Разлучница. Часть 1. Глава 6

Глава 6.

Первая послесвадебная неделя пролетела как один день. Она была полна радостных воспоминаний и новых впечатлений – Андрей уже в понедельник вышел на работу и каждый вечер делился с родителями и Леной новостями и событиями. Наблюдая за свёкром, Лена иногда ловила себя на мысли, что тот в душе ревнует сына к его новому статусу заместителя директора. Сам Григорий Петрович много лет заведовал гаражом – должность далеко не последняя, но, видимо, резко взлетевшая в гору карьера Андрея цепляла гордость отца, хотя он в этом открыто и не признавался.
Нина Сергеевна, казалось, вообще не выказывала никаких эмоций – раз и навсегда застывшее на лице выражение покорного равнодушия не могли нарушить даже успехи сына. Это выражение не покидало её никогда, что очень удивляло Ленку – радовалась свекровь, или огорчалась – всё происходило на одной волне. Даже смеялась Нина Сергеевна как-то бесцветно – губы слегка разъезжались на бледном, бесформенном лице, но при этом ни один мускул, отвечающий за улыбку, не работал. Глаза тоже оставались безучастными, иногда могло показаться, что их заволакивает пелена слёз, но при этом женщина не плакала, и пелена исчезала сама по себе. И характер у Нины Сергеевны был соответствующий – она почти не раздражалась, разве что иногда могла что-то сказать в сердцах громко, но тут же успокаивалась. Её можно было, скорее, назвать «незлой», чем доброй. К молодой невестке свекровь относилась ровно, не обижала, и Ленке вполне хватало такой «дипломатии».

Но больше всех радовала Елизавета Матвеевна, которая в эти дни была поглощена остатками впечатлений и перемыванием костей приглашённых, поэтому не обращала никакого внимания на молодую невестку. Вечером, дождавшись Григория и Нину, старая Бережиха то и дело вспоминала, кто из гостей подарил молодым сервиз, а кто – электрический чайник. При этом она не уставала проводить параллели между стоимостью подарка и материальным положением подарившего лица, то и дело подчёркивая собственную лепту – довольно крупную сумму денег, переведённую перед свадьбой на сберкнижку Андрея.

Лена и сама старалась не обращать внимания на эти разговоры. Она, как и Андрей, очень скоро приступила к работе – в Сосновской амбулатории, поэтому вполне хватало своих собственных волнений. Впрочем, волнения оказались напрасными: приняли её на новом месте довольно неплохо, в первый же день она перезнакомилась со всеми медсёстрами, акушеркой, зубным врачом, а так же техническим персоналом.
Заведующая амбулаторией, врач-терапевт Маргарита Алексеевна, встретила Лену грустной, едва заметной улыбкой. Они познакомились ещё неделю назад, когда Лена приходила узнать насчёт работы. Увидев уже немолодую женщину с кукольным лицом, в небрежно расстёгнутом белом халате, из-под которого выглядывало какое-то нелепое платье, с наспех завязанным на затылке хвостиком жидких волос, Ленка вначале растерялась: уж больно образ дамы не вязался со статусом врача. Ну, на худой конец, лабораторная медсестра… Однако, это действительно, была заведующая – Маргарита Алексеевна Земскова, собственной персоной. Но ещё больше Лена удивилась, когда услышала голос Маргариты – та говорила тоненько, по-детски, с каким-то странным акцентом, смягчая окончания слов и при этом совершенно интеллигентно окая.

«Ню, шьто, будем знякомиться?.. – откинувшись на спинку стула, Земскова выставила вперёд довольно большой для её узкой фигуры живот. – Как тебя зявут?»
«Лена…» - Ленка невольно уставилась на ноги врачихи – из-под рыжих осенних туфель виднелись короткие светло-зелёные носочки, видимо, принадлежавшие к разным парам – один был с двумя белыми полосками, второй – без полосок.
«А по отчеству?» - Маргарита смотрела на неё небольшими светло-карими глазками, наполненными какой-то неизбывной печалью и усталостью. Усталость проглядывалась во всём облике этой женщины. Уже потом, поработав с ней какое-то время, Лена поняла, что эта усталость – не результат тяжёлого трудового дня, а – многолетняя, прижившаяся, хроническая, с которой её хозяйка даже не пыталась бороться.
«Елена Николаевна…» - поправилась Лена.
«Угу, - Земскова кивнула как-то обречённо и печально. – Ню, знячит, будем работать…»

…В первый месяц работы было решено новенькую фельдшерицу на ночные дежурства не ставить – Лена не знала ни людей, ни улиц посёлка, чтобы в темноте безошибочно бегать на вызовы. Она работала только в день – на приёме у Земсковой, постепенно знакомясь с завсегдатаями больничных коридоров, среди которых были как настоящие больные, так и просто любители поболеть. Она удивлялась Маргарите Алексеевне – та принимала одинаково внимательно и тех, и других. Различать подобных пациентов Лена научилась, ещё работая на скорой, и сейчас, читая чужие истории болезни, только улыбалась правильности своих догадок. Некоторые пациенты годами наведывались в амбулаторию – «за больничным», при этом жалуясь на характерный набор симптомов – головную боль, ломоту в костях, и прочие, не подлежащие сомнениям, а заодно подтверждениям дежурные «болячки». Шли они сюда в полной уверенности: сердобольная Маргарита Алексеевна в любом случае даст возможность отлежаться дома, как минимум с недельку. Отличавшаяся абсолютной внимательностью Лена сразу ухватывала суть – даже из обыкновенного диалога «больного» и врача. Она очень быстро делала свои выводы, благо, очередь на приём всегда была внушительной – с наступлением холодов увеличилось количество и заболевших, и симулянтов. По неписанным, устоявшимся поселковым законам, больничный лист давали абсолютно всем обратившимся, в том числе и «загулявшим» в длительном запое алкоголикам, естественно, негласно, нарушая всевозможные инструкции. Про себя Ленка возмущалась, но вслух пока ничего не говорила – рано устанавливать свои порядки… Очень рано.

…Приём населения в амбулатории чередовался через день – утренний и вечерний. Отпустив последнего пациента, врач не уходила домой, а выезжала на дневные вызовы. Обычно Земскова брала с собой Лену – знакомиться с контингентом. Серебристого цвета УАЗик с красным крестом по бортам, в простонародье именуемый буханкой, всегда стоял под парами во дворе амбулатории. Окончив приём, Маргарита Алексеевна усаживалась в кабину и называла водителю первый адрес. Эти разъезды Ленке очень нравились – вроде бы и на работе, но, в то же самое время – свободное, не регламентируемое общение с людьми. Она с интересом наблюдала за пациентами:  Маргарита частенько засиживалась у какого-нибудь больного, вела житейские разговоры, а больше – слушала… Положив руки на выпяченный живот, она вытягивала вперёд уставшие ноги и, чуть наклонив голову, делала «трубочкой» губы. Небрежно перекинутый через шею стетоскоп был готов вот-вот упасть на пол, но Маргариту Алексеевну это нисколько не волновало. Она сидела неподвижно, лишь время от времени меняя сторону наклона головы. Её кукольное лицо было исполнено жалости и внимания одновременно. В первые дни Лена мысленно подгоняла врачиху – впереди были ещё несколько адресов, а время неумолимо шло вперёд. Но потом она поняла – это не простое любопытство… Это – часть лечения, скорее, психотерапия, когда дождавшийся врача пациент испытывает облегчение не только от укола или таблетки, но и от простого человеческого общения. Вечно расхристанная, нелепо одетая, непричёсанная Маргарита Алексеевна была прекрасным слушателем, врачевателем не столько человеческих тел, сколько человеческих душ…

- Ты где была?! – стоя в прихожей, Андрей недовольно наблюдал, как Лена снимает сапоги и пальто. Привыкшая, что в дни, когда она работает в первую смену, муж возвращается гораздо позже, Лена бросала на него удивлённые взгляды. Она не могла понять раздражения Андрея: кому, как не ему знать особенности её профессии. Не в первый раз задерживается Лена, со второй смены приходит и того позже – в семь, а то и в восемь вечера… Что говорить о прошлой её работе на скорой помощи – сутками работала, спасала больных.
- Как где… - раздевшись, она прямиком направилась в их комнату. – На работе, конечно. А ты почему так рано сегодня?
- А что тебя смущает?.. всё так же хмурясь, Андрей направился следом. – Сегодня в лес не ездил, вот и рано… Ты лучше скажи, почему ты так поздно? У тебя рабочий день до двух, а сейчас – сколько?
- Четыре, - Ленка невозмутимо посмотрела на часы, затем плюхнулась на диван, откинулась на спинку. – У меня рабочий день ненормированный. А почему ты злишься?
- Да я не злюсь… - Андрей поджал губы и отвёл глаза. – Просто пришёл домой, а тебя – нет…
- Мы на вызовы ездили… - Лена невольно прислушалась к раздавшемуся со стороны кухни шуму – можно было не сомневаться, что Елизавета Матвеевна в этот час находится в квартире сына и невестки. Ленка оказалась права: буквально через минуту в двери показалось лицо старой Бережихи.
- Андрюшенька, детка… - не глядя на Лену, старуха скорбно поджала губы. – Иди кушать, я всё разогрела.
- Сейчас, ба… - кивнув бабке, Андрей бросил всё ещё хмурый взгляд на жену: – Идём обедать.
- Идём… - пожав плечами, та невозмутимо поднялась с дивана и шагнула в прихожую. – Сейчас, только руки помою…

Вымыв руки, Лена прошла из ванной в кухню: Андрей уже сидел за столом, размешивая сметану в густом, жирном борще. Похоже, бабушка накрыла стол лишь на одну персону, и Ленке пришлось самой лезть за тарелкой в навесной шкафчик. Сделать это было нетрудно, но слишком уж явно Елизавета Матвеевна подчёркивала свою персональную заботу о внуке – вот тебе, противная девчонка, чувствуй себя чужой в этом благородном семействе! Кастрюли с борщом на плите не оказалось – судя по лежащему в мойке эмалированному ковшику, Бережиха разогрела всего одну порцию, остальное убрала назад, в холодильник.

…Как ни держала Лена себя в руках, а стало обидно – до слёз. Видела ведь старуха, что пришла она с работы… Однако, демонстративно разогрела обед только для «Андрюшеньки»… Да и сам «Андрюшенька» какой-то странный, вроде как сердит на молодую жену. Только вот за что – не говорит.

…Скрепя сердце, Лена разогрела борщ и для себя. Несмотря на обиду, подумала и о Бережихе – та за стол не садилась, непонятно, обедала ли сама? Вроде, как предложить надо… Но, с другой стороны, она-то Ленку кормить не собиралась, с какого перепугу проявлять к ней фиктивное внимание?

- Ба, а ты, что, Ленке не разогрела? – Андрей таки заметил, что жена сама ухаживает за собой.
- Откуда ж я знала, когда она придёт? – широко разведя руками, Бережиха вложила в слова весь имеющийся в запасе сарказм. – У врачей рабочий день не нормированный!.. Могут и под утро заявиться.
- Ну, ладно… - нахмурившись, внук перебил бабушку. – Проехали, ба.
- Люди уже ужинать садятся, а ты – только обедаешь! – никак не унимаясь, та многозначительно поджала узкие губы. – Зачем, спрашивается, было жениться?!
- А чего ты раньше-то не поел? – пересилив себя, Лена смолчала на старухин колкий намёк, повернулась к мужу: – Раз уж давно дома.
- Потому, что у него жена есть! – тон Елизаветы Матвеевны вдруг стал резким. – Он же тебя всё ждал, думал, ты вовремя вернёшься!
- А я, между прочим, была на работе! – снимая с плиты подогретый борщ, Ленка тоже повысила голос. – Елизавета Матвеевна, Андрей не маленький, и сам может разогреть себе обед, пока я на вызовах!
- Смотри-ка ты, разговорилась!.. – Бережиха невольно сбавила обороты. – Знаю я, как у вас на вызовы ездят!.. Больше сплетни собирают, чем помощь оказывают!.. А то и похлеще… - она вдруг многозначительно прищурилась. – Сама сколько раз видела, как ваша скорая из лесу возвращается под утро…
- Ладно, ба, перестань… - Андрей решил положить конец намечающемуся конфликту. – Работа есть работа… - он бросил взгляд на жену. – А ты не обижайся на бабушку…
- С такой работой можно домой вообще не приходить! – Бережихин скрипучий голос звучал уже откуда-то из гостиной. – У больных была!.. Ха!.. И весь сказ!
- В общем, так… - сама закипая, как снятый с плиты борщ, Ленка не говорила – рубила дрова. – Пока мы живём здесь, я, может быть, ещё стерплю… Но, когда переедем к себе… - она с силой хлопнула ладошкой по столешнице и на несколько секунд замолчала, как бы раздумывая – говорить вслух то, что вертится на языке, или пока перетерпеть, не доводить до открытого скандала. Наконец, решив смолчать, лишь пристально посмотрела Андрею в глаза: – В общем, если не хочешь, чтобы мы  серьёзно поссорились, решай эту проблему сейчас! Потом будет поздно.

Речь получилась довольно витиеватой, но, судя по выражению лица Андрея, он понял, что Ленка имела в виду. Бабка науськала – пока Лена была на работе, Бережиха исподтишка «обрабатывала» внука. Она умеет – Ленка не раз замечала, как после «приватных» разговоров с матерью, Григорий спускал всех собак на собственную жену. Видимо, мало старой ведьме вмешиваться в семью сына, решила взяться за семью внука?.. Ленке ужасно хотелось озвучить все свои сокровенные мысли… Ей очень хотелось сказать Андрею, что она не потерпит таких вот несанкционированных визитов и вторжений в святая святых – их личную жизнь… Она поняла старухину суть даже за то недолгое время, что прожила в этом доме… Пока дело не касалось их отношений с Андреем, Лена культурно помалкивала – не ей рушить то, что складывалось годами… Но теперь – другое дело, и она ни за что не потерпит бабкиных поклёпов, она будет биться с ней за своё счастье, биться в кровь, чего бы это ни стоило!

- Ленка… - войдя в спальню, Андрей присел рядом на кровать – Лена лежала, отвернувшись к стене. Тарелка с несъеденным борщом так и осталась стоять на кухонном столе… - Лен… - он слегка потормошил плечо жены. – Ну, ладно, не обижайся на бабушку… Ну, просто я так тропился домой, так хотел тебя увидеть… Пришёл, а тебя – нет…
- А при чём тут бабушка?.. – Ленка резко повернулась в его сторону. – Ты хотел меня увидеть, а она из-за этого меня оскорбила?! В чём связь, Андрей?!
- Ну, я не знаю… Она – старый человек, ты должна понимать… - наклонившись над ней, он недвусмысленно провёл рукой по её телу. – А я, и правда, соскучился…
- А что, старому человеку можно говорить на меня всякие гадости?! – сбросив с себя его руки, Лена резко вскочила. – Говоришь, соскучился?.. А ничего, что там… - она рукой показала на дверь – Там – твоя бабушка?! Она здесь – всегда, я не знаю, зачем она вечером уходит к себе, если утром она снова – здесь?!
- Вообще-то, это и её дом тоже… - было похоже, что Андрею не понравились Ленкины слова – виноватое выражение в миг исчезло с его лица.
- Хорошо, согласна… - почувствовав, что слегка переборщила, Лена, отнюдь, не собиралась идти на попятную. – Этот дом – её. Но наш с тобой дом будет только нашим! Ты понял меня, Андрей?..

…Эту ночь они впервые провели, отвернувшись друг от друга – по разные стороны кровати. Лена долго не могла уснуть, от обиды хотелось реветь, но она мужественно держалась. Утром она всё же встала пораньше и, выйдя на кухню, принялась, как обычно, готовить завтрак мужу. Когда хмурый Андрей появился в дверях, была готова кинуться ему на шею… Но вместо этого неожиданно сложила руки на груди и дерзко посмотрела в глаза.

- Со следующего понедельника у меня – неделя ночных дежурств. – Ленка гордо тряхнула волосами. – Так что, телефон придётся перенести в нашу комнату. А, если тебе будут мешать звонки, то он окажется в зале. Вместе со мной.

http://www.proza.ru/2016/08/23/1181