Биография Фенриса

— Значит, тебя интересует моё прошлое? – переспросил сид, закидывая ногу на ногу по-варварски: щиколотку на колено. Сам Фенрис был одет довольно по-домашнему: какая-то странная, казалось бы, даже немного растянутая чёрная майка с синими письменами на ней, такие же непонятные чёрные штаны. Вся его правая рука, вплоть до ключицы, была плотно закрыта татуировкой, в которой ясно и чётко прослеживался незатейливый рисунок: бескрылый дракон, по всей видимости, кирин, переплетающийся с роскошного вида птицей – фениксом. Но всё это выполнено в чёрно-серой гамме, совершенно готично и, можно даже сказать, мрачно; разве что глаза этих мифических существ были голубо-синими. Ещё броским во внешности мужчины были его глаза: небесно-голубые, выразительные, с чёрным белком. У Фенриса не было души, и его глаза об этом чётко говорили. Сидящая перед ним представительница Призраков вызывала уважение и интерес одновременно: мало кто из друзей Вальхейма решался близко подходить к Бездушному. Конечно, все знали о бурной и нетрадиционной личной жизни Стража, - Фенрис так или иначе «пиарил» рыжика перед его же приятелями - но мало кто решался подойти и спросить об этом именно сида. Видимо, в облике Фенриса действительно было что-то жуткое. — Знаешь… - мужчина, слегка прищурившись, поскрёб пальцами щетину на щеке, словно бы что-то обдумывая, — я не уверен, что смогу рассказать тебе всё, потому что много воды утекло с тех пор, как я продал душу Владыкам. Иными словами, теряешь душу – теряешь и память. Не всю, но постепенно. Так что садись поудобнее, красавица – вечер обещает быть долгим…


Моя история началась, наверное, лет триста назад. Тогда ещё было живо понятие о чистоте крови, поэтому смешанные браки между разными представителями рас не приветствовались, и осуждались практически наравне со скотоложством. Мои родители были приверженцами какого-то извращённого классического воспитания. Всё, что я делал, я делал исключительно по режиму: спал, ел, читал, учился… Такая жизнь кого угодно доведёт до нервного срыва. Можно даже сказать, что тренировочный лагерь, куда меня отправили учиться, стал моим спасением и отдыхом от родителей. Вот только тренируясь там, я немного завидовал другим расам. Из-за Жрецов в лагере слишком воняло лечебными травками, припарками, и прочей едкой дрянью. Всегда считал, да и до сих пор считаю, что в других лагерях такой вони нет: у зооморфов уж точно.

Обучение тогда проходило не так, как сейчас. Сейчас-то что? Молодёжи дают перечень заданий, они их выполняют – и вот они уже великие бойцы Пань Гу! Брехня это всё. Вот раньше как было: сидишь ты в засаде, часами сидишь, выжидая, пока от группы Бездушных отделиться одно из чудовищ. Да, стыдно признаться, но раньше с Бездушными я воевал только один на один. Это сейчас я ношу самое мощное снаряжение и не чураюсь контактников типа Вальхейма, Теодора и прочих. А раньше, в моё время, не было тех поблажек, которые сейчас дают новичкам. Не было этой мощной брони и оружия, которое им сейчас с малых уровней выдают. В моё время о таком даже сильные мира сего мечтать не могли! Эх, были времена...


Неожиданно Фенрис замолчал, внимательно смотря на сидящую перед ним Призрачку. Девушке было на вид лет восемнадцать, не больше. Понятное дело, что биологически, возможно, ей было больше лет, но даже если так – для Фенриса она всё равно была ещё ребёнком. Особенно в глаза бросалось нежно-кремовое платье, одна из новинок модельеров мира Пань Гу. Кажется, это было платье Фантазий.
— В моё время даже о красивых шмотках-то речи не шло. Их просто не было. Это сейчас с экономикой мира творится непонятная хрень, и модельеры Пань Гу штампуют красивые тряпочки чаще, чем выходят выпуски газет. Хотя на Хейма очень хорошо села выбранная им куртка. Особенно радует, что она не скрывает рельеф торса… Хм, о чём это я? Ах, да. Тогда был хардкор, ничего не скажешь. Не устала? Я тогда продолжу…


Обучение моё длилось около десяти лет. Всё потому что на выполнение заданий уходило больше времени, а прохождение подземелий и вовсе отнимало целые недели. Представляешь? Мы могли неделями сидеть в Чистилище или Земном аду. А всё потому что Кукловод для нас был просто убийственным испытанием. И мы действительно гордились Оборотнями, которым хватало мужества отражать удары чудовища, пока Жрец «отсиживался» в клетке. О, Дьера, ты даже представить себе не способна весь тот ужас, который мы испытывали, едва целительная сфера пропадала из наших глаз. Да что уж говорить, меня эта тварь одним ударом могла отправить в самое начало подземелья, отсиживаться и зализывать раны. Тогда действительно было сложно. Тогда был жив командный дух и забота о сопартийцах. А теперь… Перерождение, Башня Будды, Мир Людей и новые мощные навыки. Теперь каждая шавка мнит себя танкующим, а завалить Кукловода в одну харю уже не считается достижением. Даже когда Вальхейму удалось в одного, выдерживая просто колоссальные удары, справиться с чудовищем, думаешь, многие его поздравили с этим достижением? Далеко не все. Большинство просто фыркнули, мол, это не достижение!.. Но, думаю, ты вполне много знаешь о жизни Валя. Я же могу говорить о нём часами, так что ты напоминай мне о том, что предмет сегодняшнего разговора – я и моя скучная и серая жизнь.

Когда я закончил обучение, мне пришлось вернуться домой. Естественно, что тогда я уже вырос и возмужал, и родители стали давить на меня. Иными словами, меня заставляли искать невесту. Естественно, это должна была быть сидка. А я… Как тебе сказать? Тогда ещё не было ни амфибий, ни древних, ни, тем более, теней, так что сидки считались, пожалуй, самыми красивыми и привлекательными девушками. Человеческий век короток, а зооморфы привлекают разве что ушками и хвостиками, которые, чёрт возьми, сильно мешаются в сексе… В общем, опыт любовных игрищ у меня был, но меня раздражала женская мнительность. Я не говорю, что все женщины одинаковы и однотипны. Мужики тоже бывают козлами и сволочами. Как я, например. Я многих трахал без обязательств, ибо отношения мне претили. Но ваше женское: «Ты не подумай, я не такая…», с томным закатыванием глазок и кутанием в одеяло после полной бурных эмоций и страстей ночи выбивало на такой смех и отвращение, что я просто непроизвольно закрепил за собой пренебрежительное отношение к девушкам. Естественно, что родителям это не понравилось. И если мать ещё терпела и на что-то надеялась, то отец был абсолютно непреклонен. Правда, после их знакомства с Вальхеймом ко мне отношение стало, мягко говоря, отвратительное, но я был к этому вполне готов. А когда душу продал, то и вовсе рассказывать смешно. Но обо всём по порядку.

Итак… Тем летом я попал в один клан. Название уже не помню, да и пёс с ними – всё равно это было очень давно. Тогда-то я и узнал о ранговом снаряжении. Дескать, оно мощное, сильное. А уж лук-то там какой манящий был!.. Загорелся я идеей заполучить эти диковинки, но вот незадача – собирать-то всё нужное негде. Не было этих ваших Цитаделей, Храмов – ни черта не было. Даже Базы клана не было. Да-да, бывали и такие времена. Спросишь, где репутация добывалась? Подземелья, милочка, подземелья. Толпами караулили всяких сопляков. Особенно популярной была Долина Расхитителей небес. Считай, целых пять командиров Бездушных, это ж сколько репутации-то можно было срубить. И ведь не на один проход туда ходили. Часами там торчали, каждого идиота ловили, буквально насильно заставляли искать эти знаки для репутации – и шли. Эх, времена-то были!..

В одном из таких походов я познакомился со своим теперь уже лучшим и единственным другом – Теодором. Теодор никогда не отличался целеустремлённостью, считая, что всё со временем к нему придёт. Мол, тише едешь – дальше будешь. Знаешь… Он всегда был везучим гадом. Выгравировать двойную паузу на наручах? – Да пожалуйста, с первого раза! Промахнулся и случайно купил не тот трактат? – Так ведь не страшно, с него обязательно вывалится один из самых редких и востребованных учебников, что с лихвой покроет все расходы, ещё и лишнюю копеечку в карман закинет! Думаешь, что я завидовал ему? Нет, нисколько. Я был рад за него, как он радовался любому моего достижению. Он был моим единственным настоящим другом, и до сих пор им является. Да что уж скрывать: если бы не Теодор, не было бы у меня сейчас Вальхейма. Вальхейм вообще всегда прислушивался к словам Воинов. Не знаю, склад ума у физиков одинаковый что ли?.. Собственно, именно Тео убедил моего отца дать мне «время», хотя сам прекрасно понимал, что я ни на секунду не задумаюсь искать себе невесту, и уж тем более – жену. Хотя Валя я бы с удовольствием окольцевал, дайте мне только волю… Кхм.

В общем-то, спустя лет десять где-то, может чуть меньше, у меня уже была, так сказать, конста: Оборотень, Жрец, Воин да я. Из моря тогда нежданно-негаданно высунулись амфибии; мы быстро нашли себе довольно коммуникабельного Ассасина. И встал серьёзный вопрос по поводу снаряжения для каждого из нас. Было решено первым делом одеть Оборотня. Ты удивишься, наверное, но в моё время конста была не просто группой. Это была команда, в которой не каждый работал и зарабатывал на себя. Нет. Каждый из нас одинаково вкладывался в другого. К примеру, мы активно тогда посещали Клановые испытания, - тогда их уже ввели - и всё, понимаешь? - всё, что мы оттуда выносили. Мы отдавали нашему Оборотню. Максимум, который мы могли себе позволить - это затариться парой-тройкой амулетов на месяц да оставить себе лишний миллион, на телепорты. Ни о каких модных шмотках, заточке, гравировке - речи об этом прошло не шло. Но это окупалось. Наш Оборотень был залогом успеха наших походов. И когда мы его одели, мы отвлеклись лишь на оружие для нашей «аптечки». А потом встал мой черед. Изначально планировалось собрать снаряжение Восьмого ранга, да перейти к даггерам Ассасина. Но я наслушался баек о Девятом звании. И я загорелся. Я буквально умолял мою консту об этом, потому что понимал – в одиночку я такое снаряжение никогда не соберу. И, знаешь, меня поддержали.

Первым делом мы ушли из клана. Потому что в этом клане был слишком сильный налог казны. Нашли другой, более развитый, мощный, с двумя «кругами» Испытаний. Вступили, но объяснили свою цель: минимум оброка, но максимум отдачи от нас на этапах. Офицерский состав попался на редкость понимающий. Нам дали зелёный свет. Ох, какая же это была нервотрепка… Ни личной жизни, ни лишнего сна, ни минутки отдыха. Сплошная Нирвана, сплошные клановые Испытания. Всё, что я, да и другие, вытаскивали с ивентов Пань Гу, типа атаки Небожителей – всё это продавалось или обменивалось на ресурсы для моего снаряжения. Что уж говорить, это были ужасные тридцать лет каторги и мучений…

А потом появились древние. Уж не знаю, по каким причинам им надоело сидеть под землёй, но они как тараканы посыпались из своих подгорных пещер. Хотя должен отдать честь – город Единства до сих пор не сравнится по своей красоте ни с одним из городов, который я видел в своей жизни. А видел я много, милая моя – тебе даже и не слились все красоты этого мира, которые я успел рассмотреть. Первые древние, к слову, были на вид, мягко говоря, отвратительные: кожа такая серая, земленистая, глаза впалые, сами худосочные, вялые – казалось, что толкни его в шутку в плечо, так он совсем рассыплется. Наверное, нехватка солнца. Потому что буквально через пару поколений мало что осталось от этих задохликов. Да и большинство Стражей стали более плечистыми и крепкими.

Именно с приходом древних пошла мода на кровосмешение. Согласись же, красивая раса. С амфибиями я вот лично редко полукровок встречал. Правда, тогда начались всякие мелкие междоусобицы. Но я в них никогда не встревал, даже когда просили. Нахрена оно мне надо, прости мой сидский? В таких междоусобицах много полукровок родилось. Очень много. Мои родители всё надеялись, что если уж сидку в жёны не хочу, то может меня какая-нибудь древняя завлечёт, а я возьму, вернусь и с порога прям им заору: «Поздравляю, у вас будет внук или внучка!» Наивные…Даже смешно.


Мужчина снова замолчал, а обсидианки на его голове слегка дрогнули. В отличие от обычных сидовских, они не были белоснежо-белыми, нет: они были матово-чёрными, с небесно-синеватыми прожилками. Он какое-то время внимательно смотрел на Дьеру, после чего, не сказав ни слова, встал и куда-то ушёл. Вернулся Бездушный спустя минут пятнадцать, с двумя кружками. Одну, с забавным розовым слоником, державшим в хоботке ромашку и радовавшемуся жизни и солнышку, он поставил на кофейный столик, аккурат разделявший собеседников. Со второй сел на своё место и отпил из кружки.
— Я обычно не радушен, так что сильно не радуйся этому чаю. Предложил бы кофе, но Хейм выпил последнюю банку, наркоман несчастный… - сид с тихим смешком поставил свою кружку на столик и откинулся на спинку мягкого домашнего кресла. — Предлагаю лишь потому что ты – единственная из всей ватаги вальхеймовских друзей, которые ко мне подошли настолько близко. Скажем так, что на этот вечер я тебя уважаю. Ты пей, пей, - мужчина позволил себе тихий ехидный смешок, видя, с каким недоверием тень берёт кружку. А вдруг он туда плюнул? Явно ведь может… — Я пока продолжу.


В общем, моё знакомство с Вальхеймом разве что в пьяной компании рассказывать. Было это пятьдесят три года назад. За мной тогда уже закрепилось кредо мужеложника, садиста, паскуды и последней сволочи – я долго над этим работал. Форма обучения новичков тогда сильно изменилась. Во всяком случае, древние решили, что наши, укоренившиеся, метода им не подходят. И вместо изнурительных тренировок они водили сопляков по городам-столицам всех рас, рассказывая про наш быт и обычаи. В принципе, я был даже рад такой реформе – как-никак, познавательное развлечение.

Мои тогдашние отношения с родителями скатились в самый низ социального уважения. Масла с этот огонь подливало и то, что Теодор был уже счастливым отцом целых двоих отпрысков, о чём мой отец не ленился говорить в каждом, мать его за ногу, нашем разговоре. Один Владыка знает, как я его убить хотел за это мозгоклюйство… Я решил прогуляться и как раз наткнулся на одну такую группу древних. Я не обратил на них особого внимания, ведь тут таких каждый день по две-три экскурсии – ну кому это интересно? Единственное, что Вальхейм во всей этой братии выделялся цветовой гаммой и ростом: весь такой рыжий, огненный, как будто горячий – на фоне этих бледных молей он казался совершенством. Ещё и ростом каждого превосходил практически на полторы головы. Отвлёкся я лишь однажды, на оклик Теодора, а когда снова повернулся к группе – Хейма уже и след простыл. Я тогда немного расстроился, конечно – мне хотелось рассмотреть этого уникума поближе, но нет так нет. А вот дальше…


– Слышь, рыжий, слабо на дерево залезть? – Теларан был весьма задиристым для Мистика, но не мог не улучить момента, чтобы не подоставать Вальхейма. Чем был вызван такой интерес к Стражу – не знал никто, но перепалки случались чуть ли не каждый день. – Или ты настолько высоты боишься, что даже не посмотришь?
– Да с какого хрена я вообще долж…
– Два ляма. На спор.
– Четыре. И ты месяц будешь ходить в бабских трапках.
– По рукам!
Дерево выглядело крепким, и было таковым, – Хейм в этом не сомневался. Но вот сам страх перед высотой… Впрочем, чего не сделаешь ради денег и позора достающей тебя гниды.
– Учитель, а Хейм и Тел на Древо полезли.

– Чт… Какого хрена?! Вальхе-е-ейм! Телара-а-ан! Сейчас же вниз! Засранцы!

– Фенрис, я не пытаюсь тебя перевоспитать…
– Не получится.
– Но ты хотя бы о матери своей подумай!
Чернокрылый сид одарил приятеля-человека скептически-надменным взглядом. Про Фенриса много всяких слухов ходило: и что на своё ранговое снаряжение он с Бездушными сделку заключил, и что снаряжение это у кого-то украл, и много ещё чего, но одно все знали точно: он терпеть ненавидел женщин и был закоренелым холостяком и… геем. Причём сиду это нисколько не мешало, если не считать отрёкшегося от него отца, но всё ещё на что-то надеющуюся мать.
– Она же святая женщина. Подари ты ей наследника – и катись на все четыре стороны, – Теодора, что странно, нестандартная ориентация друга нисколько не смущала. Наверное, потому что Фис предпочитал партнёров помоложе, а Воину уже перевалил восьмой десяток недолгой человеческой жизни. – Найди женщину, которой этот ребёнок тоже не нужен. Или нужен, но не нужен муж и отец. В общем, ты меня понял.
– Что ж тебя так мои гены волнуют? Радовался бы! Одним засранцем на этой треклятой планете меньше, – Фенрис недовольно повёл плечом, обращая внимание на столпотворение древних: таких экскурсий тут было довольно много, но таких шумных… Да и наставник у них шибко неадекватный…
– Ты реально думаешь, что тебе твоё счастье с небес на голову упадёт?

Подъём оказался действительно сложным для Хейма. Но он всё-таки опередил Мистика, взобравшись на одну из веток и выдохнув. Вот только он не учёл, что победный танец и боевой клич может оказаться слишком мучительным для ветки и она совершит акт самоубийства.
Спустя несколько секунд послышался грохот, отборный двухголосый мат, а после – заливистый смех Теларана, наблюдавшего падение Хейма прямиком на чернокрылого сида сверху.
– Блять, как же больно… – сдавленно простонал рыжеволосый, кое-как поднимаясь в вертикальное положение. Металлические блямбы на одежде сида, на которого он имел счастье приземлиться как на спасательную подушку, оставили хорошие синяки и отметины, а местами даже шрамы. – Я щаз обратно залезу и глаз тебе на жопу натяну! – злобно рыкнул недо-Страж, всё ещё морщась от боли после падения.
Собственно, Фенрису изрядно досталось эфесом меча по лицу: бровь и щёку сида красиво рассекло шрамом. Хорошо хоть клинки стражей зачастую оказываются тупыми.
– Звиняйте, – выдохнул остроухий древний, протягивая руку для рукопожатия и извинения одновременно. – Я…
– Вальхейм! – истеричный голос наставника не предвещал ничего хорошего. Страж поморщился как от дольки кислого лимона во рту.
– …пойду, наверное.
Фенрис же сам довольно медленно поднялся с колен, поскольку взгляд его был прикован к неожиданному «свалившему счастью». А бесявые искорки в глазах заставили Теодора напрячься.
– Господи милостивый… Фенрис, даже не думай!


– Хейм разве не рассказывал тонкости нашего знакомства? – Фенрис вопросительно вскинул бровь, наблюдая за тем, как Дьера, откашливаясь от попавшего не в то горло чая, давится смехом.
– Не… кхм, млять… - тень наконец смогла откашляться, однако улыбка долго не сходила с ее тонких губ. – Он говорил, что ты незапланированно появился в его жизни. Но я ни разу не слышала о том, что вы прям так тесно познакомились.
– Ну как «тесно»? – Чернокрылый хмыкнул, слегка наклонив голову набок. – Я довольно долго клинья к нему подбивал. Помимо матов и долгих посылов на родину в меня и предметы летали. Знаешь же, как любят чужие уши да чужие слухи послушать. А ходило обо мне столько дерьма, что я список вечность составлять буду – и то всего не припомню. Сблизились мы гораздо позже. Для него это было тяжёлое время…


Сказать, что я был заинтересован в Вальхейме – это ничего не сказать. Меня до одури манил этот огненный Страж. А он был на редкость горделивым засранцем, отказывавшим принимать любую мою помощь. Да он даже с престижем у меня помощи не просил. Встать на путь Рая гораздо сложнее. В Аду-то что? Помотался по Хроно-миру пару часиков, собрал всё, что нужно – и вали себе ночевать в Ущелье Гуй-Му. С Раем сложнее: одно только испытание в Кубе Судьбы до седых волос доведёт. А этот Страж… Я долго понять не мог, почему он такой упёртый. Почему такой стойкий, вредный, агрессивный. Узнал уже когда он случайно с нашим Оборотнем пересёкся. Тот-то мне и выдал, что от рыжика «духом звериным» веет. Я тогда пропал на несколько лет. Искал его родителей.

Отца нашёл довольно быстро. Тот был не самым последним Оборотнем в довольно сильном клане – Чёрного когтя. Только вот он никак не был готов к тому, что у него есть сын где-то на стороне. Я имею в виду, что этот зооморф, - он, кстати, волк, что объясняет Хеймову отвагу, - создал вполне такую гармоничную семью из себя и женщины-магички. Уж не знаю, кто его дети, но им явно повезло с отцом. Хороший у Вальхейма отец. Я проникся к нему уважением, когда он сказал, что готов познакомиться с сыном и даже принять его в свою семью. Не знаю, как у них сейчас протекают отношения, но Вальхейм не жаловался.

Вот с матерью было сложнее. Альрунг – так зовут этого Оборотня – сказал мне, что она была Стражницей. Познакомились они как раз во время одной из междоусобиц, о которых я рассказывал чуть раньше. А время было такое, что никто особо не задумывался, что будет с завтрашним днем, и будет ли он вообще. Долго я ее искал… Нашел? Нет. Узнал только, что она умерла вскоре после рождения Валя. Одни говорили, что сгинула в Топях, другие – что Бездушные сожрали. Спрашивал у Владык, но им-то какое дело? В общем, конец ясен был. Решил я тогда, что пора бы и честь знать. Решил лететь, как раз крылья размять. До сих пор благодарен Владыкам, что я именно летел…

Представь моё удивление и ужас одновременно, когда, пролетая над деревней Духов, я вижу Вальхейма. В воде. А подлетев ближе… Это чудо, что он ещё там не умер. Как он не развалился по частям, пока я его нес – тоже одному Пань Гу известно. Но от Вальхейма я тогда нашел один только фарш. Естественно, что меня взяла паника. Тогда, впервые, я вдруг осознал, что этот рыжик мне важен. Что он мне нужен. И я решился на отчаянный шаг.


– Ты продал душу, - Призрак поставила уже пустую кружку на столик и с ногами залезла в кресло, при этом ее желтые бесовские глазки с интересом наблюдали за Чернокрылым.
– Да, - Фенрис поскреб щетину мизинцем, с легким прищуром смотря на кружки. – Я тогда просто не видел другого способа его спасти. Знаешь же, что Вальхейм – как маленький огонек? – Фенрис, усмехнувшись, подался вперед, чуть наклоняясь. В его бездушных глазах как будто бы что-то сверкнуло, заставляя сидящую перед ним девушку невольно вздрогнуть от пронявшей ее жути. – Он вдохнул в меня жизнь, которую я потерял. Я многие годы скитался как будто бы во тьме, а он… Он показал мне, что даже если ты находишься в самой заднице этого мира, всегда можно найти причину, из-за которой будет желание жить. Вальхейм же идеален. Он – маленький огонек, который бережно и нежно согревает своих друзей и близких, и этот же огонек может обернуться огненным штормом, сметущим все на своем пути. Разве я мог позволить ему погаснуть?


Продажа души была меньшим, что я мог для него сделать. Самое отвратительное было то, что, когда я вернулся в лазарет, он меня с трудом вспомнил. Глаза, которые ты сейчас видишь, сбили его с толку. С того момента я не отходил от него ни на шаг. Какими же смешными были эти напыщенные жрецы, думавшие, что это они его своими молитвами поставили на ноги.

Я старался всегда быть рядом. Уж прости за такие откровения, но Хейм даже какое-то время ходил под себя – вылечить-то ему кости вылечили, но мышцы к тому моменту успели знатно так атрофироваться. От одной мысли о том, что он никогда даже сесть не сможет, Страж впадал в депрессию. А я всеми силами пытался его вытащить. Я так боялся, что этот чудесный огонек погаснет…

Я подумал, что встреча с его отцом может поставить его на ноги. Ну, или хотя бы придать ему уверенности в том, что еще не все потеряно. Альрунг довольно резво отреагировал на мою просьбу. Весь тот год он жил с нами. Знаешь, Дьера… На самом деле, это был кошмар. Вальхейм – такой сильный, мощный, величественный – и даже шага толком сделать не может. Даже встать без посторонней помощи.

Помню, Альрунг как-то попросил меня исчезнуть на недельку. Я хотел набить этому волку морду, но у него, видимо, был какой-то план. А мне, как Бездушному, нельзя было, видимо, знать об этом. Зато, вернувшись, я визжал как сучка – мой мальчик мог стоять! Ходил, конечно, с опорой на что-либо, но, сука его раздери, он стоял! Уж не знаю, что это чудовище с ним сделало, но я был благодарен. Я до сих пор благодарен ему за это…


Сид вдруг нахмурился.
– Хотел еще что-то добавить, но забыл, что именно, - с тихим смешком пробормотал мужчина. – Ах, да. Еще чаю? – ловко подхватив кружки, мужчина снова встал и удалился куда-то.
Дьера, не желая такой длинной паузы, пошла за ним следом. Казалось бы, что она забыла о том, с кем сейчас находится на расстоянии удара – а ведь любой другой с радостью бы драпанул, да еще и вприпрыжку, от такого сильного противника. Тем более Бездушного…
– А что с Хеймом? Он разве легко перенес тот… случай?
Фенрис тут же переменился в лице.
– То, что с ним тогда творилось…


…было моим персональным Адом. Казалось, что Пань Гу устроил мне испытание на прочность. Вальхейм лет семь не притрагивался к своему клинку. Казалось, что Солнечный дух скоро начнет ржаветь, а рыжий смотрел на него с такой болью, что я убрал клинок куда-подальше. В тот день, когда я продал душу, можно сказать. Мы с ним начали новую жизнь. Это были худшие десять лет в моей жизни. Три года я учил Вальхейма стоять, сидеть, словом – всему. Оставшиеся семь лет я как будто в психушке жил.

Понимаешь, Вальхейм не истеричен по своей натуре. Но то падение сильно отразилось на его психике. Ему повсюду мерещился тот Бездушный. Все его сны были примерно одного содержания, после которых он просыпался с истошным воплем, и первое, что делал – это бросался к окну. Почему именно к нему? Да хрен его разберет… После того, как он пару раз чуть не вывалился, я стал его перехватывать и пытаться вразумить, что он уже не спит. Но он не понимал этого. Сколько у меня синяков в те годы на руках скопилось – страшно вспомнить. Его взгляд был абсолютно стеклянным. Он приходил в себя где-то через полчаса, порой даже больше. Но сразу становился вялым, а я, как Бездушный, чувствовал, что морально он сразу ломался. После истерики он обычно засыпал, а я заимел крепкую привычку держать его в руках и как бы «обнимать» крыльями. Его это успокаивало. Конечно, ему не каждую ночь кошмары снились, но… Порой в меня даже вещи летали. Ножи там, вилки всякие…


– А что потом? – Дьера вцепилась пальцами в кружку со слоником и села за стол.
Фенрис же уперся поясницей в кухонный стол, как раз напротив девушки.
– Скажем так: каждому принцу после убиения дракона полагается принцесса. Но даже не надейся, что я стану тебе описывать нашу первую ночь. Это моя ночь, мой Вальхейм и моя награда за весь тот пережитый ужас. Собственно, на этом моя биография и заканчивается.
– Как – уже? Но ты же…
– Мало рассказал? Возможно, - Чернокрылый усмехнулся, и от усмешки этой мурашки побежали по спине. – Я тебе говорил, что я давно, очень давно, продал свою душу. Я помню лишь самые яркие моменты своей прошлой жизни. И все, что было потом. Про кошмары Вальхейма ты знаешь. Примерно триста шестьдесят дней в году у нас секс, причем не по одному разу. Но этот процесс настолько одинаковый, а конец у него, - вау! – типичный, что тут и рассказывать не о чем. Разве что родители от меня окончательно отказались.
– И тебе не жаль? – тень вопросительно вскинула тонкую красивую бровку. – Они же родители.
– Они сволочи. По большей части, не столько бабы, сколько они сами поспособствовали тому, что я не желаю семью. Вальхейм, к слову, тоже не горит желанием оставлять потомства, так что мы – идеальный пидорский тандем.
– Но ты же ему выбора не оставил! Ты его соблазнил, а судя по тому, какой ты урод, ты вряд ли кого-то к нему подпускал.
Чернокрылый сид иронично вскинул левую бровь, смотря на Дьеру с явным снисхождением.
– Деточка, я же не с пеленок его караулил. Ему лет тридцать было, когда мы в городе Перьев столкнулись. И судя по тому, как он себя в постели вел, у него был некоторый опыт. Не с мужчиной, конечно – тело на ласки не реагировало так, как нужно, но тем не менее. Так что, можно сказать, выбор у него был. Скажи он мне о том, что ему не понравилось и повторять он не хочет – я бы его и пальцем не тронул. Но он на утро только рявкнул о том, что я, цитирую: «Сраный садист, который изрядно поизмывался над его задницей, и, если он хоть один засос не сможет спрятать, меня ждет суровая кара.» А теперь вспомни дизайн его прекрасной матадорской куртки, длину шарфа, и добавь к этому мое пятидесятилетнее воздержание. Да, я был чудовищем, - вынес вердикт Фенрис с самым серьезным выражением лица, хотя в его глазах явно плясали смешинки. – Примерно где-то с месяц меня снова ждало воздержание. Но я потом снова на нем отыгрался. Тогда-то Вальхейм понял, что уж в сексе меня точно не стоит ограничивать – ему же дороже. Словом, я бы мог продолжить свою биографию, но она сильно будет напоминать дешевенький, но хорошо снятый порно-фильмец, который тебе еще рано смотреть.
– Можно подумать, - фыркнула Призрачка.
Она бы наверняка вступила в перепалку, если бы их обоих не отвлекла дверь.
Вскоре на пороге кухни обнаружился Вальхейм, который, признаться, был изрядно удивлен. Хотя бы тем, что Фенрис находится близко к Дьере, а она еще выглядит вполне себе живой.
– Спасибо, что не убил ее, - ошарашенно выдал Страж, забирая у тени кружку и жестом показывая ей на дверь, мол, нам пора, Мираж ждать не будет.
– Верить нужно людям, Вальхейм. Даже мне, - с невозмутимым видом прорезюмировал сид, попивая чай так, как будто и не было никого в этой квартирке. Да и вообще он такой пуська, что просто сама мысль о кровопролитии – фу, оскорбление в его сторону. – Забавная Призрачка.
– Фис, я бы попросил…
– Да не трону я ее, - Чернокрылый усмехнулся в своей привычной манере, однако одаривая Вальхейма взглядом мартовского кота, то есть полного обожания и покоренности. – Ей хоть яиц хватило со мной поговорить. Уважаю.
Вальхейм только раздраженно цыкнул, закатывая глаза, а разворачиваясь в сторону выхода. Точнее, пытаясь развернуться, потому что Фенрис никогда не упускал возможности лишний раз коснуться губ своего любовника своими. Да и в присутствии Стража неимоверно чесались руки…
– Мне непременно нужно освежить биографию лишней порно-главой. Ты же не откажешь мне в этом, правда?
Дьере пришлось лишние пару часов подождать, пока Страж закончит с «домашними хлопотами», потому что глухой стук чего-то тяжелого и возмущенное: «Фенрис!» на всю окрестность города Единства не оставляли сомнений – поход в Мираж откладывается надолго.