Глава 15. Укротитель Феникса

    Фирим. Земли, покрытые красным песком, который в период лунного затмения источает розоватый туман с приятным амбре. Но аромат тут же смешивается с запахом калёного железа и солью, которую резво гонит ветер, срывая водяную пыль с пенистых волн Ардария.
Край огня является названной столицей Ардии по части изготовления мечей и кухонной стеклянной утвари. Тяжёлые будни, которые поднимаются в небеса в виде чёрного дыма из труб литейных цехов и горячими облаками из дверей стеклодувных мастерских, – ими пропитан воздух Фирима.

    Как только Илсаян опускается за горизонт, медленно исчезая на границе неба и земли, прощально освещая край последними тускнеющими лучами, работа заканчивается. Литейщики, кузнецы и стеклодувы убирают своё оборудования, собирают мусор, который пригождается по большей части для переработки в следующий день, и отправляются по домам, к своим семьям.

    Очередной тяжёлый день закончился. Последние мастера покинули свои места и уже торопятся домой, чтобы отдохнуть у тёплого камина, выплеснуть накопившиеся эмоции, рассказав пару красочных историй, и обнять родных перед сном, после которого снова пойдут работать. Привычные вечера, беседа за травяным чаем и вкусной едой – что может быть лучше для мастера, весь день простоявшего у огня.

    Красная растительность теряла яркие краски с заходом светила. Поднимался ветер, предвещая скорый ливень. Ночные хищники в сумерках выползали из нор и слетали с гнёзд, чтобы начать охоту на беззащитную и робкую добычу, которая беззаботно спешила в домики-норки.

    Светило окончательно скрылось, спрятав до утра свой лик от глаз смертных, и небеса осветила кратковременная алая вспышка. Полночная Дейри воспарила в тёмном небе, чтобы также поохотиться на мелких грызунов.

    Конусообразный Кьяр, в дневное время прячущийся в горах, с наступлением непроглядной ночи, темнота которой разгонялась лишь Лунами, извергал из жерла лаву, порой даже неистово плевался ею, разбрызгивая по крутым склонам. Огненная река неторопливо текла к подножию строптивого вулкана. Она медленно тускнела, остывая на ветру.

    Но размеренное течение лавы было нарушено. Огненной стрелой, сложив крылья вдоль гибкого пернатого тела и вытянув стрункой витиеватый хвост, в выплёскивающееся озеро живого огня нырнул Феникс, разорвав тишину громким клёкотом. Птица искупалась в расплавленном камне и, взмахнув широкими алыми крыльями снова воспарила над красными землями.

    Феникс сфокусировал тепловое зрение, глядя вниз с большой высоты. Сейчас важно соблюдать тишину. Ночь не является преградой для такого хищника.

    Заприметив добычу, огненная птица, нырнула вниз, на мгновение замерев на фоне восходящих Лирис и Дирияка. Она спикировала и острыми когтями схватила нерасторопного кайгала. Разорвав крупного грызуна загнутым клювом, Феникс, с венцом из перьев, украшающим голову, взмыл в мерцающее звёздами небо и направилась к храму Пламени.

    Семиугольный храм Фирима с высоким стеклянным куполом и стенами из красного камня, огромными колоннами, которые держали на себе балкон с резными перилами, окрасился в алый. Яркие всполохи мерцали, заставляя полупрозрачное стекло переливаться бликами. Феникс приземлился на уложенную причудливыми плитами площадку рядом со зданием. Птица встрепенулась, издав громкий крик, расправила горящие огнём крылья. Тело грозного хищника превратилось в туман и медленно испарилось, оставив гаснущие искры в ночи. На обгоревшем камне стояла женщина в прекрасном лёгком платье без рукавов. Распущенные волосы оранжево-красного цвета были похожи на пламя, горящее в темноте.

    Это Керем, Вахди Пламени. Сердце Иллахима.

    Керем всегда любила летать, охотиться на живность, что обитала в красных землях. Она только так могла почувствовать себя Стихией – всевластной и неистовой. Быть заключённой в сосуде арди, где покоится ещё одна душа, мало доставляло ей удовольствие. Соседство с Тенью мешало, он часто читал её мысли, управлял ими и не давал покоя даже по ночам. Крики Книги Бытия пугали и отвлекали от повседневных проблем, оставляя лишь один выход – уйти за Грань и никогда не возвращаться. Но как только ужасная идея занозой поселялась в разуме Вахди, Тень тут же разливался ядом внутри, заставляя отказаться от задуманного и жить, ждать разделения, которое отсрочивалось на неизвестный срок.

    Прекрасная ардийка неторопливо шла по аллее Искренности. Красные тэссы с широкими, похожими на лапы водоплавающей птицы, листьями приветствовали Керем тихим шелестом. Слабый ветерок ласково погладил Вахди по огненным волосам. Она остановилась, грустными алыми глазами с золотым зрачком глядя в звёздное небо. Она вспомнила о брате, Аарисе, который покинул мир так давно, что, казалось, само время не помнит того момента, когда он летал между облаков, разрезая воздух грозным драконьим рёвом. С трудом ардийка вспомнила лицо Первенца Иллахима. Оно столь же прекрасное, как и Буря-Мать, однажды сотворённая им.

    В груди заискрилось пламя. Керем вспоминала беседы с Драконом, ссоры и драки с ним, в которых всегда проигрывала, будучи Фениксом. Крылатого ящера нелегко победить: он имеет четыре мощные лапы, длинный хвост-плеть, усеянный шипами, и длинную морду, вооружённую двумя рядами загнутых острых зубов.

    Брат поучал сестру собственными методами. Особое трактование веления отца всегда отзывалось болью и поражением для Керем. Но смирение – недостижимая цель для Феникса. Строптивая сестра метала в Аариса стрелы-перья и нападала в попытке свалить Вахди Воздуха с ног.

    Теперь Керем этого не хватает. Драки, громкие ссоры… Их отсутствие не давало пламени разгореться как следует и наполнить силой строптивый дух Стихии Огня. Она должна гореть подобно раскалённой лаве, должна сиять от ярости, подпитываемой несправедливостью, такой необузданной и невероятно приятной.

    Вахди прошла мимо невозмутимо стоящей стражи – Алых фей, изримов. Среброкожие мужчины с длинными красноватыми волосами, из-под которых торчали пушистые кисточки длинных ушей, облачены в военную форму с выгравированным подобием перьев на нагрудных щитках, на плечах изображение феникса, распускающего крылья. Развевающиеся на лёгком ветру плащи, игриво светящиеся рыжими волнами, под которыми отчасти скрыты рукояти мечей, вставленных в кожаные ножны.

    Изримы продолжали смотреть вперёд, даже когда Керем склонила перед ними голову. Их задача – охранять Вахди и её покой. Стихия проскользнула внутрь храма и прошла в тайную комнату, дверь в которую скрыта за статуей самой женщины.

    Из цитадели Стихия вышла уже иная. Плотное кожаное платье, подолом скрывающее высокие сапоги с острыми шпорами. Ножны на поясе с двух сторон содержали загнутые на конце клинки, а за спиной были саи, заточенные до толщины атома клинки-трезубцы. Длинные волосы Керем ярко светились огнём, перекликаясь цветом с красной короной, на которой выгравирован феникс.
Вахди отправлялась в Сартан.
                ***   

    Миотал и Мибар прибыли в столицу Ардии. Торай воды неторопливо слез с однорогого хвара, погладив того по золотистой гриве. Конь привередливо всхрапнул и мотнул головой, но тут же был осаждён подёргиванием за поводья.

    Торай Небес прибыл уже давно и наблюдал терпеливо за коротким представлением. Его дракон взмыл в небо и ждал своего хозяина высоко в облаках. 

    – Я ни разу не видел Вахди. Для меня они чуждые существа, – признался неловко Миотал, многозначительно посмотрев через плечо на семиугольный храм в лучах восходящего светила.

    – Они – хранители этого мира. И всегда останутся таковыми, чужды они нам или нет. Благодарности за защиту они не требуют, но уважение стоит проявить в полной мере, – посоветовал Мибар, привязывая хвара за поводья к низкому кованому заборчику, отделяющему каменную площадь от густой зелёной травы.

    Сартан давным-давно стал пристанищем для саимов, крылатых арди. Но жили там многочисленные ардийцы. Тут, среди фруктовых садов, огромного разнообразия цветов и чистых прудов, заполненных различными рыбами и моллюсками, были представители всех семи земель. Здесь и пожилые граждане Ардии, которые прославились долгой и праведной жизнью, и солдаты всех родов войск от изримов до учёных мужей, которые так или иначе достигли на своём поприще небывалых высот.

    Вахди были похожи на смертных. Это и сближало их с народом, который они оберегали своей мудростью. Хранили они Ардос многие отлики. Почитали долгожителей, сделавших много хорошего для своих братьев, уважали труд туаримов, кормящих богатейших урожаем всю Ардию, ценили леров – лесных призраков – за усердие в сохранении живой природы, чтили стражей, неистово и бесстрашно оберегающих своих братьев от Мрака. За это дарил народ свою благодарность и уважение, молились о защите, о мире. Знали ардийцы, что не к кому будет обратиться в случае беды за помощью. 

    – Я здесь впервые.
 
    Миотал изумлялся красоте столицы. Он никогда не видел столько красок и такого количества арди. Мир для парня расширился так резко, что страх разливался по венам, холодя жилы. Совсем недавно ему было двенадцать циклов, а теперь словно вечность проплыла перед глазами. Книга показывала своему хранителю множество моментов истории, как волшебных, так и печальных, шептала на древнем языке советы и ни на мгновение не замолкала.    

    – Ты привыкнешь, со временем, – неуверенно отозвался Мибар.

    Он сам не понимал половины происходящего. Для него мир тоже поменялся, только прежде чем это случилось, вечность всё же проплыла перед взором, даря однообразие и до ужаса занудный покой. А теперь события сменяли друг друга, и трудно сориентироваться. 
Обилие голосов и лиц сейчас пугали обоих. Торай Небес не показывал вида, внешне выглядел подобно каменному изваянию. Но внутри всё сжималось. Парень впервые видел крылатых арди, одетых в белые сюртуки с золотистой вышивкой. Оперение крыльев, кончики которых едва не доставали до земли, сияло в свете Илсаяна, переливаясь всеми цветами радуги.    

    Мужчины и женщины – все красивые, с подтянутыми фигурами, они шли по своим делам либо молча, либо переговариваясь между собой. Миотал замечал взгляды фиолетовых глаз, с интересом рассматривал красивые лица, которые своей прелестью и невозмутимостью напоминали лики каменных статуй.

    И лишь дети, как и по всей Ардии, не имели ни крыльев, ни определённого цвета глаз. Они ещё не прошли ритуал помазания, которое определило бы их призвание и край, где они проведут всю оставшеюся жизнь, вдали от родных и друзей, исполняя Долг, назначенный самим создателем.            

    Мужчины неторопливо подошли к храму Семи по широкой аллее. Разлапистые игольчатые деревья клонил к земле разгулявшийся ветер. Макушки их словно кланялись Миоталу, которые то и дело оглядывался по сторонам в изумлении. Толстые стены здания, построенные из драгоценного минерала, отражали свет Илсаяна, поднимающегося всё выше по небесной лестнице. Стража в парадной форме охраняла огромный сводчатый вход. Они стояли по обе стороны дверей. Красные крылья, как заметил юный Торай, более плотные, а значит, у них взмахи сильнее.

    Внутри храм ещё прекраснее, чем снаружи. Стены отделаны драгоценным золотым металлом. В каждом из семи углов стояли статуи Стихий, а напротив входа – статуя Илсир Наречённой. У задней стены стояли семь кованых тронов, каждый в своём стиле. Первый из них и самый большой, со спинкой, похожей на перепончатое крыло, пустовал, как и второй, в виде морской пенистой волны. И не удивительно: никто не видел ни Вахди Небес ни Вахди Воды уже более двадцати тысяч отликов. Предыдущие сосуды умерли и истлели, а нынешние ещё не возродились.

    Третьей сидела Керем, Вахди пламени. Горделивая парящая птица на золотом троне, украшенном металлическими длинными перьями, сидела, демонстрируя свою величественную осанку. Женщина грозно посмотрела на Торай Небес, который первым вошёл в храм. Она любила брата по-своему, но стоило появиться на горизонте верному хранителю сил непокорного неба, тут же вспыхивала спичкой. Более того, сейчас её положение весьма опасное, ведь двое покоятся в сосуде, противоборствуя друг другу и дожидаясь часа, когда же будут разъединены.

    Четвёртым был Кирот, Вахди Камня. Вернее, наглый небритый мужик, вечно доводящий сестру-близнеца до крайностей. Растрепанные чёрные волосы никогда не знали, что такое нормальный вид, тёмная куртка, натянутая на вспотевшее серебряное тело, и обтягивающие кожаные штаны дополняли образ типичного работяги. Но не стоит недооценивать подобного арди. Он никогда не дремлет, его зоркий глаз увидит слабость в любом ардийце и использует в своих целях. Мужчина нервно постукивал пальцами по подлокотнику, чем очень нервировал Киросу, Вахди Земли. Она постоянно шикала на брата, старалась заставить его перестать стучать, но Кироту нравилось давление со стороны его очной копии – об этом говорила довольная улыбка на лице Вахди.

    Подол плотного коричневого сарафана рыжеволосой Киросы легко всколыхнулся от прикосновения слабого ветерка. Это предупредило Стихию о приходе необычного и невероятного сильного Торай. Кироса тут же почувствовала необычную магию парня и заинтересованно рассмотрела его: молодого широкоплечего арди с длинными светлыми волосами, аккуратно заколотыми на затылке «драконовым когтем». Так жители Туарима называли загнутые острые шпильки, которыми стражи закалывали волосы.

    Иес, зеленоглазый Вахди, решивший с начала времён проводить вместе с лерами в лесах Вириима и обходить владения в обличие белого волкоподобного существа, быстро обратил внимание на Миотала. Его привлекла необычная во всех смыслах трансформация юного Торай. «Охотник», облачённый в лёгкий костюм и ни на минуту не выпускающий из цепких пальцев резной лук, не мог до конца понять различий между духом и телом парня. Внешне сильный, и телом и духом превосходящий некоторых Вахди, нутром находился ещё в детстве. Ореол, видимый только Иесу, светился невинной белизной подобно младенческой искре. Но меж тем, внутри бушевал ураган, отдавая синим, искрясь и закручиваясь.

    Одна Ильна сидела безразличная ко всему и всем. Вахди Мудрости всегда было скучно на таких приёмах. Она жаждала заниматься делом, приносить пользу, работая над исследованиями. Прекрасная девушка, внешне молодая, но глубоко внутри старая и измотанная, хотела просто встать и уйти, обратиться белой птицей и улететь домой, стащить с себя серебристый комбинезон, окунуться в ледяной источник и обо всём забыть. Мыслями она уже находилась в лаборатории и рассматривала очередные образцы, создавала и тестировала прототипы, натянув на изящные и холодные руки белые перчатки.
   
    – Светлого дня, – Миотал поклонился, приложив серебряную руку к груди. – Да будут благословенны Дети Иллахима.

    – Приветствуем тебя, юный Торай, – Кироса первой почтительно склонила голову. 

    Все последовали её примеру. Только Торай продолжала гневно смотреть на мужчину.   

    – Трудно совладать с Атаран Руррис, – Миотал побаивался Вахди, но неуверенность быстро исчезала. – Не могу сразу вспомнить всех вас по именам.

    – Юный Миотал, – Иес встал со своего места, и, впервые за долгое время оставив в покое лук, направился к парню. – Я слышал о том, что ты совладал с древней силой, но не поверил, как и все мы. Трудно поверить в то, что первозданная сила впервые за
многочисленные отлики избрала себе Тень. Прими же наши извинения за неверие.

    – Сэо, не кажется ли тебе, что для Вахди это низко? – Керем сердилась всё сильнее. – Извинения перед ним? Перед тем, кто посмел явиться сюда и стоять на своих ногах?

    – Усмири пыл, сиэ, – сопрано Ильны осадило холодом огненную сестру. – Уважай наших гостей. Не нужно подавать пример бесчестия. Не для того ковались законы и правила, чтобы нам их нарушать.

    Но Керем было все равно. Она злилась, разжигая ненависть внутри себя, которая будоражила тёмную сущность в крови. Феникс разгоралась пламенем, заставляя Тень внутри метаться, причиняя боль и подогревая новые порции злобы. Металл подлокотников трона становился мягким от жара Вахди.

    – Не нужно ругаться из-за меня, – Миотал сделал пару шагов назад, склонив голову. – Я знаю про неистовость Вахди Пламени и не собирался ей перечить. Не стоит заступаться за меня. Я лишь гость.

    – Гости всегда были почитаемы на Ардосе, – заявил Кирот, бросив недовольный взгляд на Керем.

    Над Фениксом воспарила алая дымка, формируя очертания горделивой птицы. Женщина была готова накинуться на Торай в любой момент. И он наступил. Крик разорвал короткую гнетущую тишину, оглушив на миг Миотала и Мибара. Вахди вытащила из ножен сай и метнула в светловолосого парня.

    Но к удивлению всех, острый клинок не достиг цели. Он замер у самого лица арди и превратился в пыль, осыпавшись на мраморный пол. Создавалось впечатление, словно Миотала окружал защитный барьер, не позволяющий причинить вред.

    – Моя сила во сто крат превосходит твою, – рыкнул Торай Небес. Лицо стало злым, глаза засветились сине-зелёным светом.

    В руках молодого арди быстро нарастала сила. Она не была полностью синей, золотые искры кружились между пальцев. Молнии окутывали тело мужчины.   

    – Да как ты смеешь так разговаривать!? – крикнула Керем, смяв ладонями подлокотники трона. Остальные Вахди не вмешивались. Им, даже будь они все вместе, не совладать с той силой, что покоилась в теле Миотала.

    – Не хотел я этого, но, видимо, придётся проучить тебя, – прошипел Торай. Его глаза сверкнули синевой.

    Тучи сгустились над храмом. Небо мгновенно почернело. Буря быстро пришла на призыв Торай Небес. Повиновалась ему безоговорочно. Молнии разрывали темноту яркими вспышками. Могучие порывы срывали высокие цветы и клонили деревья в аллее Света. Тяжёлые стволы ломались, падая на площадь, по которой в панике бежали арди. Одни спасались сами, другие же помогали слабым. Многие из долгожителей не видели подобного в своей жизни.

    – Ты смеешь мне угрожать, мальчишка?! – Керем попыталась встать, но не смогла. Она словно прилипла к сидению. Руки не шевелились, запястья стянуло невидимой бечёй. Вахди хотела вскрикнуть, но рот накрепко склеился, не позволив произнести ни единого слова. Она лишь мычала и дёргалась, пытаясь освободиться.

    – Жаль, что я не могу превратиться в дракона, а то гореть бы тебе в его пламени. Ты зря решила убить меня, – пригрозил Торай.

    – Миотал, остановись! –  осадил Иес, подходя ближе. Он боялся, что Сила Книги вырвется на свободу, потому что парень ещё мало знает о древней магии.

    Торай Небес озлобленно посмотрел на Вахди Природы. Парень сжал кулак, схватив воздух, и горло Иеса сжалось под сильным давлением. «Охотник» захрипел, рухнув на колени.

    – Как ты смеешь!? – Ильна встала с трота, выполненного в виде ледяных игл. Её лицо, как и прежде, было невозмутимым, но голос отражал всю ярость, которая подобно снежной буре, клубилась и металась в груди, норовя выплеснуться потоком наружу.
Женщина раскрыла перед собой изящную ладонь, над которой уже формировались острые иглы, готовые вонзиться в цель.

    – Давай! – приказал Торай Небес, надменно взглянув на Мысль Иллахима. – Посмеешь использовать свою силу, и Керем окончательно лишится своего огня!

    Ильна тут же села на место. Сила, которая теперь подчиняется юному арди, непостижима, в одиночку с ней не справиться.

    – Нет между вами ни единства, ни братства. Не хотите вы бороться за праведность, – нравоучительно подытожил Торай Небес. –  Аарис скоро вернётся. Может, ему удастся вразумить вас всех.

    С этими словами он развернулся и ушёл. Буря начала стихать, а с улицы донёсся рёв дракона и грохот, с которым крылатый ящер приземлился у самых стен храма Семи.

    Керем резко встала, стоило только ослабнуть невидимым тискам, сковавшим тело. Она испуганно пощупала алые губы, разлепившиеся после ослабления влияния магии. Они болели, но тут же восстановились, не осталось и следа от древней силы.

    – Я спалю его в своём пламени, – прорычала женщина ненавистно.

    – Ты не сможешь, – хрипло ответил Иес. Он всё ещё стоял на коленях и тяжело дышал. Боль никак не проходила. Магическое вмешательство не прошло бесследно и для Вахди Природы. – Он читал Книгу до помазания, и это сказалось на Силе. Миотал не простой Торай. Он и хранитель сил Аариса, и Тень Атаран Руррис. Как только наш брат вернётся, он получит невероятную магию. И будет способен на немыслимые вещи.

    Вахди молчанием утвердили, что согласны. Они были так увлечены собственными раздумьями по поводу произошедшего, что так и не обратили внимания на Мибара, вжавшегося в угол от страха.