Революционный полковник Матвеев и его семья. 3

  ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ «РЕВОЛЮЦИОННЫЙ» ПОЛКОВНИК МАТВЕЕВ И ЕГО СЕМЬЯ. 3
АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - АЛЕКСАНДРА РУДЭН. ( Раннее - Полевая Алла Владимировна) 04.07.47. ПЕНСИОНЕРКА. Г. ТЮМЕНЬ. 2016 г.( Моим взрослым внукам ).

 1920  ГОД.
 Прошла неделя, как вернулся  домой Николай Васильевич.
Днем, он помогал заниматься Кате по дому, играл с детьми. Когда дети засыпали, то они часами сидели под светом, исходившей от свечи,  обсуждали положение белой гвардии, у которой отбирала Красная Армия город за городом, губернию за губернией. Белогвардейцы отходили на восток,  оставляя города, там,  организовывали большевики политические управления во главе с коммунистами. Рабочие вступали в коммунистическую партию,  и кто был смышленее, тот получал должность, а порой и большую должность при комитетах. Народ старался восстанавливать заводы  фабрики, отлаживать работу на них и не важно было  то, что они вместо положенных часов могли трудиться с утра до ночи. И никто не мог у них отобрать свободу, которую  они  завоевали с потом и с кровью. Одержимость качественно выполнять труд, было идеей всего народа. Только старики и дети могли не работать, а остальной возраст обязан был трудиться на благо своей семьи и на общее благо своей родины. Еще где – то были  остатки армии белогвардейцев, а народ уже праздновал победу над ними. Где – то в глубине души Николай был рад за молодых и крепких людей, которые шаг за шагом отвоевывали уже власть и на Востоке.  Даже, жене он не мог признаться в том, что если останутся большевики у власти, то он не будет возражать.
Катя, вопреки его раздумьям,  сказала:
 - Как можно запрячь меня в ярмо, если я этого не желаю. Не желаю я работать на большевиков. Я же потомственная дворянка, мой род был приближенный к царю. Но как им объяснить, чтобы они нас не мучили, не подвергали страхами нас.
- Нам нужно адаптироваться в их обществе и принять его, от своей  безысходности. Главное – не вредить им,   строить свое общество.
- А я со своими мыслями, буду вне общества, - сказала с грустью Катя.
- Катя, скажи, что ты желаешь получить от перемен?
- Билет в Америку.
- А я хочу работать здесь, Россия моя родина. Никто ее не чувствует так как я,  ни бывшие дворяне, ни большевики.
- Как понять тебя?
- Когда я бываю в экспедиции,  то я  вижу природу и матушку землю, вижу ее наяву, с ее возвышенностью, с плоскогорьем,  со  рвами, с заросшими буранами, с реками и озерами. Вода в реках особое мое внимание привлекает. Она живая, это кровь земли. Вода движется со временем, создавая вихри, там,  где усиленное магнитное поле земли. Я сливаюсь с природой. Вижу красоту, созданную с Богом и его творение. И я думаю о том, что краше моей России;  зеленной в лесах и синей, под цвета неба,    в озерах, и стального цвета в реках – нет на земном шаре.
-  Николя, ты лирик. Ты приехал из Алтая, так и не рассказал мне,  чем занимался там?
- Тропки искал до тех пор,  пока не наткнулся на партизанский отряд. Нас было четверо, а их было человек пятнадцать. Не успела моя охрана расчехлить винтовки, как нас скрутили. Что было дальше, не хочется вспоминать.
- Пожалуйста…
-  Сначала нас содержали в сарае. Потом решили нас перевести в дом под охрану. Бежали, нас поймали. Матросы приняли сторону поселенцев, их освободили тогда, когда они сказали, где спрятаны в горах деньги на экспедицию. Они меня уговорили работать на поселенцев. Я согласился и несколько месяцев работал с проводником, переносил координаты  троп на карту. Наступила зима и меня они решили освободить, узнав о том, что дома меня ждет жена и двое сынов. Долго я добирался  к дому. И на перекладных санях ехал и пешком и  на поезде без билета, «зайцем» ехал. Наконец – то - я дома.  Ничего,  путного, я не сделал за это время. Пропали карты в дороге.
 - Как  мы будем жить дальше?
- Будем жить по течению времени. Мы уже не можем себе сказать: «Бросить все и уехать подальше от этих мест». Куда бы в России мы не поехали, везде устанавливается власть большевиков.
- Возможно что – то измениться? – с надеждой спросила Катя.
- Думаю, что – нет! Большевики пришли надолго, так как они,  желанные для народа и народ будет их поддерживать в любых начинаниях. Да и Ульянов, целенаправленный человек, он прагматик и не для того он вернулся в Россию, чтобы уступить власть другим. Завтра схожу к Валерию Петровичу, может  быть, он уже вернулся из хутора и может быть,  он поможет мне найти работу.
- Я, тоже, хочу работать. Можно нанять няньку для детей.
- В любой школе тебя примут преподавать иностранный язык, - сказал Николай Васильевич и погладил ее по руке, успокоил своим теплом  и дал надежду на лучшее время в их жизни.
 Шел уже двадцатый год и весной они одновременно пошли на работу. Николай Васильевич вошел в геологическую группу, которую возглавлял Рыков, топографом. Екатерину приняли работать в школу преподавателем немецкого языка.
Анастасия Ивановна поддерживала отношение с Катей и привела к ней бедно одетую девушку, почти девочку, чтобы, та, ухаживала за детьми, когда они будут на работе.
- Если пожелаете, то она  у вас может жить, говорите всем, что она ваша давняя родня и не будет никаких вопросов со стороны проверяющих. Евдокией ее зовут.
- Как?
- Евдокия, тезка нашей покойнице Дуси. Она дочь бедного помещика, самая старшая дочь. Дом забрали, землю тоже забрали, детей малых в детдом отдали, а она сбежала к нам. Родня она нам. Так что, за детьми она умеет ухаживать.
- А где ее родители?
- В той суматохе, забрали их и до сих пор они не откликаются.
- Евдокия, сколько тебе лет?
- Шестнадцать.
- Значит  так , будешь говорить, что ты родня мужа моей сестры Евдокии.
- Хорошо. Я умею с детьми обращаться. Дворяне мы были, но не такие богатые, чтобы крестьянку еще кормить, которая ухаживала бы за детьми.
- Забудь, что ты из  дворянского рода. Хорошо? Несколько лет поможешь мне подрасти детей, потом я тебя на работу устрою, когда взрослой будешь.
- Спасибо, барыня.
- Нет. Я Катя для тебя, далекая родственница.
Первые месяцы Дуся была приходящей прислугой, но случилось, то что, кто –то поджег магазин Мирона. Спасти имущество и дом они не смогли и,  поэтому Дуся поселилась на улицу Садовая. А семья Мирона Серого разбрелась по родственникам.
    Работа  у Матвеева заключалась в том, чтобы для экспедиции подготовить карты по исследованию  района, где намеревались они искать полезные ископаемые. На первом месте у них были Митрофановы горы. Теперь,  Матвеев уезжал в командировку на неделю. В горах постреливали, те,  кто был не согласен с властью. Семья Матвеева власть приняла и мысленно осуждали тех, кто,  перед своей агонией стреляли в невинных людей,  жалели тех, кто  не нашел работу при новой власти.
- Снова к нам в лагерь приходили люди с оружием, забрали продукты, слава Богу,  никого не убили, - жаловался Рыков Матвееву по приезду в Омск. – Буду просить вооруженную охрану, иначе рабочие с голодухи помрут.
- Купец не помогает? - спросил Николай Васильевич.
- Как мыши сидят внутри дома, никуда они не выходят. Ждут перемен. Только,  каких?  Купец  не знает, что ему ожидать при новой власти, - сказал Рыков.
- Время тревожное сейчас, но как – то его нужно пережить.  За плохими событиями всегда наступает затишье. Ты, как будто сильно расстроен за купца? - спросил Рыкова Николай Васильевич.
- Конечно, жаль, что люди не понимают ситуацию. Не в купце дело. Недавно я узнал, что Колчака расстреляли в Иркутске, - сказал Рыков.
- Александра Васильевича? Он же ученный, прежде всего.  Ну, наказали бы сроком в тюрьме и отпустили бы. За что его расстреляли? - спросил Николай Васильевич.
- Ты снова расстроился, Николай Васильевич. Много полегло красноармейцев в войне с белой гвардией, вот они и возмещают моральные потери, тем,  что убивают их главарей, - сказал Рыков.
- Перестань.  Александр Васильевич был главнокомандующим и верховным правителем России, а не пешка в строю. Он был стратег, - сказал Николай Васильевич.
-  Такой стратег, что поверил в добропорядочность иностранцев. Не в нем сейчас дело, - сказал Рыков.
- А в чем? Сначала семью царя и самого царя убили, теперь Колчака. Не с того большевики начали, - сказал Николай Васильевич.
- Дело в том, что Колчака арестовали  меньшевики, передали большевикам его. А предали его иностранцы, заманили его в Иркутск. Не знаю я подробности его ареста. У меня есть знакомый, он  в ВЧК  служит, так он меня спросил: « Не знаешь, кто Колчаку из Омских рабочих подарил камень александрит?». Этот камень у него обнаружили при аресте.
- Умеешь ты говорить долго. Суть в чем? - спросил Николай Васильевич.
- Это я вынужден сказать  бывшему  адъютанту Александра Васильевича, так как он нас застукал с генералом, когда мы рассматривали камушек и если бы не пришел он в кабинет генерала,  то александрит бы оказался в кармане Обухова. Генерал сказал, что камень из гор  Урала,  и он хотел преподнести Верховному главнокомандующему в подарок от лица рабочих.
- И что?
- Ничего, если они займутся рабочими, которые были с нами в экспедиции, то многие пострадают и в первую очередь - я. И еще, чекист спросил о тебе, Николай Васильевич. Какие отношения  были у тебя с Колчаком. Так как нашли закладку в его записной книжке, там было написано: « топографу Матвееву Н.В. – помочь».
- И что? Помог он мне уйти от войны,  направил меня на Алтай. И что, из этой мухи, нужно лепить слона?  И кто такой чекист, не провокатор ли? Все секреты знакомым рассказывает.
- Да, родня он нам по линии жены. Это мы в его хуторе отсиживались. Убежал он еще пацаном из дома. Оказался в Петрограде, участвовал в восстании, как он говорит нам, что участвовал в революции. А сказал он мне потому, что я тебя принял на работу.
- Что за жизнь у меня такая? Мечусь я,  как загнанная собака. Что я скажу жене?
- Да, успокойся, Николай Васильевич. Гришка мне подсказал умный совет.
- И какой?
- Он нам может помочь в Красную Армию вступить, чтобы добивать остатки банд  белогвардейцев.
 - Я?
- А,  я дал согласие. Не хочу,  чтобы пострадала моя семья и Гришка, в том числе. Гришка сказал, что от нас они не отстанут. Я не знаю, какого ты происхождения, но то, что  ты расстроился, когда погибла семья царя, наводит меня на мысль, что ты был знаком с царем лично.
- Один или два раза я его видел. Первый раз, когда из его рук я получил погоны полковника за открытие притоки реки Лены. Второй раз, он проезжал в карете с женой. Я сумею убедить отдел кадров, что я нейтральный человек и не буду вредить никому, - сказал Николай Васильевич.
- Простите меня, но, вы – дурак. Завтра придет новый начальник экспедиции. Не будьте с ним откровенным, он не вашего поля ягода. У него семья погибла от эсеров. Прощайте.
Николай Васильевич не стал говорить ничего жене о разговоре с Рыковым.
Катя, уже, вернулась со школы и рассказывала Дусе о том, как трудно дается детям бедняков немецкий язык.
 В дом зашел Николай Васильевич. Увидев его лицо, Катя всполошилась.
- Что – то случилось, Николя?
- Я голодный, как волк. Накормите меня,  наконец – то, - выкрикнул он и пошел в спальню.
Катя стояла растерянной в кухне, и не знала что ему сказать в ответ.  Грозного мужа она видела первый раз в совместной жизни. Евдокия, предчувствуя серьезный разговор между супругами, повела детей в свою крохотную комнату, занялась чтением сказки. Катя не стала накапливать плохие отношение с мужем, принялась готовить ужин.
На следующий день он пришел в управление. Сразу пошел в архив, за копировальной бумагой. Его встретила секретарь.
- Николай Васильевич, зайдите в отдел кадров. У нас новый начальник и новый начальник экспедиции. Рыков, так неожиданно ушел, никто не поймет причины его ухода.
- Освобожусь,  зайду.
- Нет, прямо сейчас пойдемте. Начальник управления смотрел дела наших работников, да, он пришел в шесть утра и послал за начальником кадров.
  Они зашли в кабинет. Начальник отдела кадров, подняв голову, прорычала:
- Нехорошо,  Николай Васильевич,  написали в три строки свою автобиографию. Я не усмотрела. Что вы делали до революции?
- Я?
- Ну,  не я же. У меня автобиография на двух страницах уложена Написала, как я жила до революции, какой вклад я внесла в революцию и сегодняшний день. Тут же перечень всей моей родни. По такому сценарию и вы пищите.
- Можно,  я дома напишу?
- Хоть где, чтобы завтра с утра принесли листы с автобиографией.
Посидев час в архиве, обдумывая свое положение, он закрыл  папку и ушел с работы. Поехал Николай Васильевич к Рыкову домой.
Тот увидел его из окошка, вышел одетый в форму красноармейца.
- Простите меня, Николай Васильевич, но я знал, что вы придете.
- Подтверждаю этим, что я не дурак. Рядовой, значит.
- И, вы рядовой. Я и на вас взял форму.  Моя форма на меня велика, жена ушьет.  На вас форма будет впору.
- А как же с работой?
- Вот распоряжение на вас, откомандировать в часть Красной Армии. Направление – Новониколаевск.
- Что я жене скажу.
- Идите, берите перевод и домой  к жене с объяснениями. Ей правду нужно сказать. У меня не было проблемы с женой, она все поняла сразу. К тому же у Екатерины Антоновны будут льготы, паёк так как, муж ее воюет. И никто не тронет  ее, до вашего возвращения домой.
-Спасибо,  Валерий Петрович.
- Коль,  мы оба рядовые,  и не старые еще, то по – простому   обычаю мы должны звать друг друга по имени,  без отчества.  Согласны?
- Да, Валерий.
- Валера, - поправил его Рыков. – Завтра в двенадцать ты обязан быть на площади.
- Много, таких как мы, там будет?
- Человек двести.
На работе он быстро получил командировку и направился в школу к жене.
- Мне позовите  Екатерину Антоновну.
- Она ведет урок. Подождите десять минут, - сказала дежурная по школе.
 Через десять минут пожилая женщина взяла в руки большой колокольчик и затарахтела.
« Такой величины колокольчик был и у Александра Васильевича. Только звук другой был у того колокольчика,  нежнее он звучал », - подумал он и спазм перехватил ему горло. Он уважал Колчака и не хотел верить в то, что они больше никогда не встретятся. Слезы набежали  ему на глаза, и одна слезинка скатилась по щеке. « Надежда, на прошлую жизнь, у меня  умерла вместе с адмиралом», - подумал он.
К нему подошла Екатерина Антоновна.
- Что – то случилось, Николя?
- Иди,  отпросись с работы. Важное у нас дело с тобой. Карета ждет.
- Как можно…
- Я уезжаю завтра...
- Куда?
- Дома поговорим с тобой.
Катя пошла в кабинет к директору.  Николай Васильевич смотрел ей вслед и подумал о том, что ее стать не испортила  послеродовая полнота.
 Они сели в коляску.
- А  мы, вас с бабкой ждали, - сказал кучер.
- Это вы? А бороду,  зачем сбрили? – спросила Катя.
- Велели. Сказали за бородой не видно,  о чем ты думаешь.
- Кто сказал.
- Кооператив извозчиков организовался. Председатель сказал. Вижу, что у вас все хорошо. Ну и,  Слава Богу.
Дуся играла с мальчиками в жмурки и, те, прятались оба под стол, она бегала по дому и искала их, а мальчики смеялись от удовольствия, что  Дуся глупая, так как не может их найти.
- Дуся, я ведь запретила  тебе играть в жмурки с мальчиками в доме. Могут споткнуться, упасть. Иди, пожалуйста, с ребятами в другую комнату, почитай им книгу, картинки рассмотрите, а нам нужно поговорить.
Дуся подхватила Антошу на руки, а Митю взяла за руку,  они вышли в другую комнату.
- Пошли в кухню, там  плотная дверь есть.
Они сели за стол,  из портфеля Николай достал форму красноармейца.
- Что это значит? – спросила  Катя, нахмурив брови.
- Выслушай меня,  внимательно.
Николай поведал жене - о Рыкове,  о том, что в Иркутске был  расстрелян Александр Васильевич и о том, что ним уже интересуется ВЧК.
- Постой. Я все поняла. Мне очень жаль Александра Васильевича, был он интеллигентным человеком. Но, я одного не понимаю. Только мы наладили нашу жизнь, уже приносили в дом зарплату и все коту под хвост? Ты снова в бегах, теперь ты хочешь исправить свое и мое происхождение Красной Армией?
- Нет в России никакого происхождения. Все в прошлой жизни. Или будет лучше, если докопаются, что ты дочь советника царя, или узнают о том, что мне помог уйти от Гражданской войны,  ныне расстрелянный, адмирал? И нас всех посадят в тюрьмы, как неблагонадежный элемент. Этого ты хочешь?
- А, как же я? Как мне дальше жить?
- Продолжай работать учительницей и воспитывай детей, жди меня.
- Как надолго ты уезжаешь?
- Минимум на год.
- Николя, родной мой, я не могу уже жить в Омске. Я одна остаюсь. Раньше были со мной близкие люди, Кузьма,  Дуся. Мне страшно. Я хочу уехать к тетям в Америку.
- Ты не знаешь, доехали ли они до нее. Может быть, они еще в Париже и Виктор пропал, как сквозь землю провалился. Подожди меня   в Омске, прошу тебя.
- Мне страшно здесь оставаться. Если ты уедешь…
- Я завтра уеду,  и ты меня будешь с детьми и Дусей провожать, чтобы командир видел, что у меня есть семья.
Катя отвернулась к окну.
- Я не останусь в Омске. Я уеду в  Санкт – Петербург.
 - Город давно называется Петроградом. Ты подвергаешь себя опасности, вдруг тебя кто – то узнает и донесут. Никто ни с кем не церемониться. Там негде жить. И работу без проверки, ты не получишь. Катя…
- Я устала от козы Маньки,  от теплицы, где я высадила табак, от туалета на улице и все недочеты в моей жизни скрашивал ты. А теперь снова тебя не будет рядом со мной.
- Прости меня,  родная моя. Я понимаю тебя. Уезжай в Москву. Там, сейчас, говорят  - спокойнее будет и люди там уравновешенные. Дусю возьми с собой. С детьми она будет, пока ты работу найдешь, а тут посели Анастасию Ивановну, мается она у родственников. Родственник у нас есть в Москве, правда,  мы редко общались по переписке. Это двоюродный брат моей мамы, Родионов Семен Ильич. Хорошая квартира у них, он по инженерной части на заводе работает. Семейный человек. Жена, Дарья Михайловна, приятная женщина. Бог не послал им детей. Не пользуйся  их гостеприимством, устанут они от вас. Так что - первое время  побудите у них. Потом,  переедешь, когда найдете себе жилье. Золотые монетки у тебя есть. Никому не доверяй, даже Дусе, под номером два.
- Хорошо.
- Новый адрес свой направь на жену Рыкова. Она отпишет или передаст  мне его.
- Николя, неужели мы всю жизнь будем жить в страхе? И наши дети, тоже, за то,  что мы родились в другом сословии.
- Все наладиться. Видела бы ты,  с каким энтузиазмом работают люди на стройках новых домов. Позавидовать им нужно. Улыбки, хохот среди молодежи и нет ни какой напущенной чопорности у них.  Нам нужно самим меняться и жить, как живут они. Постарайся, Катя забыть о прошлой жизни, строй свой очаг в новой стране, а я вернусь, ты только жди меня.
Дуся ушла на ночь к Анастасии Ивановне, чтобы помочь ей переехать в дом.
-  А, Мирон может жить там?  - спросила Анастасия Ивановна. - А то,  сыновья совсем одурели, гонят деда из дома за то, что,  мол, их мать умерла от его побоев. Он все время плачет, когда увидит меня. А куда я его могла взять, сама в чулане сплю.
- Кого хочешь, того и возьмешь к себе жить. Они не вернуться в Омск. Николай уедет бандитов ловить, а я с Катей уеду в Москву, а потом,  в Америку мы все переедем.
- В Америку? Опять подслушивала их разговоры. Дуся, до добра, тебя не доведет. Никому не хвались.
- Они так громко говорили, что я все слышала. Собирайся тетя, повезло тебе на старость лет, будешь сама хозяйкой в доме.
 На следующий день Катя с детьми и с Дусей пошли на площадь провожать мужа. Играл духовой оркестр. Те, кто не получил сапоги, подходили к машине, называли номер и тут же  люди одевались за ширмой и обувались. Те, кто получил одежду пришли на площадь в полном обмундировании. Гармонь играла и люди плясали, радовались тому, что они причастны к великому делу, как окончание гражданской войны. Везде стоял говор  и люди улыбались друг другу, как будто они собрались  не под пули идти, а на праздник.
Выступил комиссар и поблагодарил всех, кто собрался  добровольно  добить вражескую контру на территории России.  Кто – то из толпы армейцев выкрикнул « Ура» и все закричали: « Ура»  Катя посмотрела на своего мужа, он молчал, на лице его была растерянность и чтобы поддержать его,  она прижалась к нему.
Объявили посадку на машины, которые  доставят красноармейцев  к поезду .
- Жди меня, я найду тебя в Москве. Я обещаю. Не забудь адрес направить жене Рыкова и Анастасии Ивановне. Кто – то мне его передаст.
 Катя прижимала к себе мальчиков, смотрела, как муж садится в машину. Горький комок подкатился  к ее горлу, не чувствуя того, что по щекам у нее текут слезы.
Машины уехали, оркестр перестал играть, люди стали расходиться, а Катя стояла, держа на руках Антона,  а Митя, обхватил ее за ноги, заплакал.
- Екатерина Антоновна, пора нам домой идти.
- Дуся, я же просила тебя называть меня Катей. Мы же «родственники».
Дуся подхватила на руки Митю,  и они пошли домой. С этой минуты,  когда уехали грузовики с площади, Катя почувствовала, как вливаются в нее силы. Он поняла то, что она обязана стать главой своего маленького семейства,  отвечать перед Богом за детей и за  Дусю, так как, она увезет ее с собой в неизвестность.(продолжение следует).