Последний пряник

- Позволите присесть к костру? А то замёрз, аж жрать нечего! – незнакомец вопросительно и чуть иронично посмотрел на Виктора.
- Садись! Жареный пряник будешь? – Виктор кивнул на прутик с пряником, который он крутил над огнём – ни колбаса, конечно, но что было с собой - то и грею!
- Жареный пряник? Буду! – удивлённо переспросил незнакомец и сел к огню. От его промокшего плаща повеяло таким холодом, что языки пламени на мгновение качнулись в сторону леса, отбросив от мужчин на траву причудливую тень, и осветили на несколько метров лесную опушку с еле заметной в траве тропинкой, ведущей к железнодорожной станции. Виктор подал чуть подожженный сбоку пряник и пожал протянутую для рукопожатия ладонь.
- Будем знакомы! Витёк! И давай на ты?
- Ан… Антон! Конечно, давай – незнакомец взял пряник и с наслаждением откусил чуть подгоревший край.
- Антоха, давай плащ просушим на костре? Иначе ночью окочуришься! – предложил Виктор, но Антон отрицательно покачал головой.
- Без него я скорее замёрзну!
- С чего бы это? – не понял Виктор.
- Я это знаю точно – упрямо сказал гость и сильнее запахнулся. В свете костра было видно, что ему около сорока лет и он скорее худощав, лицо его изъедено оспой, а на голове красовалась странного вида шапка.
-  И не страшно тебе одному тут сидеть? – поинтересовался он у Виктора.
-  Чай будешь? – спросил тот в ответ и когда Антон отказался, продолжил – как знаешь. Травки духмяные, одна к одной, сам только что собирал на опушке. А кого тут бояться? Кто придёт к костру, тому я и рад! – Виктор подкинул в костёр пару веток и те занялись с весёлым треском, на мгновение взметнув в ночное небо столп ярко оранжевых искр. В свете костра стал виден Виктор. Это был молодой человек, лет двадцати двух – двадцати пяти, в довольно поношенной кожаной куртке и также совсем не новом спортивном костюме. В свете искр было видно, что нос его ранее был неоднократно сломан, что удивительным образом не портило его лица, а скорее придавало ему простодушное выражение. Сбоку от него стояла большая полупустая спортивная сумка, с оторванным боковым карманом.
- Как это кого? Слева от нас старинное деревенское кладбище, на нём уже лет сто народ хоронят – начал рассказывать Антон, но Виктор его перебил.
- Да знаю я про кладбище. Я хоть давно уже и не живу тут, но места то родные помню – Виктор потянулся и придвинулся к костру.
- А ты, Антох, местный?
- Почти. Я с соседней деревни буду родом – ответил мужчина и поспешил сменить тему разговора. - А ещё рядом церковь сожжённая есть. Руины. Там батюшку убили в девяностые… и не его одного…. – Антон замолчал и уставился на огонь.
- Ну, даже если и так. Чего бояться то? Бояться нужно живых. Когда и кому мёртвый сделал плохо? Никогда и никому. Это живые могут напакостить, подлость устроить или убить даже. А мёртвые они добрее в этом плане. Если не считать глупых сказок, то ни один мёртвый никого и никогда ни убил и ни покалечил. Убивать – это удел живых! – Антон удивлённо выслушал Виктора и машинально откусил кусочек пряника, почему то с противоположной стороны от первого укуса. Невдалеке завыли волки, и мужчины почти синхронно подкинули в костёр несколько крупных веток. Жар от костра волнами обдавал случайных знакомых, и от этого ночь казалась уютнее. В траве стрекотали кузнечики, а совсем рядом, почти над самым ухом, не громко жужжали комары. Лес не спеша продолжал жить своей жизнью. Первым нарушил молчание Антон.
- Вот ты говоришь убийство, убийство… Но ведь есть грехи и пострашнее, допустим трусость или жадность. Они и на убийство подтолкнут, и на предательство, и на многое другое. Сколько народу жадность сгубила, из людей всё людское вытравила! Скотами бездушными сделала! – мужчина судорожно сглотнул, но от налитой Виктором кружки чая отказался. – Знаешь, как храм этот разрушили? Прямо во время службы зашли в храм трое, сразу в прихожан начали стрелять, а потом и батюшке из обреза по ногам стрельнули. Утварь золотую да иконы собрали, глянули – мало!  Тогда они батюшку пытать стали и прихожан также, кто ещё был жив. Не верили, что это всё что есть, сокровищ несметных требовали… Когда же не получили того, что хотели, дострелили людей, а чтобы следы замести за собой, храм вместе с убитыми и подожгли. Но главарю добычи показалось мало и он, чтобы с дружками не делиться, застрелил их прямо в храме, да и бегом на станцию. Ну, ту, с которой ты идёшь сейчас. Да в лесу в волчью яму то и угодил, прямо на острые колья! Вот так жадность за один день девятерых жизни лишила…
Когда Антон закончил рассказ, на востоке уже ощутимо светало, мелкие капли росы, будто бриллианты, лежали на траве, отливая всеми цветами радуги. Костёр, о котором мужчины забыли, почти прогорел и лишь несколько подёрнутых пеплом углей не давали ему потухнуть окончательно.
-Ты так рассказываешь, как будто сам всё видел! – ошеломлённо сказал Виктор.
- А я и видел. Своими глазами. – Антон сказал это так буднично и в то же время так грустно, что Виктор ему поверил окончательно.
- Но как же ты тогда там выжил?!
 - А я и не выжил - с этими словами Антон распахнул плащ и Виктор увидел у собеседника вывороченные торчащие рёбра, а под ними куски гниющей плоти и деревянные щепки кольев - да ты не бойся, ты мне место у костра не пожадничал и пряник последний отдал, так что живи себе дальше, расходятся наши пути!
 С этими словами он резко перегнулся через костёр в сторону Виктора и ударил его кулаком в лоб. От неожиданного удара мужчина плашмя упал на спину и… проснулся!
 Угли в костре и, правда, уже почти прогорели, а  холодный чай в импровизированном котелке подёрнулся еле заметной плёночкой. Утро начинало своё победное шествие, и горизонт стремительно светлел, а отчаянное чириканье лесных птиц с каждой минутой становилось всё бойчее и бойчее. Виктор сел и, протерев слипающиеся глаза, медленно огляделся по сторонам. Там, где всю ночь должен был сидеть Антон, даже не была примята трава…
- Дурной сон! – мотнул головой Виктор и увидел в золе с той стороны костра обгоревший пряник.  Надкушенный с двух сторон…