Своими глазами

Прочел на-днях в Интернете: «Наводнения - это главная напасть Санкт-Петербурга, о наводнениях сочиняли предания и писали в художественных произведениях». Я расскажу про сильное наводнение 1955 года, которое я, как говорится, видел своими глазами.      

Насколько художественно это получилось – судите сами.
Я жил в Ленинграде , практически, всю свою сознательную жизнь, до того, как городу вернули его историческое название, а я уехал на свою историческую родину . Много воды утекло в Неве за три века, много раз ветры из Финского залива поднимали нагонную волну и город был затоплен, это всегда случалось осенью или в начале зимы. Три самых страшных наводнения были в 1777, 1824 и в 1924 годах.
Еще в царствование Елизаветы Петровны в Петропавловской крепости установили водомерную рейку-футшток, чтобы измерять уровень воды и, наблюдая за этим футштоком несколько лет, определили ординар реки Невы – нормальный уровень реки при тихой погоде. Со временем установили футшток и у Горного института.
В наше время мы видим Неву «одетую в гранит», но такой она стала только после катастрофического наводнения 1777 года, когда вода поднялась на 321 сантиметр. Императрица Екатерина Вторая была поражена зрелищем затопленных улиц и Дворцовой площади, в своём частном письме она написала: "город являл собой вид разрушенного Иерусалима". Небольшие дома и мосты были снесены водой, ветер гнал по затопленным улицам большие морские корабли- "галеоны", они налетали на дома , разрушали стены. После этого наводнения по приказу Екатерины о сильном подъёме воды выше ординара стали оповещать выстрелами из пушек. Тогда же были выкопаны каналы, Екатерининский и Обводный, думали, что по ним поднимающаяся вода будет стекать в Финский залив. Вырыли и ещё несколько каналов, но все это ничего не дало, наводнения продолжались. Все, вероятно, знают про страшное наводнение 1824 -го года, о нём пишет А.С. Пушкин в "Медном всаднике":

Погода пуще свирепела,
Нева вздувалась и ревела,
Катилась клокоча, клубясь
И вдруг, как зверь остервенясь,
На город кинулась…
……………………………………….
И всплыл Петрополь, как Тритон,
По пояс в воду погружен.
   
Тогда вода поднялась на 421 сантиметр выше ординара на футштоке у Горного института. В память об этом наводнении установили на домах в разных местах города мемориальные доски. На Демидовом переулке, где мы жили и который при нас переименовали в переулок Гривцова в честь героя–шофера с Дороги жизни, до нашего времени сохранились целых три такие мраморные доски, на них высечена линия и надписи - на двух по-русски, на одной по-немецки. На русской написано: "Вышина воды 6 ноября 1824 года".
 
 Ровно через 100 лет, в 1924 году опять страшное наводнение, 380 сантиметров выше ординара .Ветер вырывал с корнем деревья, валил телеграфные столбы, электрический свет погас , перестал работать городской водопровод. Про эти бедствия рассказывала мне моя мама, она тогда жила между Мойкой и Екатерининским каналом и видела наводнение. Помню, она показывала мне на сохранившихся старых домах окна первых этажей, до которых доходила тогда вода.
Петербургский поэт Александр Кушнир, как и многие жители Санкт-Петербукрга, видел в повторении ровно через 100 лет разрушительнейшего наводнения какой-то мистический смысл.
Он писал:
Два наводненья с разницей в 100 лет
Не проливают ли какой-то свет
На смысл всего?
Не так ли ночью тёмной
Стук в дверь не то,
Что стук двойной, условный…

Санкт-Петербург, построенный на болотах, на костях десятков и сотен тысяч солдат и крестьян, которых сгоняли строить северную столицу, которые гибли здесь от холода и болезней, всегда имел в народе дурную славу. В городе ходили мистические слухи, шли разговоры, что перед наводнением 1824 года в городе на Крестовском острове появлялись странники, предупреждавшие о приближающемся наводнении. Таких же странников, якобы , видели и в 1924 году, а после наводнения 1955 года тоже говорили в неизбывных в то время очередях о каких- то предсказаниях странников. Вспоминали потом, что накануне этого наводнения в небе было видно полярное сияние – очень редкое в наших широтах явление Каждой осенью все мы, ленинградцы, проходя по набережным речек и каналов , с опаской посматривали на спуски к воде – не поднимается ли вода, не заливает ли она ступеньки, сколько ступенек залито? И продолжали идти по своим делам.

В 1955 году я начал учиться в Институте водного транспорта и сразу записался в спортивную группу лыжи – гребля. И 15 сентября у нас – тренировка на стадионе Буревестник, что на Крестовском острове. Приехали мы с ребятами на трамвае, почти час добирались через весь город, от Морского порта.Подошли к нашей лодке – а занимались мы на морских шлюпках – шестёрках. Погода была отвратительная, сильный холодный ветер, накрапывал дождь, видно из-за этого двое ребят не приехали и мы сели впятером – четверо гребцов на вёслах и я на корме, рулевым. А что значит грести в шестерке вчетвером может понять только тот, кто хоть раз сам наваливался на тяжелое весло, когда в полном смысле слова умираешь при каждом гребке.
   Но нас, салаг, это не смутило, отошли мы от пирса на середину Малой Невы и кто-то предложил – а попробуем для разминки пройти немного против течения! Развернул я шлюпку, навалились ребята, и пошли, пошли. Под первым мостом, и дальше, лихо идем, уже и до Большой Невы рукой подать.
Но погода все хуже и хуже, надо возвращаться. Развернулись мы ,  встали по течению, но не тут-то было, нас несёт в другую сторону. Только тут сообразили – ветер с залива, течение переменилось, вода идёт в Неву – наводнение будет!
А темнее становится, черные тучи, как же мы к причалу своему доберемся? И тут меня осенило ( не зря же занимался в морском клубе после девятого класса) -  можно ведь тянуть шлюпку канатом! Ребята вышли на набережную впряглись в носовой канат , я стоял с багром и отталкивался  от гранитной стены берега.Сколько-то времени шли  по высокой набережной, потом гранит кончился, по берегу идти и тащить бурлакам стало удобнее, не помню как, но добрались  до моста, после которого стадион. Посмотрели вверх, а по мосту бегает наш тренер, «экс- и вице-чемпион» не то Ленинграда, не то республики, размахивает руками и ругается, видно, черными словами, нам-то почти не слышно.
Подходим мы к причалу – а причала нет,  (как в переделанной матросской песне: на палубу вышел, а палубы нет, в глазах у него помутилось…). Вода поднялась, всё затопило , пришлось привязать шлюпку к стволу какого-то дерева поблизости. Наутро, после схода воды, лодка, вероятно, оказалась на берегу, хорошо ещё, если не висела, поднятая на канате. Но мы этого не узнали, потому, что пришли в институт, а нас – на картошку, в совхоз.

    Как я добирался домой – есть о чём рассказать. Трамвай возле стадиона еще ходил, но доехали мы с приятелем Аликом только до парка Ленина, до кино Великан и театра Ленком. Там трамваи безнадежно стояли впритык, один за другим, вода была выше осей колёс, Что было делать – мы проходили по вагону, вылезали из двери на металлический забор парка, по забору перебирались до следующего вагона, и так дальше, до самого Кировского проспекта. В одном из вагонов оказалась насквозь промокшая, обессиленная и замерзшая девушка. Алик переносил её от вагона к вагону на руках. (Потом, как в другой песне: … я их вместе увидел на танцах в саду заводском.)
 
  Как бы то ни было, на Кировский мы вышли, перед мостом проспект не был затоплен, помню только, что сквозь трещины в асфальта на мостовой и тротуарах били фонтанчики. Мост еще не был разведён, трамваи ходили, и я проехал мимо Марсова поля, по Садовой и до Сенной площади. Шел по Сенной, видел в магазине «Ткани» рулоны материи были разложены на прилавках и на верхних полках, В булочной на Демидовом в воде плавали ящики, на них лежали мешки с хлебом, с мукой – ведь все эти магазинчики были на несколько ступенек ниже уровня тротуара, вода проникала через пол, через канализацию. Моя мама с сестрёнкой стояли на Демидовом мосту над каналом Грибоедова, затопленным до краёв, волновались, не могли меня дождаться. Сестра Кира вспоминает – я был промокший насквозь, замерзший – но не простудился, не заболел! Назавтра мы услышали по радио - вода была на 293 сантиметра выше ординара.

    Закончу рассказ заголовком, который прочел в Интернете:
13 декабря 2013 года. «Санкт-Петербург от наводнения снова спасла дамба». Не зря, значит, построили защитную дамбу, чтобы перекрывать путь в Неву нагонной волне из Финского залива.


Рецензии
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.