По ту сторону дождя

     Ливень. Смотреть в окно то же, что заглянуть себе в душу. Когда начались дожди никто уже и вспомнить не может, словно они были здесь всегда. И никому не дано знать, есть ли у них конец. Живя на поверхности, думаешь невольно, что спустился под землю, потому что не видишь ни солнца, ни луны, ни единой звезды. Все мы погребены заживо под солидным слоем облаков, вобравших в себя все самые гнетущие и печальные цвета, смешавшиеся в один, квинтэссенция тоски и безысходности. Мы в старом гробу. Протекающем гробу.
     Наверное, каждый рано или поздно встаёт перед окном, не видя ничего впереди. Только стену дождя. Кто знает, может за ней есть лучшая жизнь? Но мы по эту сторону стены, мало кто решится идти в неизвестность. Следы ушедшего размоет дождь, воспоминания о нём будут смыты, а счастье нашёл он или погибель - не узнает никто.
     Утро. Будильник звучит звоном ключей тюремщика, пришедшего за тобой на рассвете, чтобы отвести на казнь. Но нет. Увы, но он всего лишь поднимает на работу, обещающую куда более длительные страдания. Сегодня пятница, дальше выходные. Раньше я радовался выходным. Но теперь мне известна их безмерная подлость. Как предатель прячет нож за спиной, так и они закрывают собой понедельник, помогают ему подобраться ближе, чтобы нанести удар. Палач на пытке заботится, чтобы жертва не погибла раньше времени, так и выходные не более, чем ведро холодной воды, выплеснутой в лицо, чтобы более-менее привести нас в сознание. Механизм точен, как часы.
     Разбуженный будильником, я сажусь на кровати. Она скрипит и ноет подо мной омерзительно, сравнимо с тем звуком, с каким нож царапает стекло. Наверное, впитала за ночь часть моего нерушимого оптимизма. Бедняжка.
     На мгновение звук разорвал густую толщу тишины, но вскоре та снова сомкнулась вокруг.
     Тишина. И мрак. Два паука, ждущие моего пробуждения каждое утро. Невидимые, плетут вокруг свои сети. Ждут меня, истекая слюной. Вы знаете, как питаются пауки? Поймав добычу, паук убивает её ядом и впрыскивает в неё пищеварительные соки. По истечении некоторого времени паук высасывает образовавшийся питательный раствор. Приятного аппетита.
     Интересно, продолжает ли солнце вставать из-за горизонта, как раньше? Если только из глубокого чувства долга, ведь видеть его невозможно, так что толку. Странно. То, что казалось бесспорным, становится сомнительным и факт существования солнца становится вопросом веры. И кто-то наверняка живёт только из любопытства, коснутся ли нас ещё когда-нибудь его лучи.
     Встав, нащупываю пульт, включаю телевизор. Комната освещается мерцающим светом и звуком голосов из рекламы, которая уверяет меня в существовании идеального средства от геморроя. Свет и звук. Слышу, как два паука за спиной шуршат волосатыми лапками и отступают. По спине пробегает холод. Медленный выдох. Сегодня я снова не стал добычей.
     Телевизор показывает рекламу нового йогурта, невообразимо улучшающего пищеварение. Молодая и противоестественно привлекательная девушка бодро вскакивает с кровати от звона будильника. На нём семь утра. Даже не знаю, чего во мне больше, зависти этой бодрости или ненависти к ней. Дальше, сияя улыбкой, она бежит на кухню, отдёргивает штору. За окном яркое солнце(зависть или ненависть?). Свет заливает кухню и падает на холодильник, к которому в следующий миг девушка совершает стремительный рывок. Достав из холодильника бутылку с йогуртом, она делает глоток. Улыбку теперь дополняют следы йогурта, оставшиеся от горлышка бутылки над верхней губой. Но не он делает девушку привлекательнее, а молодые губы превращают йогурт в самое аппетитное и желанное. Мальчики, зрелые и не очень, уже готовы лизать экран телевизора. Их привлечёт к продукту вожделение, жажда насыщения этими губами и фигурой. А молодые девушки и женщины, с возрастом потерявшие в красоте и свежести, возжелают йогурт как средство сохранения, приумножения или возвращения как свежести, так и красоты. Ведь эта Афродита на экране так счастлива, хороша собой. У неё нет проблем или же они для неё - плёвое дело. У неё не плачет ночами ребёнок, нет растяжек после беременности, она не работает от рассвета до заката, сражаясь за крохотную зарплату. Разумно следовать примеру того, кто нашёл счастье.
     Реклама является нашему взору святым проповедником и кричит, что мы жили неправильно до сего дня. Но она станет нашим проводником во мраке заблуждений и укажет путь к блаженству. В виде виагры, после которой встанет то, что не стояло(возможно, даже никогда не стояло и не должно), в виде успокоительного, благодаря которому успокоится даже извергающийся вулкан, и так далее. И все будут счастливы. Аминь.
     Размышляя над этим и следующими рекламными роликами, бубня под нос шутки различной толщины и угла заточки, полные скептицизма и сарказма, я заварил ужасный кофе, отдающий отвратительной кислятиной и ещё чем-то, о чём думать даже не хочется. Впрочем, может даже хорошо, что всё так плохо. Лицо разомнётся и отойдёт от сонного онемения, когда будет строить гримасы омерзения, а глаза откроются чуть шире, чем воробьиное очко в процессе дефекации, хотя выглядеть будут не многим лучше.
     Утолив жажду кофейным напитком и закусив его порцией страданий, я умываюсь, стараясь избегать взгляда человека в зеркале над раковиной. Я видел его однажды, этот взгляд. А окунувшись в него, хотел немедленно принять душ, чтобы смыть жижу из Болота Укора Самому Себе и Зловонной Трясины Тоски и Усталости, заполнившую почти угольной черноты и солидных размеров мешки под глазами.
     Машинально одевшись и рассовав по карманам всё, что управляемые автопилотом руки сочли необходимым, я медленно закуриваю сигарету не успев выйти из квартиры. Открываю дверь, оборачиваюсь. Одно мгновение обвожу взглядом пустую, сумрачную квартиру, заполненную единственным звуком - стуком капель в стекло окна и подоконник. Выхожу в подъезд. Закрываю дверь. Спускаюсь по грязной лестнице на первый этаж, провожаемый множеством похабных фраз и рисунков, написанных и нарисованных на стенах подъезда. Их уже никто не закрашивает.
     У двери подъезда, отделяющей меня от улицы, я задержался ненадолго, глубоко затянувшись дымом сигареты, обжигающим горло, и задумался.
     Наверное, каждый рано или поздно встаёт перед окном, не видя ничего впереди. Только стену дождя. Кто знает, может за ней есть лучшая жизнь? Но мы по эту сторону стены, мало кто решится идти в неизвестность. Следы ушедшего размоет дождь, воспоминания о нём будут смыты, а счастье нашёл он или погибель - не узнает никто.
     Вырвавшись из оцепенения, открыл дверь. Вышел. И растворился в проливном дожде.