со  священной горы, частенько шатается в окрестностях и подлавливает заплутавших простушек. Хотя Сигфрёд и Хомрад верили во многое из того, о чем он говорил, но всегда прибавляли, что после рассказов этого мудреца, Ормульфа, вопросов стоновится ещё больше и они (братья) начинают путаться в понимании повествования. Но всегда охотно слушали мудрого старика - это точно. Вот почему зимой братья и не вылезали из дома Ормульфа и здесь же кормились вместе со стариком и прочими редкими людьми, которых собирала в эту пору одинокая  крыша старого Ормульфова дома. А теперь они ещё и за Уле ухаживали, во всём помогая старому знахарю  - целителю, но всё равно зимние вечера и ночи оставались свободными.
     - Сегодняшний господин наш, Хальвдан Чёрный в своё время слыл настоящим викингом. И был он настолько удачлив, что воины стекались к нему  со всей земли норегов и её окрестностей, и кроме того, полным–полно имелось у него и данов, а также охотно он брал к себе адельгеймских ( ладожских) викингов, которых русы называли варангами. Он совершал походы и всегда возвращался  с богатой добычей, а так же, много горя причинял своим врагам. В Ирландии он побил короля Кьярваля и многих воинов взял в плен, хотя и своих потерял немало, также убивал он во множестве англосаксов и бриттов, и привозил на продажу рабынь, и приносил большие жертвы богам, Одину и Тору. Он знал где находится священная гора Гальдхёпигген, но был ли он на её вершине - я не знаю. - уйдя в свои  воспоминания, повествовал Тощий.
    - Мудрый старче Ормульф, а где этот Город Богов, называемый Асгардом? Можно ли до него добраться? Пробовал ли кто-нибудь из наших сделать это?
    - Асгард находится на самой высокой горе Гальдхёпигген, что высится на восход от Согне - фьорда, -  начал свой рассказ Ормульф Тощий. - Гора эта всегда была священна, про неё слышали  все нореги, часто ходящие по Согне - фьорду на морских на судах, но не все могли взойти на неё, а только избранные богами, потому что с её вершины начинается путь в сам Асгард, обитель богов, прямиком к Одину. Именно к этому знаменитому богу – воителю, помощницы - валькирии доставляют с полей сражений погибших викингов и прочих воинов героев. Один встречает их, восседая на троне, его самого охраняют белые волки; в руках непобедимый мудрец и поэт сжимает копье, ему прислуживает верный конь - восьминогий Слейпнир, на котором Один частенько спускается в мир людей, путешествуя либо в своем обличье, либо притворяясь стариком и странником. Самый грозный наш бог живет одноглазым - один свой глаз он отдал великану Мимиру в обмен на возможность испить из источника мудрости. Рядом с Одином всегда находится Тор-громовержец. Он обладает волшебным молотом Мьёльниром, который мечет в своих врагов, - убивая их, Мьёльнир возвращался обратно к владельцу. Тор  - покровитель кузнечного ремесла. В подземном царстве Хель карлики-гномы, лучшие кузнецы,  выковали для него сам Мьёльнир и другое волшебное оружие.
      По преданиям древних на самой вершине горы стоит великий  ясень Иггдрассиль, в корнях которого располагается мир людей - Мидгард, а в кроне ясеня боги построили свой город -  Асгард,Город богов, прибежище Асов. Там, в роскошных палатах, восседают за столами погибшие в битвах воины и достойные герои, постоянно пируя и веселясь. Многие часто видели над вершиной горы радугу Хеймдалля. По разумению мудрейших, радуга представляет из себя мост, называемый Биврёст, по которому боги - Один, Тор, Тюр и Фрея спускаются из своего мира в наш мир, мир людей. Возле ворот Асгарда они поставили Хеймдалля. Рядом с Хеймдаллем всегда находится гигантский рог Гьяллархорн - достаточно было бы протрубить в него, и все боги, где бы они ни были, слетались бы на зов Гьяллархорна. Очень смелые и отважные смертные поднимались только до половины горы, до ясеня, которому и приносили жертвы. На вершину же не мог вступить ни один из смертных - так было заведено с незапамятных времен. Волки из стаи Фенрира, вне всякого сомнения, стерегут вершину - и никто не дерзнул вызвать гнев богов, явившись незваным. Страшен и могуч мстительный Фенрир - огромный волк, богам и смертным много бед причинивший. Долго Один и Тор боролись с ним. В конце концов боги хитростью одолели Фенрира и связали его самой крепкой цепью, с тем чтобы волк не смог вырваться. Считается, что когда силы зла освободят Фенрира, начнется великая битва богов с полчищами великанов, троллей и прочих чудовищ - Рагнарёк. В этой битве и богам, и их противникам суждено будет погибнуть - наступит конец старого мира. Но люди не исчезнут, не бойтесь! Они спрячутся от гибели в дупле ясеня Иггдрассиль. После того, как битва закончится, люди создадут новый мир, который заселят новые боги.
     У подножья этой священной горы располагаются вековые ледники и снега, которые охраняют снежные великаны - йотуны, потому что там, подо льдами у подножья Гальдхёпиггена, располагается вход в подземное царство мёртвых и кузницу Тора, где карлики-гномы куют ему волшебное оружие - мрачный Хель. А округа, в которой  проживают йотуны, называется   Йотунхейм. Даже светлые боги опасаются подолгу задерживаться там.
     Вот что ещё касается горы Гальдхёпигген: однажды, будучи молодым и горячим, Хальвдан Черный, наш нынешний великий конунг, устроил шумный пир, сидели на том пиру весьма уважаемые воины, известные во всём Северном Пути  викинги, Ульф Железноголовый и Бьёрн, по прозвищу Упплёндский Тролль, и еще Стен-датчанин и Лейф Косматый, и Бранд Стальная Десница - и еще многие. Пришел на пир и старый Карлменни Кораблестроитель, который раньше строил отличные корабли отцу Хальвдана, Гудрёду Охотнику - но что–то случилось с головой этого человека (так решили окружавшие его люди), он уже давно не брал в руки топора, а когда многие ярлы и даже конунг Хальвдан Черный обращались к нему как к лучшему мастеру среди всех норегов, Карлменни отвечал одно:
     -Я не желаю больше строить корабли для разбоев. Не хочу больше потворствовать пролитию чужой крови, которую вы льёте реками. Не хочу своими руками сеять смерть и разор.
      После того как  Карлменни таким образом отказал самому конунгу, который сулил большие деньги, многие посчитали Кораблестроителя помешанным, а то, что он твердил, для всех было самым настоящим безумием. Случилось так, что на этом самом пиру, куда пригласили Кораблестроителя, ярл Кьётви Непобедимый из Гейрстада  принялся хвастаться своими подвигами перед Карлменни. И не забывал он при этом и о своих воинах, и о том похвалялся, что один из его дружинников, Горм Проныра, прикинувшись бродягой, пробрался в стан к торговцам, и когда те, дав ему пищи и вдоволь насмеявшись над его убогостью, заснули, то перебил всех и принес ему, ярлу, большую добычу. Другой же, Бьярни Берсерк, во время битвы вскочил на борт вражеского дракона и многих поразил мечом -  а потом, в славе своей, запрыгнул обратно на корабль Непобедимого. Третий, Кетиль Бычья Ярость, веслом  в Тронхейме убил тринадцать человек.
Ярл при этом приговаривал:
    - Да, они  - умелые бойцы и их ремесло - лить чужую кровь. Так, как они, могут поступать лишь свободные из свободных, благородные воины, чьи сердца бесстрашны, а руки всегда крепко держат меч и секиру. Потому-то Мидгард и принадлежит им, и только они могут повелевать жизнями тех, кто сделан из глины: толстобрюхих торговцев и купцов, трусливых бондов, землепашцев, постоянно трясущихся за свой клочок земли, и всех  прочих мягкотелых, не способных владеть мечом и секирой.
Карлменни Кораблестроитель встал тогда , не выдержав, и вот что заявил:
   - Ярл Кьётви Непобедимый, если они так свободны, все эти твои храбрецы, - пусть  возьмут да заберутся на вершину горы Гальдхёпигген!
И тогда возмущённый ярл  воскликнул:
- Ты издеваешься над нами, Кораблестроитель!?
А Карлменни возьми да ответь:
     - Ты мнишь себя непобедимым и свободным, Кьётви, ярл из Гейрстада. Но истинная свобода заключается в полном и ничем не ограниченном бесстрашии. Если хочешь быть истинно свободным, заберись-ка на вершину Священной горы. Ты, прозванный Непобедимым, покоривший многие города и дошедший до самого Миклагарда, так ли ты свободен от страха и по-настоящему бесстрашен перед взором и волей богов? Бросать вызов людям просто и ты проделывал это множество раз, побеждая и утверждаясь в своей непобедимости. Попробуй же бросить вызов величию и непобедимости светлых богов - взойди на Святую гору незваным. Герой Мидгарда должен быть героем во всём...
И еще он вот что добавил, усмехаясь:
     - Не странно ли: половину мира держите вы, люди фьордов, на лезвиях своих секир и мечей, и всё устрашено вами полностью, всё бежит от вас, сломя голову, но робость охватывает сердца, как только головы свои вы поднимаете к вершине горы Гальдхёпигген. Колени ваши дрожат, храбрейшие из храбрейших, и губы невольно шепчут молитвы светлым богам, моля их о защите и спасении. Половина мира у ваших ног, но что в том толку! Как бы далеко ни убегали ваши корабли, не уйти вам от этой горы, как не уйти смертному от власти Одина и  Тора. Вот что скажу я вам напоследок: прикованы вы к ней самой прочной цепью, рабы так не боятся своего господина, пусть даже самого строгого, как вы боитесь белых волков Фенрира и косматых йотунов  из Йотунхейма. Лишь достойный герой, презревший себя больше смерти, услышит зов богов, призыв к встрече с ними. И тогда светлые боги сообща обуздают всю злобную нечисть, стерегущую дорогу к Асгарду, для того, чтобы принять избранного. Но таких среди вас, мнится мне, нет...Тогда к чему все ваши победы и бахвальство?
       Ярл Кьётви Непобедимый пришел тогда в ярость и попросил Хальвдана Чёрного прогнать дерзкого Кораблестроителя. Прежде чем уйти, тот продолжал твердить как бы про себя, но его услышали все:
      - Что толку в ваших мечах и разбойных набегах? Знаю лишь одно  -  в фьордах Северного Пути нет свободных людей, свободных от животного страха перед богами с горы Гальдхёпигген!
      Все викинги, бывшие на том пиру, сочли его речи чрезвычайно дерзкими. И посчитали их оскорблением для себя. В то давнее время Хальвдан Чёрный ещё не был  конунгом всего  Северного Пути и он промолчал. Карлменни Кораблестроитель же ушёл не оборачиваясь. А сегодня, держа в руках всю страну, Хальвдан Чёрный старается избавиться от неуправляемых  и непоседливых морских разбойников и всё реже и реже ходит в вики, хотя имеет достаточное количество крепких и быстрых драккаров, надёжных драконов моря. Сегодня он говорит так:  - Каждый оседлый на земле господина, живёт трудом, и получая дары богов в виде хлеба, мяса, рыбы и звериных шкур, кормит округу и тем самым даёт жить другим, с похвальным упорством защищая плоды своего труда и хозяина своей земли. А морские грабители, которые могут поделиться только ветром своих парусов и пролить чужую кровь, не давая спокойно трудиться бондам, не сеют, не пашут и не жнут. Кто, кроме них самих, живёт награбленным? А, если скоро грабить за морем будет некого и нечего, куда они перекинутся тогда и кто пострадает от их неуёмной алчности и зверства? Я не для того собираю земли норегов под одной рукой, чтобы в один прекрасный день они были ограблены и разорены морскими разбойниками.
     - Мудрый старче Ормульф, откуда тебе ведомы эти речи Хальвдана конунга, мне кажется, ты и в округе-то Заячьего холма  ходишь, только тогда, когда собираешь лечебные травы? Ты ведь нигде не бываешь и живёшь одиноко... - удивлённо спросил Хомрад.
    - Да, я  - отшельник, но я не одинок. Мой старый дом посещает множество разного люда, которому нужен совет ведуна или помощь знахаря. Есть среди них и богатые, и бедные. Но серебра за помощь я не прошу и не беру. Мне достаточно продуктов и солений, которые они мне приносят, и звериных шкур на зиму, которые они мне дарят, хвалясь охотничьей удачей. А грибы и ягоды я собираю сам. Кое-что со своей волчьей охоты мне приносит Безхвостый. Вот так я и живу. Но больше всего я ценю и люблю новости и истории, рассказанные мне моими посетителями. Это - единственная возможность узнать, что происходило когда-то и что происходит в наших землях сейчас. Ради их рассказов, я готов отказать от любых подношений.
      Долгое время все молчали: братья, укладывая всё услышанное и выводы из него, по полочкам своего крепнущего разума; старый Ормульф, с трудом отходя от нахлынувших воспоминаний. Каждый осмысливал и впитывал услышанное. Любознательный же Хомрад не утерпел и робко спросил отшельника, что там шуршит в углах дома по ночам за сундуками и лавками и мешает ему спать.
И старый Ормульф охотно ответил ему:
     - Кобольды - домовые начинают свою уборку по ночам, вот и шумят. Особенно же любят они лунные ночи. И еще любят тепло и не прочь, когда все уснут, подобраться к очагу и погреться от его углей. Ели хочешь их увидеть, постарайся не спать до утра и не шевелиться, а то спугнёшь. А когда увидишь их, шёпотом скажи своё заветное желание и оно исполнится. Да, не забудь ещё оставить плошку с молоком у огня - домовые его очень любят.
И старый ведун улыбнулся, наблюдая заинтересованный, но затуманенный сонливостью, взгляд Хомрада.
     - Всё, отроки, спать! - объявил Ормульф и расположившись на своей лежанке сбоку от догорающего очага, натянул на голову старую и вытертую медвежью шкуру. Вскоре он переливисто захрапел. А вот Хомри, помня слова ведуна, старался не сомкнуть глаз до долгожданных предутренних часов, ожидая увидеть кобольдов - домовых и загадать заветное желание, но усталость и позднее время взяли своё -  он внезапно и глубоко заснул. Ему снились Уле, старый Ормульф, брат Сигфрёд и огромная ледяная гора, на вершине которой раскинулся волшебный Асгард.  - Когда вырасту и буду сильным, мужественным и знаменитым  воином, обязательно попытаюсь взойти на вершину святой горы Гальдхёпигген. Уж у меня-то получится! - эта мысль-мечта вспышкой, коротким видением пронеслась в сознании уже спящего Хомрада и затерялась где-то на его задворках.
      Дом же не заснул вместе с людьми. Он безмолвствовал, оберегая их покой и отдых. Предрассветная тишина заполнила его целиком: ни шороха, ни звука, ни треска поленьев очага, ни скрипа ветхих лежанок, не раздавалось в ней. Всё замерло в ожидании грядущего дня...И только отголоски рассказов старого ведуна-отшельника, всё еще витали в этой тиши, яркими картинами Асгарда и видениями из жизни Асов, то растекаясь вокруг спящих людей, то устремляясь к дымовому отверстию Ормульфова жилища.