Вертолёт

     С-Х. Нунуев

ВЕРТОЛЁТ
Рассказ

     У Хадиса, сорокалетнего учителя  аула Арцбасе, во время первой военной кампании пропал пятилетний сын Берса. Мать Малика ездила забрать его из Грозного, где он гостил у её брата. Обратно ехали в колонне беженцев. Грозный интенсивно обстреливали. Но вот обстрелу подверглась и колонна. Люди выбегали из машин и прятались в овраге.
 
    Раненая в голову Малика очнулась на третьи сутки и начала спрашивать о сыне. О нём же спрашивал у жены и супруг Хадис, навещавший жену в районной больнице. Думал, она вспомнит, когда вылечится. Но Малика ничего не помнила. Сама мучилась больше мужа.  Берса пропал. Его не обнаружили среди убитых и раненных детей. Не было его нигде. Никто ничего о нем не знал, не помнил, не было ни малейшей зацепки.

    Хадис никогда не переставал искать сынишку. Ни дня, ни часа не прошло с тех пор, чтобы он не строил какие-то планы, не писал письма, а позже и сидел перед компьютером, рассылая фотографии Берсы. Он побывал везде, откуда светилась хоть какая-то надежда:  во всех республиканских и федеральных правозащитных организациях, органах опекунства, больницах,  военкоматах, редакциях газет и журналов. Много раз фотографию показывали по телевидению.

    Так и жили, не теряя надежды, вот уже двадцать с небольшим лет.

    Берсик был очень привязан к своему отцу. Это чувство у них было обоюдное. Долго у Хадиса не было сына, одни дочери. И вот – подарок от Всевышнего. Отец не верил своему счастью. Баловал сына всем, чем мог. Но тем летом он почему-то не выполнил просьбу сына – купить ему игрушечный вертолёт. Берсик упорно просил, а отец то не находил его в магазинах, то забывал, и каждый раз видел в глазах любимого сынишки укор: что, опять не принёс?

    С тех пор вот уже двадцать лет Хадис, когда выезжал из села,  не проходил мимо магазинов, где могли продаваться вертолёты. Покупал их и раздавал детям. И от этого на душе становилось чуть легче.

    Раненого, с прострелянной печенью  и легкими Берсу, еле дышащего, врачи положили на борт вместе с такими же ранеными и умирающими  военнослужащими и отправили в Москву, справедливо полагая, что там его могут вылечить. В военном госпитале его, почти безнадёжного, действительно прооперировали, вылечили. Лечащему врачу, Елене Валерьевне, бездетной жене генерала Игоря Евдокимова, мальчик сильно понравился, она его забрала себе. Не стала сообщать о нём в Грозный. Так и рос Берсик с новым именем Стасик.

    Берса помнил многое о своём детстве до жизни в Москве. И даже помнил свой прежний язык. И когда однажды где-то в пятом  классе почувствовал, что забывает его, испугался и начал записывать слова, предложения, всё, что ещё помнил: «Дела, дада, нана,  хи, ловза вахайта, цициг, говраш, латта, межарг, бешахь асар дан, хи т1е лийча ваха, малх, чорпа, ц1е, буьйса, 1аьржа, к1ай…»
 
      Берсе постепенно стало понятно,  что вопросы о прошлом, которые у него возникали,  новым родителям не нравятся, и где-то к одиннадцати годам перестал заговаривать об этом вообще. Но думать о родине не переставал никогда и знал, что когда ни будь всё прояснится и он вернётся к своим родным, к своей речке. И постоянно шептал слова, чтобы не забыть: «Дела, дада, нана,  хи...»
 
     Где-то в девятом классе стал доставать словари, искать в Интернете знакомые слова. Он всё яснее понимал кто он, откуда, и теперь внимательно следил за всем, что происходит на Кавказе. А когда в институте встретился с одним чеченским студеном, хотел подружился с ним, попытался заговорить на родном языке, но у него это получилось плохо и над ним студент посмеялся. Больше попыток он не делал.
 
    Школу Берса – Станислав закончил хорошо, особенно он отличился в знании математики. Побеждал на многих школьных и районных олимпиадах. Закончил институт по специальности авиационного инженера. Устроился на работу.

    Однажды случилась авария. Молодой человек попросил водителя своего отца дать ему машину покататься. Было это на даче в Подмосковье, в деревне Пруды. Но не справился с управлением, как позже протоколировали гаишники, и налетел на столб, ударился головой, потерял сознание.

   Двое суток он не приходи в себя. Бредил. К удивлению приёмных родителей, он бормотал какие-то совершенно непонятные слова на незнакомом языке: «Дела, дада, нана,  хи…»  Игорь Афанасьевич записал эти слова и проконсультировался со знакомым чеченцем. Он всё понял. Все эти годы мальчик, юноша, молодой человек жил с мыслями,  и тоской о Родине, не забывая своих родных.

И теперь ясно понял, какой грех они с супругой на самом деле совершают, думая, что обеспечивают приёмному сыну благополучную столичную жизнь. В ту ночь у него состоялся трудный, со слезами на глазах разговор с супругой. Они решили всё ему рассказать, как только окончательно поправится.

         Вот и пришёл вечер, когда Игорь Евдокимов пригласил      приёмного    сына в свою комнату и завёл с ним серьёзный разговор:
    - Помнишь, Стасик, ты раньше как-то спрашивал о своём раннем детстве, что-то вспоминал про горы, речку…
    - Да, папа, я и сейчас помню, как бегали на ту речку, как потом поднимались на какую-то гору под палящим солнцем  и шли домой…

     - Так вот это, сын мой, – Чечня. Там тогда была война, как ты знаешь. Тебя нашли раненого и вылечили в больнице. – Дальше разговор получился тяжёлым, сбивчивым. - О твоём прошлом ничего не было известно. Елена Валерьевна тебя забрала из больницы. Мы решили, что тебе у нас в Москве будет хорошо, там ведь шла война…  Мы знали, что рано или поздно ты должен всё узнать. И даже, возможно, захочешь найти там своих близких, родственников…

    Берса был удивлён неожиданным разговором, хотя чего-то такого от новых родителей всегда тайно ожидал. А теперь не знал, что ему говорить. А Игорь Афанасьевич продолжал:
    - Недавно у нас с Еленой Валерьевной состоялся серьёзный разговор. Мы решили, во что бы то ни стало, отыскать в Чечне твоих близких, а возможно и родителей. Словом, будем держать тебя в курсе…

     Игорь Афанасьевич тут же выскочил со своей комнаты со слезами на глазах. Он, очевидно, думал, что теряет своего любимого сына, хотя и приёмного. А Берса в эту минуту подумал: а каково его второй маме – Елене Валерьевне… И каково его настоящим родителям, если они, конечно, живы…

     Хадис все эти годы успокаивал свою супругу Малику: не переживай, найдётся наш сын, я его часто во сне вижу. Он сидит в деревне возле пруда и говорит: а ведь здесь раньше речка протекала. Где же она? Всё пытается вспомнить, но не может. Придёт день, и он всё вспомнит. Вспомнит и вернётся. Вот увидишь…

     В тот вечер в зале собрались втроём. Елена Валерьевна, Игорь Афанасьевич и Берса – Станислав. Елена Валерьевна сидела в кресле с красными, мокрыми глазами. Очевидно, она плакала не один день.

     - Вот что, Стасик, - начал отец, - скоро всё прояснится, и ты в любом случае окажешься на своей родине. Останешься там, вернёшься – решай, как знаешь. Наш долг и обязанность рассказать тебе всё, как есть. К стати, я подключил многих людей из МВД, ФСБ, раздал твои фотографии, что в детстве были сделаны. Будут искать по всем городам и посёлкам. Найдут всех родителей, которые потеряли детей, покажут, словом, сделают всё как надо и осторожно.

 Но я вот ещё что тебе хотел сказать. Я военный, но я ненавижу войну. Вот Елена Валерьевна знает, мы об этом часто с ней говорим. Войн вообще не должно быть, потому что нет вопросов, которые невозможно решать переговорами и компромиссами. Войны – это всегда чей-то грязный интерес.

Мы хотим, чтобы ты знал – нам очень жалко, и мы очень любим твой маленький, мужественный и гордый народ. А тех пор, когда нас связываешь ты, мы любим его ещё больше. Он теперь такой же родной нам народ, как и ты. Это во-первых. Во-вторых, я хочу, чтобы знал ты и через тебя твой народ – у русских и чеченцев не было и не никаких объективных причин, чтобы ненавидеть друг друга и воевать.

 Нас просто стравливают, провоцируют те, кто хотят утвердиться в России на наших костях. Нельзя этого допускать. Где бы ты не находился, чем бы ты не занимался, всегда помни об этом, ибо это – очень серьёзно. Игорь Афанасьевич замолчал. Потом спросил у супруги:

     - Ты хочешь что-то сказать?
     - Я, Стасик, всегда была и буду твоей мамой, - простонала Елена Валерьевна и тут же громко, навзрыд заплакала.  Берса – Станислав пытался её успокоить:
     - Я не пойму, вы что, хороните меня? – искренне удивлялся он, - Вы думаете, я сбегу и забуду о вас? Конечно, нужно найти, обрадовать родителей, если они найдутся, но ведь этим мы только окрепнем, у нас будет большая общая семья!
 
    В тот вечер все втроём словно освободили свои сердца и души от несказанного, сомнительного, и обрели небывалую лёгкость и даже счастье. Ведь так долго шли к этому откровенному разговору, боясь его и чувствуя необходимость в нём.

    Дней через десять генералу Евдокимову уже всё было предельно ясно: кто родители Станислава, в каком селе живут, при каких обстоятельствах потерялся мальчик, как упорно с тех пор отец ищет своего сына. Посоветовавшись с супругой, Игорь Афанасьевич решил превратить возвращение Берсы в большой, светлый праздник.

     - Это должно происходить необычно. Я договорюсь в Северо-Кавказском округе и доставлю Берсу в Арцбасе с воздуха, на вертолёте. Чтобы не плутать по незнакомым посёлкам и улицам. Среди встречающих будут и Хадис с Маликой. Так зовут его отца и мать. Но они ничего ещё не знаю. Им просто сказали, что в аул летят корреспонденты с хорошими новостями.

    - Здорово, - согласилась супруга. – А меня возьмёте с собой?
    - А как же, ведь мы теперь – одна семья, как сказал Берса.

    Вертолёт совершил посадку на краю села в полдень. Было много людей. Выйдя из него, Игорь Афанасьевич, Елена Валерьевна и Берса некоторое время молча стояли, не двигаясь с места. Потом Берса показал в сторону небольшого обрыва и закричал:
     - Вон, вон там она, речка!!! - а потом направился к толпе людей. Направился и крикнул теперь на родном языке, который не забыл: - Берса ву со. Со Берса ву! Сан да а, нана а мила ду?!!

    Все люди расступились и в центре оказался один худощавый, седой, рано стареющий мужчина.  Берса узнал его душой и  сердцем. Он тихо подошёл, хотел броситься в объятья. Но отец осторожно оттолкнул его:

    - Здесь люди. Неудобно. Иди, обними свою мать. Вон она стоит.

    А чуть дальше стоял вертолёт. Перед ним – Игорь Афанасьевич и Елена Валерьевна, будто ангелы, которые  спасли и вернули им, наконец, сына. Хадис шёл к ним и не мог остановить, как ни старался,  ручейки слёз, которые стекали по волосатым щекам и падали на грудь.  Никто в этот день не стеснялся слёз, ни своих, ни чужих.
   
**