Нужна ли свобода без ответственности?

На  прозу  дня. Вера  Ахмедовна   2 года  назад  поселилась  в  доме моей  дочери.  Стала  не  только  соседкой,  но  и близким для  нас  с  дочкой человеком.
             Ребенком  лишилась  отца, Наркома  Узбекистана  в  1937 году.  По  оговору, его  в том же  году  расстреляли,  как  врага  народа.  Ее воспитывала    бабушка. От  большого  зла  к  ней  отправила  ее мама. Что  пережила   мама в те  страшные годы,  не  берусь  судить.  Вере Ахмедовне  самой  80.  Только  в  2016  году она добилась  справки,  как  дочь  репрессированного. Это   утешение ей  на  старости лет. И получение  прибавки  к  пенсии. Все  осталось  в далеком  прошлом.  Его  не  вернешь.
             Я  вспомнила  аналогичные  судьбы своих  родных  деда и  отца   Куренковых  (Кузьминых).
               Дед  Семен  Ксенофонтович – герой  русско-японской  войны  1904-1905г.г. Был великим сельским тружеником. Раскулачили  в  30-е годы. Сослали на  строительство  металлургического  комбината. Не  выдержал  побоев.   Его вернули  умирать  в родное  село  в  назидание  односельчанам.
              В то  время  его  жена  Анастасия скиталась  по  дворам  с малолетней  Тоней.  Приют  нашла у  старшей  дочери  в  соседнем  селе  перед  своей  ранней  смертью. Тоня  оставалась без  постоянного крова до  совершеннолетия.
              Мой отец  Павел  Семенович с 10  лет жил  в соседнем селе  у дальних  родственников. Его  реабилитировала  война. Воевал с достоинством. Вернулся  с  орденами и медалями. В  послевоенные  годы  возглавил   сельскую  торговлю  в одном  из  районов  области. Был  одним  из  лучших. Методом народной  стройки  построил  склады  из  шпал старой  ж.д. ветки. Они стоят до сих  пор. Но  по  оговору  подчиненного  почти год  сидел  в  СИЗО,  ожидая  решения  суда. Освободили  из-за  отсутствия  улик  в  двадцатых  числах  марта  1953г.  После  смерти  Сталина. До  ухода  на  пенсию  честно  трудился в торговле. Умер  в 1995, в возрасте  75  лет. Похоронили  на  воинском  кладбище. В одной  могиле с ним  мама.
                Но  как  укор  или  напоминание нам  в  соседней  могиле  тот,  кто  оклеветал  его. И тоже  вместе  с женой. Папа,  конечно,  простил  его из-за своего  великодушия.  За  многие  годы  научился  прощать обиды.
             Прошли  годы.  21  век. Я, по воле  судьбы,  4  года  живу  далеко от  города,  в котором прошли  многие годы  жизни.  Остались  работа, близкие  люди. Одни среди живых,  другие  на  кладбище. В другом городе.  При  переезде выбирала  квартиру ближе  к  дочке  и  ценой  дешевле. Достался  первый  этаж.  Дом с  большими  проблемами.  Вплотную  пришлось  заниматься заменой  коммуникаций  в  подвале, самим подвалом, приведением в  порядок  придомовой  территории,  подъездом.
            Занимаясь  приватизацией  придомовой  территории, другими работами,  невольно  столкнулась  со злом.   Со  мной  повторилось то,   что  было  в  30-е с дедом, в  37-с отцом  Веры  Ахмедовны,  в  53-  с моим отцом. Мой  дед  и  ее  отец   не  дождались  оправдания  при  жизни. Отец  вышел  победителем в  1945  и  в  1953  годах.
            А  мне  пришлось  2016  году  отстаивать  свое  честное  имя.   Из-за  оговора  «доброжелательной»  соседки. Это  стоило  мне  многих  сил   и  главное – подорванное  здоровье и доверие  к  людям. 
            Зло  приобретает  разные  виды.  Формы  и  методы  его   тоже   различны.  Это  не  эхо  20  века,  а  новые  раскаты  грома  в  нашем 21  веке.
            Недаром  Глава  Русской  Православной  Церкви  Патриарх  Кирилл  обращается  к  нам, живущим,   с   тревогой  и  предостережением  с  такими  словами:  «Зло  динамично. Если  не  препятствовать  ему на  всех  уровнях    бытия,  то  оно,  умножаясь,  погубит  мир. Поэтому сохранение  жизни  требует  духовного  подвига».
                Патриарх  Московский  и  всея  Руси  Кирилл. «Свобода  и  ответственность».  Издательство Московской  Патриархии  Русской  Православной  Церкви. Стр.17-18.  Москва 2014 г.
                август  2016 года.