Всплывающее окно номер 20 Злобный вепрь

Шмаксовский друг детства и юности Львуша, о чём я уже писала в одном месте*, на досуге баловался сочинением виршей. Любезный супруг мой часто с умилением цитировал наизусть образцы его стихотворной продукции. В числе прочих шедевров имелся куплет, посвящённый, собственно, и ему. Супругу моему.

Начала дословно не воспроизведу, помню только, речь там шла о львушиных близких друзьях - Вите Напельбауме и Максе. Автор в сдержанной лапидарной манере признавался в своих к ним тёплых чувствах и давал краткие характеристики обоих. После лирического вступления, описывающего нежные эмоциональные узы, связывающие трёх героев, следовал портрет и описание Напельбамума. Про Витю, дипломированного бухгалтера, он написал что-то точное и смешное. Что-то про его педантизм, конформизм и практичность. Окончание же произведения, посвящённое Шмаксу, звучало так:

..."Другой мой друг - бухарик стрёмный,
   Напившись, радостным горит огнём.
   А утром он, как вепрь злобный
   Клянёт себя - зачем пил днём."

Кстати, Львуша в качестве свадебного подарка преподнёс мне квитанцию из милиции, по которой он вызволил своего непутёвого брателло -  Макса то есть - из КПЗ, заплатив за него штраф. Как выяснилось, накануне свадьбы счастливый жених накидался и приставал к милиционерам, умоляя забрать с собой. Отзывчивые стражи порядка долго сопротивлялись, но в конце концов всё-таки поддались на уговоры.

Наблюдавший, принимая посильное участие, за происходящими событиями Лев ринулся домой, и стрельнул у родаков денег для выкупа юного искателя приключений. В сорок рублей его освобождение обошлось. По тем временам сумма не то чтобы шибко большая, но и маленькой её тоже не назовёшь. Инженер тогда получал сто двадцать рублей в месяц. Вот и считайте. 

Вернее, не то чтобы это был свадебный подарок. Львуша принёс в день нашего расписывания вполне такой себе респектабельный буржуинский пакунок с набором хрустальных рюмок. Они впоследствии были переданы Вэндюкам для компенсации ущерба. Пьяный Шмакс в гостях облокотился на край накрытого стола и случайно опрокинул его на себя. Не сомневаюсь, то были первые звонки его начинавшейся психической болезни.

Пострадала куча посуды. Хорошо воспитанная Вэнди ничего тогда не сказала, и принесённые после некрасивого события рюмки приняла, как и полагается истинной леди, с достойной степенью английской невозмутимости.

Кстати, инициатива отдать Львушин свадебный подарок исходила от меня. У нас просто ничего другого не было. Максим Яковлевич не возражал.  Как видите, я изо всех сил пыталась соответствовать нормам культурного поведения в тупиковой ситуации, совершенно не предусматривающей подобного соответствия.

Может, зря пыталась? Может, нужно было бить в колокола и рельсы, кататься по земле, выдёргивать пучки волос из головы (кочки травы из газона), истерически дрыгая ногами. И прочими привлекательными способами призывать общественность вмешаться и повлиять? ...Уже не проверить.

Обывательски настроенному читателю  покажется: мне дико тех рюмок жалко. Нет. Мне давным-давно не жалко ни одного предмета из тех, что меня окружают, окружали и будут окружать. Мне жаль своей ушедшей молодости. Профуканной, спущенной в унитаз. Обидно за жар души, растраченный в пустыне. В общем, ничего нового. Всё, как у всех. С той лишь разницей, что у всех - или у большинства по меньшей мере - в сухом остатке всё-таки наличествуют подросшие дети, а меня оставили без них. ДядьИлюша в своё время спросил: - "Почему вы не заводите детей?
Ну вроде так естественно, да? Брак оформлен, есть, где жить. Бери себе и рожай всем на радость. В чём дело?

Я ему тогда ответила: - "Янецки в неволе не размножаются".

- "Как горные орлы"? (Мы стали смеяться.)

А ничего смешного в моей ситуации не было. Ровным счётом ничего смешного. Ситуация была, чего там, абсолютно жоповая. На взгляд постороннего человека как будто всё благополучно, а на самом деле... Люди вообще слепы, а если даже не слепы, то крайне близоруки и не видят вообще ничего, кроме своего носа. На самом деле все тринадцать лет нашей семейной жизни я как будто находилась в салоне падающего самолёта, непрерывно слыша рёв его винтов.

Этот рёв всё нарастал и нарастал, пока не закончился финальным взрывом. Нужно было быть ну совсем тупой девочкой, чтобы затевать детородные мероприятия под аккомпанемент такой адской музыки. Иногда, конечно, вплетались другие композиции. Нежные. Милые. Даже самая безвыходная жизнь не может состоять вся сплошь из одной черноты. Были друзья. Было творчество. Были небо, солнце, облака. Весной распускались абрикосы, на заповедных лугах цвела таволга. Иван-чай, коровий скипетр, болотные ирисы. Они добавляли к симфонии свои собственные музыкальные темы. Вот наподобие этой мелодии визита Седлаченки. Но не они задавали направление движения. 

...И одной подруге своей неблагополучной плешь проела, объясняя, и себе в тысячу первый раз напомню - позиция навсегда обиженного человек деструктивна. В хорошую комбинацию она по законам жанра развиться не может. Но, блин, иногда Такое настроение накатит, которое никуда не помещается. Оно стоит - и ни туда, и ни сюда, и ни туда, и ни сюда. Хоть дверь на полтора метра расширяй.

Лучший способ из него выбраться - вербализация. Вот как сейчас. Потери минимальны, а удовольствия масса. Так что читайте и радуйтесь, что вся эта хтоническая хренотень случилась со мной, а не с вами. С вами случилась (или ещё случится) совсем другая хтоническая хренотень.

В конце совершенно дурацких традиционных посиделок под названием "свадьба", устроенных и оплаченных Максовской мамой, Л. во время перекура на лестничной клетке протянул мне сложенную вчетверо бумажку с синей круглой блямбой МВД Подольского района и объяснил, Что это и Откуда. Сказал, что хотел сделать из поредъявленного документа подарок, потом передумал, а теперь, после шампанского и коньяка, передумал обратно. И показал.

Львуша очень классный парень был. Да, наверное, и остался. Смешной такой. В очках - велосипедах, как у Джона Леннона. Действительно, настоящий друг с большой буквы "дэ". Он и Максимка с третьего класса не разлей вода были. В настоящем длительном времени Валера в Дортмунде с семьёй находится. В начале девяностых, когда в стране стало совсем невыносимо, им удалось выбраться в ту кляту нимеччину на ПМЖ по еврейской линии. Можно сказать, в последний вагон впрыгнули.

Сейчас уже нетрудно догадаться, что та история с квитанцией из ментовки была предупреждением. Но только сколько бы человека не предупреждали, он ведь всё равно пойдёт и сделает всё, что ему на роду написано сделать. Хоть кол на голове теши. Мы все такие. Ни одной своей грабли не пропустим.

И вот приезжает к нам в гости из своей Белой Церкви в наше славное место обитания по ул. гер.Сталинграда Седлаченка. Удивительное наше "берлогово" я тоже уже неоднократно описывала**. Разумеется, мечем водку на стол, закуску, полночи разговоры разговариваем. В разгар застолья Макс вспоминает и с воодушевлением этот Львушин стих декламирует. 

Хорошо посидели, душевно. Угомонились далеко за полночь. Мы в те далёкие времена ещё часто хорошо сидели. Да с Седлаченкой по-другому и не бывало.

Утром выбираемся с ней на кухню, пьём кофе. Восстанавливаемся. Собираем и моем посуду, наводим какое-то подобие порядка. Как в голове, так и в окрестностях. Заводим непринуждённую светскую болтовню. Испытываем, само-собой, похмелье, но не смертельное. Средней тяжести. Здоровья-то ещё много было.

Из дальней комнаты появляется Макс в своём сибаритском полосатом халате, к тому времени сильно увеличившем степень махровости усилиями моей кошки Баси. Я, как младший брат из сказки Гриммов, в наследство из родного города привезла с собой в столицу, [не считая одеяла и двух подушек], чёрную лохматую кошку. Она была полноправным членом нашей странной семьи, занимая в ней, как это бывает у бездетных пар, нишу отсутствующего ребёнка. Правда, сапог она не носила. Носила жилет. [О. Родилась следующая тема, "Кошка в жилете".]

...Утро после застолья. Стеная и охая, колыхая пОлами, как подстреленный в конце "Лолиты" Куильти, Шмакс по стенке ползёт в уборную. В этом месте хорошо для полноты картины представить или - ещё лучше - послушать музыку Шнитке "Появление Петра" из фильма "Сказ про то, как царь Пётр арапа женил"***.

Бася бодает по очереди то мои, то седлаченковские голени, выклянчивая что-то со стола, [на который ей категорически запрещалось запрыгивать]. Тонечко, шуйцой отправляя в пасть настырного домашнего животного ломтик докторской колбасы, одновременно помавает десницей в сторону коридора, и комментирует, уморительно воспроизводя интонации музейного экскурсовода:

- "Теперь перенесём своё внимание в левый-правый угол нашей картины. Всем хорошо видно? Кто это там пробирается к месту общего пользования? Это проснулся знаменитый Злобный Вепрь. Гроза окресностей. Обижатель вдов, детей и стариков". 

               
                * * * * *
*см. "Злых дум терзанье"@http://www.proza.ru/2016/01/29/1318

**см. "Встреча с веткой"@http://www.proza.ru/2016/04/04/1901 +
"Заяц с поролоновыми ушами"@http://www.proza.ru/2015/02/09/1760

*** На "Ютьюбе" эти звуки находятся здесь: https://www.youtube.com/watch?v=70bFo84MwGs, партия фагота на 57.02 - 58.40 минутах и секундах.


                ///\\\///\\\///\\\

Для иллюстрации использовано фото из личного архива, на нём - Макс и Львуша. На столе, кстати, те самые рюмки, упоминаемые выше. Почему Максим с такой странной причёской - отдельная сказка, которую ещё обязательно расскажу.


 ©Моя сестра Жаба