Могло быть и хуже...

Подумаешь, подломился каблук! Всего делов-то: скинуть обувку да перебежать на ту сторону улицы (а до середины я уже дотопала, между прочим). Нет, ножки не замерзнут – середина мая, как-никак. Дорога абсолютно пустая, только я и «зебра» - ну что плохого может случиться?
Сбросила пострадавшую туфлю, потом целую, нагнулась подобрать… и поняла, что выпрямиться уже не успею. А шумахер на серебристой иномарке не успеет затормозить…
Я зажмурилась… сейчас будет больно…
Рев мотора.
Толчок воздуха.
Темнота…
Бубнит кто-то… Ругается…
- Что ты мне глазки строишь?! – ядовито шипел Голос, - Ты сюда смотри!
Куда? Здесь темно, как у негра в… ага, именно там!
- Я и смотрю, - огрызнулся новый Голос (так это не со мной разговаривают? Ну и хорошо!), - Все, как указано: город, улица… Ой!
- Вот именно - ой! – Первый Голос, похоже, разошелся не на шутку, - Оболтус! Разгильдяй! Что теперь делать-то?
- А может, ее того, - робко предложил Второй, - так оставить? Ну там, непредвиденная ошибка, а?
- Ты свой лимит по ошибкам на триста лет вперед выбрал! И мой, кстати, тоже! –  обладатель первого голоса тяжко вздохнул. - Нет, ну прихватил бы бабульку какую-нибудь, или там, старикана – отписались бы, а тут школьница! Сколько ей, четырнадцать? Пятнадцать?
- Шестнадцать с половиной. Почти… Домашняя девочка: кройка и шитье, кошек любит, фэнтези…
- Еще лучше! – Первый Голос застонал, - Несостоявшиеся встречи, несовершенные поступки… Аллегро! И нить, небось, на чей-то узор завязана. Бли-и-и-ин! Соврать, что контрабандой просочилась, так не поверят… Впрочем, есть одна идейка… И фэнтези любит – значит, не свихнется. Не сразу, по крайней мере…
- Ой, она, по-моему, нас слышит! – вмешался Второй.
- Ничего, забудет, - отмахнулся Первый, - Работаем, на счет три!
ОДИН!
Голова закружилась, звуки смазались и поплыли…
Ощущение полета, падение, ослепительный свет!
Гладкая ткань под щекой, прохладный ветерок, запах незнакомых цветов, нежный перезвон колокольчиков. Не припомню, чтобы у нас водилась музыка ветра. И шелкового постельного белья тоже не припомню!
А солнышко настойчиво щекочет ресницы, просто-таки требует разодрать глаза… Ладно-ладно, открываю!
Не стоило этого делать. Почему? А вам понравится проснуться неизвестно где?! Я не психую! Совсем! Хорошо, начну по порядку.
Для начала, комната. Стиль японского средневековья, экзотическая антикварная мебель в виде сундучка и вазы лакированной. В вазе – пара пионов и корявая ветка, в крышке сундучка – зеркало. Из зеркала лисья морда таращится. Моя морда. Лиса я теперь, ли-са! С ушами, хвостом и в кимоно. Зеленом, с цветочками и экзотической пернатой живностью по подолу и рукавам.
Первая мысль – я все еще сплю и вижу сон. Вторая – точная копия первой. И третья… И двадцать восьмая… И… Так, а что советуют классики в подобных ситуациях? Волшебный щипок! Ай! Больно!
Картина Репина «Приплыли». Полку попаданцев прибыло. И что прикажете делать? Я домой хочу! Человеком снова стать хочу! Волосы свои темные назад хочу, глаза карие с зеленым ободком, и все, что к ним прилагается! Верните мне меня! Немедленно!!!
Ага, так меня и послушали! Примчались, спотыкаясь и падая, доблестные рыцари; прискакали эскадроны принцев на крашенных «Блондексом» лошадках, а уж былинные витязи изо всех щелей, на манер тараканов, посыпались… Ни-ко-го! Даже завалященького вампиреныша-вегетарианца. Только седзи скрипнули полозьями, разъезжаясь в стороны.
Сквозь проем открылся потрясающий вид на часть глухой коридорной стены и пожилую черно-бурую лисицу в лиловом наряде, изукрашенном соснами и облачками.
- Ага, - сказала представительница семейства будущих воротников.
- Эге, - подтвердила я.
- Ты - … (длинное и, наверное, очень красивое японское имя, которое я немедленно и прочно забыла)?
- Нет, - честность – лучшая политика, вроде бы…
- Угу, - кивнула лиса непонятно чему, - А кто тогда? Что-то я таких не припомню… Новенькая?
Я отважно дернула головой, предчувствуя допрос с пристрастием. Но, на мое счастье, неведомый бог попаданцев, приблуд и самозванок доказал, что не зря принимает свои жертвы: где-то в недрах строения ахнуло, взвизгнуло, грюкнуло. Что-то громоздкое и, судя по звуку, очень тяжелое с грохотом обрушилось и, скорее всего, безнадежно испортилось. Китсюнэ резко захлопнула открытую для начала собеседования пасть и бодро посеменила на звук безобразия, не забыв озадачить мое лисичество требованием, срочно отнести чай Господину (именно так – с большой буквы!). Ну, чай – так чай. Все равно, по законам жанра, придется ассимилироваться в среду - почему бы, не теперь…
Так, наклониться, подобрать оставленный у двери подносик с чайным прибором и пирожными… Я не очень-то разбираюсь в иностранных сладостях, но корзиночки с кремом – это, вроде, не самое традиционное лакомство Японии, нэ?
Разогнуться. Дойти до двери в торце коридора, внимательно следя, чтобы не наступить на волочащиеся полы и рукава роскошного дворцового одеяния не разбери-пойми какой эпохи.  Ой, еще бы чуть-чуть!.. Какой садист эти шмотки выдумал, земля ему стекловатой?! Только бы не споткнуться, только бы не… уф, вот и нужная дверь! Тук-тук, я вхожу.
Взору открылся скромненький – восемь-на-десять – рабочий кабинет здешнего босса. Может, размеры комнатки были и поскромнее, не знаю – с линейкой не ползала…  В остальном, тот же японский минимализм: седзи, циновки на полу, комплект чернолаковых доспехов, сиротливо приткнувшийся в уголке. Из мебели – низкий столик да несколько плоских подушек для сидения. А, еще музейная экспозиция холодного оружия в нише напротив входной двери.
Сам босс, на первый взгляд, ничем, кроме самурайского прикида, от нормального человека не отличался: ни рогов, ни копыт, ни кошачьих ушей. Мазнул по мне равнодушным взглядом и продолжил увлеченно барабанить по клаве ноутбука. Я судорожно сглотнула, пораженная неземным видением: это же невероятно… это же… это… я за такого Родину продам! Нет, отдам задаром! Доплачу, сколько потребуют! Ааааа! Каваааай!
Ноут!!! Электричество!!! ЦИВИЛИЗАЦИЯААА!!!
Только, что не визжа от счастья, я, со всей доступной скоростью, рванула к столу. Главная заповедь попаданца – недоверие и осторожность – мгновенно улетучилась из памяти, заодно со Страной Восходящего Солнца, лисами-оборотнями и расписными кимоно. А зря! За три-четыре шага до цели я таки запуталась в этом проклятом подоле и с размаху шмякнулась оземь, пробороздив носом циновку. Поднос, как живой, рванулся из рук и, рассыпая содержимое, по пологой дуге взвился в воздух. Керамический стакан со свистом врезался в стенку и разлетелся тучей осколков. Чайник, окатив стол волной кипятка, плюхнулся на колени ошалевшему самураю. Ноутбук пыхнул вонючим дымом и, издав неприличный звук, отдал концы. Финальным аккордом прозвучала пулеметная очередь из полудюжины пирожных. Ни одно не промазало - попали все. И я тоже.
- Тыыы! – раненым носорогом взревел самурай, полыхнув семафорным багрецом глазищ, и какая-то смертоносная железяка сама прыгнула ему в руки.
- Мама! – придушенно пискнула я, повторно прощаясь с жизнью.
Где-то далеко, на границе слуха, прошелестел тихий счастливый смешок.

***

Кто сказал, что лисы не лазают по деревьям? Плюньте этому лишенному воображения и, наверняка, крайне ленивому существу в левый глаз!
- Как красива наша саванна с высоты птичьего полета! – восторженно прохрипело мое лисичество, отчаянно сжимая в страстных объятиях корявую вершину художественно изогнутой сосны. – Как живописны руины некогда аккуратного японского сада. Как передать ощущения, посещающие тебя при взгляде на муравьиную суету разношерстной публики далеко внизу. Как… как же я теперь слезу-то отсюда?! Снимите меняяяяяя!
А легкий ветерок плавно покачивает деревце, поигрывая темно-изумрудной хвоей. А недозрелые шишки все срываются и срываются с верхних ветвей, со снайперской точностью отстреливая каждого, кто дерзнет приблизиться, держа стремянку наперевес. А довольное хихиканье, все также отдается в ушах, что не может не радовать. Ибо вслед за голосами в твоей черепушке наверняка грядет явление добрых дяденек в белых халатах и водворение обладателя редкостно острого слуха в уютную комнату с мягкими стенами, где не бывает ни говорящего зверья, ни психованных самураев, ни самострельных шишек – только галоперидол, электрошок и влажные обертывания. Рай земной! Где же ты? Ау!
В ответ – тишина. Даже противное хихиканье заткнулось. Только облака молча бегут по своим облачным делам, да солнце с верхотуры скалится. Смешно ему. Хихоньки ему.
А ветерок, между прочим, крепчает. А лапы-то затекают. А сосновая ветка – это вам не кресло-качалка, и хвоя, она того… колется… Да еще самурай этот, свежеотмытый, как стоял на террасе памятником самому себе, так и стоит, опираясь на копье. Нет, посижу пока на месте – мне спешить некуда! Может даже, гнездо себе совью в отдалении от мирского зла и суеты.
Еще немного полюбовавшись открывающимся с высоты горным пейзажем (интересно, которая из вершин – Фудзияма?) и поерзав для приличия, я соизволила опустить очи долу и поразиться наступившим переменам.
Труженики багра и лестницы, бросили на произвол судьбы осадные орудия, и окружили  красноглазого, что-то горячо, но неразборчиво ему доказывая. Тот, поначалу, успешно огрызался, рявкая командирским рявом, потом сдался и махнул рукой. Из негустой толпы на оперативный простор выскочило неописуемое из-за дальности расстояния существо. Женщина? Вроде, нет. Мужчина? Не уверена. Может, вообще животное… Но как оно смотрело! Как смотрело!
Я ощущала этот взгляд всей своей лисьей шкуркой, будто дружескую ладонь, ласково приглаживавшую встопорщенную шерсть. В него хотелось погрузиться, словно в теплые волны у Звездного берега на Мальдивах и нежиться, нежиться… Так хорошо, так спокойно… Все в порядке, бояться нечего, мир прекрасен…
Действительно, чего бояться? Что там той высоты – метров десять-пятнадцать? Тьфу, а не высота! Если захочу, сейчас по ветке пройдусь, как по бревну.
Шажок. Еще шажок... Гуляю, будто по проспекту... Могу попрыгать, могу побегать. О, даже ласточку сделать могу. Оп-ля!
Эй, какой идиот меня от ветки оторвал? Я еще показательную программу не закончила! Хотя, почему бы не полетать?
Хороший дракончик. Прелестные зубки. Полетели на юга?

***

- Ты идиот! Нет, ты – абсолютный кретин!
- А… э… ну…
- Молчать! Не возражать! Тебе велели успокоить клиентку. Успокоить! А не отключать мозги! О, Ками-сама, за что ты меня наказываешь общением с непроходимыми тупицами?!
- Да… да… да я, если хочешь знать, совсем легонько воздействовал! В одно касание! – задохнулся от возмущения и обиды обвиняемый. – Я вообще, понять не могу, откуда такой эффект!..

Вопли за стеной проливали живительный бальзам на мои расшатанные нервы, а от зеленого чаю с какими-то экзотическими травками и корешками по телу разливались умиротворение и безмятежность. Инари – старшая над здешними китсюнэ – самолично наполняла мою чашку и негромко повествовала о событиях последних нескольких часов, которые я, почему-то, абсолютно не могла вспомнить.
- …и тогда Господин лично сменил облик, дабы достать тебя с дерева и вернуть на землю…
- После того, как сам же моему возбежанию на это дерево активно посодействовал!
- Господин немного расстроен, - вздохнула Инари, - В последнее время в поместье творится что-то странное. Наверное, из приемника-распределителя снова сбежала особо шустрая душа и теперь безобразничает. А могла и вредоносная сущность забрес… - китсюнэ осеклась на полуслове.
Я ее понимаю: разговаривать под аккомпанимент топота и периодического воинственного рева, вызывающих навязчивые ассоциации не то с брачными играми горных троллей, не то с охотой на стегозавра – не самое приятное занятие. Поэтому мы, молча, пригубили по третьей, наперсточной величины, чашке. Прислушались.
Стада мигрирующих слонопотамов, тяжко бухая конечностями, носились замысловатыми маршрутами по коридорам. По следам слонопотамов мчались, завывая, орды команчей. Хлопали двери, жаловались на несанкционированную беготню половицы, иногда здание ощутимо потряхивало… словом, было нескучно. А стало еще веселее, когда в комнату, снеся хлипкую перегородку, ворвалось помидорно-алое торнадо, опрокинуло столик, выдернуло из-под лисиц подушки и принялось хаотично лупцевать ими (подушками, а не лисами) по стенам и полу. После обрушилось на циновки грудой антикварно-самурайских одеяний, подпрыгивая из положения «лежа» и придушенно, но счастливо урча, словно кот, поймавший первую в своей жизни мышь.
- Идиот! – негромко донеслось от бывшей двери.
Падшие остатки перегородки жалобно всхлипнули: в комнату шагнуло нечто здоровое, долгогривое и косматое, аки идейный хиппи, бежавший из-под обстрела, и, ко всему прочему, возмутительно желтое с головы до пят.
- А… э…
- Ну, да, - Инари успела подняться на на лапы и теперь отряхивала залитое чаем кимоно, - типичные Они. Сила есть – ума не надо.
- Демоны? – голос как-то сам собой сорвался на писк.
- Раздолбаи! – буркнула лиса, раздраженно махнув хвостом, - Вон тот, желтый – Жён. А красный, соответственно, Руж…
- Шеф, я поймал! – радостно оскалился помидорный демон.
Ой, мама…

***

- Вот, - заявил Жён и жестом фокусника водрузил на татами плотно завинченную трехлитровую банку, - вот кого мы должны благодарить за творившийся в последнее время беспредел. Фадей Фадеич Холмогорский – прошу любить и жаловаться!
На донышке банки, как король на именинах, скрестив копытца,  восседало растрепанное рыже-конопатое существо характерной наружности. Просторные, художественно перфорированные уши, а-ля магистр Йода. Нос картошкой. Крепенькие острые рожки. Хвост с кисточкой. Полосатая майка и камуфляжные шорты со множеством карманов. Стильные темные очочки.
- К-кто это т-такое? – икнула обалдевшая я.
- Шутенок, - небрежно бросил Руж, - мелкий еще, но наглыыыый. И шустрый: троих покусал, пока его ловили. Это он меня под руку толкнул, когда тебя… ну… в общем… ошибка вышла, вот!
- Ага, - моему праведному негодованию не нашлось ни края ни предела, - стало быть, по милости ЭТОГО недоразумения меня в блохастый коврик превратили и по пересеченной местности носиться заставили, пока на елку не загнали?! Да еще железяками прицельно швырялись, потому что ЭТО за моей широкой спиной скрываться изволило?!
Наглая мелочь издевательски раскланялась, клыкастенько ухмыльнулась, продемонстрировав полный набор белоснежных остреньких зубок, и жестами потребовала сигаретку.
- Курить вредно! – отрезал Жён, поднимаясь на ноги, - Ладно, бывай, профессиональная оплошность. Нас начальство дожидается, - и злорадно добавил, - Наказание малолетним террористам выбирать будем!
- Эй-эй-эй, а я? Я тоже в выборе способа казни поучаствовать хочу. Я пострадавшая, между прочим!
- А ты – домой. Или передумала?
Я отчаянно замотала головой.
В глазах потемнело… Звуки смазались и поплыли…
Ощущение полета, падение, ослепительный свет!
- Ня!
Я осторожно приоткрыла правый глаз, готовясь к самым невероятным неожиданностям. Уф, кажется, на сей раз обошлось без приключений!
Родные, до боли знакомые панельные пятиэтажки с чахлыми кустиками доцветающей сирени под окнами. Недостроенный ларек с синей надписью «Саня – лох». Ароматы выхлопных газов… Я дома! Дома. ДОМА?
Что? Это все? Здрасьте – извините - спасибо – до свидания? И не будет никакого квеста незнамкуда-незнамзачем?  Ни внезапно открывшихся магических способностей, ни воспылавших бЭзумной страстью остроухих (и не очень) красавчиков? Ничего? Даже маленькой войнушечки светлых с темными и одной призванной-избранной в главной роли?
Слава Ками-саме!
- НЯ!
Крошечный огненно-рыжий котенок с хвостиком-морковкой и фигурно погрызенными ушками восседал на тротуаре и выжидательно таращился на меня снизу-вверх.
- НЯ!!! – требовательно заявил он на чистейшем нихонго.
Кажется, я таки съехала с катушек… Более нахальной мордочки…
- Х-холмогорский?
Полосатое чудовище вальяжно приблизилось и, одарив улыбкой а-ля Чеширский кот, боднуло мою лодыжку:
- Ня.
Приехали. Поезд дальше не идет – просьба срочно освободить вагоны. Это ему, значит, наказание такое сообразили, юмористы-недоучки! Мол, зарабатывай себе право вернуться в изначальный облик. Я верно рассуждаю, жертва репрессий?
- Ня.
Да что там, они все просчитали, психологи-манипуляторы: кошек любит, заколдованную животинку не бросит. Эх! Вот так и попадаются на удочку хорошие девочки…
Я горестно вздохнула и подхватила измельчавшего шутенка на руки:
- Ну что, беспризорник, пойдешь ко мне жить?
Котенок резво вскарабкался на мое плечо и замурлыкал, щекоча усами ухо, щеку и шею. Я снова вздохнула: ближайшее будущее обещало быть нескучным. Впрочем, могло быть и хуже…

PS: - Кстати, Холмогорский, а как называется та японистая местность, где я умудрилась побывать?
Шутенок презрительно фыркнул и зевнул, всем своим видом демонстрируя – да, какая тебе разница, хозяйка!
И действительно – какая?


Примечание:


Китсюнэ - лисица-оборотень в японском фольклоре.

Они - подвид демонов оттуда же.

Шутенок - мелкопакостное создание из разряда чертенят. Это уже наше, родное.