Поцелуй на ветру. Глава третья

По мотивам реальных событий.
Глава третья.
              Пролетел ласточкой быстрокрылой месяц медовый, сладкий, в  пансионате,  в горах Алтая.
Молодые поначалу стали жить  с мамой  Лёши в «двушке»,  но жизнь со свекровью у Тани не заладилась. Таня приходила с   суточного дежурства и укладывалась отдыхать,  спала до позднего  обеда. Когда мать  робко пожаловалась сыну, что сноха ничем не помогает по дому, ни сварит, не постирает,  Лёша неожиданно принял сторону Тани и виновато заявил матери.
              - Мама она  полные сутки работает. В больнице не продохнуть,  работы тьма, медсестёр не хватает. - 
Мать с обидой  отозвалась:
            - Как же я сын и тебя вырастила и со всеми делами  управляться успевала. –
Леша лишь мать обнял и промолчал.
А вскоре Таня сообщила, что у неё будет ребёнок.  У Лёши от радости голова пошла кругом. Бережно поднял жену на руки, прижал к своей груди, стал целовать Таню в губы, щеки, шею.  Закружил по комнате. Таня отбивалась шутливо, просила не уронить её вместе с  сыном. Почему сразу сказала с сыном и сама не знала.
Но скоро изменения,  происходящие с ней и её внешностью стали раздражать её безмерно. Таня непрестанно заявляла, что становится дурнушкой.  Пигментация кожи, растущий не по дням, а часам живот,  непрерывная тошнота на первых месяцах беременности выводили её из равновесия непрестанно.  Таня выплёскивала свои недомогания на Лешё, дерзила матери при встречах и «дулась» казалось на весь белый свет.  Как - то будучи уже на седьмом месяце беременности она категорически потребовала у Лёши  снять квартиру.
      
          - Мне надоело видеть скорбное лицо твоей матери, она вечно мной недовольна. - Видеть её не могу -
Через неделю молодая семья переехала на съёмную квартиру,  неподалёку от квартиры матери. 
Ребёнок родился смуглым, чернявым, крепким, и большим,  без малого  четырёх килограммов веса, правда роды прошли, как по маслу, без осложнений.
У Тани с Лёшей начался новый этап в совместной жизни. Васенька требовал, как жаловалась подружкам Таня по телефону, непрестанного внимания и заботы.
Причесаться не успеваю. Всё время Васька «занимает». Передохнуть некогда, то ревёт, то писает, то какает, просто уморил он меня.
Леша спешил с работы к семье, как никогда раньше. Приходил, мыл тщательно мылся, сына тут же к себе, на руки и так до полуночи. Научился почти  сразу ловко пеленать и купать сынишку, всё жене помощь.  Пока сын спал чинил на кухне приоткрыв форточку сложнейшие электронные  устройства обеспеченных  людей. Денег много не бывает. Таня, иногда выйдя среди ночи на кухню ворчала, что у неё голова раскалывается от запаха канифоли и  вони от нагретого паяльника.
После рождения сына Таня расцвела, словно розы прекрасной бутон ранним утром.  И так была красива, а стала ещё краше прежнего, чем была очень довольна. Три месяца крепилась, как заявила подружке Маше, а затем решила собой заняться свою красоту беречь да лелеять.  Сцеживала молоко в бутылочки, вызванивала мать Лёши присмотреть за Васенькой и  всё чаще стала  отлучаться на три -  четыре часа из дома. Матери отчитываться и не думала. Мужу объясняла свои отлучки желанием привести себя в вид божеский после родов.
                - Ты же не хочешь Леша чтобы я стала похожа на бабу Ягу  -говорила жеманясь Таня .   -  Для тебя стараюсь мой милый муж. -
Через три месяца и вовсе перевела сына на искусственное кормление, на кашки из баночек да скляночек. Чтобы не дай Бог грудь роскошная,  упругая в стельку не превратилась.  Как -  то пришла на работу, получить премию за прежнее время работы.  Подружки встретили радостно, поболтали, посплетничали.  Вручили Тане большого плюшевого мишку для Васеньки и разбежались, по рабочим местам, как стайка воробышков. Игорь Петрович явился собственной персоной. Поздоровался, поздравил Таню с рождением сына, пригласил в кабинет расписаться и деньги получить.  В кабинет только вошли, закрыл дверь на ключ, кинулся, как коршун на Таню стал бешено целовать, стаскивать одежду. Положил нагую Таню  на стол служебный, топливо разделся,  от неё глаз не отводил. И стал любить ненасытно и дерзко.  Таня только охала тихонько,  да шептала ему на ушко, что очень по нему соскучилась.
Спустя полчаса зав отделением   погрозив пальчиком сказал:
                -  Вот что Танька милая, завтра, чтоб непременно пришла, у меня дежурство ночное, что хочешь своему Электронику соври, а чтобы завтра к полуночи,  как на работу,  без опоздания.  А сейчас одевайся, мне работать надо.
       Чем дальше, тем хуже  семейная жизнь молодая у недавних молодожёнов становилась. Таня то уезжала к подружкам, то на концерты, когда Лёша ловил её на вранье, закатывала истерики. С трудом мирились на короткое время и всё. Одни раздоры в семье. Сына совсем забросила, не до него плаксы было, надо было за своё будущее биться с  женой разлучницей миленького Игоря Петровича.
Змея жёнушка,  развода, как убеждал её Игорёк развода не давала.
Матери  знакомые нашёптывали, что Татьяну  с посторонним мужчиной то в кафе, то в парке видели и не раз.  Мать пыталась было заикнуться поговорить Лешёй, так сын лицом потемнел и ушел,  хлопнув дверью.
Едва Васеньке годик исполнился, как Таня на работу вышла. Сказала мужу вечером, как отрезала:
               -  Завтра на работу выхожу, за Васей пусть мама твоя присматривает,  пока меня нет в доме. -   
               -  Всё одно ничем не занята, целыми днями, один телевизор на уме.  - 
               - Я квалификацию «хирургической» медсестры терять не собираюсь. -–
Лёша мрачнее тучи слушал слова жены, ложку чайную в руках  в колечко  гнул, не замечая. Хотел словами нужными до сердца жены достучаться – не получилось. Как с глухим человеком нечаянно встретился на дороге,  и объясниться пытался.
         Как то в начале сентября чёрные грозовые тучи город накрыли,  и хляби небесные такими громами загремели, таким ливнем разродились, что казалось, земля вскипает. Леша зонт в руки и к подъезду, Таня вот – вот,  с работы должна прийти. Не успел из подъезда  выйти, как машина такси  остановилась у дома.
Дождь продолжал лить как из ведра. Птичкой из машины его Таня выпорхнула.  За ней  нехотя чернявый зав отделением вышел. Таня прощебетала:
                - Игорь без жаркого поцелуя не расстанусь. - Как хочешь. –
Чернявый поцеловал небрежно и ответил:
                - Промок я совсем Танька. –
                - Давай беги  домой. -  Надо и для мужа  прыти оставить. - 
Рассмеялся,  сел в такси и уехал. Таня в подъезд  бегом вбежала; Леша стоял с зонтом перед ней.
                - Следишь за мной Шерлок Холмс? -  Чтовыследил? –
                -  Только доложишь позднее, а то я совсем промокла и замёрзла до чёртиков. -
И прошла,  как мимо пустого места.
   
        Леша с Таней шли в горы, к их любимому  обоими месту, к провалу, вместе в последний раз. Шли не торопясь,  в основном молча,  да и говорить то особенно было не о чём. Счастье и радость общения исчезли, растаяли, как  прошлогодний снег. О  неизбежном расставании говорить преждевременно не хотелось,  язык не поворачивался. Таня,  для себя всё решила накануне,  шла,  не особенно печалясь,  временами беззаботно напевала. Леша шел, опустив голову, лишь изредка  взмахивал рукой у лица, словно  мошкару отгонял.  Они пришли к провалу около полудня.  Безудержно бегущее время казалось, не имело власти над  краем заснеженных гор.  Всё так же тропа обрывалась у смотровой площадки.  Всё так же посвистывал вечный спутник здешних мест ветер. Чуть слышно лепетала почти невидимая с высоты площадки речушка.  Неподвижные валуны провала казалось, застыли в вечности.  Леша с Таней полюбовались видами. Посидели рядышком около часа,  развели костерок, выпили чая с пахучими горными травками,  будто и расставаться не собирались. Наконец Леша вздохнул, натужено кашлянул и предложил:               
                - Давай поговорим, только спокойно, без истерик и криков. -
Таня согласно кивнула головой.
               - Давай поговорим. -
               - Как же мы дальше - то жить будем? -  неуверенно спросил Леша. 
               - Ты ведь врешь мне на каждом шагу. - С  «докторишкой»  своим спишь,  мне изменяешь. -
              - Таня,  так нельзя жить с камнем за пазухой.-
              - Что - же ты из меня посмешище сделала. –
    Таня решившая закончить развод  миром, завелась,  словно заводная машинка с пол оборота.
              - Леша ты  не представляешь,  как ты меня достал,  вот как достал -   Таня резко провела ребром ладони у шеи.
              - Ты же тряпка,   просто половая тряпка,  а  не мужик. -
              - Всё извините,  да,  пожалуйста,  что не скажу,  да Танечка, конечно Танечка.  -
             - Меня просто тошнит от твоей услужливости и желания мне во всём помочь и угодить.
             - Я тебя очень люблю -  глухо произнес Лёша. 
             - Надоела мне эта пресная жизнь -  выкрикнула  Таня с неожиданной  злобой.
             - Мне нужен мужчина,  который может мне приказать и  побить,  в конце  концов, если не выполню его  желание или прихоть.-
             -  Да что с тобой говорить, тебе интеллигентной курице не понять меня,  никогда и ни за что. –
              - Всё поговорили,  давай домой собираться. –
              - А как же наш сын? - спросил Лёша шепотом.
              - Сын?  Какой сын? - с издёвкой  в голосе, поинтересовалась Таня.
              - А ты уверен,  что это твой сын,  «недотёпа паяльный»? –
        Леша сидел неподвижно,  словно  окаменел после Таниных слов - пощёчин.
              -Ты идёшь?-  спросила Таня и поднялась.
              -Я ухожу немедленно,  на автобус опоздаем.-
       Леша поднялся,  во весь свой могучий рост,  лицо  стало серым, цвета пепла недавно погашенного им костерка.
             - Хорошо. -  Попросил он,  сдавленно выталкивая слова непослушным языком.
             - Я всё понял Таня.-  У меня единственная просьба,  последняя просьба  в нашей пока ещё семейной жизни -  он жалко усмехнулся.
            - Я хочу попросить у тебя поцелуя,  последнего поцелуя и всё. -               
            - Больше ты меня не увидишь,  и надоедать тебе не буду,  обещаю и клянусь, только поцелуй,  единственный поцелуй на прощанье. -
 Леша помолчал и добавил:
            - Пожалуйста, только один поцелуй.-
    Таня взглянула на мужа.  Перед ней стоял большой, сильный и вместе с тем жалкий  человек.   И  как я могла в него влюбиться подумала Таня. Не мужик,  а коврик – половичок  в прихожей.  Об  него только ноги вытирать, не больше,и она неожиданно для себя совершенно успокоилась. 
            - Ну что же Лёша, давай расстанемся друзьями. - Дарю тебе на прощанье, мой самый сладкий поцелуй. -  Бери, пока даю, наслаждайся и пошли обратно, автобус  ждать не будет. - 
Опаздывать в её планы не входило.
           - Мне вечером на смену,  дежурство на сутки.-

   Зав отделением, Игорь Петрович, опозданий подчинённым не прощал.

  Лёша услышал ответ Тани на свою просьбу, и совершенно  преобразился. Казалось, что с нагретого осенним солнцем  плоского камня встал иной человек.  Он широко и радостно улыбнулся,  осторожно и бережно приподнял  сильными руками жену и заключил её в крепкие объятия. Чуть помедлил,  бережно нежно  коснулся губ Тани, получив обещанный, последний, сладкий поцелуй. Затем, не выпуская  её из объятий, он в один прыжок перемахнул через ограду ограждавшую провал и легко побежал к кромке обрыва. Таня отчаянно колотила его ногами. Рвала зубами губы мужу, захлебывалась его кровью. Царапала, раздирала длинными ухоженными ногтями лицо.  Ещё миг; Лёша,  не останавливаясь,  добежал до края площадки,  и мягко прыгнул с обрыва на нагретые солнцем камни,  со своей драгоценной ношей.
Провал тут - же откликнулся,  пробудился ото сна.   Поначалу неохотно пришёл в движение. Камни - валуны,  потревоженные падением людей, загрохотали каменными глотками, разрастаясь  из ручейков, сливались потекли -  покатились, бешено дробя и сокрушая всё на своём пути неудержимой каменной рекой далеко вниз, чтобы затихнуть  у речки. Камнепад грохотал, раскатами громов, постепенно затихая, еще около получаса.  И снова на  застывшем,  крутом склоне провала, в наступившей  первозданной тиши стали летать беззаботно пичуги, ловя мошек,  высвистывая свои незатейливые мелодии.
Ветер тенорком  пел  в кустах барбариса,  пригибал к земле головки отцветшего разнотравья, теребил лямки рюкзака. Разметал золу погасшего костра. Да одинокий, коршун, то взмывал в потоках теплого воздуха ввысь,стелился у самой земли, высматривая зазевавшихся сусликов.
P.S,
     Их так и не нашли. Да и как искать семейную пару, по собственной неосторожности  «утонувших»  в каменной реке никто не знал.
    
    Заведующий хирургическим отделением пятой районной больницы  -   «Господин» за которого мечтала выйти замуж Таня, через три дня  после её смерти, спал в ночное дежурство  у себя в кабинете,  с симпатичной, молоденькой, блондиночкой -  медсестрой, только что закончившей мед училище

    Мать Лёши, после его гибели,  пролежала с обширным инфарктом около полутора месяцев. С большим трудом, потратив  почти все свои накопления  во всевозможных социальных  инстанциях, оформила опеку над внуком Антошкой, жившим всё это время в детской областной  больнице.
   Родители Тани,  жившие в селе, с двумя взрослыми детьми и пятью внуками, против опеки особо  не возражали.
   Весной, на деревянном ограждении провала, рядом с тремя обветшалыми венками появились ещё  два памятных безымянных  веночка, из ярких  искусственных незабудок.
Кто их принёс к провалу?  И прикрепил к корявым, потемневшим от времени жердям ограды, осталось неизвестным.