Чудак

    По всем правилам должен был он бродить там, где снег уже сошёл, отросла зелёная трава, шуршали под обомшелыми колодами мыши --его весеннее лакомство, или стоять на мелководных перекатах перед горными озёрами, куда стремился на икромёт "лапоть", крупный хариус, всегда чуть отстающий от самых резвых, но уступающих по размеру сородичей.
   Но этот почему-то был здесь, где дул пронизывающий ветер с ледников, ещё цепко хватался за берега ручьёв лёд, а на снежных намётах вполне можно было проводить горнолыжные соревнования...
    ...Конь, проваливаясь почти по брюхо в мокрый снег, при очередном порыве ветра вдруг запрядал ушами и, щеря зубы, боком попятился назад, рванул чумбур и едва не свалил меня, торившего перед ним тропу. Никакие мои усилия не могли заставить его продолжить путь дальше, в заповедную долину, где можно было славно поохотиться на маралов.
    Верный принципу, гласящему, что никто не знает горы лучше коня, выросшего тут, я сдался, тем более что приходилось уже попадать в передряги, когда то ли слепой случай выкидывал мне козырную карту, то ли спасал ангел-хранитель или молитвы близких.
    Вернуться по пробитой в снегу тропе на полкилометра назад было делом минутным, я привязал коня и, любопытствуя, пошёл посмотреть, что же его так напугало.
    Не спеша пробиваясь через сугробы, я вдруг услышал, будто где-то скатывался под горку на подбитых лосиным камусом лыжах человек немалого веса -- знакомый шелестящий звук, который резко оборвался громким всплеском воды.  Я насторожился, замер... Буквально через пару минут всё повторилось: шелест камуса по грубому снегу, всплеск, тишина... И ещё раз... и ещё.
     Что только не делает с человеком любопытство! Беззвучно преодолев несколько десятков метров до вершины склона, я свесил голову с уступа скалы и едва не расхохотался: внизу, метрах в пятнадцати от меня развлекался небольшой, от силы трёх лет от роду медведь, отощавший за долгую зимнюю спячку так, что его шкура казалась предназначенной для зверя по крайней мере на пару размеров больше.
     Сам ли он придумал эту забаву, подсмотрел ли где, я не знаю.
     Вниз по склону в снегу был протоптан жёлоб, который заканчивался небольшим трамплином на берегу крохотного озера или , правильнее сказать, огромной лужи талой воды. Поднявшись вверх, косолапый ложился спиной в жёлоб, отталкивался лапами и, стремительно набирая скорость, скатывался под уклон, чтобы взлететь с трамплина и с шумом шлёпнуться в воду, поднимая фонтан брызг.
     На несколько секунд он замирал с задранной вверх головой и блаженно раскрытой пастью, потом выходил на берег и совсем по-собачьи отряхивался, чтобы снова устремиться вверх, к началу снежного жёлоба и повторить спуск.
     Я не стал его тревожить, не спеша вернулся к коню и начал спускаться в долину другим маршрутом.
     Но до сих пор я с радостным изумлением вспоминаю иногда эту картину -- тощий медведь в радуге брызг на заснеженном весеннем берегу крохотного горного озера.
   .
2012г