Убежище для неприкаянных душ

                Часть вторая

Наутро, в 6 часов, я в полной боевой готовности была у Красновых. Соня выглядела сегодня как новобранец спецназа. Обычно такая романтичная, с волнистыми каштановыми волосами, собранными на затылке в небрежный узел, в каких-то льняных балахонах с кружевами и цветными заплатками (она называла это «стиль «бохо»), сегодня она предстала в резиновых сапогах, куртке камуфляжной расцветки с капюшоном и штанах со множеством карманов. Брат — по внешнему виду её полная противоположность: очки в тонкой позолоченной оправе, крошечная аккуратная бородка и тонкие усики. Красивое, интеллигентное лицо. Сегодня он тоже выглядел, будто собрался то ли на войну, то ли на охоту. Присутствовала и его пассия Аллочка: тоже в куртке камуфляжной расцветки, но со стразами и аппликацией в виде рыжей кошечки. Еще были два брата из химико-биологической лаборатории: Олег и Антон.

Сонька деловито загружала в рюкзаки пакеты с едой и термосы, Дима проверял содержимое большого пластмассового контейнера с какими-то реактивами и инструментами.

Наконец, всё было готово. Критически осмотрев нас, Дима констатировал, что в одну машину мы не поместимся и придется брать такси.

                * * *

И вот, прорвавшись через все утренние пробки, мы подъехали к тому участку шоссе, где вчера заглох автобус. Его уже там не было. Мы отпустили такси и стали искать проезд к зданию для Диминой машины. Наконец, нашли полузаросшую высокими кустами дорожку с раскрошившимся асфальтом и тихо подъехали к зданию. Димины сотрудники шли за нами пешком.

Войдя под знакомые своды, мы опять ощутили прохладу и сырость, запах плесени и отбросов. Наши ученые сразу бросились осматривать и фотографировать странные серые гирлянды, а мы с Сонькой осторожно двинулись в следующее помещение, такое же большое и грязное. Как вдруг звук, раздавшийся невесть откуда, заставил всех вздрогнуть. Сильный и низкий женский голос исполнял какую-то оперную арию, невероятно печальную. Сонька замерла на месте.

- «Это же Лия Лорнадзе, клянусь!», - вскрикнула она.-»Кто такая Лия Лорнадзе?», - спросил Дима. - «Помнишь, я рассказывала, была у нас такая студентка? Ей  всего 16 лет было, а она на всех конкурсах первые места занимала! Очень талантливая! А однажды она пропала. Пошла прогуляться в парк и не вернулась. Долго искали. Родители её весь уголовный розыск на ноги подняли, всю милицию. Нашли только её кулончик, который она носила на счастье. Кулончик лежал на земле на самой окраине парка, у служебного въезда, который никогда не закрывался и никем не охранялся. С тех пор уже почти год прошел — о Лии ни слуху, ни духу. Родители её совсем сникли, сыскари махнули рукой на это дело. Говорят для проформы, что ищут, но неправда это.»

Пение затихло. - «Да что мы стоим! Надо её найти! Это, точно, её голос был! Лия! Лия!», - и Сонька ринулась в глубину коридора. Никто не усомнился в Сонькиной правоте: у неё был абсолютный слух. Мы все побежали за ней, оскальзываясь на битых стеклах, перепрыгивая через кучи мусора. Пробегая мимо одного из помещений, мы услышали оттуда угрожающее рычание. Нам навстречу медленно шла огромная черная собака. Мы замерли. Но в этот момент отдаленное пение перешло в крик боли и отчаяния.

Мы ринулись дальше по  бесконечным коридорам и лестницам. Собака бежала за нами, не проявляя, впрочем, намерения напасть.

Далекий голос доносился, казалось, то справа, то слева, то снизу, отражаясь эхом в пустых помещениях. Как вдруг деревянный прогнивший настил одной из комнат с жалобным скрипом провалился под нами, и мы все вместе рухнули вниз. К счастью, пролетели мы всего один этаж и никто серьезно не пострадал.

                * * *

Придя в себя и оглядевшись, мы увидели, что лежим на полу, устланном разномастными матрасами и обломками провалившегося пола. У стены стояли два облезлых обеденных стола и несколько колченогих стульев.

- «Это что за бомжатник? Тут противно! Давайте уйдем!», - запричитала Аллочка.
Дима обнял её за плечи: - «Конечно, дорогая!».
Далекий голос Лии смолк, и мы уже не понимали, куда идти.

В коридоре послышались шаги, и в дверном проеме появилась высокая фигура. Против света сложно было её разглядеть, однако понятно было, что это молодой мужчина. Он молча разглядывал нас. Мы тоже молчали, не зная, чего от него ожидать. Мужчина поднял вверх руку, в которой оказался мощный фонарь, и зажег его. И я почувствовала, как мое давно свободное сердце ухнуло вниз. Это был Сережа — мой бывший муж.

 История моего короткого замужества была не из приятных. Мы учились вместе и поженились на втором курсе, толком не понимая, зачем мы это делаем, не уверенные в своих чувствах. Просто хотелось свободы от родительской опеки, хотелось почувствовать себя взрослыми. Мы сняли комнату в коммуналке, где и жили, по-братски деля стипендию, ведя долгие разговоры об искусстве и смысле жизни, и были скорее товарищами, чем супругами.
 
Но однажды  Сережа исчез. Пошел утром на занятия и не вернулся. Его родители поседели от горя. Я тоже, потеряв его, вдруг осознала, как он был мне дорог. Долгими ночами я скулила в подушку, надеясь все же, что он вернется.
 
Потом из полиции сообщили, что в лесу недалеко от города найден обезображенный труп. Меня и родителей вызвали на опознание. Но как можно опознать обгоревшие кости? Одежды на теле не было. Никаких примет. Разве что — рост и великолепные зубы. Мы неуверенно подтвердили, что, вроде, это он.

С тех пор прошли годы, я заставила себя забыть эту историю, чтобы не сойти с ума. И вот теперь передо мной стоял Сережа, живой и невредимый. Он тоже заметил меня. Было видно, что колеблется: подойти — не подойти. А у меня дрожали коленки, я не спускала глаз с такого родного, полузабытого лица.

В это время раздался топот ног, и в помещение ввалилась толпа подростков: плохо одетых, вызывающих желание их помыть, но улыбающихся и довольных. Подойдя к столам, они начали выкладывать из принесенных пакетов разнообразную снедь.
-»Не с помойки?», - услышала я полузабытый голос Сережи. Чувствовалось, что он здесь главный. -»Не, я на рынке у тетки выпросил», - ответил один мальчик. -»А я вчера тысячную нашел, на неё и купил!», - сказал другой. Третий молча водрузил на стол кочан капусты. Несколько девочек подошли к столам и принялись за готовку.

Я вышла в коридор. Мне необходимо было прийти в себя. В отдалении химики, уже полностью пришедшие в себя, рассматривали целые заросли серой дряни, которая свешивалась с потолка.

А меня не держали ноги. Я придвинула к себе пустой ящик, валявшийся поблизости, и села на него. Слишком много впечатлений за такое короткое время.
Ко мне подошел Сережа,  опустился рядом на корточки. - «Ну, здравствуй...жена», - неуверенно сказал он. Неожиданно слезы хлынули у меня из глаз. Я даже не пыталась сдерживаться. Всхлипывая, я рассказывала ему, как страдали его родители, как друзья-студенты искали его, как я выла в подушку по ночам.
Сережа, опустив голову, молча слушал. Потом взял обе мои руки в свои и уткнулся в них лицом. Я затихла. Мы сидели, соприкасаясь лбами, и давно забытый покой снисходил на нас.

- «Почему ты исчез?», - спросила я. Сережа долго молчал. - «Понимаешь, совсем дурацкая история. Ты помнишь — мы всем курсом собирались поехать в Питер? Собрали деньги и вручили их мне, чтобы я купил билеты. А на меня по дороге в парке напали какие-то отморозки. Избили, порезали даже, всё отобрали.» (Только теперь я заметила шрамы у него на руках и щеке).

- «Я — в полицию. А там сидит сволочь дежурная и говорит мне: - ты, мол, прикарманил всё. Давай поделим по-честному, и я тебя отпущу. Я ему и врезал… Ночь провел в «обезьяннике». Обыскали меня, не нашли ничего. А к этому гаду девица какая-то пришла, так он про меня сразу забыл. Наверно, поэтому меня отпустили. И куда мне было идти, без денег, оборванному, порезанному? Я шел, не разбирая дороги, и оказался здесь. Ну, и как-то прижился…"

-»Что же ты наделал Сережа! - сказала я, - Неужели ты думал, что мы тебя не примем, не поможем?». - «Дурак был, 18 лет! Думал — вы все от меня отвернетесь. Скажете — присвоил я деньги». - «Дурак ты, дурак!», - я с трудом удержалась, чтобы снова не зареветь.

- «А кто эти ребята?», - спросила я. - «Они не сироты, а из неблагополучных семей. Я их здесь встретил. Сдать их в полицию — так их ведь не в детдом бы отправили, а обратно в семьи. И что их ждало? Их учили пить и воровать, девчонок собственные родители сдавали напрокат за бутылку…
 Ну, а ты что здесь делаешь? Что это за люди с тобой? Соньку я, вроде, узнал. А кто остальные?» Я рассказала о цели нашего прихода сюда. - «А мы думали, это просто пыль. Вы зря так вырядились: она безвредная. У нас никто не болеет», - сказал Сережа.

В это время девочки позвали нас к столу. Я окликнула своих друзей. Они быстренько распаковали свои рюкзаки и достали контейнеры с едой. Мы всё поставили на общий стол и принялись ужинать.

За ужином я спросила: - «Кто-нибудь слышал — здесь девушка пела?». - «Мы часто её слышим.  Она не только поет. Иногда плачет, зовет на помощь. Да вот загадка — сколько мы ни искали — не можем её найти. Здесь звуки разносятся по всем этажам, по всем комнатам, отдаются эхом, и очень трудно определить, где источник звука. В одном коридоре, в цокольном этаже, этот голос, вроде, громче звучит. Но там — глухие стены. Мы пытались ей кричать — она не отвечает», - сказал Сережа.
Мы помолчали. Сережа посмотрел на часы. - «Поздно уже. Спать пора. Ложитесь с нами, коль не брезгуете. Все проблемы оставим на завтра.»

Ребята стали укладываться. Я стояла в нерешительности: мне-то куда пристроиться? И пока я так стояла, оказалось, что все матрасы  заняты.
 
-»Ложись со мной рядом, - предложил Сережа, - долгих разговоров не будет, как и того, о чем ты подумала. Тут люди спят.» Я с облегчением вздохнула и прилегла. Мой бывший пристроился рядом и лежал тихо-тихо. Когда он решил, что я уже сплю, то очень нежно обнял меня. Неземной покой и чувство надежного плеча охватили меня. И я, наконец, крепко уснула.