Чистейшей

                Подарок для моей возлюбленной Марии Алехиной
     Настойчивые и настырные рекомендации " быть проще" сподвигли - таки меня на длительный до неприличия процесс мастурбации, называемый по - простому в простонародье " суходрочкой"; вещица замысловатая, но бессмысленная по определению и последствиям, вытягивающая время подобно скукоженной половой тряпке, когда ее тянут могучие руки кухарки, скручивают, выжимают, только капает на грязный пол не вода или иная жидкость, а минуты и часы, неторопливо, обреченно, кап - кап, кап - кап, ни смысла, ни даже особого восторга, никакой новизны и скромной радости при случайном обнаружении мелких перламутринок, обещающих через тысячу неспешных лет постепенным наростом колец и слоев стать несортовым жемчугом, годным для поделок, вроде расшитых мокасин или глазенок мышей, вялая дрочка, когда заранее знаешь, что, кого и как встретишь завтра, послезавтра, через неделю, точно знаешь все слова, что будут произнесены, сколько будет дюймов в вымученных улыбочках своих, снова все тех же сучьих своих, сводящих меня с ума, бесящих до неимоверности, заставляющих орать матом в центр экрана ноутбука, где ощерилось очередное лицо в очередной попытке понравиться или, хотя бы, не разочаровать предмет поклонения, донельзя унылый, говножуйный, с упорством дятла повторяющий столетние рифмы, играющий смыслами, отринутыми еще Бодлером между " Цветами" и Арманьяком, демонстрирующий железобетонный здравый смысл, не ведущий тоже по определению никуда. Да и не может он никуда привести. Что с того, что миллион раз сказано и диагностировано, приговорено и обжаловано, заткнуто и выброшено вон или " на х...й", как предпочитает выражаться моя ненаглядная Дита фон Тиз, раскрывая глаза при виде восточноевропейских звезд, копирующих уже даже не копии, а пародии на копии, креативными селфи взрывая шоблу верных фанатов, оторвавших себе на хрен хер в каждодневном повторении пройденного, те же сиськи, бикини, мужики, бабы, дети, разводы, лавэ, блевотина малаховщины и вонь " Космополитена", ведь, несмотря на явную несовместимость, приведенную мною в качестве примера, суть одинакова и вот именно это - то и бросает в дрожь омерзения, вышибает холодный пот безнадежности и окунает с головой в мантры и молитвы долбаных наци, а как иначе ? Ну, как иначе ? Раз люди живут плохо только от того, что сами не хотят жить хорошо, то дельце - то не в президентах, не в царях, делегатах и нежно любимой сестренке, уютно приспособившейся на облучке несущегося в пропасть фаэтона, растерявшего колеса, херачащего по буеракам на почти вытертом до дыр днище, чугунном, смастыренным бригадой Стаханова в забоях Кузбасса в решающий год пятилетки, а вот в чем оно, дельце, тут разброс мнений огромен и разнообразен, от Адольфа Гитлера до Альфреда Розенберга, с немецкой точностью назвавших вещи своими именами, что в литературной обработке до них пытались выдать на гора Гоголь, Достоевский и Ольга Форш, три веселых друга, три танкиста, экипаж подводной лодки " Несвоевременная инсинуация", так и не вышедшей в рейс, разошедшейся по швам от хлопнувшей по борту " Вдовы Клико", так и не разбившейся, в целости и сохранности погруженной в восковую ванну, где до сих пор и лежит, ожидая окончательного окостенения и последующего водружения на пьедестал несбывшихся надежд, тяжкой массой придавивший окраину Европы.
     Необъяснимая, но много раз объясненная, маловразумительная, несмотря на годы сроков, щелчки выстрелов в затылок, поскрипывание надежных веревок, смутный гомон и нарастающий гвалт Лобных мест, безуспешно вразумлявших неразумных и мечтательных, жуткая закольцованностью и трагедийным фарсом обреченность, лениво свивала кольца и петли, сплагиаченные, точнее, спародированные с Каа, нисколько не гипнотизируя, не внушая и не обольщая, не даря надежд, не обманывая и не используя избитые приемы и методы многих и многих славных замысловатой формой черепа деятелей, " объясняющих господ ", по меткому замечанию Клима Самгина, способных и готовых вложить в жадно разверстые пасти привычную жвачку из побед, походов и трудностей, преодолений и успешно разоблаченных заговоров, неумолимо надвигающихся на единственно - знающего, как надо, некомпетентного, вороватого, плоть от плоти народной, много лучше и добрее предыдущих гениев и стратегов, ушлого серфингиста, оседлавшего нужную волну, тысячу лет шарахающуюся по бескрайней равнине, разбивающейся на вышеупомянутые капли о скалистые берега Шикотана, вновь собирающую себя воедино из туманов Охотского моря, юго - восточных пассатов, выхлопов дизелей и надрывного кашля туберкулезных насельников дальневосточных пределов и, возрастая с каждой милей и годом, катящейся на запад, где ей нет пути, кроме как обратно, с каждым десятилетием и километром все восточнее, не доходя до когда - то провинциального Берлина, забыв предместья Варшавы, не впитывая уже предрассветную дымку Днепра и Днестра, что не может не радовать любого понимающего хоть немного в колбасных обрезках. И, скорее всего, через какие - то гнилые годы подлая волна будет разворачиваться уже за Можайском, метаться в замкнутом пространстве от Урала и до этого самого Можайска, снося все те же жаждущие головенки, кружащиеся от строк Прилепина и Витухновской, этих единокровных брата и сестры, одинаковых своей тупостью и повторением повторенного, бессмысленных и беспощадных выкормышей русской культуры, жалкого, полуживого, выхолощенного и априори бездетного отростка культуры Запада, с каждой тухлой пятилеткой съеживающегося в комок, подобно скользкому и липкому комку загустевших на свежем воздухе соплей, пухлыми пальцами дегенеративного ребенка катаемому на коленке, ободранной и залитой " Бриллиантином зеленым", пока не окостенеет и не будет выброшен или съеден.
     Вот, любовь моя, как у нас с тобой получилось. Красиво и чисто. Чистейшей воды поток сознания. Даже самому понравилось.