Воздушная крепость Часть 3 Глава 17 Мать

Галина Макаренко, мама Антона попала из-за него в большую беду. Когда он записался в добровольцы Нацгвардии Украины и ушёл воевать, нервная женщина в июне 2014 года присоединилась к группе украинских волонтёров для того чтобы увидеть воюющего сына.
- Мы мирные люди, - предупредили её, - везём продукты на передовую!
Заполнив два пикапа гуманитарной помощью, они взяли курс из столицы Украины, куда Галина уехала после начала войны. На блокпосте при въезде в посёлок Должанский их остановил окриком отряд донских казаков:
- Кто такие?
- Из Киева везём гуманитарную помощь.
- Правосеки! - завопил бородатый казак и наставил на них автомат.
Их грубо вытащили из машин и начали неистово бить. Казаки оказались настоящими извергами. Пытали очень жестоко.
- Вы корректировщики огня! - их отвезли в какой-то подвал и выбивали нужные показания.
Били резиновыми палками с металлическими стержнями внутри, молотками, сверлили кости электрической дрелью. Вставляли ложки под веки, пытаясь вынуть глаза. Чтобы отвести угрозу от ребят, Макаренко предупредила:
- Я являюсь руководителем группы, которая выполняет благотворительную миссию. Весь спрос с меня!
- Ты, сука, привезла укропам жрачку, и это называешь благотворительной миссией? - закричали казаки, не переставая измываться.
К утру у неё не было лица, оно распухло и превратилось в кроваво-синее месиво. В экзекуции участвовали несколько местных жителей.
- Да я сама живу в Донецке! - кричала Галина им.
- Тогда ты предательница вдвойне! 
- И эти люди ещё в феврале просили Путина ввести на Донбасс войска, чтобы защитить местное население от агрессии НАТО! - подумала потрясённая женщина, когда утром их ненадолго оставили в покое.
Несколько человек они вывезли из города Антрацит в Горловку на открытой машине. Там вечером 22 июня пленным наконец-то была оказана медицинская помощь. Макаренко была такая слабая, что уже не верила, что сможет когда-нибудь подняться на ноги.
- Лишь бы ещё хоть разок увидеть Антона… - шептала она и просила Бога, чтобы он помог ей.
Иногда наступали минуты отчаяния, когда Галина желала умереть:
- Страшна не сама смерть, а её ожидание!
В Горловке было другое отношение к пленным. Не били, кормили. Врачи занялись её лечением, она стала постепенно выкарабкиваться.
- Украина должна быть вся свободная, - сказал ей доктор Кашин, обрабатывающий раны. - Нас две области: Луганская и Донецкая. Это Новороссия, русская земля, исконно казачья земля. Жили казаки здесь и будут жить. Ни укропы, ни фашисты тут жить не будут. Деды наши бились, дошли до Берлина, победили. Тяжело было, пять лет воевали. Тяжело, многие остались там. Вечная им слава!
Макаренко считалась политической заключённой, поэтому вначале даже в туалет ходила под дулом автомата охранника.
- Будто украинцы не победили… - осторожно намекнула она.
- Так чего ж теперь хунту не скинут?!
У Галины не было ни сил, ни желания спорить с ним. Тем более что она пока сама не разобралась, к чему привёл второй Майдан. Когда-то Макаренко осуждала первый, но сын Антон горячо поддержал стихийный украинский протест и её разрывали противоречивые чувства.
- Донбасс моя малая родина, но и сын у меня один! - мучилась она.
Чувствовалась поддержка людей, которые были её врагами. Жены их надзирателей передавали через них что-нибудь вкусненькое, различные предметы гигиены. Однажды охранник поделился с ней тем, что имел на ужин - стаканом молока и пряником.
- Спасибо! - поблагодарила она.
- Вижу, баба ты нормальная, - ответил он, - у меня дома такая же…
На следующий день его жена пришла к Галине поговорить за жизнь. 
- Ты, говорит, мне не нужна, подавай такую, чтоб у неё ноги от ушей росли! - пожаловалась она на мужа. - Так ему не бабу, а спаниеля надо!
Со временем Макаренко начала помогать Кашину ухаживать за ранеными. Постепенно между ними возникли нежные взаимоотношения. После развода с отцом Антона она замуж больше не вышла.
- А он мужчина видный и свободный… - думала женщина тайком. 
Теперь Галина свободно передвигалась по Горловке и её, если надо было, звали кому-то оказать первую медицинскую помощь. Пришлось алкоголику, которого посадили на пятнадцать суток, руку вправлять.
- У Безлера пьяниц «лечат» интересными методами, - предупредил Кашин, - несколько ударов резиновым шлангом по губам, пятнадцать суток на общественных работах и на рытьё окопов.
С одним из них, бойцом с позывным «Псих» она попала в конкретную передрягу. Он вёл её на крайний блокпост в Никитовке, там кого-то ранило. Вдруг начался обстрел со стороны Артёмовска.
- Ложись! - крикнул «Псих».
Макаренко свалилась с дороги, проползла тридцать метров, но силы иссякли. Она встала на ноги и быстро пошла по кювету. Тут грохнул выстрел из танкового орудия. Снаряд пролетел слева и ударился о твёрдое покрытие шоссе, рикошетировал и, не взорвавшись, полетел дальше.
- Наверное, бронебойный снаряд-болванка, приготовленный для стрельбы по нашим танкам и бронемашинам… - предположил ополченец.
Они продолжили идти рядом. Грохнул второй выстрел, снаряд пролетел слева, не задев Галину, ударился о шоссе впереди её, рикошетировал и, шурша, полетел в поле.
- Бежим в укрытие! - крикнул «Псих». 
- Две смерти пролетели мимо... - заторможено подумала она и побежала дальше. - Теперь будет третий снаряд. Как говорят на фронте - третий мой
Макаренко морально и физически приготовилась к смерти. До спасительной воронки оставалось несколько шагов. Бежавший впереди боец резко сделал движение вправо, пулемётная очередь из танка трассирующими пулями пролетела слева, едва не зацепив её. Она проводила их взглядом, сделала ещё шаг и упала в глубокую воронку от снаряда.
- Третья смерть прошла мимо! - выдохнул «Псих», приходя в себя. - Нас спас поворот дороги вправо, хохлы моё смещение при движении вдоль дороги не учли, ведя огонь. И промазали!
- Повезло! - согласилась трясущаяся Галина.
- Это уже боевая чуйка, - уточнил он. - У нас отделение разведчиков. Семь человек. Почти все небольшого роста, я один высокий. Ну и прозвали «боевыми пекинесами», потому что маленькие, но отважные!
Кашин испугался за неё и больше одну далеко не отпускал.
- Насколько народ с обеих сторон зомбирован пропагандой? - разговаривали они. - Население Донбасса считает, что в Украине фашисты и бандеровцы, которые убивают всех инакомыслящих, а тем вдалбливают, что тут одни головорезы, бандиты и наркоманы.
- Да, мы немного разные, - согласился доктор, - но мы один народ.
- Это война политиков, а не война народов, - настаивала Макаренко. - Политики манипулируют чужими жизнями, наживаются на смертях. По какому праву?
В Горловке после Безлера около двух месяцев в городе хозяйничал батальон «Призрак» Мозгового.
- Словом, приезжают очередные бандиты, грабят всех, а затем им на смену приходят другие! - думала Галина.
Все последние несколько месяцев систематически шли перестрелки между различными подразделениями ополченцев, контролирующими разные районы города, в том числе с применением тяжёлого оружия.
- Как минимум половина разрушений, о которых трубят российские СМИ, возникли в ходе этих бандитских разборок…
Отношение к ней изменилось. Особенно Макаренко сошлись с подполковником ополченцем Корсой. Это была маленькая, худенькая, как тростинка, женщина, с невероятно твёрдым характером, которая командовала мужским подразделением местного СВД «Беркут».
- Я могу проорать Слава Украине! - неожиданно заявила она при очередной встрече. - Хочется очень в Киеве на Майдане крикнуть это лет так через шесть, когда там не будет уже этого глобуса, этой статуи, а будет выжженное поле. Сейчас напрашивается лишь: «Сало уронили!»
Корса напомнила ей украинскую волонтёрку из Кременчуга:
- У них идентичные взгляды на происходящее, общие жизненные ценности. Вот только стоят они по разные стороны баррикад.
- Киевляне жителей Донбасса просто ненавидят, и так было всегда, ещё задолго до войны, - напомнила Галина. - Вот даже я давно приехала туда, а на меня косо смотрели с такой пропиской.
- Они ж всё кричат, что Донбасс это Янукович, только растиражированный. - Корса усмехнулась. - Такая себе ксерокопия определённого типажа.
Обе женщины не хотели войны, хотели жить в мире, иметь работу, любить, растить детей и внуков. 
- Простых людей сделали пушечным мясом, - вздохнула она. - Поэтому пройдя через пекло, я поняла: мы все одна семья.
Корса не соглашалась с ней, доказывая своё:
- Тех, кто стоял на Майдане, ведь не смущает, что к власти снова пришли миллиардеры и олигархи? 
- Украина, которую мы получили после Майдана, почти ничем не отличается от Украины Януковича, и многие из «майдановцев» открыто говорят об этом. - Макаренко заглянула в глаза собеседнице. - Но разве это может служить аргументом, что сама идея «чистой и непорочной державы», о которой так мечтали на площади в Киеве, была не верна?
- Мы с вами говорим об идеях, которые к реальности, по большому счёту, не имеют никакого отношения. Видели ли вы абсолютно «чистое» правовое государство с народной властью и отсутствием коррупции?
Они стояли около серого горловского ЦУМа и разговаривали. Вокруг ездили машины, чьи владельцы заклеили украинские флаги трёхцветной наклейкой ДНР на номерных знаках.
- Но все мы хотим жить в такой стране! - закончила Галина.
Мимо них сновали десятки маршруток, внутри которых имелся целый арсенал сепаратистской символики, от «триколоров» до патриотических надписей о «несломленном Донбассе». Мимо ходили люди, которые «одели» паспорта в продающиеся на каждом шагу траурные обложки самопровозглашённой «Донецкой Республики».
- Только вряд ли мы в будущем жить с украинцами в одном государстве… - бросила Корса и попрощалась.   
Макаренко двинулась в госпиталь, где её ждал Кашин. Она шла по улицам города, в котором недавно была пленницей и наслаждалась обретённой свободой:
- Как чудесно забыть о войне, забыть шум разрывов, вдохнуть запахи природы, желтеющей листвы и цветов, просто радоваться жизни!
Кашин был сильно занят, последние бои значительно добавили раненых. Галина помогла ему перевязать несколько человек, а он признался:
- Я ведь не совсем доктор!
- Как это?
- Меня в детстве укусила какая-то собака. Наверное, она уже забыла об этом. Но я нет. Поэтому выучился на ветеринара. А на войне пришлось искалеченных лечить людей!
продолжение http://proza.ru/2022/12/14/490